Сердечный сбой

2032 год, октябрь Психолог изредка записывал слова пациентки в свой блокнот. В один момент пришлось включить настольную лампу, потому что девушке захотелось закрыть шторы. Люди, проходящие мимо, её сильно раздражали. А ещё в темноте не было видно, на чём она сидит, это её невольно успокаивало и позволяло вести диалог. Мужчина слушал всё внимательно, не проронив ни слова, и наблюдал за поникшей девушкой, что сидит напротив него в инвалидном кресле. В темноте её волосы казались чёрными, но на самом деле имели красивый каштановый оттенок, а из-за депрессии её голубые глаза будто окрасились в серый, совсем безжизненный цвет. У неё подрагивали плечи и тряслись руки, ей было то холодно, то жарко, а за сеанс была осушена уже четвёртая кружка воды. Всё это повторялось из раза в раз, словно нескончаемое безумие. Почему «словно»? Это оно и было, безумие под соусом грусти и тоски. Это блюдо Ханна и окружающие её люди поедали каждый день с ещё большим аппетитом, сплевывая потом всё в унитаз, и снова засовывали за обе щеки. И так раз за разом, круг за кругом, день за днём. С тех пор прошло очень много времени, слишком много для того, чтобы думать, что вот-вот всё прекратится. И те, кто абсолютно ничего не знал о том, что значит жить с мыслями, что ты никто, что твоя жизнь будет адом, хоть все и говорят, что всё будет хорошо. Но кому от этих слов легче? Разве они помогали хоть раз? Это лишь слова, набор букв, звуков, которыми можно подтереться, как бумажкой. Человеческое слово давно потеряло всякую ценность, всем важен лишь результат и неважно, как он получен и как его добиться. Ханна пропускала все слова Карла мимо ушей, будто они были телевизионным шумом, который не имеет смысла. О чём думала девушка? О том, что будет дальше, что будет с ней. Кем она станет, если сможет преодолеть всё это, насколько она сможет стать счастливой? Ханна мечтала (да, в её состоянии только это и оставалось), и эти мечты вселяли в неё крошечную надежду. Карл был напуган состоянием своей пациентки, но в то же время вдохновлён. Не каждый человек имеет такую силу воли, сразу видно, что у девушки сердце спортсмена, однако вопрос в том, сколько оно выдержит, находясь в постоянном стрессе. Сюзанна интересовалась о том, есть ли результат в терапии, и чем она может помочь своему ребёнку. В их семье всё действительно сложно: родной отец погиб, Камски загремел в тюрьму, Сюзанна вернулась домой с кавалером, с которым нужно наладить отношения. И колясочница. Эта чёртова тюрьма, из которой просто так не выбраться, Ханна ненавидит этот ад на колёсиках, из-за которого на неё смотрят сверху-вниз и думают, что она просто беспомощная кукла. — Я слышал от своих помощниц, что ты как-то приходила ко мне в сопровождении симпатичного молодого человека, — Карл внимательно наблюдал за реакцией пациентки. Та почему-то вздрогнула, а потом отрицательного замотала головой. У Ханны затряслись плечи, девушка обняла их и тихо попросила: — Закройте окно. — Да, конечно. Маркус, дорогой, закрой, пожалуйста, окошко. Ханна не стала оборачиваться на звук открывшейся двери и также продолжила смотреть куда-то в угол комнаты. Вдруг, в поле её зрения появился силуэт парня в спортивной одежде и с короткой причёской. На его виске голубым цветом светился знакомый девушке кружок, называемый диодом. Слегка дёрнувшись на месте, Ханна ошарашенно посмотрела на Карла, который сидел с приветливой и мягкой улыбкой. Попросив Маркуса принести им чай, психолог вновь переключился на пациентку, на лице которой появился немой вопрос. — В-вы тоже… Создаёте андроидов? — в пол голоса спросила Ханна, будто их мог кто-то подслушать. — Не стоит из этого делать такую тайну, а то подумают, что мы с тобой не то обсуждаем, — Карл выдал лёгкий смешок, в то время как его андроид стоял неподалёку и уже разливал чай. — Спасибо, Маркус. — Не за что, папа, — отозвался робот и вновь вышел из комнаты. — Эх… — мужчина громко размешивал сахар, звеня ложкой по стенкам кружки и грустно вздыхал. — Он ещё не идеален. Слушается лишь меня, а после выполнения поручений, как собачка, бежит на своё место. И я не знаю, как вдохнуть в него жизнь. — Ханна на слова Карла реагировала лишь молчанием, она не знала, что ему сказать. — Как ты думаешь, как оживить того, кто по умолчанию не является живым? — Я… Никогда не думала про это. — Ты лукавишь. А как же лыжи? — девушка вздрогнула. — Ты ведь любила их и даже давала некоторым имена. Ты обращалась с ними, как с живыми, то есть, ты вдохнула в них жизнь. Как? — Я думаю… Дело в нашем сознании. Мы делаем живым того, кто им не является, а почему не знаю. Людям легче думать, что они не одни. Так я думаю. — То есть, любовь, да? — улыбнулся Карл, сделав глоток горячего чёрного чая. — На этом наш сеанс закончен, увидимся через неделю, Ханна. Карл молился за эту девушку, он думал, что если он не сможет ей помочь, то Бог точно её убережёт. Если она останется одна, он поможет ей встать с колен, но сначала она должна сама попытаться, как бы тяжело ей это не давалось. Ханна сильная, и спортсменка сама это понимала, ведь её жизнь состояла не только из стресса и проблем, но и была полна радостными, печальными, безумными, умопомрачительными моментами, о которых она просто забыла. О’Байр должна была вспомнить свои победы, ведь без прошлого у неё не получится построить своё будущее. — Маркус, как думаешь, нам стоит прогуляться? — спросил Карл, потихоньку собирая свои вещи и документы. Андроид вышел из своего места, без какой-либо живости в глазах. Плавными, но всё же механическими движениями, робот помог хозяину собрать, а после достал из шкафа его пальто, ведь к вечеру на улицах осеннего Детройта похолодает ещё больше. Октябрь в городе был дождливым, а для Маркуса главное, чтобы его хозяин не простудился и был здоров. Сегодня была большая толпа пациентов, но зато после пятницы психолога ждали законные выходные. Маркус шёл сзади и следовал за едущим в кресле Карлом. Они проходили через культурный парк, где часто днём собиралось много людей. Они много раз видели настоящее столпотворение возле разных ларьков, аттракционов, здесь действительно не было времени скучать, парк буквально заряжал положительным настроением. Карл много раз думал о том, как завлечь Маркуса всеми этими человеческими забавами. Он же его сын, как он может быть таким чёрствым? Но робот даже этого не понимал, а первые недели после включения вообще называл себя RK200, лишь после постепенно начал принимать то, что его на самом деле зовут — Маркус Манфред. Карл создал его, потому что они с женой давно мечтали о сыне, которого не могли завести. Практически всю супружескую жизнь они были одни, но теперь у них есть любимый мальчик, пусть даже неживой. Мужчина надеялся, что со временем в нём появятся человеческие качества, заложенные в его системе. Раздумывая об этом, психолог вспомнил о Канаде, об этой прекрасной стране, совсем неподалёку от них. Времена были воистину сказочные, если не считать авиационную катастрофу, которую он увидел своими глазами… В голове всплыл силуэт мёртвого тела парня, который насмерть разбился и был придавлен массой новой модели тестового самолёта. — Тебе что больше нравится, ночь или день? — вдруг заговорил Карл, решив оборвать угнетающую тишину и свои не радужные мысли. — Я не знаю. Не испытываю симпатии ни к тому, ни к тому. — А если подумать? Что покажет твоя статистика? — Днём вы получаете больше витаминов, как от солнца, так и от самой прогулки. Но ночью ваше состояние более расслабленно и не подвергается стрессам или скачкам давления. Я выберу ночь. — Охохо, даже так, — удивился Карл. Маркус всегда выбирал то, что будет выгодно или полезно своему создателю, не думая о себе или других людях. Эта ещё одна неприятная черта в его характере. Чем ближе они приближались к дому, тем больше воспоминаний посещали голову Карла. После воспоминаний о той аварии, ему вспомнились прекрасные летние деньки, когда он бежал по траве, валялся на ней и смотрел на небо, и никто не смел ему ничего сказать, ведь детство запрещать нельзя. Эта беззаботная пора длилась до того момента, пока Карл не потерял ноги, оказавшись в инвалидном кресле, — тогда все его планы улетели вместе с ветром, который он так усердно пытался догнать. Но если не смог поймать одно, то обязательно поймаешь другое, что также неслось за ветром и вдруг столкнулось с тобой. Элайза. Это столь прекрасное имя для девушки, что Карл хотел, чтобы его внучку назвали в честь бабушки — его прекрасной жены. Когда они встретились, оба уже были достаточно взрослыми людьми, им не нужно было много времени, чтобы решить, что пора заводить семью, и женщину совсем не смущало, что её любимый в инвалидном кресле. Но детей они так и не смогли завести, а из детдома взять не позволяли их родители, ведь считали, что уж лучше своя собственная кровиночка, чем какой-то ребёнок наркомана. И даже когда их уже не было в живых, пара не смела их ослушаться. Маркус стал их первым сыном. Механическим, твёрдым и чёрствым, но таким любимым. Карл до сих пор помнил слёзы Элайзы, когда услышала от робота первое слово «Мама». И хоть это было в его программе, пусть он был запрограммирован на это, но этих слов женщина ждала больше сорока лет. И наконец дождалась. Дом семьи Манфред находился в тихом и спокойном районе, где в основном жили такие же пожилые пары, как и они. Карл считал, что их дом самый лучший, ведь когда заходишь в него, пахнет приготовленным ужином и тёплым камином, который был включён в холодные вечера. Помогая отцу снять уличную одежду, Маркус услышал знакомые шаги, которые робко приближались. Элайза выглянула из-за угла, мило улыбаясь, на что Карл звонко засмеялся. Робот знал, что такое ребяческое поведение его матери поднимает папе настроение, и это не могло его не удовлетворять. — С возвращением, мои хорошие, — сказала Элайза, подойдя к Карлу и чмокнув его в щёку, а потом повернулась к Маркусу и заключила в свои тёплые объятия. — Дорогой, сходи, пожалуйста за зеленью в магазин, а то я сегодня забыла купить. — Старость — не радость, как я погляжу, — усмехнулся Карл. — Не волнуйтесь, я схожу, — уголки губ Маркуса слегка приподнялись, создавая нежную улыбку. Элайза ещё раз чмокнула сына в щёку и отпустила в магазин, махая ему рукой до тех пор, пока тот не вышел за ворота. Женщина волновалась за него — а что если его побьют, украдут деньги или случится что-то ещё? Хоть это и робот, её сердце билось так сильно, когда она думала о том, что с Маркусом может произойти что-то ужасное. Её материнское сердце, нет, не обычное, совсем другое, забилось чаще, оно ожило в тот момент, как её механический сын открыл глаза. Элайза полюбила мешок с проводами и гайками и называла его своим наследием. Да, он её сын, и он будет передавать своим детям их с мужем историю. Маркус не замечал многого, что происходило вокруг него. Когда он имел чёткую задачу, то обычно не обращал внимание на то, что могло помешать или отвлечь его. Прохожие часто глазели на него из-за светящегося диода, но даже и не думали, что рядом с ними ходит настоящий андроид. А Маркус и не догадывался о том, что его существование может стать кому-то интересным. — Прошу, помогите! — звонкий женский крик не взволновал парня, но когда через несколько секунд к его груди кто-то прижался, перед глазами вдруг спала пелена, и Маркус увидел плачущую девушку. — Он убьёт меня! Убьёт! Маркус даже бровью не повёл, лишь вернул голову в прежнее положение и зашагал дальше. — Нет, не оставляйте меня с этим психом! — незнакомка крепко вцепилась в руку андроида, и её даже не волновало, что она была какая-то неживая. — Прошу вас, помогите! — Хей, Норт, — слегка пьяный голос раздался позади. Девушка испуганно икнула, а Маркус обернулся на голос. Неподалёку от них стоял парень, слегка пошатывающийся на месте. Сканер, установленный в глазах Маркуса показал, что он был не только пьян от алкоголя, но и явно под наркотиками — мозг был практически отключён, работали лишь инстинкты. Как гражданин, этот человек был опасен и мог сотворить всё что угодно. Девушка вцепилась в руку робота мёртвой хваткой и вся дрожала, как осиновый лист. — Пацан, моя девочка немного шалит, не обращай внимания, — еле переплетал языком юноша. — Раз так, — наконец сказал Маркус и посмотрел на Норт. Её глаза были наполнены ужасом и страхом. — Забирай. Андроид толкнул девушку, а нечеловеческие силы позволили даже заставить её упасть на колени. Парень подобрал Норт, больно схватив ту за руку, буквально впиваясь в кожу ногтями. — Спасибо, братан, хорошего вечера, — произнёс он и, другой рукой схватив девушку за волосы, повёл куда-то в кусты. — Сучка, совсем страх потеряла, думаешь, я оставлю это просто так? Маркус долго наблюдал за ними, в особенности за девушкой. Она плакала, очень много плакала, пыталась кричать, но парень закрывал ей рот. На её руках были синяки, на шее огромные засосы, а на лбу шишка, которая уже покраснела и вздулась. Состояние системы вдруг сбилось, было то в норме, то нет. Искусственное сердце вдруг забилось чаще, с каждым ударом все быстрее и быстрее. Перед глазами мелькнула надпись «Сердечный сбой», «Перезагружаем систему», «Система перезагружена». Несколько раз поморгав и вернув зрение в норму, Маркус вновь устремил свой взгляд на парочку. Парень вдруг дёрнул Норт за волосы так сильно, что казалось, вот-вот вырвет всё с корнями. Андроид нахмурил брови и, схватив рядом лежащую палку, быстрыми шагами стал догонять парочку. Парень вдруг обернулся на громкие и стремительные шаги и возмутился: — Э, братан, ты чего? — он отпустил Норт, та отбежала подальше и уже хотела незаметно уйти, но ноги не держали, было так страшно. — Отпусти эту палку, слышишь?! Маркус со всей силы ударил парня прямо по голове, заодно явно выбив ему несколько зубов. Тот упал на землю, но андроид не стал останавливаться, он бил его остриём дерева, протыкая его кожу до такой степени, что из ран вытекала кровь. Она хлестала всюду, парень уже был без сознания, но Маркус продолжал своё ужасное дело, при свидетеле в лице Норт. Он сам не понимал, что творит, он просто знал, что так нужно, так приказала ему программа. Вид той бедной девушки разбудило в нём неведомую жестокость по отношению к другим людям, которые ведут себя подобным образом. RK200 видел, как Норт смотрела на него. От увиденного она была готова упасть в обморок, сил не оставалась даже для того, чтобы просто стоять. Её приятель почти не дышал и прекратил кричать. Маркус отбросил палку в стороне и поднёс руки к шее бедняги. Сильно надавив на неё, андройд увидел, как парень с новой силой забился в агонии, царапая руки своего мучителя. — Нет, прекрати, ты же убьёшь его! — вдруг закричала Норт. — Остановись! Маркус посмотрел на девушку своим холодным механическим взглядом. В них не было угрозы, робот лишь выполнял свою задачу без какого-либо эмоционального отклика. Норт наконец поняла, что связалась не с человеком, и от него нужно либо бежать, либо дать закончить то дело, что он начал, ведь вместе со страхом потерять своего парня, пришло облегчение. Маркус убрал руки с шеи бедняги. Его глаза закатились назад, а из-за рта вылилась вязкая слюна. Убедившись, что он не двигается, Норт встала с газоны, игнорируя свои стёртые в кровь колени и ушибы головы. — Ты… Убил его? — прошептала она.