Ванильное облачко

После полуторагодового отсутствия Яков Платонович возвращался домой. Выполнение секретного задания так затянулось, что от своей новой семьи особо теплого приема он не ожидал. Однако жила в его сердце надежда, что Мария Тимофеевна не выгонит его, прежде чем он сможет объясниться. Тёща его мольбы услышала лишь отчасти. Она встретила Якова в гостиной с лучезарной улыбкой на лице, но именно эта её приветливость и настораживала... Он знал, что потраченный им год на выполнение задания Варфоломеева наложит свой отпечаток на его взаимоотношения с родителями Анны, но пока не понимал, насколько всё было плохо. Вошедший следом за Марией Тимофеевной Виктор Иванович ситуацию не упростил. Он с напряжённым видом подал Якову руку для рукопожатия и со вздохом сказал: – Что это вы, Яков Платонович, так долго домой-то шли? Неужто, заблудились? Тон тестя настораживал, таких слов Яков не ожидал и, увидев, как родители Анны многозначительно переглянулись, окончательно убедился в том, что за время его отсутствия что-то случилось. Где же Анна?! Что происходит!? Дверь неожиданно распахнулась, и в гостиную с радостными криками вбежали два мальчугана и со словами: «Папа, папочка приехал!» – бросились к нему. Обнимая с улыбкой сыновей, Яков спросил: - А где же Ваша мама? Мальчики наперебой стали рассказывать: - Мама там! – сказал Владислав, показывая на лестницу на второй этаж. - Деда говорит, что она в «пикантном» положении от своей прихоти, - крикнул второй сын. Штольман улыбнулся шире, в очередной раз убеждаясь, что в его семье с чувством юмора все в порядке. Но немного подумав, он вздрогнул. Кровь начала медленно приливать к его голове, заставляя щёки краснеть, а сердце бешенно биться в груди. У Штольмана заработал отточенный годами практики механизм дедукции. Не прошло и десяти секунд, как у Якова раздался звон в ушах. Логический вывод был готов. «Меня не было год. Не может же моя жена носить ребёнка двенадцать месяцев. Значит, она...» Он резко поднял голову и взглянул на Виктора Ивановича и Марию Тимофеевну. В их глазах стояли слёзы. Тут он услышал скрип со стороны лестницы. Он посмотрел туда и увидел любимые глаза жены, которая, колобком была готова скатиться по лестнице. В правой руке она держала большую ложку. Он осмотрел жену и про себя ахнул. Анна Викторовна Штольман превратилась за месяцы его отсутствия в весьма – он, поперхнувшись, постарался правильно подобрать слово – «пышную» даму. - Анна? - Яков? – Анна как-то расстроенно смотрела на мужа, будто не рада была. А потом она сделала очаровательную недовольную гримасу и крикнула: - Прасковья! Где моё мороженое? Волна сладкого облегчения накрыла Якова. Всего лишь - мороженое. Он подумал и добавил про себя: «И пирожное». Подумав ещё, он завершил логическую цепочку: «И бисквит…» Яков подошёл к лестнице и с доброй улыбкой спросил: - Анна Викторовна? Вы ли это? Нахмурив бровки, она строго сказала: - Я. А вот Вы где были так долго?! Я знала, что работа Вам дороже, чем родные дети и жена! Анна, насупившись, смотрела на него. А потом она быстро спустилась с лестницы и, взяв его за руку и отведя в сторону от взглядов родителей и детей, с надеждой шёпотом спросила: - А у тебя мороженное есть? Яков нагнулся к ней и почувствовал дурманящий аромат ванили. Взгляд упал в декольте Анны. Голова закружилась. Как ни странно, полнота его жены была притягательна неимоверно. Сейчас он почувствовал, что безумно соскучился. Однако что-то с его Анной было не так. В гостиную, поздоровавшись со всеми, вошел Антон Андреевич и воскликнул: - Яков Платонович! Наконец-то Вы приехали! Прошу Вас, поспешим в полицейское управление! Яков в удивлении вскинул бровь: - Антон Андреич, что случилось? Неужели это так срочно? - Да, ЯкПлатоныч, да! У нас в управлении бесовщина какая-то уже месяц творится! Без Вас не разобраться! Почти все едят мороженное и больше ничем не занимаются! Лишь немногие устояли против «Ванильного облачка» купца Блюмштока. Вдруг дверь распахнулась, и в гостиную вбежал раздавшийся в боках Пётр Миронов, неся целую корзинку мороженого. Он, не смотря ни на кого, громко пробасил: -Анне-е-ет! Мороженое! Анна с радостным криком выбежала дяде навстречу, и они поспешили на второй этаж. Какое-то время наверху было тихо. Потом до собравшихся в гостиной донёсся звук флейты. Ему вторил голос Анны, который мирно, превозмогая икоту, говорил: - Дух Наполеона, приди… Дух Наполеона, приди… Яков, надев котелок, сказал: - Антон Андреевич, уходим. Дети подскочили к нему и закричали: - Папа, папочка, куда ты? Он обнял их и, усмехнувшись, ответил: - Спасать маму и деда Петра от греха чревоугодия. К мороженому не прикасаться! По пути в полицейское управление Яков и Антон Андреич зашли в лавку мороженщика, купца Блюмштока. Обойдя большую очередь, он оглядел толпу критическим взглядом. Почти все клиенты Блюмштока – те, которых Штольман знал – за время пребывания Якова в столице прибавили в весе. Блюмшток был немолодого вида мужчина с пышной бородой и кудрявой шевелюрой. Он и его поварята-помощники суетились, обслуживая покупателей. Яков встал в очередь и Антона, стремительно направившегося к прилавку, остановил: нельзя было выдавать себя! Для чистоты эксперимента мороженое им должны продать точно такое, каким кормили всех жителей Затонска. Выходя из лавки, Яков покачал головой, ощущая, что кого-то Блюмшток ему напоминает. Когда Антон и со Штольманом пришли в полицейское управление, пряный аромат ванили и шоколада окутал их, как вуалью. На полу и в мусорных корзинах, валялись обёртки от «Ванильного облачка». Все сидели и ждали Евграшина, который должен был прибежать с новой порцией лакомства. На появление Штольмана почти никто не отреагировал: пополневшие городовые лишь лениво протянули: - Здра-а-авия жела-а-аем, в-а-а-аше высокблагоро-о-одие. А на гневный призыв к работе, который Трегубов адресовал Ульяшину, околоточный надзиратель без стеснения ответил: - Не о-о-ори, любе-е-езный. - Вот! – гневно сказал Трегубов, обращаясь к Штольману. – Дожили! Яков снял обёртку с принесённого им мороженого и понюхал. - Антон Андреевич, мороженое на экспертизу отдавали? - Да, в Тверь. - А что же Александр Францевич? Трегубов горько усмехнулся: - Что? Сидит у себя в анатомической и «Ванильное облачко» потребляет. Вот сегодня должны заключение экспертизы прислать… Почему-то нескольких человек в городе эта зараза не берёт, а эти вот… А-а-а… – он махнул рукой и удалился к себе в кабинет. - А почему не арестуете мороженщика? Антон почесал затылок и смущённо ответил: - Так не дают-c. Нас мало… Покупатели не пускают штурмовать лавку. Тут вбежал посыльный мальчонка и бойко отрапортовал: - Вам письмо! Яков вскрыл. - Заключение. Из Твери. Пробежавшись глазами, он обратил внимание на формулы. - Антон Андреевич, достаньте из архива дело о полигоне. Антон поднял брови: - То самое? - тихо спросил он. - Да! - отрезал Штольман. Через некоторое время Антон прибежал, запыхавшись неся пыльную папку. Нагнувшись над протоколом дела, они нашли страницы с формулами, написанными рукой военного учёного, делавшего экспертизу изобретениям, найденным на полигоне. Одна из формул совпала с присланной из Твери. Якова настигла догадка. Он вспомнил, кого напомнил ему купец Блюмшток! Это был опальный профессор Браун, так искусно изменивший внешность. Но как он посмел явиться в Затонск?! Видимо, отсутствие Штольмана в городе сыграло свою роль. - Антон Андреевич! Блюмшток – это профессор Браун. Очевидно, он здесь, чтобы закончить свой эксперимент над жителями этой местности, начавшийся пять лет назад! Он использует концентрат того «тумана», добавляя в мороженное. Вызывая привыкание и апатию, «Ванильное облачко» может уничтожить самого неискушённого. Достаточно лишь капли продукта, попавшего в организм! Немедленно собрать всех, кто может работать! Арестовать Блюмштока! *** С тех пор прошло чуть более месяца. Горожане постепенно выздоравливали от своей зависимости и приходили в себя. Чуть ли не в каждой семье был объявлен диетический рацион. Благо, было лето. Из домов аппетитно пахло овощными и грибными щами, постными рагу и тушёными кабачками. Жители Затонска принялись худеть сообща, не без смеха вспоминая свою дивную страсть. Брауна отправили в Петербург, где он принялся выполнять унылую миссию пленного учёного, экспериментируя с химическими ингредиентами в императорских лабораториях. Говорили, он хотел бежать, одурманив охрану какой-то летучей отравой, в результате чего бравые солдаты покрылись фиолетовым волосяным покровом, а после чесались неделю. Но Брауна быстро поймали. Да и не сложно было, ибо гремучая смесь попала и на него самого, разбившись в самый неподходящий момент, когда он хотел опрыснуть патрульного городового. Яков стоял на веранде, облокотившись на колонну, и с улыбкой смотрел, как Анна и его сыновья играют в лапту. Жена уже почти приобрела свой привычный вес и, будто птичка, порхала по игровой площадке. Мальчики были счастливы и то и дело поглядывали на отца, демонстрируя свои умения. Анна остановилась и посмотрела на Якова, заправив за ушко выбившийся локон. Её лицо разрумянилось. У него учащённо забилось сердце, наполнившись чувством любви и нежности к ней. Как мог он оставить её и мальчиков на целый год! Хотя… Он усмехнулся своим пикантным мыслям, приподняв бровь: можно было один раз рискнуть, чтобы осознать, что и в образе необъятного ванильного облачка Анна притягательна, желанна и безумно любима Рядом кашлянул Пётр Иванович Миронов, снова заменив рожок с мороженым, на рюмку с наливкой. - Хорошая погода, - сказал он. Штольман обернулся и, широко улыбаясь, ответил: - Воистину. И на небе – ни облачка…