Our destiny

      Она резко открыла глаза, сердце бешено колотилось в груди. За окном темно, на часах три утра. Её окружает темнота. Они гуляют по пляжу, держась за руки. Она смотрит в его зелёные глаза, а через секунду чувствует его слегка солоноватые губы на своих губах       Аннабет обхватила себя руками, садясь на кровати. Губы немного кололо, словно она только что целовалась наяву, а не во сне.       — Ну и что мне теперь с этим делать? — произнесла она в пустоту.       Аннабет Чейз не стала первой наткнувшейся на эту проблему девушкой. Возможно, ей стоило как-то заставить парня обратить на себя внимание, с её целеустремленностью это было бы не сложно. Но Аннабет не хотела этого. Не хотела делать первый шаг сама.       Две недели простуды пролетели, как в тумане. Она привыкла к появившемуся ощущению пустоты и какой-то незавершённости внутри. Но привыкнуть к боли так и не смогла. Это была словно открытая постоянно кровоточащая рана, а при малейшей мысли о нём возникало ощущение, словно эту рану делают глубже, больше, сыпят в неё соль, одним словом, стараются сделать по-больнее. Аннабет сходила с ума от одиночества и в то же время не хотела ни с кем общаться. Талия и Пайпер звонили каждый день, это помогало ей немного отвлечься, разговоров о школе и парнях она старалась избегать.       Время шло, она выздровела и жизнь вроде бы должна была вернуться в своё русло. Но нет. Дома она старалась вести себя как обычно, однако от внимательного взгляда отца и Сьюзен не ускользали синяки под глазами, впалые щёки и бледное лицо, но сама Аннабет говорила, что всё в полном порядке, что дело просто в учёбе, и ей верили. На самом же деле всё было хуже. Намного хуже. Так прошёл месяц.       — Эй! — Талия помахала ладонью у неё перед лицом, — Земля вызывает Аннабет Чейз! Приём!       Они стояли около библиотеки и ждали Пайпер, которой приспичило поменять учебник по современной истории.       — Извини, я задумалась, — виновато улыбнулась Аннабет и посмотрела на подругу.       Она никак не могла привыкнуть к её новому образу: чёрные рваные джинсы, чёрная футболка, чёрная кожаная куртка, увешанная металлическими значками, от прежнего образа осталась только оранжевая повязка с буквой "S" за предплечье. Но самым непривычным были волосы, которые сейчас топорщились в разные стороны, делая Талию похожей на воробья. "Куда делась Талия Грейс в синих джинсах и ярких рубашках?" — с улыбкой думала блондинка.       — Почему ты решила отстричь волосы? — спросила Аннабет.       — Мне захотелось что-то поменять в жизни.       — Одежды было мало?       — Да. Понимаешь, одежду всегда можно вернуть прежнюю, и я тогда снова стану прежней. А волосы...       —... отрежут путь к отступлению? — закончила за неё подруга.       — Именно, Бет. А что так плохо?       — Да, нет, мне нравится, просто пока не привыкла. Несмотря на то, что у твоей одежды совершенно другая цветовая гамма, а волосы стали в три раза короче, ты всё ещё моя подруга, твоя индивидуальность никуда не делась.       — Всё, — они услышали Пайпер, которая появилась с совершенно новым учебником, — Я это сделала!       — Как тебе удалось, Пайпс? — воскликнула Талия,— Эта карга никогда не даёт новые учебники, да ещё в середине семестра.       — Врождённый дар, — смеясь, ответила та, — Идём, я хочу есть.       Поход в столовую был отдельным испытанием в жизни Аннабет Чейз, потому что там всегда был он. Она вновь приготовилась к тому, что сейчас на неё накатит тоска, отчаяние и всё остальное, но, не обнаружив его и его компанию, она испытала разочарование и... тревогу. Его не было. "Час от часу не легче", — подумала она, — "Есть — плохо, нет — ещё хуже". Ей вдруг отчаянно захотелось увидеть его, убедиться, что с ним всё хорошо, невзирая на то, что от одного взгляда на него у неё внутри всё разрывается.       — А где вечно-весёлая-компания? — как бы невзначай спросила Аннабет, кивая на пустой столик.       — Нуу... — начала Пайпер, — сегодня же соревнования по баскетболу. Перси и Фрэнк — в запасе, Рейчел и Калипсо в группе поддержки, Лео, скорее всего, просто прогуливает, а Рейна и Хейзел должны быть в школе.       От его имени у Аннабет всё внутри сжалось, и она мысленно застонала.       — Привет! — послышалось сзади, — Можно к вам?       — О! А вот и Рейна и Хейзел!       Действительно, стоило Аннабет обернуться, как она увидела двух девушек с подносами в руках. "Почему бы и нет", — подумала блондинка.       — Конечно, садитесь, — сказала она.       Завязалась непринуждённая беседа, но Аннабет быстро потеряла нить разговора, её мысли были далеко, что не ускользнуло от пристальных взглядов подруг. ___       — Талия, что с ней происходит?       Урок английской литературы, вместо которого Аннабет ходила на культуроведение, шёл своим чередом — молодая учительница, мисс Стил, отлучилась "на несколько минут", что дало возможность Талии и Пайпер спокойно поговорить без лишних ушей, не привлекая к себе внимания.       — Я не знаю, — честно ответила Грейс, — После болезни она стала какая-то замкнутая, ещё более замкнутая. Может дело в нём?       — О чём ты? Она встретила его?       — Нет, просто увидела свой знак у какого-то парня.       — Талия! — воскликнула Маклин, — Ты представляешь чем это может закончиться?! Мы должны что-то сделать!       — А что мы можем сделать?! Подходить к каждому парню и просить показать свой знак? И при этом мы не знаем как выглядит знак Аннабет.       — Мы должны поговорить с ней, — серьёзным голосом сказала Пайпер, — Мне кажется, что она знает кто это. Это может плохо для неё закончиться.       — Ты не представляешь насколько... ___       Последний урок подошёл к концу и Аннабет, идя к своему шкафчику, думала о проекте по истории, который нужно было сдавать уже через неделю, но она напрочь о нём забыла.       — Эй, Бет! — девочки поймали её у выхода из школы, — А нас подождать?       — Простите, я задумалась и совсем забыла.       — Да, подруга, — сказала Талия, — Тебе надо развеяться.       — Именно! — поддержала её Пайпер и, втиснувшись между ними, обняла обеих за плечи, — Поэтому мы сейчас идём в кино!       Аннабет не разделяла ни энтузиазма, ни весёлого настроения подруг, поэтому, высвободившись из объятий Пайпер, сказала:       — Простите, но сегодня никак. Мистер Блофис три недели назад задал проект, о котором я благополучно забыла, нужно наверстать упущенное.       При упоминании отчима Перси, всё внутри сжалось, но она научилась подобную, как ей уже казалось, несильную боль не показывать, поэтому подруги ничего не заметили.       — Аннабет, так нельзя! — воскликнула Талия.       — Как? — переспросила девушка.       — Ты отгородилась от нас. Вот ТАК нельзя. Мы хотим тебе помочь — заботливо сказала Пайпер.       — У меня всё нормально.       Она развернулась, чтобы уйти, но Маклин, что было ей совсем несвойственно, схватила её за предплечье, развернула к себе лицом и голосом, не терпящим возражений, спросила:       — Кто он?       — О чём ты?       — Хватит, Чейз, — Талия молча смотрела на Пайпер, никогда ей ещё не доводилось видеть подругу в таком состоянии, — Я знаю этот взгляд, несмотря на то, что лишь пару раз видела его в зеркале, я никогда его не забуду, как и не забуду то, что чувствовала. Кто он, Аннабет? — теперь голос Пайпер стал другим, она умоляла, — Скажи нам, мы просто хотим помочь тебе.       Аннабет несколько секунд смотрела ей в глаза, а затем вырвала свою руку и покачала головой.       — Нет. Это не ваше дело. Просто... просто оставьте меня в покое и не лезьте в мою жизнь, — с этими словами она ушла и ни разу не обернулась, на стоящих в полном недоумении подруг.       Домой она не шла, а бежала. Ей отчаянно хотелось остаться одной, никого не видеть, ни с кем не разговаривать, ни о чём не думать. Дома никого не было: отец — на работе, а Сьюзен повела близнецов в бассейн. Бассейн. Перси любит плавать. Почему всё каким-то непонятным образом напоминает ей о нём? Аннабет поднялась в свою комнату и со стоном упала на кровать. "Дерьмо", — подумала девушка. Сейчас она очень жалела о словах, сказанных подругам. Но какого хрена они лезут в её жизнь? Она сама решает как поступать, она и никто другой.       За целый день Аннабет устала постоянно следить за своими мыслями, каждые десять секунд перенаправлять их в другое русло, подальше от больной темы (в прямом и переносном смысле). Поэтому сейчас её голова пустилась в "свободное плавание", причиняя девушке мучительную боль. Но за этот месяц ей так всё надоело, что она просто лежала на боку, как тряпичная кукла, на своей кровати в позе эмбриона, обняв подушку, и позволяла боли заполнить своё тело, а слезам — свободно литься по щекам. Она не знала, сколько времени так пролежала, пока истерика не накрыла её с головой. Аннабет Чейз плакала, потому что её душа отчаянно желала быть с человеком, который даже не замечает её в реальной жизни, с человеком, для которого она — никто, Аннабет Чейз просто плакала от своей беспомощности, оттого, что ничего не может сделать с болью, отдающейся в каждой клеточке тела. Но внезапно, словно молния в тёмном небе, её озарила мысль: ведь она не первая такая. Люди уже сотни лет борются с этой проблемой, и они нашли решение. Быстро встав с кровати и умывшись, Аннабет взяла деньги и вышла из дома.       До ближайшей аптеки идти всего десять минут, Чейз дошла за пять.       — Добрый день! — спросила приятная женщина средних лет, — Чем могу вам помочь?       — М-мне нужны таблетки, — запинаясь говорила Аннабет, — От контрафатумии.       Женщина как-то странно посмотрела на неё, не то с грустью, не то с жалостью. Аннабет ненавидела, когда её жалели незнакомые люди.       — Вам какие? — спросила женщина.       — В смысле?       — Вы не были у врача? Советую сначала сходить к врачу, прежде чем пить таблетки.       — П-просто дайте мне что-нибудь, — её начинала бить мелкая дрожь. "Больно, больно, больно!"       — Как давно у вас это началось? Мне надо знать, чтобы дать вам то, что нужно, — добавила аптекарь, видя недоумение и нетерпение, отразившиеся в глазах покупательницы, — Понимаете, таблетки есть разной силы — от единицы до шестёрки. Поэтому лучше обратиться к врачу, чтобы....        — Дайте мне пятёрку, — перебила её девушка, её это не интересовало, она нашла решение своей проблемы.       — Мисс...       — Дайте. Мне. Пятёрку. — стальным голосом сказала Чейз.       Женщина вздохнула и пошла за таблетками. Согласно закону, таблетки от контрафатумии могут продаваться любому покупателю, достигшему пятнадцатилетнего возраста и если кто-то отказывался их продавать несовершеннолетним, то в лучшем случае ему придётся платить штраф.       — Пятнадцать долларов, девяносто пять центов, — сказала женщина, протягивая белую баночку.       Аннабет положила деньги на прилавок и схватила лекарство. Вот оно — избавление.       — Мисс, — окликнула её женщина, Аннабет посмотрела на неё растерянным взглядом, — По одной таблетке два раза в день. И... будьте осторожны, они вызывают очень сильное привыкание, не пейте много.       Глядя на заботливый взгляд этой женщины, Аннабет немного расслабилась и сказала:       — Спасибо, — она слабо улыбнулась, — И извините за то, что нагрубила.       — Ничего, всё в порядке. ___       Когда за девушкой закрылась дверь, Наоми Солас тяжело вздохнула. Она проработала врачом более двадцати пяти лет, думая, что помогает людям избавляться от боли, пока четыре года назад её шестнадцатилетняя дочь, ничего не говоря родителям, сделала операцию, а, как выяснилось позже, до этого она три месяца пила таблетки. А её старший брат, после того как узнал об этом, решил посвятить свою жизнь изучению контрафатумии, он хотел найти способ помогать людям, не отнимая у них возможности чувствовать, другими словами, он хотел, что бы человек, сделав операцию оставался самим собой. А сама Наоми больше не могла работать в больнице, потому что в каждой девушке видела свою дочь, чья жизнь никогда не станет прежней, и за всё случившееся с Кайлой винила только себя. ___       Едва выйдя из аптеки, Аннабет посмотрела на белую баночку с зелёной цифрой 5 на этикетке. Она открыла крышку и положила таблетку в рот. Буквально через три минуты боль отступила, дышать стало легче, голова прояснилась. Аннабет уже забыла, какого это — не чувствовать ежеминутной боли от одной только мгновенной мысли о зеленоглазом брюнете. Она посмотрела на этикетку, если принимать по инструкции, то таблеток хватит ровно на месяц. Пятнадцать долларов, девяносто пять центов в месяц — ничто, если это поможет ей жить, как раньше.       Но этому не суждено было сбыться. Её организм быстро привык к лекарству, и через месяц одной таблетки два раза в день стало мало, она начала пить по таблетке три, а иногда и четыре, раза в день. Утром всё было хорошо, в обед выпитая вовремя таблетка действовала, но вечером, чтобы хоть чуть-чуть нормально позаниматься, приходилось пить три таблетки, от всего этого Аннабет стала очень раздражительной, её выводила из себя любая мелочь. Она стала часто ругаться с отцом и Сьюзен, вторая пыталась как-то наладить с ней контакт, вывести на разговор, одним словом, помочь, но девушка не хотела делиться с ней своими переживаниями, решив, что ей это никак не поможет. Она часто ссорилась с подругами, дошло до того, что в один прекрасный день Талия села за столик к своему брату и его компании. Но Аннабет это не волновало. Из красивой блондинки с глазами цвета грозового неба, какой она была в начале учебного года, она превратилась в бледнолицую, вечно раздроженную, сероглазую зануду. Всё это сказалось не только на внешности, но и на успеваемости. Вместо пятёрок, в её тетрадях стояли тройки, а школу архитектуры, куда она так рвалась несколько месяцев назад, Аннабет забросила, и от этого ей было ещё хуже. Но самым ужасным стало то, что к концу апреля таблетки вообще перестали действовать.       Как заботливый отец, Фредерик Чейз очень переживал за дочь. Он просил её подруг, Талию и Пайпер, как-то повлиять на Аннабет, поговорить с ней. И однажды, Талия не выдержала: она просто пришла в дом к Чейзам и, прижав Аннабет к стене, потребовала у неё объяснения. Они очень долго кричали друг на друга, через десять минут пришла Пайпер. Она пыталась успокоить их, и всё закончилось тем, что Аннабет разрыдалась, но говорить подругам хоть что-то не хотела.       — Аннабет, — мягко сказала Пайпер, присаживаясь возле неё на колени, — Хотя бы просто объясни нам, почему ты так упорно отказываешься поговорить с ним.       — Я н-не могу, П-пайпер, —дрожащим голосом начала Аннабет, — Он п-просто не за-замечает меня, я для него ни-никто. А т-ты предлагаешь подойти к-к н-нему? — она выпила предложенную Талией воду, — Если бы он проявил ко мне хотя бы маленький интерес... — тихо продолжила она, а её глаза смотрели куда-то сквозь подруг, — Всё было бы проще.       Внезапно слова полились из неё, словно вода из водопада:       — Я знаю о нём буквально всё. Я наблюдала за ним в школе, каждый день смотрела соцсети. Я знаю что он любит брать на обед в столовой, что нет. Я даже расписание его уроков знаю наизусть. Его выражение лица, когда он думает, когда следит за баскетболом, хотя сам его не особо любит, но играет, потому что у него лучший друг в команде. А ещё он любит воду, я несколько раз утром ходила на пляж развеяться и он был там. И у него есть младшая сестра, я несколько раз видела их в парке, он так её любит, а она постоянно смеётся над ним, потому что он вечно покупает себе синее мороженое. А я, словно какая-то пятиклассница, подглядывала за ним. Что это вообще такое? Почему такое происходит? — она умоляюще посмотрела на подруг.       — Ты влюбилась, Чейз, — просто сказала Талия.       — Что? Не-ет, это всё, знаки, пары, работает по другому.       — Не совсем, Аннабет, — начала Пайпер, — Мы с Джейсоном совсем не знали друг друга, просто наши души хотели быть вместе. Первое время мы узнавали друг друга, я его не любила. А сейчас я с уверенностью могу сказать, что люблю его. Понимаешь? Когда мы оба только узнали о своих знаках, я тоже первое время наблюдала за ним, и знаешь, в один прекрасный день я поняла, что я с ним не только потому что у нас одинаковые знаки, я с ним, потому что люблю его.       Аннабет смотрела на подруг немигающим взглядом. Любовь? Она даже не думала о любви. Если бы Перси Джексон вдруг проявил к ней интерес, как к девушке, она была бы рада? Да. Именно этого она и хотела, что бы он заметил её.       — Наверное, ты права, Пайпер, только это ничего не меняет. Я ему не интересна. Он не замечает меня.       — Ладно, Бет, не отчаивайся, — сказала, поднимаясь с пола, Пайпер, — Вместе мы что-нибудь придумаем, ладно? Просто помни, что ты не одна, мы с тобой.       — Спасибо, — еле слышно сказала Аннабет.       Подруги ушли, а она ещё несколько минут просидела на полу, прежде чем подняться в свою комнату. Это будет долгая ночь. ___       Когда они вышли из дома Чейзов и пошли в сторону автобусной остановки, Талия повернулась к Пайпер:       — Ну и что нам делать? По этим приметам искать похожего парня в нашей школе? Мы даже внешности его не знаем!       — Не надо никого искать, — ответила Маклин, доставая из сумки телефон, — Много ты знаешь парней, которые не любят баскетбол, но играют, потому что его друг в команде? И прибавь к этому любовь к младшей сестре, воде и синему мороженому.       — Ты поняла кто это?       — Я знаю только одного парня, подходящего под это описание — Перси Джексона.       — Джексон? Ты уверена?       —Почти наверняка. Они возвращаются с соревнований в воскресенье вечером, значит поговорить нам удастся только в понедельник в школе, то есть через три дня.       — И эти три дня мы должны следить, что бы Аннабет не сделала никакой глупости, — Грейс тяжело вздохнула, — Думаешь, Джексон нормально к этому отнесётся?       — Думаю, да, — с лёгкой улыбкой ответила Пайпер, — Он неплохой парень, Талия, он всё поймёт и приглядится к нашей Аннабет. Уверена из них получится классная пара.       — А Дэр?       — Рейчел не глупая, она должна понять. К тому же, у Рейчел тоже где-то есть своя половинка.       — Значит ждём понедельника.       — Ждём понедельника, — согласилась Маклин.