***
В следующий раз, уже новый Коннор был пробужден только спустя три месяца. Он был решительно настроен выполнить задачу, для которой был создан и полностью подчинялся той программе, которая была в него вложена. Со всей имитацией, информацией и навыками. Он нашел девианта в доме Карлоса Ортиса, он работал в паре с лейтенантом Андерсоном, который дал андроиду шанс провести блестящий допрос. Да только девиант после него достиг такого уровня стресса, что его программа решила сама себя уничтожить. А Коннор знал, что вероятен риск и его уничтожения при вмешательстве, от пули Гевина, от рук девианта, от любой другой причины, которая могла бы сыграть свою роль. В его голове просчитались все самые вероятные варианты событий, и многие из них были велики на шанс его – Коннора – смерти, но, по какой-то причине, андроид проигнорировал каждый процент риска и произнес: – Довольно. Ты должен немедленно прекратить. Ровно столько угрозы в голосе, сколько нужно, чтобы обратить внимание девианта на себя. Поломанный андроид прекращает попытки разломить свой череп об стол, быстрым движением забирая у подбежавшего помочь полицейского пистолет, стреляя в голову Коннору, а после и в себя. В допросной остаются лежать две отключенные машины, а последние мысли Коннора мелькают о том, что девиант всё же послушал его и прекратил биться об стол, и что яркий букет эмоций успевает промелькнуть даже при прямом попадании в голову. Хоть ощущается он не так ярко, как при медленно отключающемся сознании, но это всё ещё захватывает дух, пока пуля проходит его процессор насквозь, вылетая в стену позади него. И это приятно, черт побери.***
Коннор обещает Хэнку, что подобного больше не повторится, а через несколько часов кидается под колеса машин на автостраде, в погоне за девиантом. Он поступает так, как ожидает от него программа, он знает, что делает всё верно. Он машина, он может так рисковать. Да вот только… …вот только, после того, как он чуть не был сбит первым грузовиком, Коннор осознал, как близко его уничтожение. Как близка его очередная смерть, и как близки те чувства, что приносит с собой полное отключение. Кажется, программный сбой вызвал просто миллионы ошибок, после того, как RK800 остановился прямо на дороге, оглянувшись на лейтенанта. Коннор мог прекрасно видеть встревоженное лицо Хэнка, которому он широко улыбнулся, а спустя секунду его сбил громко гудящий грузовик. И снова эти великолепные чувства. Машина не может ощутить боль от разрываемого колесами тела, но она может почувствовать всплеск предсмертных эмоций, может удержать губы в улыбке от уха до уха, и Коннор представляет, как на его окаменевшем теле навсегда останется счастливое выражение лица. Пока услужливая программа отсчитывает секунды до конца, то, что осталось от RK800 сбивает еще три машины, но ему всё равно. Эмоции разрывают его на части получше колес, и от этого хочется рыдать и смеяться в голос, хотя Коннор и не уверен, поддерживает ли его программа подобные желания. Хотя его программа больше не поддерживает ничего, кроме красных всплывающих ошибок и мирно уходящего таймера. Коннор чувствует себя девиантом, но мысль прерывает последняя единица, превратившаяся в ноль и полное отключение системы. Следующий Коннор найдет подобное избавление очень красивым, а после выкинет из головы подобную глупость.***
Аманда в его голове не знакомится с новым Коннором, потому что это уже четвертый экземпляр. Она доверяет ему и рада всем его выборам. А новый RK800 тем временем понимает, что никто из Киберлайф так и не нашел его предсмертного программного сбоя, никто не узнал о его девиации, что разбирает всю его программу на критические ошибки, а после отключения полностью пропадает. Коннор помнит те ощущения во всех подробностях, и он понимает, что хочет почувствовать их снова. Потому что сейчас у него внутри абсолютно правильная, с точки зрения машины, пустота, которая давит на его новые биокомпоненты и умоляет быть заполненной. Хэнк много матерится после встречи с новым Коннором, но андроид иногда ловит на себе странные косые взгляды лейтенанта. Они отправляются на новое задание и Коннор чувствует неприязнь Хэнка к себе, но у него есть приказ и нужно ему следовать. В тайне даже от себя, андроид надеется на смертельную опасность и несколько секунд тех эмоций, которые снова сделают его живым. Которые уже стали для него смыслом его существования. Руперт оказывается быстрым малым и андроид бросается за ним вслед без промедлений. Мимо людей, через поля на крышах и стекла. Но в какой-то момент он теряется, спотыкается и летит прямо вниз, не сумев или не захотев удержаться рукой за выступ. Несколько мгновений полета – и он снова разбивается об асфальт, имитируя выдох от всех накативших эмоций. Кажется, среди них есть страх и паника, но Коннор упивается удовольствием от выскакивающих ошибок и не хочет понимать, что именно является настолько приятным. Глаза закрываются сами собой и автоматический анализ собственного тириума, который попал на язык при столкновении с землей, не остается завершенным. Легкая улыбка, кажется, теперь будет сопровождать каждую поломанную модель RK800.***
Хэнк наводит на него пистолет. Несколько часов назад Коннор действовал строго по программе, ведь он не был девиантом, когда его системы функционировали исправно, а значит и щадить тех машин не собирался. Желание умирать из раза в раз, чтобы почувствовать хоть что-либо, можно было назвать вирусом, который поражал каждую его модель, но в остальном он был предан Аманде и уж точно не собирался терять такой ценный ресурс для анализа в Киберлайф. Но Хэнку, сопереживающему человеку, этого не понять. И Коннор видит прекрасную возможность снова отдаться эмоциям, хоть совсем ненадолго – Андерсон будет стрелять наверняка, в голову, без сомнений. –Что будет если я выстрелю? Ничего? Пустота? Рай для роботов? – Хэнк чуть трясет пистолетом, внимательно следя за андроидом. – Пустота. Коннор делает шаг вперед, утыкаясь лбом в дуло пистолета, зная, что он врет. Будут чувства, будут красные искры перед глазами и будет жизнь, которая приходит только на зов смерти. И Коннор знает, что звать ее приятно. – Зачем же ты тогда раз за разом умираешь, Коннор? Ты ловишь с этого кайф? Андроид задумывается. И правда, кайф, это то слово, которое прекрасно описывает его состояние в секунды перед отключением. Он ни разу не пытался провести анализ своего состояния, просто не желая находить корень такой приятной проблемы, но теперь точно знал, как можно ее охарактеризовать. Зависимостью. Коннор не отвечает на вопрос Хэнка, лишь смотрит тому в глаза, раздумывая, пока не замечает, как лейтенант переводит дуло пистолета на грудь андроида. И стреляет. Выстрел громким хлопком раздается в ночной тишине, а андроид оседает на ноги. Хэнк попал в насос, что качал тириум к биокомпонентам и обратно, имитируя сердце, и знакомый таймер стал отсчитывать секунды до полного отключения. У Коннора было полминуты. – Я заметил твою улыбку, железка. Тебе нравится умирать. Хэнк опускается рядом с истекающим тириумом андроидом, наблюдая за его реакцией. А Коннор, вместо попыток себя спасти, расслабляется и чуть прикрывает глаза. Чем меньше секунд у него остается, тем сильнее стягиваются струны там, куда попала пуля, хотя он и знает, что это чувство никак с болью не связано. Тот самый страх, который стал таким привычным и хорошо различимым среди какофонии других эмоций, играет на задворках сознания, но он совершенно необоснованный, ведь Коннор хочет умереть, чтобы вернуться вновь. Остается лишь десять секунд и губы Коннора расползаются в легкой улыбке, а звуковые рецепторы улавливают пьяный смешок рядом. Андроид чуть приоткрывает глаза, чтобы заметить довольное лицо лейтенанта и снова их закрывает, чтобы отключится полностью. Серый круг диода забирает в себя весь желтый цвет и оставляет его пустым. А Андерсон поднимается и идет пить дальше, раздумывая над увиденным.***
Заявление «андроида без кожи» не оставляет равнодушным никого, кроме самих андроидов. Коннор подмечает, что они одной модели, но не говорит об этом лейтенанту, который ведет себя так, будто ничего прошлым вечером не произошло. Андроид рад придерживаться такой же тактики и ведет расследование, не обращая ни на что внимание. Девиант вырвал из его груди регулировщик тириумного насоса, воткнул в руку нож, заставляя его остаться на месте и скрылся. Коннор рассчитал, что у него больше 68% спасти себя, но вместо этого он решил остаться на месте. Полторы минуты отведенной жизни быстро истекали, тириум всё больше выливался через рану в груди, «сердце» всё больше замедляло ход, а чувства всё больше появлялись. Умирая каждый день и не к такому привыкнешь, но являясь девиантом в такие моменты, Коннор не терял тех ощущений, что пронзили его сознание после первой смерти. Всё такая же волна хорошего и плохого, этот «кайф», он разрастался в программе ошибками и новыми чувствами. С каждой секундой они становились всё острее, но при этом не теряя своей тягучести. Каждый раз, Коннору хотелось закрыть глаза не из-за поломки системы, а от этих эмоций. Когда его время почти истекло, перед глазами замаячил Хэнк, но он не успел ничего сделать и андроид тут же отключился, оставаясь прикованным к столу.***
Иногда Коннора одолевало желание поиграть в русскую рулетку, как это делал Хэнк. В такие моменты ему, как никогда, хотелось чувствовать (ведь, возможно, можно вызвать у себя эмоциональный отклик не только, когда тело истекает тириумом, а просто от близости смерти, верно?), но он каждый раз себя останавливал, понимая, что случай умереть может быть достаточно близок. Так и оказалось. Тот самый Гевин, что так ненавидел андроидов, подарил Коннору несколько секунд удовольствия. Андроид нашел Иерихон, обманув Трейси, и был готов доложить об этом начальству, вот только детектив-мудак решил его остановить. Вряд ли он руководствовался логикой, но… Что может говорить о логике продвинутая модель андроида, которая даже не защищается при драке? Которая смотрит на дуло пистолета и наслаждается мгновениями, в которые пуля проходит сквозь его головную аппаратуру. Испытать столько болезненно-прекрасного удовольствия за такой короткий промежуток времени и захотеть еще. Коннор понимал, что это и правда зависимость и ничего не хотел с этим сделать.***
Маркус пытался его образумить. Он был хорошим оратором, мог найти нужные слова, но программа Коннора не соглашалась с каждым словом революционера. Коннор уже знал какого это, быть девиантом, ощущать эмоции, но не мог пойти против своей программы. Не мог переступить через задачу, даже если желал всей своей пластиковой душой быть живым. А потому Маркус убил его, пулей в лоб, а Коннор пообещал вернуться за ним. Он знал, что сдержит обещание и знал, что Маркус вряд ли заметил улыбку на его лице. Если бы Коннора спросили, он бы сказал, что устал от быстрых смертей, ему хочется растянуть удовольствие, но выбирать не приходится. Только если спуститься до самоуничтожения, но программа, та самая программа, не позволит.***
Обещания нужно держать, не правда ли? Через прицел снайперской винтовки Коннор наблюдал за Маркусом и ждал нужного момента. Но сосредоточенную тишину нарушил голос лейтенанта: – Я не дам тебе этого сделать. Андерсон выбрал сторону и, хоть андроиду и не хотелось его убивать, он не мог ставить жизнь человека выше задачи. Не позволено. Коннору пришлось убрать винтовку и посмотреть на Хэнка. В одной его руке был пистолет, а в другой темный сверток. Сканирование не смогло определить, что именно было у него в руках, поэтому Коннор перевел свой взгляд на лейтенанта. – Вам не стоило в это ввязываться. – А тебе не стоило раскрывать свои слабости. Хэнк произнес это безэмоциональным голосом, а на недоуменный взгляд андроида выстрелил ему в грудь. Система сразу же услужливо подсказала, что задет многострадальный регулятор тириумного насоса и что Коннору осталось жить чуть больше минуты. Чувства навалили разом, как и раньше, не оставляя свободного уголка в его разуме, а тело снова осело на ноги. Коннор мог бы сказать, что именно это люди называют дежавю. Всё то же лицо Хэнка в ярко-красном фильтре, всё те же очаровательно-страдающие эмоции в груди и таймер, что отсчитывает секунды. Только вот в этот раз Хэнк не собирался просто смотреть на смерть своего напарника. Коннор, заваленный привычными ощущениями не сразу понял, что делает лейтенант. Но, когда у него вытащили неисправный биокомпонент и вставили новый, который был совместим с его системой, который тут же стал работать, за несколько мгновений возвращая андроида в норму, который немного разогнал эмоции в голове Коннора и дал ему возможность понять, что произошло, тогда андроид несколько раз удивленно моргнул и посмотрел на Хэнка. На улыбающегося Хэнка. Коннор прикрыл глаза, перед которыми продолжали выплывать ошибки, но не о критических сбоях, а о программных сдвигах. О том, что в его сути остались эмоции, которые никуда не ушли с выброшенным неисправным компонентом. Эмоции, которые даровали предсмертный кайф сошли на нет, но на их место пришли другие – вина, сожаление и даже отчаяние. От того экстаза, который он испытывал на грани смерти почти ничего не осталось. Лишь тихие отголоски неправильного счастья внутри и много-много вины. Коннор открыл полные тихого отчаяния глаза и взглянул на Хэнка, который уже был на ногах. Лейтенант помог подняться андроиду и похлопал того по плечу в знак поддержки. Коннор бы точно удивился нелогичности этого человека, ведь сейчас они не были даже вынужденными напарниками, но он был слишком растерян и потерян, чтобы проводить настолько глубокий анализ происходящего. Девиант пошел вслед за Хэнком, к выходу с крыши, совершенно забыв про винтовку, что осталась лежать там же, где ее бросили. Вместе с винтовкой Коннор оставлял в прошлом свои ориентиры и бесконечные смерти. Ведь теперь он смертен. И наконец-то живой.