И вижу я во сне, как буду править миром...

Лаванда Браун Её веселые деньки, когда она могла многократно кончать, издеваясь над Поттером и Уизли, подошли к концу. Теперь Лаванда снова была игрушкой слизеринцев, оставаясь при этом неудовлетворенной. Хотя, после очередной модификации её тела, многое изменилась. После применения какого-то ритуала и кучи зелий, девушка научилась значительно удлинять язык, да и управлять его размерами, формой и подвижностью. Конечно, это потребовало от девушки множество тренировок, но результатами она была довольна. Теперь она могла довести до оргазма одним языком. Будто змея, её язычок обвивал член целиком, стимулируя каждую клеточку, крепко сжимая либо мягко двигаясь вдоль ствола. А когда Лаванда научилась утончать кончик языка, и начала виртуозно ласкать уздечку и дырочку на вершине члена... Девушка получила огромное повышение в своем статусе, а главное, её избавили от должности туалета. Урхарту очень нравилось вбивать свой член девушке в глотку, и наслаждаться судорожными сокращениями, когда из неё струями выливалось содержимое желудка. Понятное дело, что быть облитым проглоченной мочой слизеринцу не нравилось, а вот чистой водой или холодным молочком... А когда Лаванда при этом еще и удлиняла свой язык, тонким кончиком лаская анус парня, не забывая и о легкой стимуляции мошонки... В общем, старшекурсники поддержали идею об отказе от использования Лаванды в качестве писсуара и спермоприёмника. Тем более что за блестящее исполнение роли Беллатрисы Лестрейндж в кошмаре гриффиндорцев, ей позволили расстаться с Уизли. Всё сложилось очень удачным для неё образом, и теперь за использование ротика Лаванды Малфой даже начал брать деньги. Правда перед этим предупредил, что если девушка его разочарует, то будет выполнять не только роль писсуара, но и вместо туалетной бумаги её длинный язык прекрасно послужит всем слизеринцам. Лаванда прониклась, и к своим обязанностям относилась с огромной ответственностью. Естественно, не обошлось без возбуждающего зелья. От проникновения в глотку девушка мгновенно намокала, как и от любой стимуляции языка. Так что во время любого минета она безумно возбуждалась, и готова была делать всё ради возможности кончить. Чем слизеринцы беззастенчиво пользовались. Сейчас Забини доил их новую игрушку – коровку-Джинни, а это значит, что скоро кто-то снова будет долбить девушку в глотку, заставив засунуть удлиненный язычок ему в задницу (не всегда свежевымытую, да и вообще часто давно не видавшую душ) и вынуждая извергать из горла всё новые и новые порции выпитого молока. А после этого изнывающую от желания гриффиндорку заставят умолять отфистинговать её в её раздроченные дырки, либо прикажут насадиться на ступню, либо туфлю, либо на еще какой-нибудь унизительный предмет... После оргазма (необычайно яркого) Лаванду заставляли вылизывать испачканные её соками предметы, из-за чего девушка снова возбуждалась. Гриффиндорка уже не понимала, страдает ли она от унижений или наслаждается своим положением. Утром, пока Лаванда еще не была возбуждена, девушка тяготилась своей участью и обдумывала варианты, как обрести свободу. Рассказать преподавателям она не могла из-за кучи обетов, которые Малфой выбил из девушки, издеваясь над её дырочками. Да и в целом гриффиндорка практически ничего не могла сделать, но так хотелось снова стать свободной, стать достойной девушкой, которая не обязана вылизывать чужие задницы... Но стоило кому-то выкрутить ей сосок, грубо вставить пальцы в рот, заставляя их вылизывать, или просто начать долбить ротик, проникая в глотку – и Лаванда превращалась в возбужденную сучку, которая действительно получала удовольствие от всего происходящего. И хотела с каждым разом всё больше и больше, с радостью засовывая в себя огромные фаллоимитаторы, насаживаясь целиком на ступню, и умоляя парней засунуть в неё руки чуть ли не по локоть. Гриффиндорка долго оправдывала себя, что делала это по приказу, но какое-то время назад она наконец признала, что просто конченная извращенка, которая уже не сможет без всего этого. Но даже понимая это, Лаванда была счастлива, что не оказалась на месте коровки слизеринцев. Выпив поданый стакан молока, девушка умело насадилась на член Гойла, привычно удлинив язычок и просунув его вглубь потного ануса слизеринца. Знакомая волна возбуждения прокатилась по всему телу, а горло судорожно сжималось на толстом члене, пытаясь извергнуть из себя холодные струи молока. *** Джинни Уизли Когда Джинни проснулась после кошмара с участием своего брата и Гарри Поттера, она была безумно счастлива, что это всего лишь сон. Но вскоре девушка поняла, что этот сон еще не был настоящим кошмаром. После уроков Гермиона, от которой Джинни не ожидала удара в спину, наложила на неё Империо, приведя в Выручай-комнату, где уже ждали слизеринцы. У их ног вились обнаженные индианки, а также Лаванда. Одурманенная девушка мало обращала внимание на окружающую обстановку, но кто-то постоянно стонал, слышались хлюпающие звуки и звуки шлепков. Девственность гриффиндорки банально выставили на аукцион, а она даже не могла возразить! Слизеринцы азартно обсуждали достоинства и недостатки её тела, время от времени повышая ставки, а Джинни всё это время стояла в полусогнутом состоянии, широко разведя ноги в стороны и растягивая половые губки, чтобы открывался вид на её девственную киску. Если бы не заклинание подчинения, ноги бы начали дрожать от неудобной позы уже через пару минут, а так девушка только чувствовала боль в мышцах и мечтала о том, когда же это всё закончится. Аукцион выиграл Монтегю. Здоровенный семикурсник одним рывком повалил её на пол. Заметив, что девушка не сопротивляется, парень потребовал отменить заклинание, чтобы ему было интереснее. Почувствовав, что снова может управлять своим телом, Джинни принялась яростно царапаться и отбиваться, но слизеринец только посмеивался и довольно рычал. Девичьи запястья быстро оказались схвачены широкой ладонью, и прижаты над головой. Второй рукой Монтегю по-хозяйски исследовал извивающееся тело. Ноги гриффиндорки оказались раздвинуты, и через мгновение в её киску уперся толстый член. Девушка отчаянно извивалась, чтобы не дать парню проникнуть в неё. И это у неё довольно долго получалось. - Скоро мы превратим тебя в похотливую суку, которая будет мечтать о члене. – Семикурсник навалился на Джинни всем телом, сдавил шею, почти полностью перекрыв доступ воздуха. – Тебя перетрахают все желающие, а ты будешь только рада. – Раскрыв рот, девушка пыталась вдохнуть воздух, но Монтегю грубо впился ей в губы, лишая хоть каких-то надежд на дыхание. – Ммм, как приятно целовать девушку, зная, что её рот еще не испачкан чужими членами и жопами. – Слизеринец убрал руку с горла девушки, и уже через секунду мощным рывком проник в её девственную пизденку, вызвав жалобный вскрик. – Ты могла бы сейчас визжать от удовольствия, но гораздо интереснее насиловать твою девственную киску! – Парень упирался рукой в животик девушки, надавливая на её матку, и буквально вбивался членом внутрь, вдавливая гриффиндорку в холодный пол. Этот ад продолжался не очень долго, но для Джинни он показался вечностью. Монтегю то сжимал горло девушки, то пытался грубо всунуть всю ладонь в ротик, растягивая губы до крови, то болезненно выкручивал соски, после чего снова всем весом надавливал через живот на матку, заставляя чувствовать пронзающий её член еще сильнее. Не в силах больше сдерживаться, слизеринец сдавил шею Джинни, вынудив открыть ротик ради возможности дышать, впился жадным поцелуем в её губы и вошел максимально глубоко. Задыхающаяся девушка чувствовала, как внутри неё разливаются горячие порции спермы. Парень слез с неё, позволив вдохнуть воздух, рывком дернул волосы на себя, и грубо впихнул скользкий член грифиндорке в рот. Джинни хотела хотя бы укусить насильника, но челюсть отказалась сжиматься, позволив слизеринцу вытирать свой член о щеки, губы и язык девушки. Беспомощная жертва могла только пытаться выпихнуть языком член изо рта, чувствуя при этом вкус своей девственной крови и спермы Монтегю. Было очень больно и противно от всего происходящего. Но это было только начало. После того, как Джинни заставили вылизать член и заклинанием избавили от следов секса, слизеринцы принялись за модификацию её тела. Зафиксировав девушку заклинанием, но не позаботившись о обезболивании, в ей грудь, через соски, ввели специальные артефакты. По форме они напоминали вытянутые и заостренные с двух сторон цилиндры, не более пяти миллиметров диаметров в самом широком месте, и длиной около трех сантиметров. Вытянутые кончики были безумно острыми и легко пронзили нежную плоть, а чтобы погрузить артефакты глубже, Малфой воспользовался палочкой. Довольно крупный объект, двигаясь в теле Джинни и пронзая её грудь всё глубже, доставлял ужасную боль. Кровь сочилась из пронзенных сосков, по капельке срываясь с упругой кожи и падая на пол. Малфой с видимым удовольствием сжал кровоточащий сосок, выдавив еще немного красных капель, и с улыбкой облизал пальцы. После этого уступил место Урхарту, который держал в своих руках шприц. Укол иглы после проникновения артефактов не произвел на девушку особого впечатления, но только до того момента, как парень начал вводить зелье. Соски Джинни будто жгли огнем изнутри, и с каждым новым уколом пламя разгоралось всё сильнее, охватывая соски. Зуд внутри груди и ужасающее жжение снаружи сводили девушку с ума. А когда слизеринец вытащил, наконец, иглу, и сжал пальцами её сосок... Обездвиженная гриффиндорка чуть не задохнулась от накатившего возбуждения. Её грубо изнасилованная киска налилась соками, и девушка была благодарна, что Силенцио не позволило ей застонать в голос. Урхарт удовлетворенно кивнул, заметив реакцию Джинни, и повторил свои манипуляции и со вторым соском. Поигравшись немного с получившимся результатом, парень добился того, что бедра девушки начали блестеть от её смазки, а сама она закатывала глаза от возбуждения, судорожно дыша. - Вот видишь, как легко из тебя сделать текущую сучку? – Монтегю издевательски прошептал это на ухо гриффиндорке, легко пощипывая её соски. – Хочешь снова ощутить мой член в себе? Джинни хотела гордо сказать «нет», но заклинание молчания с неё никто не снимал. Поэтому она могла только тяжело дышать, мечтая, чтобы ласки её тела продолжились. И слизеринец не подвел: продолжая перекатывать сосок между пальцами, вторую руку он медленно опустил вниз, проводя по плоскому животику, чем вызвал приятные мурашки по всему телу. А когда грубые пальцы скользнули еще ниже, где было так горячо и мокро... - Хочешь вскрикивать каждый раз, как я вбиваюсь в твою похотливую дырку? – Джинни не могла ответить, но она хотела. И два пальца, одним рывком проникшие в её изнывающую пещерку, только сильнее её в этом убеждали. – Я хочу услышать твой ответ! Гриффиндорка почувствовала, что снова может управлять своим телом, и тут же инстинктивно подалась бедрами назад, сильнее насаживаясь на крепкие пальцы. - Дааа-ах! Х-хочууу... – Не успев договорить, девушка снова оказалась обездвиженной. - Я же говорю, очень просто превратить гриффиндорку в похотливую сучку. – Пальцы выскользнули из узкой пизденки, которая совсем не хотела их выпускать. – Несколько капель зелья, немного стимуляции, и вы уже умоляете, чтобы вас трахнули. Когда ты сопротивлялась, было намного веселее. Монтегю отошел, решив позабавиться с одной из близняшек, а перед взглядом Джинни вновь появился Малфой. Кончиком палочки он провел вокруг ареол сосков гриффиндорки, материализуя металлические кольца, которые тут же сжались до предела. От крика девушка удержалась только благодаря Силенцио –боль была невероятная. - Я решил, что обычных шлюшек у нас уже достаточно, но упустить любимую девушку Поттера я просто не смог. Так что из тебя мы сделаем дойную коровку. Ты же не возражаешь? – Слизеринец щелкнул по торчащим соскам, вызвав новую волну возбуждения. – Артефакты в твоей груди заставят тебя давать молоко в довольно значительных количествах. Да и сама грудь от этого неплохо подрастет, так что радуйся, Уизли, скоро весь Хогвартс будет пялиться на твои дойки! А эти прекрасные колечки не позволят ни одной капле молока пролиться без моего желания. Ну а чтобы ты не наделала глупостей, тебе придется принести несколько Обетов. Джинни категорически не хотела давать эти Обеты, превращающие её в полностью бесправную игрушку слизеринцев. Малфой это воспринял с улыбкой. Следующие полчаса превратились для девушки в очередной Ад. Один сосок Малфой ласкал, заставляя гриффиндорку дрожать от возбуждения, а второй он превратил в кровавое месиво, вновь и вновь пронзая его иголкой. Ощущения, усиленные зельем, сводили с ума, боль была всепоглощающей, но вскоре сменялась безумным возбуждением, а потом, без шанса на разрядку, вновь приходила боль. Джинни готова была на всё уже через пару минут пытки, но слизеринец не собирался останавливаться и давать ей слово. Только наигравшись с её беспомощным телом, Малфой повторил свой приказ про Обеты. *** Следующее утро для Джинни началось с ужасной боли в груди. Девушка проснулась задолго до завтрака от болезненных ощущений. Её грудь из скромной двойки превратилась в уверенный третий размер, и была под завязку наполнена молоком. Кольца надежно сжимали соски, не позволяя молоку вырваться наружу, а за ночь его скопилось очень много, грудь упруго стояла, раздутая изнутри. По ощущениям это напоминало назревший нарыв, содержимое буквально рвалось наружу, причиняя боль при каждом случайном сжатии. Накинув мантию на голое тело (блузка слишком болезненно давила на увеличившуюся грудь), Джинни медленно вышла из комнаты. Двигаться она старалась аккуратно, так как подскакивающая при движении грудь причиняла боль. Ареолы сосков, сжатые кольцами, ощущались воспаленными, и давление молока на них было особенно болезненным. Разбуженная Гермиона раздраженно ответила, что снять кольца сможет только Малфой. И посоветовала дождаться его около гостиной Слизерина, если она хочет, чтобы её подоили до завтрака. Девушке ничего не оставалось, как отправиться вниз. Но прежде она всё же вернулась к себе, чтобы надеть хотя бы трусики и юбку. Каждый шаг по лестнице был настоящим испытанием, так как упругая грудь подпрыгивала, даря множество болезненных ощущений. Джинни про себя порадовалась, что проделает этот путь сейчас, пока еще нет толпы учеников, и она может двигаться медленно, не опасаясь толчков в спину и неудобных вопросов. Путь до подземелий Слизерина занял у гриффиндорки почти час. Она очень боялась попасться на глаза учителям, ведь из-за обетов она не могла ничего рассказать, а её вид и осторожные движения не могли не вызвать подозрений. Благо, утром Хогвартс никто не патрулировал, ученики имели полное право выходить из гостиных с шести утра. Но этим правом мало кто пользовался. Добравшись до подземелий, Джинни остановилась. До завтрака еще оставалось прилично времени, попасть в гостиную другого факультета она не могла, да и боялась там показаться в таком виде. - О, гриффиндорская шлюшка пришла за утренним сексом? – От неожиданности девушка вздогнула. Обернувшись, она увидела Харпера, который, судя по промокшей от пота футболке и спортивной форме, возвращался с утренней пробежки. – Что это тут у нас? – Парень рывком распахнул мантию на девушки, с удовольствием рассматривая налившуюся грудь. Джинни попыталась прикрыться, но слизеринец не обратил на ее попытки внимания. – А они неплохо подросли. – Харпер сжал правую грудь, вызвав болезненный вскрик. - Не сжимай! - И почему же я должен слушаться? – Пальцы парня прошлись по чувствительной груди, сжавшись на распухшем соске. Тело девушки прошил разряд возбуждения. - А-ах! Мне нужен Малфой, пожалуйста! Эти кольца нужно снять, моя грудь сейчас просто лопнет! - Да, ты же должна стать нашей дойной коровкой. – Слизеринец сжал сосок девушки, и резко встряхнул грудь, вызвав новый крик. – Думаю, грудное молоко после пробежки мне не повредит. Пошли! Уже изрядно возбужденная девушка покорно поплелась за Харпером. Да и выбора у нее особого не было, парень не выпустил из пальцев её набухший сосок. Заведя гриффиндорку в заброшенный класс, слизеринец запечатал заклинанием дверь и буквально набросился на манящую грудь. Он прижал свою жертву к стенке и жестоко мял набухшие сиськи, только еще сильнее заводясь от неловких попыток сопротивления и полных боли стонов. Тело Джинни пронзали импульсы боли и резкие разряды возбуждения. Трусики насквозь промокли, дыхание было тяжелым из-за постоянных стонов и вскриков, безумно хотелось кончить, и чтобы её грудь оставили в покое. Но Харпер не прекращал своих издевательств. Поняв, что не в силах больше сдерживаться, парень повалил гриффиндорку на ближайшую парту и задрал юбку. Сдвинув промокшую полоску трусиков в сторону, он одним рывком ворвался в истекающую киску девушки. Джинни ответила на это протяжным стоном, выгнувшись всем телом и раскрываясь для более глубокого проникновения. Губы слизеринца накрыли распухший сососк, и в его рот хлынул поток теплого молока. Кольцо, не дающее ему пролиться, исчезло, и девушку выгнуло в сильнейшем оргазме от невероятных ощущений. В её истекающую плоть вбивался мощный член, сверхчувствительный сосок ласкали губами и страстно покусывали, при этом через него выходили мощные струйки молока. Почувствовав, как влагалище гриффиндорки судорожно сжимает его поршень, Харпер оторвался от молочной груди, любуясь открывшейся картинкой. Рыжеволосая красавица громко стонала, конвульсивно подмахивая бедрами навстречу его члену, из сжатой груди тонкой струйкой вытекала белая жидкость, стекая в уютную ложбинку между двумя холмами, и прокладывая дорогу вниз, к плоскому животику. Вторую грудь парень тоже активно мял, чем добавлял в стоны кончающей девушки отголоски боли. Чавкающая пизденка прекратила судорожно сжиматься, и Джинни обессилено уронила голову на парту, пытаясь отдышаться. Мощные толчки продолжали вырывать из девушки стоны, а по телу разлилось приятное тепло. Но Харпер не собирался давать девушке отдыхать. Продолжая долбить ненасытную плоть, слизеринец схватился за рыжие волосы, притянув голову девушки к её груди. Второй рукой он направил фонтанчик молока прямо в лицо Джинни, всё сильнее сдавливая грудь. - Давай, лижи свой сосок, соси своё молочко! Девушка послушно вытягивала язычок, стараясь лизнуть дергающийся перед глазами сосок. Белые струйки растекались по её лицу, попадали в нос, глаза, стекали по губам. Парень месил молочные дойки, как тесто, заливая тело девушки молоком, слизывая его с груди, проводя слюнявым языком по залитому молочком лицу, снова присасываясь к чувствительному соску, больно кусая его. Пережатую кольцом грудь он тоже не оставлял в покое, сжимая её с такой силой, что Джинни казалось, что она сейчас лопнет. Девушка кричала от болезненных укусов, грубого обращения с её телом, но возбуждалась с каждой секундой сильнее. Она подходила к новому оргазму, подвывая от болезненных действий, когда слизеринец начал совершать особенно глубокие толчки, и вдруг замер, полностью погрузившись в жаждущую плоть. Горячая сперма наполняла Джинни изнутри, буквально обжигая её внутренности. Харпер вынул опадающей член из пульсирующей киски, и девушка не смогла сдержать разочарованный стон. Вытерев мокрый член мантией Джинни, парень вернул полоску трусиков на место, и вскоре они еще больше промокли от вытекающей из гриффиндорки спермы. - Неплохая разрядка после пробежки, мне понравилось. Одевайся, скоро завтрак, а тебе нужно правильно питаться, чтобы молока было много. - Но... – Растрепанная и неудовлетворенная девушка с трудом соображала. – Я не могу так... – Она указала на раздутую от молока грудь. - Уизли, я же не могу лишить других удовольствия отведать твоего утреннего молочка. Бегом на завтрак, а потом жди нас у выхода из Большого Зала. Джинни не решилась ослушаться, и аккуратно поплелась на завтрак. Хоть в освободившейся от кольца груди было еще много молока, давление всё же спало, и каждый шаг уже не отдавался такой болью. Хотя пережатая грудь ныла после грубого обращения и отдавалась глухой болью при каждом неловком шаге. За столом Гермиона велела ей налегать на овсянку с мёдом, не забывая про тосты с сыром и сладкий чай. От волнения в девушку просто не лезла пища, но её новая надсмотрщица была неумолима. После завтрака Малфой отвел всех в укромный кабинет. - Питаться в туалете приучены только гриффиндорцы, ну а мы новое лакомство употребим в более приятной атмосфере. Девушек быстро лишили одежды, и индианок уже кто-то трахал с двух сторон, Малфой беспощадно драл Гермиону в задницу, от чего она не переставая стонала и умоляла разрешить ей кончить. Джинни посадили на парту, заставив раздвинуть ноги, и к её испачканной в засыхающей сперме пизденке прильнула Лаванда. Слюнявым язычком она умело облизала запачканные складочки, а после этого вставила свой язык внутрь. Рыжая гриффиндорка охнула от неожиданности – язык внутри неё резко удлинился и начал двигаться, вычищая внутренние стенки девушки. В какой-то момент кончик языка утончился еще сильнее, и, казалось, начал прорываться в самую матку. Кребб и Гойл, удерживающие Джинни, в это время грубо тискали её грудь, выдавливая всё новые струйки молока и заставляя скулить от сжатия передавленной груди. Проникновение юркогого языка в матку и стимуляция сверхчувствительных сосков быстро довели Уизли до невменяемого состояния. Поэтому, когда Гойл отстранил голову Лаванды от её возбужденной киски, Джинни разочарованно простонала. Кребб лёг на парту и рывком насадил девушку на свой член. Гойл быстро перехватил руки гриффиндорки, заведя их ей за спину, вынуждая наклониться к лицу Винса, который в это время начал по полной развлекаться с болтающимися перед лицом сиськами. - Уизли, двигай задницей! – Звонкий шлепок по раздутой от молока груди отдался резкой болью во всем теле Джинни, от чего её сочное влагалище непроизвольно сжалось на толстом члене Кребба. – Да, вот так! – Шлепки посыпались на её грудь с двух сторон, заставляя девушку кричать от боли и активно ерзать на члене парня, пытаясь избежать новой боли. – Как твои дойки забавно болтаются! Слизеринец не удержался и присосался к соблазнительно торчащему соску. Кольцо, перекрывающее доступ молока наружу, исчезло, и в рот парню потекло теплое молоко. По телу Джинни пронеслась волна наслаждения, заставившая девушку протяжно застонать. Она уже не ерзала на члене, а начала целенаправленно подмахивать, приближаясь к бурному оргазму. Возбуждение пульсировало внутри её тела, с каждой струйкой молока всё увеличиваясь. Винс сжимал обе груди девушки, присасываясь то к одной, то ко второй. Вобрав оба сосочка в рот, Кребб чувствительно зажал их между зубами, и принялся доить девушку, проходясь двумя руками от основания груди до самого соска. Волны молока выплескивались из Джинни, и синхронно с этим волны оргазма накрывали гриффиндорку. Рождаясь внизу живота, наслаждение нарастающей волной распространялось по всему телу, пульсируя в сосках, выбивая все мысли из головы и воздух из легких, оставляя только безумное желание и блаженство. Киска судорожно сжималась, еще плотнее обхватывая член слизеринца. - Лаванда, прочисть ей задницу. – Гойл решил тоже отодрать младшую Уизли. Тяжело дышащая после оргазма гриффиндорка почувствовала, как её попку разтянули в стороны и прижались к её девственному анусу. Мокрый язычок нырнул внутрь, вызвав противоречивые ощущения. Было приятно, но как-то стыдно и очень непривычно. - Хорошенько всё вычисти, если на моем члене окажется потом что-то не то... – Грег в нетерпении вдавил лицо девушки в исследуемый анус. Лаванда, сделав несколько круговых движений, удлинила язык, проникая на десятки сантиметров вперед. Джинни выпучила глаза от неожиданности – проникновение было слишком глубоким, кишку девушки заполнил извивающийся язычок. Лаванда только морщилась, старательно вычищая анус своей жертвы: беспалочковое заклинание очистки, которое предусмотрительно использовала гриффиндорка, не доставало на такую глубину, а чистящую клизму Уизли не поставили – её просто не оказалось утром в башне. Чего-то совсем уж омерзительного язык Лаванды не обнаружил, но даже от привкуса девушку начало подташнивать. Гриффиндорка резко удлиняла язык, потом втягивала его обратно в рот, совершая вращательные движения внутри кишки Джинни, обильно смачивала его вязкой слюной и снова вкручивалась в анус девушки. Сама Лаванда, с отвращением сглатывая слюну, обильно истекала соками от возбуждения. Как бы она не относилась к происходящему, зелье возбуждения, вколотое в соски, язык и глотку, выполняло свою работу безотказно. Но у девушки не было даже возможности попросить разрешения кончить. Гойл, удовлетворившись стараниями Лаванды, рывком за волосы отдернул её голову, одним резким толчком проникая в смазанный слюной анус. Джинни вскрикнула от боли, но возбуждение от стимуляции сосков было сильнее, и стоны боли вновь перетекли в стоны кончающей девушки. Слизеринцы терзали её дырочки, грубо вбиваясь внутрь, не обращая внимания на редкие попытки сопротивления. Заполнив внутренности гриффиндорки спермой, парни приказали Лаванде всё слизать. После этого плохо соображающую от многочисленных оргазмов Уизли заставили отфистинговать Браун. Лаванда сама начала активно насаживаться на кулак Джинни, чтобы сбросить возбуждение. Пока брюнетка извивалась в оргазме на руке шокированной девушки, Малфой несколько раз взмахнул палочкой, очистив грудь Джинни от всех следов, а потом её соски вновь сдавили металлические кольца. - На каждом перерыве будешь приходить сюда. Думаю, все захотят попробовать твоё молочко. *** Через полторы недели грудь Джинни достигала уже пятого размера. Её подруги шутили, что она умудрилась правильно загадать желание на день рождения, раз ей так повезло. Сама девушка не считала случившееся везением. Слизеринцам довольно быстро приелась идея просто высасывать молоко у неё из груди, поэтому после первых дней, наполненных многочисленными оргазмами, пришли другие, когда ей приходилось буквально вымаливать к себе внимание. Утром, когда её грудь буквально лопалась от переполняющего её молока, Джинни заставляли ублажать члены парней своими дойками. Кольца на сосках не исчезали, а лишь немного ослаблялись, из-за чего капельки молока всё же просачивались наружу, смазывая вымя «коровки», но при этом девушка испытывала огромную боль. Слизеринцы сдавливали дойками девушки свои члены, и активно сношали их, заставляя Уизли кричать от боли. Чтобы эта пытка быстрее кончалась, Джинни старательно ловила губами головку члена, быстро лаская её язычком. Кончали ей всегда на лицо и на грудь. Единственным плюсом своего положения девушка считала то, что её не заставляли глотать и вылизывать какую-то мерзость. Лаванда ежедневно вылизывала задницы слизеринцам, нередко проникая в них язычком, стимулируя простату во время минета, она слизывала сперму и выделения из задниц и влагалищ других рабынь. Падма и Парвати также лизали жопы парням, вылизывали их потные ноги, слизывали грязь с ботинок, их могли заставить вылизывать ободок унитаза за какую-то провинность. Да и в качестве писсуара их тоже могли использовать. С младшей Уизли обращались иначе. Так как молоко из её доек с удовольствием употребляли и сами слизеринцы, питаться её заставляли исключительно вкусной пищей, особенно внимание уделяя различным сладостям. От избытка сахара в рационе её молоко действительно стало ощутимо сладким и достаточно жирным, вкус значительно отличался от того, который был в первые пару дней. После первого утреннего использования её вымени, Джинни начинали доить близняшки. У них было ровно 5 минут на это, а выжать каждая должна была не меньше литра, но чем больше, тем лучше. Поэтому действовали они очень грубо, нередко заставляя беспомощную коровку стонать от боли. Правда, чувствительность сосков никуда не исчезла, поэтому к концу данного соревнования трусики Джинни можно было выжимать, а сама она сходила с ума от желания. Индианки после этого обменивались выжатыми порциями молока, быстро выпивали их, и их утаскивали Кребб с Гойлом, которые проводили соревнования, кого из девушек больше раз вырвет молоком. Так как близняшки были уже очень опытными сосками и умели подавлять рвотный рефлекс, слизеринцам приходилось изрядно стараться для достижения результата. Девушек подвешивали вниз головой и трахали в глотку, насиловали ротик, заставляя стоять на «мостике», заводили ноги за голову, сдавливали живот и в такой позе заставляли заглатывать член, просто проникали в горло излишне длинным фаллосом, а когда близняшки научились сдерживаться с полуметровой гибкой «колбаской» в их глотках, эту колбаску начали предварительно окунать в унитаз – девушек выворачивало уже от отвращения, когда эту мерзость начинали пихать им в рот. Ну а Джинни в это время сходила с ума от возбуждения, подключенная к магическому дойному аппарату. Её руки и ноги трасфигурировали в ноги коровы, на вымя надевали вибрирующие и сжимающиеся колбы, которые выкачивали молоко, активно стимулируя соски девушки. Уизли неловко ходила на коровьих ногах, постугивая копытами по полу, и приставала к парням, умоляя её трахнуть, так как сама она никак не могла снять напряжение. Ради оргазма гриффиндорка была готова на всё, но слизеринцы только усмехались, требуя перечислить это «всё». И Джинни перечисляла, но все её предложения отвергались. Иногда её всё же трахали, легко доводя до многократных оргазмов, но чаще она отправлялась на занятия в невменяемом состоянии и с мокрыми от выделений трусиками и юбкой. Если младшей Уизли разрешали кончить, её заставляли это отрабатывать различными заданиями. Все они были связаны с Поттером. Девушке приходилось вылавливать Гарри, когда тот был один, либо делать это на глазах у слизеринцев. Она просила его вставить пальцы ей в попку, засовывала его руку в свои трусики, умоляла смотреть, как она мастурбирует... Парень сначала отказывался, но Джинни пыталась снова и снова, так как за невыполнение задания её жестоко пороли и оставляли неудовлетворенной на долгие часы. Когда девушка отказалась выполнять задание (слишком унизительное для неё: прижать Поттера к стенке, закинуть на него одну ногу, потереться о его штаны и описаться, залив его и себя мочой), гриффиндорку с трансфигурированными коровьими ногами оставили на всю ночь подключенной к дойному аппарату, за ошейник она была притянута к столу с кремовыми тортами, которые она была вынуждена есть, несколько раз в час на неё выливали ледяную воду и резко вставляли в анус ледяную сосульку. После бессонной ночи Джинни была готова кончить от любого прикосновения к своей киске, при этом девушке жутко хотелось в туалет. Поттер очень удивился, когда на него утром налетела сестра его лучшего друга, прижалась к нему всем телом, бурно кончила (после многочисленных оргазмов Беллатрисы в его кошмарах парень не мог ошибиться – она точно кончила!), и по ногам Гарри растеклось что-то горячее. Только когда Джинни перестала трястись в оргазме и быстро шмыгнула в коридор, Поттер обнаружил дурно пахнущее пятно на своих брюках и желтую лужу у себя под ногами. Естественно, именно в этот момент из-за поворота вышла толпа гриффиндорцев... Полученное после дойки молоко почти полностью уходило на игры Урхарта с Лавандой. Из глотки девушки литрами вытекало молоко, которое парень вновь и вновь заливал в неё, продолжая трахать в рот. Но удои становились всё больше, и Малфой с ухмылкой пообещал, что найдет этому применение.