Отражение

       Рамси замер перед высоким зеркалом в тяжёлой деревянной раме и стиснул зубы, ловко провернул в пальцах правой руки серебристую зажигалку с символикой группы «Раммштайн». Отражение хмурилось и передразнивало кривой ухмылкой, а серые глаза казались темнее пасмурного неба за окном. Февральский ледяной дождь стучал по крышам, задавая тон сегодняшнему отвратному утру.       С тяжёлым вздохом Рамси отвернулся от зеркала и закатал рукава бледно-зелёной рубашки, точнее рубашки «цвета зимней груши», как сказала Дейнерис. Естественно, именно в светлую голову невесты старшего брата ударила мысль о семейном фотоснимке. И ладно бы она предложила сфоткаться в парке или дома, так нет же, захотела профессиональное фото!        Сурово поджав губы, Рамси наблюдал, как суетливый худой чувак в громоздких очках и с художественно растрёпанной тёмно-каштановой шевелюрой настраивает свет. Кажется, придётся ждать ещё долго. Рамси хотел коснуться спрятанного под рубашкой амулета: монетки с рунами, но остановил руку на полпути — чёртов галстук мешал это сделать. Вновь прокрутил в руке зажигалку  (единственное, что осталось из привычных успокаивающих вещей).        Серая жилетка в узкую белую полоску и брюки ей в тон напоминали о суде — о беспомощности и страхе, о тех моментах, когда он не мог контролировать события и влипал в неприятности, а то и в большие беды. Рамси злился на Дейнерис, которая, пусть и ненамеренно, но заставила его снова окунуться в атмосферу унизительной беспомощности и чужого, страшного мира вокруг, законы которого он не понимал. Одежда тоже казалась чужой и нелепой, а в зеркале он сам был кем-то другим. Хотелось растрепать прилизанные и зачёсанные набок волосы, облачиться в джинсы с нашивками и чёрную толстовку, вернуть на место металлические браслеты и оказаться подальше отсюда — в тусовке со своими друзьями-неформалами — там, где его считают своим.        Джон подошёл и положил ладонь ему на плечо.       — Устал ждать? — брат всегда был добр к нему, вот только не всегда понимал.        Рамси покивал и вновь бросил взгляд в зеркало. Незнакомец за толстым стеклом смотрел настороженно. Двойник Джона за его спиной тоже выглядел кем-то иным. Слишком пафосным и надменным. С гладкими, зачёсанными назад волосами, в тёмно-сером костюме и белой рубашке брат казался далёким и непонятным. Каким-то чёртовым страховым агентом. Или нет, скорее государственным обвинителем — тем человеком, который внушал страх тринадцатилетнему мальчишке. Это было так давно — целых пять лет прошло, а Рамси до сих пор не мог забыть этого высокомерного важного типа, из-за которого чуть не угодил в исправительную школу.       Джон сжал его плечо, и Рамси машинально стиснул в кулаке зажигалку, которую, как оказалось, до сих пор вертел в руках.       — Всё в порядке? — в тёмных глазах брата мелькнуло беспокойство, но затем он улыбнулся и стал прежним. Своим.       — Да, — Рамси утвердительно кивнул. — Просто вспомнил кое-что неприятное. Но… Ты посчитаешь это глупым, наверно.       Джон хотел возразить или что-то спросить, но Рамси быстро стряхнул его руку и нацепил на лицо дурацкую ухмылку, крутанулся к зеркалу и махнул левой рукой незнакомцу.       — Какое-то всё ненастоящее, — Рамси чуть помолчал, перебирая пуговицы на жилетке, и сказал тому Джону — из зеркала: — Фотки должны быть не такими, а живыми. Это же не я и не ты, — кивнул в сторону зеркала.        Джон, кажется, растерялся на миг.       — Дейнерис просто хочет красивую фотографию. Это ведь несложно — провести пару часов в официальном костюме и улыбаться на фото, — сказал брат, поправляя манжеты рубашки.       — Ты всё время делаешь только то, что она хочет. А чего хочешь ты? — Рамси и правда было интересно узнать, что же ответит брат. Он не мог понять, почему Джон всегда потакает прихотям своей невесты.       — Чтобы она была счастлива, конечно. Мы все. Совсем не обязательно ссориться из-за мелочей, когда вовсе не трудно пойти навстречу, тем более, для Дейнерис это важно. Внимание к таким вещам — это проявление заботы, — пояснил свою позицию Джон.       Рамси пожал плечами — может, в чём-то брат и прав. Ради своей принцессы он бы согласился и на что-то большее, чем фоткаться в дурацком костюме.       Тем временем Дейнерис успела уже поругаться с фотографом, и теперь они спорили на повышенных тонах. У невесты брата была ещё одна дурная черта — она считала себя экспертом буквально по всем вопросам. Фотограф, видно, оказался принципиальным и не желал сдавать позиции. Ссора затянулась на добрых пятнадцать минут, но Рамси так и не узнал, чем же всё закончилось — вышел на улицу покурить, а когда вернулся, в студии стояла тишина. Дейнерис поправляла макияж у зеркала, поэтому строить рожи незнакомцу больше не было возможности.        Фотограф красный и злой ходил по студии, забавно вскидывая худые ноги, обтянутые модными продранными на коленях джинсами, когда перешагивал разбросанные по полу провода. Он то и дело ворчал себе под нос и был похож на сердитого журавля, который никак не решится взлететь. В конце концов, всё их почётное семейство расселось на высоких стульях, а для фотографа наступил момент триумфа — теперь только он мог раздавать указания. Впрочем, Дейнерис нашла на кого переключить внимание.       — Убери зажигалку, — сердитым шёпотом сказала она и дёрнула Рамси за руку.       — Отвали. Она помогает мне успокоить нервы, а ты — нет.       — Неужели так сложно вести себя цивилизованно?       Рамси лишь передразнил в ответ и состроил злобную гримасу.       — Джон! Скажи уже своему брату, чтобы перестал кривляться.       — У меня есть имя, — не преминул вставить Рамси.       — Прекратите оба! Пожалуйста, — похоже, даже безграничный запас терпения Джона иссяк. Однако о вежливости он тоже не забыл.        В студии воцарилась благоговейная тишина.        Всё когда-нибудь заканчивается, и даже семейная фотосессия не могла длиться вечно. Рамси заглянул через плечо брата, которому этот модный фотограф-журавль демонстрировал снимки на экране фотоаппарата, и хмыкнул.       — Я похож на какого-то придурка-ботана.       — Вовсе нет, — возразил Джон.       — Ты тоже похож на идиота, — тут же «обрадовал» Рамси. К Дейнерис претензий не было. Она на снимках выглядела по-королевски: длинное платье кораллового цвета, идеально уложенная высокая причёска, и, конечно же, её обычное самоуверенное лицо.       На удивление у самой Дейнерис тоже не нашлось к чему придраться, и пока они с Джоном расплачивались с фотографом и обсуждали какие-то нюансы, Рамси отошёл к зеркалу. Развязал галстук и растрепал волосы, ухмыльнулся незнакомцу своей фирменной вампирской улыбкой, и тот стал немного похож на него самого. На настоящего Рамси.        Оказавшись на улице, все они вздохнули с облегчением. Дейнерис определённо была довольна получившимися фотографиями, Джон, кажется, просто радовался тому, что всё, наконец, закончилось, и они не успели разругаться вдрызг. Рамси же раздумывал о мелочах и том, как они важны.       Может, фотографии и вышли искусственными, а незнакомец из зеркала вовсе на него не похож, но эмоции точно были настоящими. И тревога, и скука, и смех (о, ссора Дейнерис с фотографом — это то, на что явно стоило посмотреть) — вот чем запомнился этот день. Вся жизнь состоит из таких вот мелочей, если задуматься. И, наверное, в каждом хмуром дне можно отыскать что-то хорошее. Дождь утих, и небо постепенно посветлело, словно в подтверждение его догадки.        Рамси замедлил шаг и остановился у витрины обувного магазина. В своей тёплой кожаной куртке и привычных тяжёлых ботинках он снова чувствовал себя прежним, а парень в отражении не казался больше чужаком.