Опасная ложь

— Это подделка! Гермиона всегда предпочитала говорить правду. По крайней мере, до тех пор, пока не поступила в Хогвартс. Там ей часто приходилось привирать. Ну, возможно, еще когда происходили странные вещи, — связанные с магией, — и ей приходилось придумывать какое-нибудь возможное объяснение. Но сейчас она лгала. Она не была такой сильной, как Гарри, и всерьез опасалась в какой-то момент не выдержать этого давления. Сломаться и все рассказать. Хотя то, что она стерла память родителям и отправила их на другой материк, доказало ее смелость. — Ты лжешь, грязнокровка! — Беллатрикс не отводила свой сумасшедший взгляд от ее глаз. — Это настоящий меч Гриффиндора, так? Круцио! Гермиона закричала. Когда заклятие спало, она нашла в себе силы выдохнуть: — Нет! Он не настоящий! — Не ври! Ты украла его из моего хранилища! — Я не… Арх! — она выгнулась: в нее снова попало проклятие. Слезы текли по ее щекам. Перед глазами вставали картины прошлого — счастливого времени в Хогвартсе. Все приключения, что она разделила со своими друзьями. Они ничего не значили по сравнению с этой всепоглощающей болью. Беллатрикс ходила взад и вперед, давая Гермионе отдышаться и собраться с мыслями. Когда она стала такой? «Хорошее должно было перевесить все горести и печали, — думала она, смотря на сумасшедшую волшебницу. — Мама всегда говорила…» Она громко всхлипнула, привлекая внимание Пожирательницы. Лестрейндж улыбалась, постукивая палочкой около виска. — Может быть, нам нужно убедить тебя по-другому… — задумчиво протянула она. — Инкарцеро! Гермиона снова всхлипнула, когда плотные веревки впились в ее кожу. Не стоило и сомневаться: Беллатрикс сделала путы максимально тугими. А спустя минуту день стал поистине худшим из всех. — Фенрир! — хрипло крикнула Беллатрикс. Она постучала в дверь, запертую с той стороны, и та с лязгом едва не слетела с петель, когда в камеру ворвался оборотень. Будто бы он только и ждал, когда она его окликнет. Хотя, может, так и было. — Не хочешь попробовать грязнокровку? «НЕТ!» — мысленно закричала Гермиона. Она попыталась отползти в сторону, но веревки удержали на месте. Пока оборотень двигался к ней, на его губах застыла сумасшедшая усмешка. Дрожа, Гермиона посмотрела на Лестрейндж. Она была готова умолять ее о Круциатусе, лишь бы не Сивый… — Думаю, ее кровь будет необычайно сладкой, — заявил оборотень, присев на корточки рядом с ней. — Маленькие девочки всегда сладки. — Прочь. От. Меня. — Это прозвучало гораздо храбрее, чем она себя чувствовала. Оборотень наклонил голову и сорвал веревки. Страх заставил Гермиону замереть на месте, пока чужой жадный взгляд скользил по ее телу. — Ага, — прошептал он, глядя прямо в глаза Гермионе. Его радужка уже была цвета светлого янтаря. — Оставь нас. Все так же не двигаясь, она услышала, как хлопнула дверь. Это заставило ее встрепенуться. Она подалась назад, пытаясь встать на ноги. Фенрир навалился на нее, прижимая к полу. Гермиона снова закричала, зажмурившись, когда достаточно болезненно приложилась затылком о пол. — Отпусти! — Никогда и ни за что, малышка! — прошептал он, наслаждаясь ароматом ее волос. С губ оборотня сорвался едва слышный стон, и он уткнулся носом в шею Гермионы. — А теперь рассказывай о мече. Он настоящий, правда? Он потерся щекой, вынуждая ее отклонить голову. — Да нет же! — попыталась возразить она. — Это искусная подделка. Я не вру! — Врешь, — от того, как тесно он прижался, у Гермионы перехватило дыхание. — Не вру! — жесткие и грубые волосы на лице Сивого царапали кожу. — Пожалуйста, отпусти!.. — Хм… — он сел между ее ног, заставив широко расставить бедра, и надавил на плечи. — И как же далеко мне придется зайти, чтобы ты сказала правду? — Боже мой… — Гермиона всхлипнула, отворачиваясь. Фенрир усмехнулся. — Нет, только я, моя сладкая грязнокровочка. — Будь этот меч настоящим, мы бы стали его защищать! — А разве ты не делаешь именно это? — Потому что его хоть можно использовать как оружие… Хотя никто из нас не умеет им пользоваться. Думаешь, — она издала измученный смешок, — так легко драться на мечах? — Я тебе не верю, — заявил он, проводя ладонями по ее телу вниз. — Да верь ты во что хочешь! — прошипела она на этот раз раздраженно. — Правды это не меняет! Отвали от меня! Гермиона дернулась, пытаясь его с себя скинуть, но оборотень только зарычал. — Я вер-ну-лась, — весело пропела Беллатрикс, входя в камеру. — Время вышло, Сивый. Прости, что лишаю тебя удовольствия… Хотя, кажется, грязнокровке нравится. Оборотень не двигался. — Слезь с нее, Сивый! — Они ни во что не ставят таких, как ты, — прошептала Гермиона, когда он стал подниматься; он замер, прислушиваясь. — Для них ты лишь на ступеньку выше магглорожденных. Зачем ты служишь тем, кто уничтожит тебя и твою стаю, стоит вам перестать приносить пользу? Оборотень усмехнулся и окончательно поднялся на ноги. Не говоря ни слова и не оглядываясь, он вышел, снова оставляя Гермиону наедине с Беллатрикс. На этот раз Круциатус принес лишь невообразимое облегчение. Пока в дело не пошел кинжал.