***
Как она знала, Гувер имел целую коллекцию кашемировых шарфов. Большинство было куплено в розничных отделах их местного супермаркета или благотворительных магазинах, где никогда не было ничего по высоким ценам. Но, несмотря на это, у него имелись горы разноцветных шарфов, которые он надевал на протяжении зимы. Один из них был похож на шарф Микасы; вероятно, они были одного бренда. Часто он надевал красивый шарф цвета морской волны, говоря, что когда он был маленьким, ему его подарила мама. Он был потрепан многими годами носки, но был в прекрасном состоянии. (Она никогда не просила взять шарф на время.) Что-то тихо зашуршало, и Энни укутали в кашемировую ткань, сразу согрев. Ее щеки приняли светло-вишневый оттенок (от холода, тепла или смущения — она не знала), а он лишь улыбнулся своей глупой сонной улыбкой. Она немного помучала шарф и натянула его на нос.***
Цвет был морской волны, так что она отдала его обратно. Он воспринял это как подарок. На Бертольде был шарф с омбре — что-то между рассветом и северным сиянием. Выглядело так, будто он мог менять цвет каждый раз, когда ветер приподнимал и опускал его или парень как-либо трогал его. Почему-то он напоминал ей ее потолок, который она украсила темными стикерами разных цветов, когда ей было четыре и она верила в мир. Он отдал его ей. — Можешь не возвращать, у меня таких много. Они еще немного походили, прежде чем Энни набралась мужества для разговора. — Спасибо, — пробубнила Энни через шарф. Он пах ванилью и лимонными пирогами. Так пах Бертольд. — Ты выглядишь хорошо в нем. Т-ты, — он начал заикаться, — выглядишь мило. Ее губы потрескались, нос был красным, а кожа холодная и сухая. На ее лице были сопли, на языке — пятно, но парень все же сказал ей, что она выглядит мило без каких-либо колебаний. (Она никогда не вернет этот шарф.)***
Временами она крала у него шарфы, просто стаскивая их с шеи Бертольда. Он просто ухмылялся и надевал какой-нибудь другой. Его коллекция кашемировых шарфов стремительно сокращалась. А коллекция Энни росла.***
Энни все еще не считала зиму своим любимым временем года, но это не имело значения, когда они выходили. Они были одеты в похожие шарфы из кашемира, поэтому все считали своим долгом прокомментировать это. Особенно Хистория, страстно любившая моду. — Помнишь, как украла этот шарф, Энни? — Нет. — На ней был можжевельно-зеленый. Про шарф цвета рассвета она забыла. Он вздохнул, но не покровительствующим тоном, похихикал и улыбнулся ей. Она посмотрела на него и ответила слабой улыбкой, и кончики ее губ совсем чуть-чуть, но поднялись. Неуверенно он взял руку Энни, накрывая ее маленькую без перчатки своей, в перчатке. Она не улыбнулась; ее лицо было похоже на камень, как всегда. Только ее огромные ботинки хлюпнули, утонув в мокром снеге. Она взглянула на его «башневидную» фигуру и увидела, что он немного покраснел. Несмотря на ледяной ветер, он вспотел. — Энни. — М? — Ты..э.. — он сглотнул, — нравишься мне?.. Она укрыла свой рот шарфом с омбре. — Я знаю. Это было все, что ей нужно было сказать. Бертольд покраснел еще больше. Он был похож на солнышко.***
Энни решила, что зима уже не самый противный сезон года. Ей пришлось ждать почти полгода, чтобы им было достаточно удобно делать что-то кроме держания за руки и объятий. На нем была морского цвета шапочка с его любимым шарфом, вздутая серая куртка, черные штаны и зимние ботинки. Под длинную белую куртку Энни нацепила толстовку, синие джинсы и шарф. Было холодно, очень холодно. Но рядом с ней Бертольд чувствовал тепло. Его сердце колотилось об ее руку. Ее губы потрескались и заветрились. Но ему было без разницы. Это было сладко и блаженно, медленно и спокойно, словно наполнено ожиданием. Снег падал на них, скапливаясь на шапках и морозя уши. Они стояли напротив кофейни. Огни фонарей освещали мир вокруг них. Сквозь падающий снег Бертольд заметил кое-что. Одинокий цветочек, все еще почему-то живой и покрытый корочкой льда. Он нагнулся и сорвал его. Это была темно-красная гвоздика, невероятным образом не завявшая в такую ужасную погоду. Он быстро вплел цветок в ее волосы. Это было не по правилам сочетания цветов, но все равно сделало ее чуточку прекраснее. Цвет ее лица стал похожим на гвоздику.***
Зима никогда не была любимым сезоном Энни, но она смогла выдержать ее. С Бертольдом и весной в его зеленых глазах она могла побороть все что угодно. Бертольд ждал, когда же в глазах его снежной королевы появится весна. И слои холода между ними растают навсегда.***
Она все еще носила шарф. Он стал разношенным и дряхлым из-за погодных условий, но она знала, что продолжит носить его. — Что ж. — М? — Теперь у нас обоих есть коллекция кашемировых шарфов. Его смех был ярким и даже игривым, что всегда растапливало ее сердце. Он нагнулся, что бы поцеловать ее. — Думаю, да, — пробормотал он. Она знала. Мальчик с кашемировыми шарфами будет содержать ее в тепле так долго, сколько она захочет. — Как же хорошо, — начала она, — знать, что ты будешь рядом, солнышко. В тот день его дыхание было холодным.