Fake love

Любовь — это самое прекрасное чувство. Она окрыляет и дарит щемящее нежное тепло в грудной клетке. Поднимает с колен, заставляет бороться за свою жизнь и тем паче за жизнь возлюбленного человека. Превозносит двоих, топя в самых чистых и ласковых своих проявлениях. Вот только любовь Тэхена оказалась какой-то неправильной. Не той, о которой рассказывают сказки. Наоборот, именно она поставила его на колени и превратила в безвольного «питомца». Вместо прекрасного воздушного замка в небесах — коврик у двери и дурацкая несгибаемая надежда под ребрами. Она скребет изнутри, подталкивая на каждое унижение стараться отвечать лаской и заботой. Терпеть и ждать, что в один прекрасный момент в глубоких карих глазах промелькнет что-то, кроме раздражения и отвращения. А ведь нужна-то всего хоть капля тепла. Потому что Тэхен, кажется, промерз внутри. Не греет даже пол с подогревом и жесткий бок батареи. Пальцы судорожно коснулись бляшки с коротким «V» на ошейнике. Если бы не внутренние монологи с самим собой, он может и забыл бы совсем свое настоящее имя, заменяя бездушной кличкой. А ведь даже во снах Он называл его Ви. Будто в жизни этого мало. На глаза навернулись неуместные слезы. Очередной приступ жалости к самому себе. Было бы смешно, если бы только он помнил каково это. «Хозяин так не любит этого», — думает про себя парень, промокая уголки глаз дрожащими пальцами. Соленые капельки скатываются по загрубевшей коже и теряются в складках шерстяного коврика. В конце концов, он сам согласился на это не ради того, чтобы валяться на полу и рыдать. Нет. Чтобы быть к нему ближе. Всегда. На кухне по-прежнему горел свет. На часах — полночь. Тихо щелкнул электрический чайник. Все как всегда. Работа в офисе с самого утра, потом до полуночи — на дому. Всегда на износ. Кажется, именно эта черта так нравилась. И нравится до сих пор. Просто это чувство омрачает тупая ноющая рана в груди. Аккурат там, где должно было бы биться сердце. То самое, что так глупо полюбило того, кого не следовало бы. Тэхен поднялся с коврика, уже не замечая боли в затекшей шее, и старался не шуметь, передвигаясь на четвереньках. Иначе — в его присутствии было не позволено. Как и ожидалось, Хозяин размешивал очередную порцию растворимого кофе в кружке, не отрываясь от чтения какого-то наверняка важного документа. Увлеченный и уставший, он не замечал ничего, что не вписывалось бы в его привычный режим. А Тэхену нравилось наблюдать за ним вот так — украдкой. Нравилась эта стать, пусть плечи сейчас были устало опущены, но что-то властное все равно проскальзывало в его фигуре. Что-то, от чего всегда подгибались колени и краснели ушки. Взгляд упал на руки. Опять забыл переодеться после работы. Но отвлекло совсем не это. Рукава строгой белой рубашки закатаны, позволяя увидеть переплетения вен на бледной коже. О Боже!  — Что такое, Ви? — слегка хриплый голос застал врасплох. Тэхен вздрогнул и неосознанно опустил голову. — Проголодался? Ушки покраснели еще сильнее. Он знал, что именно скрывалось за обыденной фразой. В ней не было кажущегося беспокойства или заботы. Да и вопросом, по сути, здесь и не пахло. Тэхен неуверенно кивнул, подписываясь на все дальнейшие действия.  — Хорошо, малыш. Юнги тебя накормит, — поставив на стол горячую кружку и отложив важный отчет, он сел на стул и похлопал по колену. — Иди сюда. Тэхен тяжело сглотнул и быстро придвинулся ближе, перебирая дрожащими конечностями. Хозяин не любил ждать. Это он уже прекрасно усвоил еще с первых дней пребывания в этой квартире.  — Умница, — по-прежнему холодно и безэмоционально. Даже пальцы, зарывшиеся в спутанные высветленные пряди, не ласкали, а наоборот, причиняли боль. — Но ты же знаешь, что еду нужно заслужить. В привычной тишине звякнула пряжка ремня. Пальцы судорожно пытались расстегнуть замок, но ничего не получалось, отчего хватка в волосах лишь усиливалась. Разочарованный вздох обжег самое нутро. На глаза навернулись слезы. Нет-нет-нет. Он не мог разочаровать своего Хозяина. Не в очередной раз. Дурацкий замок! Всхлипнув, Тэхен попытался расстегнуть зубами и облегченно выдохнул. Получилось. Дальше пошло уже привычнее и проще. Всего-то и нужно — достать пока вялый член и трепетно выдохнуть на чувствительную кожу.  — Ну же, песик, быстрее, у меня нет времени на твой восторг, — снова раздражение с легкой ноткой самоуверенности. Еще бы. Тэхен прошелся языком по всей длине, пробуя на вкус, как впервые. Стыдно признать, но он любил такие моменты. Именно сейчас Юнги был с ним искренен. Рукой прижимал сильнее, давил на затылок, подталкивая к более откровенным ласкам. Вздыхал судорожно и прикрывал глаза, слегка запрокидывая голову, когда Ви брал на всю длину и тихонько постанывал, посылая чувственные вибрации по члену. Глаза слезились, слюна стекала по подбородку вперемешку с естественной смазкой. Пошло, грязно. До дрожи. Тэхен смотрел на лицо Юнги и наслаждался искренним удовольствием, проскальзывающим в трепете пушистых коротких ресниц, неосознанно прикушенной губе и заломленных бровях. Сам срывался на стоны, любуясь результатом своих ласк, и старался усерднее, очерчивая языком каждую венку, пропуская за щеку. Он был готов урчать как котенок, хоть и считали его псом. Каждое его действие выверенное и точное — за три месяца он успел узнать все особенно чувствительные места и научился приносить удовольствие, как хотелось бы — ни с чем не сравнимое. Когда горячая сперма ударила в заднюю стенку горла, Юнги застонал, неосознанно поглаживая светлые прядки, и от одной этой ласки Тэхен всегда кончался как человек. Ведь если прикрыть глаза можно представить совсем другую картину. Ту, на которой любовь взаимна и подобные жесты не редкость. Когда не нужно выпрашивать. Когда отдают взамен сполна. Но все неумолимо возвращается на свои места. Спустя пару секунд, член грубо вытирают о нежные щеки и отпихивают от себя подальше, больше не позволяя находиться непозволительно близко.  — Молодец, песик, заработал себе на поздний ужин, — Юнги заглянул в холодильник и достал пачку молока. Оторвал уголок полиэтиленового пакета зубами и наполнил миску. — Прости, консервы еще вчера кончились. Аппетит, впрочем, тоже кончился. Он у Тэхена редкий гость в последнее время. Да и лакать из собачьей миски при Юнги не особо хочется. Хватит с него на сегодня унижений. Стараясь не шуметь, Тэхен проскользнул на свое законное место и поежился от едкого фырканья в спину. Больно. Но эта боль привычная. Тупая и ноющая. Словно бьют под ребра, прицельно и сильно, выбивая воздух из легких. Тэ наверно мазохист, раз терпит это все. К тому же от шерсти безвкусного цветастого собачьего коврика кожа частенько покрывалась зудящими пупырышками, а от долгого лежания на полу ломило все тело. А еще колени и локти все в царапинах и синяках, да и ошейник натирает. Однако вся физическая и душевная боль уходит на второй план, стоит только прикрыть глаза и вспомнить, с чего все началось. Все, через что пришлось пройти. И все, к чему эта любовь в итоге привела. Тэхен часто лежал вот так, теша себя приятными мыслями или добивая мрачными, и ждал. Вот этого.  — Гребанный мудозвон, нельзя без ошибок что ли отчеты составлять, — с кухни отчетливо доносится тихое бухтение, а потом смачный зевок и шорох бумаг. Все, еще пара минут, и можно идти. Тэхен даже отсчитывает их про себя, безошибочно определяя нужное время. Тут главное не прогадать. С его Юнги ведь все так сложно. Придешь чуть раньше — получишь нагоняй, чуть позже — будешь тащить на себе. Сорок. Уже можно подняться. Тридцать четыре. Тихонько скользнуть в кухню. Двадцать одна. Аккуратно щелкнуть выключателем, погружая комнату в полумрак так, что только старенький ноутбук подсвечивает фигуру заснувшего в ворохе документов парня. Двенадцать. Тихо выдохнуть и ненадолго залипнуть, любуясь в очередной раз. Пять. Шагнуть ближе. Три. Дотронуться до плеча. Два. Легонько сжать. Один.  — Юнги-я, пойдем в кроватку, — тихо и нежно на самое ушко. Юнги начинает что-то бухтеть, не открывая глаз и почти не соображая, что происходит. Позволяет приподнять себя со стула и увести в спальню. Тэхен ведет аккуратно, придерживая за талию. Касается осторожно, словно в руках самое ценное сокровище. Впрочем, так оно и есть. К сожалению, опустить на постель без происшествий никогда не удавалось. Либо свисали ноги и Юнги ни в какую не соглашался, чтобы его больше трогали. Либо голова. Тэхен пыхтел, стараясь не прервать тревожную полудрему и навлечь на себя неприятности, но всегда укладывал поудобнее, расстегивал верхние пуговички рубашки и накрывал пледом. А потом со спокойной душой возвращался на кухню, отмывал череду кружек из-под кофе и отключал ноутбук. Вот такие полуночные хлопоты были лучшими в буднях Тэхена. Потому что Юнги позволял проявить заботу только будучи в полусонном состоянии. Узнал об этом парень совершенно случайно, когда на третью ночь пребывания здесь пытался уговорить перелечь хотя бы на диван и в ответ услышал лишь невнятные матюкания. А потом лицезрел безропотное подчинение. Юнги как слепой котенок натыкался на все углы и держался за руку так крепко, что Тэхен до сих пор с теплой улыбкой вспоминал ту ночь. Он потом еще долго сидел на кровати и смотрел, как тот, кто так любит унижать, сворачивается под пледом комочком, и бормочет что-то себе под нос. Эта сторона Юнги показалась удивительной и невольно закралась мысль, что вот такой он и есть, когда не скрывается за ежедневными непробиваемыми масками. Теплый, нежный и доверчивый. Ведь говорят, что именно ночью люди становятся искренними. Тэхен им верит. Как и Юнги. Каким бы жестоким он порой с ним не был. Тэхен осмотрел полумрак кухни, не находя для себя больше дел, и вздохнул. Теперь можно забиться в уголок дивана в гостиной и подремать оставшиеся до будильника пару часов. В спешке с утра хозяин квартиры не замечает порой, что забывает банально переодеться, а уж на проступок питомца тем более не обратит внимания. Всегда так было. Вот только следующий день пошел как-то наперекосяк. Причем с самого утра. Вместо будильника разбудил звонок в дверь. Ранний гость был настолько дотошным, что уже начал барабанить, грозясь перебудить весь этаж. Юнги, матерясь ему в тон, выполз из спальни в полуживом состоянии. Тэхен только удивленно поднялся, скукоживаясь на диване и испуганно прислушиваясь. За все эти три месяца гостей в доме не было.  — Твою мать, Намджун, какого черта? — прошипел Юнги, открыв, по всей видимости, дверь.  — Это я у тебя хотел спросить! Тебе, блять, мобильник, только как аксессуар нужен? Заряжай хоть иногда, бестолочь, — и уже более спокойно: — Собирайся, у нас новые обстоятельства по твоему делу. Юнги вздохнул так тяжко, будто собрал всю скорбь мира и выдохнул. В комнате, надрываясь, трезвонил будильник. Неизбежность подсказывала согласиться и пойти уже в душ.  — Ладно, проходи, я быстро. Тэхен так и замер, когда мимо протопал хозяин квартиры, а его утренний гость и, по всей видимости, коллега, прошел в гостиную. О, как же захотелось провалиться под землю. Ушки покраснели, когда взгляды встретились.  — Юнги-я, ты не говорил, что живешь с таким симпатичным парнишкой, — незнакомый парень подошел ближе к дивану и ненадолго завис, рассмотрев, наконец, в каком виде сидит перед ним тот самый парнишка. Еще бы. Абсолютно голый, исхудалый, в ошейнике и с содранными коленками. Так обычно «симпатичные» мальчики-сожители вряд ли выглядят. И сей факт сулит много неприятностей. Тэхен уже готовился морально защищать себя и своего Хозяина до последнего, но гость вдруг широко улыбнулся, демонстрируя очаровательные ямочки на щечках, и протянул руку.  — Меня Намджун зовут. Ви растерялся. Он смотрел на протянутую руку и глупо хлопал ресницами. Через пару минут догадался еще разок окинуть взглядом фигуру парня, подметить ту же властность в осанке, идеально сидящий костюм и уложенные волосы, и только потом несмело пожать такую теплую ладонь. Этот человек внушал доверие. Да и знакомые Юнги записывались автоматически в ряд как минимум хороших людей. Не стоило об этом забывать.  — Тэхен, — голос не слушался, хрипел безбожно. Если бы Тэ говорил чуть больше, чем пару слов в день, таких проблем бы не было. Но Намджун на это не обратил внимания, кивнул и сжал ладошку чуть сильнее. Словно в поддержку.  — Приятно познакомиться. Тэхен робко улыбнулся в ответ. Уютное тепло окутало с головы до пят. Он уже успел забыть, что это так приятно — просто знакомиться с людьми. Просто общаться. А потом эта несмелая улыбка разбилась вдребезги о прожигающий черный взгляд. От него холодок спустился вдоль позвоночника, стирая все неожиданное тепло после знакомства. Юнги появился незаметно, с челки капала вода прямо на свежую рубашку, которую проворные пальцы застегивали на ходу. И он был в ярости, пугая до чертиков. Тэхен не заметил, как снова замерз. Ресницы будто покрылись тонким слоем инея, не позволяя отвести взгляд или просто моргнуть. Словно в комнате температура резко снизилась до нуля за эти считанные секунды, вымораживая любой намек на потепление.  — Это все, конечно, мило, Джун, но мы, кажется, спешили, — голос вроде привычно холодный, но вот глаза… В них Тэ увидел то, отчего коленки позорно задрожали. И если бы он не сидел сейчас, обязательно бы рухнул. Этот взгляд обещал ему ад и все его девять кругов. — Пойдем, любезности оставь на потом. Намджун кажется не заметил напряженной атмосферы, он фыркнул и поспешно вышел в коридор.  — Не ожидал просто от тебя такой прыти. Обычно ты по полчаса возишься. Юнги задержался чуть дольше, смерив презрительным взглядом мелко задрожавшего парня, и чуть выгнул бровь.  — Кажется, кто-то забыл свое место, — едким шепотом, а потом уже громче, для друга: — Не беси меня хоть ты, Джун. Громко хлопнула входная дверь, когда они вдвоем ушли, продолжая переговариваться уже о чем-то своем. А Тэхен, едва дыша, упал на диван. В ушах грохотало отчаянно бьющееся сердце. Только что он впервые так сильно налажал. Юнги его накажет. И Тэ не уверен, что сможет потом склеить себя по кускам.