Люби меня, когда меня нет рядом

Окно мустанга открыто, и горячий сильный августовский ветер ласкает мою кожу, треплет темно-рыжие, огненного оттенка, волосы и швыряет их в лицо вместе с песчинками и тротуарной пылью. Почти такая же пыль была поднята шинами, когда я в порыве едва ли не детской мести газанула под окнами дуплекса, в котором когда-то жила вместе с Арделией. Почти такая же грязь покрывала мою жизнь. Жизнь, от которой я стремительно уезжала, держась одной рукой за руль, а во второй сжимая доказательство моего “изгнания”. Судебное разбирательство длилось недолго. Смерть Крендлера приписали, разумеется, Вам, Доктор. То, что ожидало меня, было более изыскано, чем можно было бы ожидать. Вместо того, чтобы обвинить меня в пособничестве Вам и публично распять, как того бы, без сомнения, потребовал, останься он, конечно, жив, Пол, они решили поступить со мной более, с их точки зрения, милосердно. Они оставили меня жить с осознанием собственного падения. И в руке я держу, как бы Вы, скорее всего, сказали, свидетельство о долгожданном разводе с “жестоким мужем” — подписанный приказ об увольнении из Бюро. Листки жгут мне руки, словно готовы вспыхнуть от любой неосторожной искры. И я яростно мну их, желая уничтожить до того, как они уничтожат меня. Ну, по крайней мере в этот раз я была действительно виновна, и все обвинения были правдивы. В конце концов, если так или иначе вы собираетесь гореть в Аду, то лучше, чтобы было за что. Несмотря на мрачный настрой, на моих губах появляется удовлетворенная улыбка: это доставляет своего рода извращенное удовольствие, знать, что их замыслы провалились. Я обвела их вокруг пальца. А они пусть восхищаются собственной работой, закрывают глаза на собственные преступления, винят во всем Вас, доктор Лектер, подтолкнувшего меня к провалу, и тихо ликуют, что их “мальчишеский клуб” наконец-то избавился от дрянной девчонки. И никто из них не понимает, что они не уничтожили меня. Ведь, в конце концов, только один человек был в силах это сделать. Они бы обвинили Вас, доктор Лектер. Вы бы обвинили их. И никто из вас не верит в меня. Нет, Я — единственная, кто уничтожил себя. Именно я аккуратно убила сначала агента Кларису М. Старлинг. Гораздо более аккуратно, чем если бы просто прижала к виску дуло пистолета. И я единственная, кто разрушил порочные мечты Кларисы о любимом человеке. Не Вы. Не они. Я. Говорят, что когда танцуешь с дьяволом, дьявол не меняется. Дьявол меняет тебя. Я всю свою жизнь танцую со столькими демонами, что в этой череде и забыла уже, где Клариса, а где они. Мои собственные Дьяволы. ФБР и Ганнибал Лектер. Я словно тряпичная кукла, которую не могут никак поделить два ребенка. Я — кость между двумя псами. По крайней мере, намерения Лектера были мне во благо, в отличие от ФБР. Или же это просто мои предположения, что их намерения ушли не так уж далеко от испытываемого ко мне презрения. Все мы знаем, что говорят о благих намерениях, правда, доктор Лектер? И когда я предала их, у меня были самые что ни на есть лучшие намерения. С самыми лучшими намерениями я предала Вас. Хотя, Вы будете гордиться мной, доктор Лектер. Я сделала это с широко открытыми глазами. Не заблуждаясь. Не обманываясь. Я знала, на что шла. Смятая бумага летит на соседнее сидение. Я включаю проигрыватель: мне нужна музыка, чтобы перестать об этом думать, чтобы выкинуть все из головы. Чтобы продолжать этот нежеланный путь в никуда. В одиночестве. Выкручиваю громкость до максимума, пока от пульсации музыки не начинает сотрясаться на басах автомобиль. Словно я сейчас нахожусь внутри чьего-то сердца. Летний зной проникает в салон моего мощного авто через неработающую сейчас печку, он буквально сжигает меня. Я без особого труда могу представить себе легкое удивление и едва заметное отвращение на Вашем лице, доктор Лектер. Машина вибрирует в ритме ревущего двигателя и не сдерживаемая металлом музыка льется из колонок, оглушая окрестности, сквозь открытые окна. Моя простая белая футболка мокрая от пота, джинсы так и липнут к телу, волосы треплет ветер, глаза скрыты солнцезащитными очками. Все мои пожитки — по крайней мере те из них, без которых я себя просто не представляю — покоятся в багажнике. Включая ополовиненную бутылку “Джек Дэниэлс”. Я знаю, они наблюдают за мной, несущейся по автостраде. Как же Вы это называли, Доктор?.. Верно. Шпана, которая живет в автоприцепах и ждет, когда их накроет торнадо. По крайней мере это звучит лучше, чем то, как меня назвал Крендлер. К тому же в моем багажнике есть виски и пистолет Бригема. Будьте уверены, доктор Лектер, я не нырнула слишком глубоко. Я выжимаю газ сильнее, увеличивая скорость. Быстрее к пустоте. Быстрее к несуществующей цели. Я еду на юг — это направление ничем не хуже других. Музыка из динамиков, под которую подрагивает мое тело, пробивается сквозь туман мыслей, в котором я вязну. Внутри меня есть другой мир, Который ты можешь никогда не увидеть... Есть много секретов в этой жизни, Которые я не могу утаить... Где-то в темноте Есть свет, который я не могу найти... Может, он слишком далеко, Может, я просто слепой, Может, я просто слепой... Невольно я снова оказываюсь в столовой, в доме Крендлера, в Чессапике. Мой желудок делает кульбит при воспоминании о виде Пола: у него удалена верхняя часть черепа, а обжаренный Вами кусочек его мозга так и дразнит своим ароматом. Ваш голос успокаивает, но как бы я ни хотела, он больше никогда не зазвучит внутри моей головы. — Будь у вас шанс — вы бы убили меня, верно? Со стороны я слышу свой собственный голос. И слова как никогда правдивы. Мои последние слова Вам, доктор Лектер, исключительная правда. — Нет, это не так… Это не так, Доктор. Будучи настолько одинокой, я бы просто не смогла жить в мире, не зная, что где-то там далеко есть Вы. Это Вас мне необходимо было защитить. Избавить от Мейсона, от равнодушного ФБР. Даже от себя. — Вы бы забрали у меня свободу. Нет, и уж тем более я не покусилась бы на Вашу свободу. Я все отдала, чтобы защитить ее. Мою карьеру, мою жизнь, будущее. Мне нужно, чтобы у Вас были окна, доктор Лектер. Нужно, чтобы у Вас были вино Шато д’Икем, опера, книги… Свобода. Нужно, чтобы у Вас было все, что Вы хотите. За исключением одного. Меня. Все, что я могу — отказать Вам. Потому что, получив меня, Вы могли потерять все, что Вам так дорого. Даже Вашу жизнь. — И вас бы взяли обратно, точно? В ФБР…Снобы, которых вы презираете так же, как они презирают вас. Но лучше было бы спросить, доктор Лектер, хочу ли я обратно. Эта веха моей жизни окончена. Если бы не они, это сделала бы я. Жизнь агента Кларисы Старлинг пошла под откос в то мгновение, когда я отправилась к Мейсону Верже спасать Вас. Мне просто нужно было закончить начатое. — Может быть они дали бы вам медаль? А вы бы повесили ее на стену, чтобы она напоминала вам о вашей храбрости и неподкупности. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть в зеркало, Клариса. Нет, доктор Лектер. Никаких медалей. Единственное истинное проявление моей храбрости — позволить Вам сбежать. Только тогда я была верна себе и слушала свое сердце. Следующие несколько воспоминаний не существенны. Колкость Пола. Ваш ответ. — Подумайте над моими словами, Клариса. Конечно, доктор Лектер. Я подумаю. Я подумаю о том, что Вы так не спросили, но что чувствовалось в воздухе. Мне так хотелось бы ответить. Я бы отдала Вам всю себя, если бы могла. Но я как раз не могу. Когда у тебя есть способность видеть насквозь, Ты не видишь, что внутри меня... Я не скажу тебе того, Чего не могу сказать моим друзьям... Бродя по этим потемкам, Я жив, но я одинок... Часть меня сопротивляется этому, Но часть меня исчезла... Моя рука тянется к приемнику, чтобы нажать на кнопку и выключить музыку, снова погружающую меня в глубины памяти. Не хочу слышать и испытывать это вновь. Так похоже на Вас, доктор Лектер. Разве что, чуть более жестоко. Песня возвращает меня из этого нежеланного путешествия в тот момент, когда вы уговаривали меня. Я трясу головой, будто это в силах избавить меня от мучительных и слишком свежих воспоминаний. Но у меня все равно нет выбора. — Я проехал полмира, чтобы увидеть, как вы сдадитесь, Клариса. Дай мне уйти, а?.. Вы даже не представляете, доктор Лектер, как я боялась, что Вы, как и много раз до этого, увидите меня насквозь. Я не могла допустить, чтобы Вы поняли. Мне нужно было, чтобы Вы поверили, что я все еще верна ФБР. Что каждое мое действие направлено лишь на то, чтобы Вас поймать. Вернуть за решетку. И когда Вы попросили меня позволить Вам уйти, я поняла, что преуспела в том, что никогда не удавалось мне раньше. Солгать Вам. Заставить Вас поверить, что для меня Вы лишь преступник и никто более. Никогда до этого и, надеюсь, никогда снова я не испытаю таких облегчения и всепоглощающего горя. Вы поверили тому шоу, которое я собиралась показать. Сказанной мной лжи. Во все, что я сделала. И сердце мое разбилось в тот миг, когда я поняла, что Вы поверили, будто я могу Вас предать. — Ответьте, Клариса, Вы скажите мне «Остановись»? «Если любишь меня, остановись»? Я сказала правду, и в то же время солгала. Правда была, и это до сих пор так, в том, что я никогда бы не использовала Ваши чувства против Вас же. Но я не могла позволить Вам это понять... — Никогда и ни за что… И вместо этого я заставила Вас поверить в ложь. Что я бы не сказала эти слова лишь потому, что ничего не чувствую к Вам. — Никогда и ни за что… Я была готова к тому, что произойдет потом. И по правде сказать, знала, что Вы не причините мне вред. Ни в коем случае. Даже если бы я сама того захотела. — Узнаю свою девочку. Единственный поцелуй, который я когда-либо могла получить от единственного человека, которого любила и люблю всем сердцем. Но я не могла ответить. Не могла вложить те чувства, что испытывала. Не могла разрушить ложь, в которую Вы должны были поверить. Вместо этого я определила свою судьбу. Предала Вас окончательно и бесповоротно. Приковала наручниками к себе. Заставила поверить, что никогда и не хотела принадлежать Вам. Металлический щелчок браслета обозначил конец моей жизни. Я ждала смерти. Но уж никогда бы не подумала, что мое последнее предательство останется безнаказанным. И все, что я могла себе позволить — единственную слезинку, оплакивая ей все, от чего отказалась. — Это уже интересно, Клариса. У меня мало времени. Где ключ? Мне больше нечего было сказать. Вы поверили моей лжи. И что-то еще просто могло выдать меня. Следующее воспоминание подобно вспышке. Оно встает перед глазами, и мне никак не остановить его. Снова вынуждена наблюдать за самой собой. И не в силах себя остановить. Если специальный агент Старлинг умерла, когда я решила спасти вас от Верже, пойдя при этом против воли начальства, то Клариса умерла там. — Где ключ?.. Хорошо. — Выше запястья или ниже его, Клариса? — Будет очень больно. И все, что я могла сделать — не закричать, вторя мысленному крику. Это не должно было зайти настолько далеко. Но возмездия за мое предательство так и не наступило. Вы сделали все, даже навредили себе, лишь бы меня спасти. Доказывая мне, что я все сделала правильно. Видите, доктор Лектер? Я — ваша единственная слабость. Ваша роковая ошибка. И теперь они знают это. На инстинктивном уровне, или, возможно, им сказал Мейсон Верже. Тем не менее, они решили использовать меня против Вас. Заставить Вас снова объявиться. Вот почему я не могла остаться с ними. Вот почему я не могу быть с Вами. Я бы хотела сбежать с Вами, но вот только Вы для меня гораздо важнее себя самой. И останься я с Вами, они бы никогда не прекратили выслеживать Вас. Вы бы навсегда остались в списке десяти самых разыскиваемых преступников США. ФБР возможно и презирало меня, но провалиться мне в ад — они бы никогда не смирились с тем фактом, что я предала их ради Вас. И их уязвленное самолюбие потребовало бы, чтобы их мятежный агент и серийный убийца были стерты с лица Земли. Они бы выслеживали нас как гончие псы, пока не загнали и не убили на месте. Плохой бы был конец у нас. Мои рассуждения настолько же ясны, сколь и Ваши, доктор Лектер, суждения обо мне ошибочны. Чтобы обеспечить Вам безопасность я не могу быть с Вами, находиться рядом. И даже просто позволить Вам узнать, где я нахожусь. Вот почему я бегу… одна. Все мои пожитки в багажнике. Пистолет Джона Бригема и все деньги, что были у меня — с пенсионного счета, просто сбережения, выручка от продажи всего, с чем я так легко рассталась — находятся в потайном отделении в чемодане. В нем единственное, что я позволила себе оставить на память о Вас — несколько вещей, что дал мне Барни, и черное платье. Уверена, ФБР уже имеет на руках мое дело, где указано все. И они уверены, что я бегу к Вам. И я не буду скрываться от них. Даже позволю один или два раза сесть на хвост, пока им самим не надоест. Пока они не поймут, что я не приведу их к Вам. И тогда все следы Кларисы Старлинг исчезнут. В конце концов я прекращу свое бегство в неизвестность и потом буду как-нибудь выживать. Без них и без Вас. Хотя, Вы все еще будете со мной в моей голове. По крайней мере, я не буду беспокоиться о Вас. Я верю, доктор Лектер. Не в бога, но в Вас. Они не поймают Вас, не со мной в качестве приманки. Вы будете наслаждаться оперой, дорогим вином, изысканной пищей и великолепным видом из вашего окна. При случае будете вспоминать меня, но Вы не позволите этому сломить Вас. Ваша жизнь будет замечательной, куда бы Вы не сбежали. Но у нас не будет счастливого конца. Может, я просто слепой... Так возьми же меня за руку, когда я рядом, Исправь меня, когда я не прав, Возьми за руку, когда я испуган, И люби меня, когда меня нет рядом... Я – это все, И все во мне Хочет быть тем, кем Ты б хотела, чтоб я был... Я никогда не отпущу тебя Даже если бы я мог, Я бы бросил все, Если бы это было хорошо для тебя... Так возьми меня за руку, когда я рядом, Исправь меня, когда я не прав, Ты можешь взять за руку, когда я испуган, Ты не всегда будешь со мной... Так люби меня, когда меня не станет, Люби меня, когда меня не станет... Люби меня, когда меня не станет, Когда меня не станет, Когда меня не станет, Когда меня не станет... Под последние раскаты песни из динамиков я чувствую, как по щеке сбегает слеза. И слышу собственный шепот: “Меня не станет”. Потом, совершенно не понимая зачем, я поднимаю скомканный листок с приказом об увольнении с места рядом с собой и держу его за окном, ощущая, как ветер пытается вырвать его из моей руки. — Меня не станет, — на этот раз мой голос громче и уверенней. Я разжимаю пальцы. Листок поспешно присоединяется к шлейфу из пыли за моей машиной. И прежде, чем я теряю его из виду, начинается следующая песня.