Allegro

POV Кагеямы: Помявшись около входа в дежурный домик, я еще раз прокрутил в голове рассказ о Шое и его проблеме. Мне было страшно за него, и именно из-за этого страха, вперемешку с волнением, все пошло не по плану. Распахнув дверь, забыв при этом постучать, моему взору пристала аккуратно выполненная комната. Человек, сидевший за столом, повернулся на пронзительный скрип и вопросительно изогнул густую бровь: — Вам что-то надо, молодой человек? — мужчина, который выглядел где-то на сорок, в белом длинном халате встал и выпрямился во весь рост. Был он где-то под два метра, с жидкими волнистыми волосами до плеч и самое запоминавшаяся в его чертах лица — большие изумрудные глаза. Он тактично покашлял в руку, видимо пытаясь вывести меня из транса. — Там у Хинаты температура под 40 градусов, — головой я понимаю, что он не знает, кто такой Хината, и где это там, но приступ паники не хотел уходить и снова и снова цеплялся когтистыми лапами в широкую спину. — Ну, пойдем, покажешь, — добродушно ухмыльнулся он и подхватив белый чемоданчик, подошел ко мне, рукой приглашая выйти из домика. Наш путь длился около 5 минут. За этот промежуток времени, врач не выдал и единого звука, он лишь покорно шел за мной, шаркая подошвой об землю. Это было мне как раз на руку, ибо я сейчас очень сильно нервничал и мог выдать лишнего. Подойдя к двери дома, я со скрипом отварил ее и первым ринулся к Шое, бестактно оставляя мужчину позади. — Ну-с, посмотрим его состояние, — надев белые перчатки он открыл крышку чемоданчика и вынул градусник. — Я же уже говорил — у него температура была 39.9, — воскликнул я. Смысл мне врать? — Доверяй, но проверяй. Слыхал о такой пословице? — Он извиняющееся улыбнулся. Не дожидаясь моего ответа: отрицательного или положительного, я и сам не решил, мужчина принялся измерять температуру. — Ты сам как себя чувствуешь? —повернулся он ко мне и выжидающе уставился. — Нормально, — слегка небрежно ответил я. — Это хорошо. И снова эта давящая тишина. Она сильно давила на мои нервы, что и так были как флюгер. Крутиться от каждого порыва ветра. Только куда будут дуть порывы воздуха — никому не ясно. Тем временем мужчина вынул градусник и произнес: — 40.0 градусов, — облизав пересохшие губы, врач сделал задумчивый вид. Об этом говорили его брови, сдвинутые к переносице, и глаза, уставившееся в одну точку. — Где же ты подцепил эту бяку, малыш? Не стой столбом, принеси тазик с водой и тряпку, — повиливающе произнес он и снова принялся рыться в своем ящике. За тот промежуток времени моего отсутствия, на тумбочке рядом появились гора таблеток и непонятные рукописи на листке. — Молодец, ставь таз тут, — он ткнул пальцем в незанятое пространство с другой стороны кровати и продолжил, — Намочи тряпку и садись, я расскажу, что ты будешь делать. Сделав все, как он сказал, я встал около него и ждал дальнейших поручений. — Ты так сильно не волнуйся, при обычном ОРЗ никто не дох. Но при каждом воздействии вируса с организмом, болезнь дает свои осложнения. Я не могу ничего прогнозировать… — сделав паузу, он более строже продолжил, — но при такой высокой температуре у него может быть бред. То есть галлюцинации, называй как хочешь, — отмахнувшись рукой, он поспешно встал со стула и направился к двери, попутно объясняя мне дальше: Я оставил тебе таблетки и инструкцию к применению. Мазь от ушибов стоит там же. Мажь его два синяка на икрах, — он сощурил глаза и, потерев двумя пальцами переносицу, продолжил, — Меняй ему повязку и следи за его состоянием, в случае ухудшения обратись ко мне. Я буду навещать вас каждый день. Моё имя — Джеро. — он помахал рукой и захлопнул дверь, оставляя меня в тихой комнате один на один со своими мыслями. Было противно и тошно. Невольно сжав руки до хруста костей, медленно повернул голову в сторону Шое и увидел, как сквозь сон он морщился и часто-часто дышал, неразборчиво бубня себе что-то под нос. Легкой походкой я подошел к кровати и намочил тряпку. Хината пытался перевернуться на другой бок, но из-за боли во всем теле лишь состроил раздраженную гримасу и сомкнул губы в тонкую линию. Я сел на стул возле него и посмотрел на время. На часах было уже 4 часа утра, но дождь моросил, а черные тучи скрылись из виду. Убрав челку с его лба, я вдруг почувствовал, как меня схватили за руку. Хината замотал головой в разные стороны и сжал пальцы еще сильнее. Его рука была огненная, видимо, таблетки которые ему дали, не помогали. — Ма...ма, — забормотал осипший голос. — Мама, — уже более четче произнес он и перевернулся на бок, еще крепче сжимая ладонь. Я посмотрел на его красное от температуры лицо. — Мама, п-прошу… — вполголоса забурчал Хината. — не бросай… меня. — Шоё, это не мама. Я Кагеяма. — Но рыжик даже не реагировал на мои слова. Он всё больше сжимал запястье, цепляясь всё выше и выше. — Мамочка. Прости меня. — Из глаз Шое потекли слезы. Он замотал головой по постели и истошно закашлял. Ему было больно, это видно невооруженным глазом. — Хината, приди в себя. Это — Тобио. — тряс я его за плечи. Из закрытых глаз текли слезы. Резко Шоё дёрнул меня за руку, от чего я приложился лицом к груди омеги. — Мам, почему ты ушла? Забери меня…с собой. — сердце пропустило удар. Он хочет покончить с собой. Невольно я сжал его руку еще сильнее и вдохнул запах Хинаты, вперемешку с моим. Запах спелого персика. Так вкусно, не хочется прекращать вдыхать аромат. — Мама, Этот К-кагеяма… Он ненавидит меня. Он… оставил меня в лесу и ушёл... мне было очень страшно… там была молния… Я просил его помочь мне… — Он бормотал обо мне. Как же я сейчас стыдил себя, унижал в глубине души. Мне было противно. Я, как маленький ребёнок, уткнулся еще сильнее носом ему в грудь и исподлобья посмотрел на него. Казалось, температура уже спала. Приложив одну руку к его лбу, а вторую к моему, я начал сверять температуру. Хината был не такой огненный. Таблетка помогла. Я был счастлив, сейчас мне оставалось ждать, когда это красивый рыжий придурок придёт в себя. Стоп. Он ни капельки не красивый. Ну может быть совсем чуть-чуть, капелюшечку. Неосознанно я прижался ближе к нему. Мне хотелось обнять его ещё сильнее, ощутить его тепло на мне. Но тут я почувствовал, как маленькая лодошка пихает меня в бок. — Кагеяма? — янтарные глаза распахнулись, — Извращенец грёбанный, — он начала орать спихивая меня с себя. — Вааааа, ты че творишь, придурок, — неудержавшись на ногах, я плюхнулся задницей на пол, — Больно же! — Ты че забыл на мне, а? Дургеяма, — взвыл Хинта и показал язык. — Вообще-то забочусь о тебе. У тебя поднялась температура, когда я… — неожиданно я замолчал. Что мне сказать? Нет, я все не так планировал, черт. — Когда ты что? Договаривай, Кагеяма. — Когда я принес тебя из… леса, — динамика голоса ползла вниз, и уже последнее слово еле-еле прошептал. Мне было страшно смотреть в его сторону. Угнетающая тишина давила на уши. — Ясно, — монотонный, холодный, с нотками отвращения, голос, а потом укорительный взгляд в мою сторону. — Я... это... Хината, — пытался подобрать слова, но единственное, что получалось — это громко мычать. — Не надо ничего говорить. Спасибо, что принес. Думаю, я доставил тебе много хлопот, поэтому сегодня же вернусь обратно. Извини за беспокойство.— он встал с кровати и поморщился от боли, но все же гордо проковылял к своему месту. Он поспешно начал собирать сумки, а я стоял. Когда он самостоятельно позвал учителя, и та сказала через 10 минут быть готовым, я все еще стоял и не мог поверить в происходящее. — Кагеяма, — окликнул он меня, а я не в силах повернуться, но, невзирая на это, он продолжил, — Я для тебя никто и звать меня никак. Думаю, с таким правилом легче будет нам обоим. Пока. Дверь захлопнулась, а я не мог поверить услышанному. Хотелось бежать. Нет, хотелось убежать от проблем. Его слова глухо звучали в голове, сердце болезненно сжалось. Легкие отказывались пропускать воздух. Неужели это конец?