Побег или...?

— Ты похож на шлюху, братишка. — Ехидный оскал прячется в золотистых глазах, когда как на лице самое серьёзное выражение, что может быть. Блондин неслышно подходит к прикованному на кровати парню. Медленно проводит рукой по взмокшим от напряжения лицу и шее, ведёт дальше, останавливаясь на груди. Бусины сосков проколоты, а маленькие колечки только сильнее придают образ раскованности. — Это он с тобой так пошутил? — спрашивает Билл и с силой дёргает одно из колечек на себя. Парнишка выгибается на кровати, чуть ли не взвыв, но знает: брат не любит, когда он плачет. А тот тем временем проводит ниже надеясь понять, от чего его Уилл так возбуждён. Ну не может же он завестись от того, что его бойфренда только что убили! Или может? Рука проскальзывает по нежной, но твёрдой плоти и дальше натыкаясь лишь на сжатую дырочку. — Завёлся от того, как я его убивал? Правда? — теперь уже не скрывая ухмылки спрашивает тот, но ведь знает, что Уилл не в силах ответить. Тонкое, железное колечко, что расширило, такой милый ротик, не даёт этого сделать. По всему бледному телу красуются кровавые линии тонкой плети и Билл не может не провести по ним пальцами. Задеть ногтем только заживший рубец, пуская кровь. Тело реагирует на каждый жест. По щекам всё-таки текут слезы, когда в него вторгаются сразу два сухих пальца. Брат не сдерживает злости, проталкивает всё глубже с каждым толчком, чувствуя, что в его братце за этот вечер ничего ещё не было. Он повторяет это агрессивно проталкиваясь внутрь, пока не прикасается к тому самому и Уилл приглушённо стонет доводимый, до вершины оргазма. — Ну вот, братишка, а теперь мы идём домой. — Тот полностью вытирает живот сухой салфеткой от вязкой спермы и выступающей крови, а потом и снимает кляп. Развязывается его, бросая на бледное тело одежду. Уилл всё это время внимательно следит за парнем, не понимая причин, по которым он так поступил. Зачем он убил Ламаника? Зачем сейчас вытаскивает его?

***

— Что собираешься делать? — приглушённо спрашивает Уилл уже будучи в машине. У него стресс и он ничего не понимает, но паники нет. С Биллом как и всегда спокойно. — Хмм, с начала собираюсь наказать непослушного брата, за побег из дома к какому-то чокнутому садисту, потом может… — он с минуту думает над дальнейшим, но замолкает, слыша тихий всхлип. Билл не понимает, почему Уилл снова начинает плакать. Он ведь и не собирался повторять все те странные штуки, которые с братом делал Ламаник, но видно одно слово «наказание», так действует на него. — Всё, успокойся. — Говорит тот останавливая машину. Он выходит первый, оглядываясь. Вокруг ни души, лишь ровные ряды полей, а там дальше лесов. Сейчас ночь, потому совсем темно, но месяц не прячется за небольшими облаками, он с любопытством смотрит за тем, как блондин вытягивает своего близнеца на улицу. Они за городом. Особняк Глифулов уже далеко, но и жилых домов ещё не видно. Уилл больше не сдерживается: рыдает так, что кажется потом и голос пропадёт. Он прижимается к брату, да так, что тот вынужден отойти от машины на шаг, ведь не удерживает такого натиска. Он обнимает худые, подрагивающие плечи, чувствует, как мокнет его желтая футболка и понимает, что у Уилла истерика. Ему это сейчас необходимо. И ведь совсем не важно, что он сам виноват. Не важно, что он сбежал к этому аристократичному извращенцу. Не важно. Ведь сейчас Уилл именно в его руках открыто рыдает, не скрывая своих чувств, не пытается закрыться, не пытается обвинить Билла.

***

Они приехали домой перед рассветом, оба замёрзшие и уставшие. Билл сразу затащил брата в ванную комнату, полностью вымыл и обработал рубцы. Пусть парень отнекивался, брат заставил того выпить горячий чай — ромашковая гадость всегда успокаивала Уилла получше всяких седативных. Они устроились на диване, в гостиной — сил идти дальше не было. Сайфер удобно устроился на коленях Билла, а тот сам того не замечая, поглаживал мягкие, голубые волосы. Совсем не важно, что произошло этой ночью. Ведь уже вечером выяснится, что Уилл не убегал, его выкрали, а тот кто это сделал так и останется гнить у себя в особняке. Ведь его не найдут в сыром подвале старого здания. Да и искать никто не будет. Ещё Билл знает, что это голубоволосое чудо больше не заплачет. Тот не позволит, ведь пообещает тем же вечером, как Уилл всё расскажет. Это сложно пережить, но не невозможно, когда есть тот, кого ты любишь и ты точно знаешь, что чувства взаимны.