Забирая боль

— А помните, как пищмашина атаковала нас на кухне? Юные паладины предавались воспоминаниям, и Широ слышал грусть в их словах — теплую и светлую, как сегодняшний вечер. Все это время борьба с Галра была для них лишь увлекательным приключением, проверкой на прочность, вызовом, который они принимали засучив рукава. Они играли с огнём и каждый раз выходили из игры победителями. Завтра же этот огонь взорвётся пламенем, и юные паладины превратятся в опытных воинов. «Мы прошли длинный путь», — сказал сегодня Кит. А с чего он начался? Как беззаботные кадеты космического гарнизона стали паладинами величайшего оружия вселенной? А началось все с четырёх подростков — угловатых, желторотых и до ужаса неуправляемых. В самом начале, когда лидерское бремя только-только легло на его плечи, Широ смотрел на команду растерянно и безнадёжно: неужели этим зелёным юнцам предназначено спасти целую вселенную? Ведь они всего лишь дети, случайно оказавшиеся на войне. Случайно ли? Раньше Широ ответил бы на этот вопрос не задумываясь, но теперь у него не поворачивается язык. Паладины прошли долгий путь, и отпечатки этого пути видны в каждом из них. Внешне они все те же горькие дети, нескладные и наивные, так и не осознающие свою ответственность до конца. Но взгляни им в глаза — и в них блеснет стальная искра, совсем не детский атрибут, поставь их перед выбором — и решение будет принято трезво и чётко, не дрогнет рука, занесенная над врагом. Война изменила их, сделала настоящими, достойными. Кто знает, какими бы они были, не ограненные паладинскими испытаниями… Широ передергивает от отвращения к собственным мыслям. Неужели эта ответственность, это бремя, может быть лучше мирной жизни? Неужели эта боль стоит того, чтобы оставить ради неё простое земное счастье? Каждый раз, когда Широ закрывает глаза, он видит их — мальчишек, сиротливо оглядывающихся по сторонам в огромном холодном замке. Эта вжатая в плечи шея, встрепанные волосы — паладины до боли похожи на напыжившихся воробьев. Вот они седлают львов, а вот балуются и дурачатся, шипят друг на друга и ссорятся, ни в какую не уступают один одному. «Дети, что с них возьмешь», — говорит ему взгляд Аллуры. Но ведь на них лежит такая ответственность! Могли бы и постараться соответствовать титулу паладинов. Когда Пидж решает остаться в команде, а Лэнса, окровавленного и побитого, несут в криопод, Широ начинает жалеть о своих неозвученных желаниях. Усталость с каждым днем проступает на юных лицах все больше: тени под глазами, впалые щеки, покрасневшие от недосыпа глаза… Вот Ханк раздосадованно чертыхается, выронив противень с печеньем из рук: дрожат, перетрудил на тренировке. Кит шипит и дергает плечом от малейшего прикосновения к нему: лазерные ожоги долго заживают. Лэнс после боя мужается, выдавливает улыбку, мол, до свадьбы заживет, а лихорадить-то его ещё неделю будет. Пидж трет воспаленные глаза под стёклами очков и засыпает прямо за обеденным столом, едва не падая носом в тарелку с питательной космической жижей: похоже сегодня она и вовсе не ложилась. Опущенные плечи, усталые взгляды, тоскливые вздохи и шрамы, шрамы, шрамы — длинные и короткие, глубокие и поверхностные, ужасные до мурашек по коже и едва заметные, на теле и на душе… Боль команды вгрызается ему в сердце, и отражение в зеркале смотрит с укором: на что ты их обрёк, Такаши? И хочется взять все недовольство командой назад. Хочется все взять назад: и требования, и тренировки, и критику, и даже согласие на участие в этой чертовой войне — лишь бы не видеть, как юношеский огонь в глазах его родных сменяется свинцовой печалью и невысказанной болью. Пусть бы остались себе горькими детьми да непослушными кадетами, черт с ним с этим геройством… За спиной слышны шаги. Широ оборачивается: паладины возвращаются в замок. Все как один — ровная спина, твердая поступь, решимость и ни капли страха. Все-таки ему есть чем гордиться. Завтра юные паладины окончательно станут опытными воинами. Но это будет завтра. А пока они все ещё горькие дети, его дети — до дрожи родные, до слез самостоятельные и самые лучшие. И он за них в ответе. Коротким окриком Широ заставляет команду обернуться и разводит руки в стороны, раскрывая объятия. Ребята смущенно переглядываются, улыбаются и становятся в тесный круг: обнимают друг друга за плечи, соприкасаются лбами. В самом начале их приключений, когда они только учились устанавливать друг с другом связь, Аллура показала им это упражнение, и оно стало своеобразным ритуалом перед большими миссиями. Паладины закрывают глаза, фокусируют мысли на успехе предстоящей битвы… Широ сжимает плечи друзей, чувствует тепло их тел, и что-то большое и необъяснимо щемящее поднимается в его груди. Он поднимает на звезды глаза в немой мольбе: пусть боль обойдет стороной его товарищей, он готов всю её принять на себя. Всю. До последней капли.

***

Звезды исполнят его желание: битва будет окончена, и Широ сгорит в пламени невыносимой боли. Но край незатуманенного сознания зацепит победные возгласы друзей, и лицо Чёрного паладина впервые за долгое время осветит счастливая улыбка.