Only time I feel pain, when I'm feelin' love
That's why it's tatted on my face that I'm damn numb
Only time I'm in my mind, when I'm all alone
That's why I'm really never alone in the night time*
Марк - это далеко не выглаженная белоснежная рубашка и вечная улыбка на лице. А пустой взгляд и лихорадочный, будто у ненормального, смех.
Марк отчасти мазохист.
Дефективный. Выродок, урод, чудовище, гребанный шизофреник, сумасшедший, ошибка, родившаяся 18 лет назад - у него много имён и прозвищ.
Он любит, время от времени, оставлять огромные, красные линии на своих руках и ногах, прокалывать губу насквозь иглой, смотря в зеркало, и улыбаясь безумной улыбкой самому себе. И самое главное -
Марк не чувствует боли. Но намного больше, чем все перечисленное выше - это садизм. Чертовый садист, которого боятся.
Ему нравится наслаждаться болью других, нравится слышать пронизывающие крики, рассекающие тишину ночных переулков, нравится разбивать костяшки о стену, рядом с головой очередной жертвы и ломать ей рёбра. Все знают. Но
никто не говорит родителям, потому что, если ты расскажешь - Марк найдёт.
И, возможно, это будет твоим последним воспоминанием в этой жизни.
Ли вываливает всю злость, которой с каждой секундой все больше и больше, на людей вокруг. И проще не становится от слова совсем. Но какое-то ненормальное чувство внутри с ехидной улыбкой хочет
ещё и ещё: чтобы Марка боялись, ненавидели, презирали, пугали ним детей, но были не в силах что-либо сделать.
Дрожащие руки, нервозно открывающие пачку сигарет, тонкие пальцы и удушливый дым, который заполняет лёгкие. У Марка нет семьи: они оставили его ещё ребёнком, бросили, не дав возможности вырасти
нормальным человеком. А ведь так хотелось. Мать умерла, когда Ли не было и года, и все, что он знает - у неё были длинные, волнистые волосы. А ещё она пела ему на ночь, прижимала к груди, и обещала всегда быть рядом - но данное обещание не сдержала, оставив ещё грудного ребёнка на отца, спившегося и покончившего с собой. Та еще семейка.
Живя с тупой теткой, взявшейся из неоткуда, парень по ночам представляет, как расчленяет её тело, как с садистским удовольствием вырезает ещё бьющиеся в ладони сердце и прокалывает острым ножом.
Марк ненавидит её. Как и ненавидит людей.
:
Ренджун - это что-то очень светлое, с мягкой улыбкой, тонким, нежным голосом и окрашенными волосами.
Он душа компании, любимчик учителей и хороший, верный друг.
Но ещё: нечто хрупкое, ранимое, едва достаёт Ли до подбородка.
И у него есть семья. Замечательная: яркая мама, приносящая каждую среду в класс свои кексы (которые Марк яростно топчет ногой), красивая сестра, у которой явно нет проблем с противоположным полом, смешной отец.
Марк ненавидит Ренджуна больше всех на свете.
Каждый день старший хватает одноклассника за локоть, тянет, вырывающегося и брыкающегося, на выход из школы и упивается его болью: с особым наслаждением наблюдая, как на светлой, мягкой коже проявляются синяки и ссадины. Как из носа льётся багровая кровь, смешиваясь с солеными слезами. Как Ренджун громко кричит и вскрикивает,
прося умоляя остановиться. А потом обессилено падает на холодный асфальт, тяжело дыша и содрогаясь всем телом.
Марк знает, куда бить. И бьет постоянно.
Потому что Ренджун - это тот, кем мог бы быть Ли, если бы родители не оставили его.
Он винит их во всем, и эту объяснимую злость вываливает на слабого и беззащитного.
Но Марку, как и всегда,
наплевать. Хотя, глубоко в душе, где живет тот наивный и светлый ребёнок, Марк знает, что он завидует и хочет себе такую же семью и брата, как Ренджун.
:
– Что? Больно?- Ли смеётся, в очередной раз ударяя ногой в живот, отчего Ренджун, ранее слегка присев, снова оказывается на жестком, грязном асфальте.
Младший бесшумно плачет, не в силах даже на крик - он просто лежит, сгибая коленки и надеясь, что
чудовище наигралось.
– Почему же ты никому не скажешь? Что злой одноклассник Марк Ли избивает несчастного отличника Хуан Жэньцзюня?- старший усмехается и садится на корточки, внимательно вглядываясь в карие глаза. Красивый. И это заставляет Марка наполниться новой порцией ненависти к однокласснику, отчего он скалится, а Ренджун начинает дрожать с новой силой. С горем-пополам опирается на локти и начинает отползать - это выглядит комично. Марк смеётся, ведь Хуан, при всём желании, далеко не отползет. Но парень так пытается, старается ухватиться за ниточку надежды, хотя знает, что это ему все равно никак не поможет.
– Почему ты делаешь это? Что я сделал тебе?- тонкий дрожащий голос доходит до Марка, и он ухмыляется, на секунду засовывая руки в карманы потёртых джинс.
– Будто ты не знаешь.
В нем что-то щёлкает, щелкает то, что не должно у нормальных людей. Но разве Минхён нормальный? Он со всей ненавистью ударяет ногой прямиком по рёбрам, отчего Ренджун в который раз падает, задыхаясь и подрагивая.
И так каждый раз.
Марк все ещё не может понять, почему китаец никому до сих пор не настучал: он уверен, что родители мальчика давно заметили побои, от них это скрыться никак не могло, но полиция как не пришла к
чудовищу вчера, так и не придёт сегодня. Старшеклассник знает. А Ренджун терпит. Терпит унижение, грязь, в которую его намеренно втаптывают, терпит боль и обиду, душит слезы и готовые вырваться крики, отводит это все на второй план и позволяет апатии полностью поглотить его, чтобы та, в свою очередь, уберегла парня от разрывающих его юное, но уже испорченное, тело чувств и эмоций. Марк никогда не бьет по лицу или делает это так, что почти не больно, но сегодня что-то меняется и Ренджун чувствует нечто вязкое и жидкое, стекающее по подбородку и капая на грязный, твёрдый асфальт. За этим ударом следуют новые, ощущение, что они бесконечны: по бокам, ногам, даже рукам. Спину пронзает резкая боль и Хуан теряется, не в силах распознать, где реальность и наоборот. Это доводит до ярких звёздочек перед глазами, сухостью в глотке и жалким кряхтеньем, пока бьют все сильнее, беспощаднее, без всякого сожаления, не жалея ни на секунду.
Ренджун не сопротивляется, утратив хоть какую-то надежду на спасение. Он позволил ломать свои хрупкие косточки, не смотря на адскую боль, которая заслонила собой все - тело, разум, душу. Пытаться прикрыться просто не было сил, как моральных, так и физических. Резко длинные пальцы сжали тонкую шею, послышались сиплые хрипы, а дрожащие руки кое-как накрыли чужие. Такие же холодные, как и их обладатель. Мальчик на уровне сознания был готов к смерти. По крайней мере, больше не будет боли и унижения. И самое главное: не будет Марка.
Но руку резко отдёрнули, а шёпот, полный призрения и яда, прозвучал над самым ухом:
– Ты так жалок, Ренджунни. Так слаб, что мне даже мерзко убивать тебя. Нет, малыш, тебе придётся потерпеть меня ещё немного,- и фигура исчезла с поля зрения, оставляя прямо на дороге почти бездыханное тело.
Перед глазами школьника все плыло и он позволил себе отключиться, где-то отдалённо про себя чувствуя чужие сухие губы на своей щеке с ссадинами, оставленными чудовищем.
:
Его нашли через час, может, два. Мать билась в истерике, отец настаивал сказать, кто сотворил это с ним, но Ренджун молчал. Уставился в стену пустым взглядом, никого не слыша и думая: неужели Минхён поцеловал его? Пусть и в щеку, но что это был за прилив нежности? Или, китайцу показалось? В любом случае, вопросы так и останутся без ответа, потому что Ли никогда толком не отвечает, да и Ренджун слишком жалок и слаб, чтобы спросить напрямую.
С того дня Марк не появлялся в школе.
Он и раньше прогуливал уроки, но дни сменялись неделями, пока не прошло два месяца, за которые
чудовище так и не объявилось. Не то, чтобы Хуан был огорчён, он искренне радовался, что мог жить спокойной жизнью без прежней боли, но что-то глубоко в его сердце бушевало, кричало и разрывало молодое тело, потому что было
страшно, что с обидчиком могло что-то произойти. Поэтому, после окончания уроков, китаец не пошёл с друзьями в игровой центр, и его путь был построен далеко не домой. Выведав у одной школьницы, которая часто тусовалась с «друзьями» Марка, где он живет, Ренджун, напуганный до дрожи в коленках, отправился по указанному адресу.
Потому что он больше не мог терпеть ужасное чувство переживания за того, кого должен был ненавидеть.
Он просто убедится, что Марк в порядке и уйдёт, не так ли?
Дом, в котором находилась квартира Минхёна, оставлял желать лучшего. Здание будто разваливалось на глазах, а мерзкий скрип лестницы заставлял чувствовать себя в каком-то фильме ужасов. Гляди, и выскочит зомби. Но Ренджун продолжал подниматься на четвёртый этаж, слыша биение собственного сердца, которое вот-вот норовило выскочить из груди. Старая деревянная дверь с отваливающийся цифрой "9" подсказывала, что школьник на месте. Но нечто останавливало его постучать, ведь он не знал, что было по ту сторону и не был готов узнать. В один момент вся эта затея показалась ему до безумия смешной и глупой, потому что, какое ему дело до Ли? До того, кто годами издевался над ним, сравнивал с дерьмом и заставлял чувствовать себя никому ненужным? Но по необъяснимым причинам Хуан постучал, вцепившись в ремешок от своей сумки и нервно закусив губу.
На удивление, ему открыла женщина, по внешнему виду не следившая за собой и тяжело работавшая.
– Что вам нужно?- вопрос из её уст прозвучал грубо, но сама она выглядела утомлённой, цепляясь руками за проем.
– Я...ээ..я просто,- Ренджун сглотнул, пытаясь привести дыхание в норму и не нервничать так сильно.- Я одноклассник Марка. Он не появлялся в школе уже больше двух месяцев и я..то есть мы, хотели узнать, что с ним..- парень выдохнул, почему-то про себя умоляя, чтобы его послали куда подальше и захлопнули прям перед носом дверь.
Выражение лица женщины заметно изменилось: глаза стали наполнены болью и неким отчаянием, и сама она тяжело вздохнула, пропуская школьника во внутрь.
– Он в своей комнате,- едва слышно проговорила она, указывая головой на дверь за её спиной.
Ренджун кивнул, уверенно направляясь в нужную сторону, когда рука резко схватила его за плечо, из-за чего парень удивлённо посмотрел на женщину, а её голос разрезал напряженную тишину:
– Ты ведь пришёл сам?- Хуан недоуменно приоткрыл рот, а неизвестная мягко улыбнулась.- Я знаю, что Марка ненавидит если не вся школа, то её большая часть точно,- она усмехнулась,- вряд ли его классу интересно и есть дело до того, что с ним, правда? Но ты..ты пришёл сам, по своей воле?- китаец наклонил голову, кивая и уставившись на свои уже не такие белоснежные кеды. Шершавая рука мягко погладила его по щеке, а последующая фраза звучала с такой надеждой и мольбой в голосе, что парень просто не мог отказать: - Пожалуйста, спаси его.
Ренджун моргнул пару раз, перед тем, как заторможенно кивнуть и без стука войти в комнату.
Марк лежал на небольшой, но двуспальной кровати посредине комнаты. Такие же обшарпанные стены, повсюду бардак из вещей, учебников и листов, сумка валялась где-то под старым столом, а в некоторых местах весели плакаты с неизвестными китайцу панк и рок исполнителями.
Глаза Ли были закрыты, и внешне он выглядел спокойно, покачивая головой в ритм непонятной и, по мнению Ренджуна, ужасной музыки, которая била по барабанным перепонкам.
– Оставь меня в покое, Бора,- не открывая глаз, произнёс тихий голос. Ренджун вздрогнул и неосознанно сглотнул, прикрывая скрипучую дверь и делая шаг в сторону парня.
– Э..это не Бора,- пытаясь унять дрожь в голосе, также тихо отвечает китаец.
Старший хмурится, устало потирает виски и, наконец, садится на кровати, при этом открывая глаза.
Хуан не мог объяснить, как на него смотрел в ту минуту чудовище. Поначалу - лёгкое удивление и непонимание, после - ненависть, непонятно откуда взявшийся страх и серьёзность. Блондин прожигал этим взглядом так, что Ренджуну казалось, будто его видят насквозь.
– Убирайся.
Китаец сглатывает, до побелевших костяшек сжимая ремешок сумки и считая до десяти в голове.
– Та женщина сказала..
– Сейчас же, блять, убирайся, чтобы я тебя не видел,- Марк повторяет теперь уже более строго, так, что становится страшно ослушаться. И, по правде, школьник давно бы ушёл, но странное чувство надобности находиться здесь управляло им, заставляя стоять и не двигаться перед старшим.
– Нет.
Марк удивлённо выдыхает, окончательно выпрямляется и ледяным голосом говорит:
– Повтори.
Ренджун в очередной раз сглатывает, неуверенно ведёт плечами и, кажется, старается максимально уменьшиться, стать незаметным.
– Нет...- теперь уже не так смело. Если бы не выключенная музыка, вряд ли бы что-то вообще можно было расслышать.
– Я не слышу,- Минхён поднимается с кровати и начинает медленно, осторожно подходить к младшему, который, в свою очередь, поднимает глаза и чётко, громко произносит:
– Я никуда не уйду.
Блондин подходит почти вплотную, от чего китаец делает шаг назад, встречаясь спиной с дверью. Он снова смотрит в пол, начинает дрожать с новой силой и чуть ли не плачет.
Школьник не хочет вспоминать ту боль.
Марк делает маленький шаг и может почувствовать, как его тело соприкасается с телом Ренджуна: тот на голову ниже, намного меньше и миниатюрнее. Блондин прикрывает глаза и кладёт ладонь на плечо одноклассника, ощущая, как тот боится.
– Почему ты так дрожишь?- шепот.
– Ты делал мне больно,- также тихо.
Минхён открывает глаза и внимательно всматривается в лицо напротив: Хуан отводит взгляд в сторону.
– Глупый.
Ренджун непонимающе переводит взор на Марка, в то время, как голос внутри него твердит: "уходи отсюда, уходи, уходи..."
Одноклассник непозволительно близко.
Китаец ощущает его дыхании на своём лице, чувствует тепло тела и шумно сглатывает.
Он не может понять, что за чувства испытывает, когда может слышать сердцебиение Ли.
Минхён наклоняется, перемещая руку на щеку младшего, от чего последний дёргается и ойкает, а губы трепетно накрывают чужие.
Марк успевает протиснуться языком сквозь зубы, когда до Ренджуна, кажется, смутно доходит. Он начинает брыкаться и бить маленькими ладошками по груди парня напротив, мычать в поцелуй и пытаться вырваться, но блондин не даёт возможности уйти, лишь углубляя поцелуй и переплетаясь языками, сильно, до заглушённого вскрика, сжимая локоть китайца.
Ли резко отходит, отпуская чужую руку, и дышит рвано, взволнованно, впервые в жизни испугавшись.
Марк Ли испугался причинить боль.
Он валится на пол, пугая этим младшего, вплетает пальцы в высветленные волосы и сдавленно воет: почему это происходит с ним? За что его наградили такой жизнью?!
Минхён не выдерживает: слезы предательски текут по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, пальцы дрожат, и явно не от выкуренной сигареты, а из глотки вырываются крики.
Кажется, именно так выглядит безумие.
Парня качает из стороны в сторону, реальность расплывается и не ясно: его сердце уже не бьется или готово разорвать грудную клетку? Пальцы рвут волосы на голове, от влаги из глаз намокла одежда и Ренджун теряется.
Он впервые видел человека напротив
таким. Будто это вовсе не он избивал людей, будто не он издевался над самим китайцем, будто не он бил, унижал, оскорблял и морально уничтожал. Марк выглядел ребёнком. Потерянным, беззащитным, которого донимали чудовища намного хуже, чем он сам.
Марк Ли боролся со своими внутренними страхами и демонами.
Ренджун, от испуга и непонимания, застыл на месте, но спустя минуты, показавшиеся вечностью, кинулся к старшему, и, все же соблюдая дистанцию, тихо спросил:
– Марк?
Голос китайца разрезал тишину комнаты, нарушаемую всхлипами и вскриками Ли, и тот, не спеша, будто думая, стоит ли это делать, оторвал голову от колен. Хуан оцепенел. То, что он видел по отношению к Марку, было для него..в новинку:
Красные, воспалившиеся глаза, и капли, стекающие вниз по щекам к подбородку, бесшумно капая вниз и растворяясь в складках одежды.
Минхён всегда казался бесчувственным и холодным, неспособным на такого рода эмоции, он мог выражать только ярость и ненависть, ехидно улыбаясь при очередном избиении. Казалось, этот человек не чувствовал боли, но сейчас, видя его таким беззащитным и потерянным, Ренджун не мог реагировать так, как бы сделал это раньше. Он.. запутался. По-настоящему обрёл полный беспорядок в своей голове.
– Прости... прости меня за все, мне так жаль,- Ли не выдержал. Он бился в истерике, не ведая, что творит, и только продолжал еле слышно повторять мягкое "прости, прости, прости меня, прости..."
Школьник сдался. Поддаваясь неизвестному порыву, он протянул свои тоненькие ручки и крепко сжал блондина в объятиях, падая на колени. Последний только успел удивлённо выдохнуть, резко сгребая в охапку младшего и вцепляясь в его одежду, как в спасательный круг.
Ренджун был тёплым. Казалось, что тепло, исходящего от его тела, окутывало и блондина. Марк сильнее жался к хрупкому юноше, чувствуя, какой он маленький, и стараясь закрыть его от всего того ужаса, что тот пережил. Он мял в своих пальцах его одежду, утыкаясь носом в макушку и, стараясь все же успокоиться, медленно вдыхал и выдыхал, время от времени осторожно поглаживая пальцами тело китайца.
– Все хорошо, Марк, я рядом,- тихий, пропитанный нежностью шепот, и Минхён отрывается от Ренджуна, заглядывая тому в глаза, но не убирая руки.
Ренджун идеальный.
Он нежный, добрый, отзывчивый, всегда готовый оказать помощь - даже такому мудаку, как Минхёну - и попросту невероятный. И он явно не заслужил такого человека, как Марк, в своей жизни. Китаец смотрит на него с нескрываемой добротой и слегка с тревогой и никуда не убегает.
Он здесь. Сейчас. С чудовищем воплоти, со своим ночным кошмаром, которого обнимает в ответ. Старший аккуратно проводит пальцами по щеке младшего, оставляя правую руку на спине того, и Хуан непроизвольно дёргается, а потом, удивляя этим жестом и себя, и Марка, кладёт свою ручку поверх чужой, слегка приподнимая кончики губ.
Старший почти готов сдаться.
– Все будет хорошо.
Блондин хочет сказать хоть что-то в ответ, но слова будто застряли там, в глотке, и он может лишь судорожно сглатывать, не смея оторвать взгляд от карих глаз напротив.
Так близко.
Ли на мгновенье прикрывает глаза, а потом, еле слышно шепча, произносит:
– Позволь мне...
Ренджун не понимает. Он недоуменно смотрит на Марка, но, слегка подумав, неуверенно кивает и закрывает глаза, ожидая и стараясь не выдать свой страх от незнания.
Через каких-то пару секунд Хуан чувствует тёплые губы на своих, с не успевшими застыть мокрыми дорожками...
Марк сдаётся. Оказывается, это совсем не сложно. Потому что он
хочет сдаться.
Блондин целует мягко, придвигая кареглазого ещё ближе к себе, проводит языком по губам но, не получив ответ, неслышно просит:
– Приоткрой губы.
Ренджун слушается, моментально краснея, когда чужой язык проскальзывает внутрь, и тихо всхлипывает. Так интимно, так глубоко и так необычно: все внутри темноволосого кричит, бушует, но губы
чудовища на собственных ощущаются так правильно, что китаец сам поддаётся вперёд, обнимая парня за шею и стараясь повторять движения. Он несдержанно стонет в поцелуй, пока его уста терзают, прикусывают, и оттягивают, а ладони гладят везде, где только можно.
Воздуха категорично не хватает, и парням не остаётся ничего другого, как нехотя оторваться друг от друга, и только тогда Марк, смотря на взъерошенного, такого домашнего и красиво парня, позволяет себе улыбнуться так, как никогда не улыбался никому в жизни, и получает в ответ такую же яркую, нежную улыбку.
– Я люблю тебя.
– Я тоже, Марк. Я тоже люблю тебя.
****
Жизнь в городе кипит и идёт своим чередом. Люди спешат домой после очередного рабочего дня, школьники проводят время с друзьями, дети радостно смеются и убегают от родителей на площадках, а питомцы с удовольствием принимают объятия и ласки хозяев.
...а где-то два парня сладко целуются, нежась в объятиях друг друга, зная, что теперь все изменится, и школьники больше не будут бояться старшеклассника с их школы, а Ренджуну теперь не будут сниться кошмары...
Дверь в комнату тихо закрывается, и счастливая Бора не может сдержать улыбки.
Марк нашёл того, кто смог спасти его от собственных демонов. 
