Новое фото в коллекцию

       Только настоящие лошары пользуются в двадцать первом веке телефонами. Да ладно, ну правда, кому нужна эта тупая сенсорная коробка, когда вся остальная развитая вселенная уже перешла на крохотные чипы в мозге, позволяющие намного больше, чем эта хрень. Во всяком случае, Рик Санчез придерживался такого мнения и никакого телефона не имел бы вовсе, но должен был признать, что в существующей вселенной это пока самый продуктивный метод коммуникации.        Любопытство кошку сгубило, а старого изобретательного гения завело в итоге в ту ситуацию, когда внутренний голос извергает гомерический хохот и старательно пытается не вырваться наружу. Телефон Морти. Ну надо же, какая находка. Этот маленький пиздюк мало того, что не заботится о местонахождении своих вещей (причём достаточно важных, если судить по Саммер, которая с телефоном даже в душ ходит), так ещё и ставит до глупого смешные пин-коды. «Дата своего рождения? Правда, Морти? Я думал, дальше деградировать тебе уже некуда».        Рик и оставил бы несчастный смартфон в покое, но есть одно большое но: его гениальный мозг просит пищи в виде информации все двадцать четыре часа в сутки. И ему, скучающему в седой голове, абсолютно неважно: будет ли это новый закон ядерной физики или грязные секретики внука (Рик-то знает, что ядерная физика — полный отстой, вот молекулярная…)        Всё-таки, занятное дельце — телефоны мальчиков-подростков, у которых крохотный член из штанов выпрыгивает при первой попавшейся красотки с длинными ногами в юбочке с фасоном «по писюн».        Если бы вы были подростком, в каком месте телефона вы бы хранили свои секретики? Какое приложение способно уничтожить всю вашу жизнь? Посмотрим… может быть, галерея? Рик листает скучные фотки тетрадных листов, страниц каких-то учебников (господи несуществующий, Морти умеет учиться?), скрины с непонятными картинками и прочий мусор.        Скучно.        Неинтересно.        Не то.        Может быть, заметки? Два рецепта извращенских бутербродов с арахисовой пастой и жареным беконом. Святые глип-глобы, и это всё? Кто вообще ест арахисовую пасту с беконом?        Рик уже собирается заблокировать телефон и отбросить в сторону, включить телек в гостиной и насладиться новым выпуском «Яйцещупов», когда взгляд цепляется за маленький круглый значок с подписью «Morty’s Diary». Неужели это оно?       «Люблю его». «Самый лучший». «Рик ♥ Морти». «На веки вечные»…        В глаза тут же бросается океан ванильных подписей к фотографиям. Рик даже не подозревал, что кто-то может восторгаться им так сильно. Ладно, он знал, что Морти немного без ума от него, это же Морти, а он, типа, суперкрутой дедушка во вселенной и всё такое прочее, но это всё уже начинает попахивать явно не целомудренным увлечением. Рик листает свои фотки с подписями: вот он выходит из душа («Посмотрите на эту грудь!»), вот бухой лежит в отключке и с уголка губ стекает слюна («О мой Бог, Рик снова напился. Разве он не милый, когда спит?»), вот он чинит межпространственный коммуникатор («Мой герой…»), вот он держит полотенце в руке и замахивается на Джерри («Люблю властных мужчин»), вот нагнулся к тарелке и видно только его задницу, обтянутую штанами, а белый халат бесформенной кучей валяется рядом на пыльном капоте («Только гляньте на эти булочки»)… Рик, Рик, Рик. Везде. На каждой чёртовой фотке. С такими ужасными подписями, на которые только способно человечество. У Санчеза возникает такое ощущение, будто вся сахарная вата из чувств и эмоций подростков по всему миру намертво сконцентрировалась в его на голову отбитом пиздюке.        Рик выгибает бровь, и его внутренняя гиена мерзко хохочет над всем происходящим. Разве это не мило? Он знает один секретик Морти, и это точно не его дрочка в душе на дешёвый порножурнал. Это кое-что получше, Рик бы даже сказал: «Поприпизднутее». Что и говорить — пути долбаёбов неисповедимы, как оказалось, пути Морти тоже.        Все эти фотографии и подписи к ним так увлекают Рика, что он даже не замечает, как Морти проходит мимо.        — Рик? Чё делаешь? — Морти становится позади Санчеза, заглядывая тому через плечо.       3, 2, 1…        — Ох, блять! — глаза выхватывают знакомые подписи и фотографии, которые любовно собраны и отсортированы по дням и событиям. Морти потратил на это не один час, чтобы всё выглядело так, как выглядит сейчас. Но это точно не то, что должен видеть кто-либо. Даже Рик. Особенно Рик.        Морти мечется по комнате, сердце в груди прыгает вместе с ним бешеной собачонкой, а мысли горохом сыплются на мозг: «О господи! Не смотри! О нет. О. Нет. Не-е-ет! Я труп! Не смотри! Не смотри, хватит на это смотреть! Блин, что мне следует делать? Типа сделаю вид, что ничего не было и заберу телефон, а потом уйду из дома и больше никогда не вернусь, буду бомжевать под мостом вместе с собаками и есть фасоль из банки грязными руками…»        — Морти…        Морти медленно поворачивается и, кажется, у него скрипит шея, руки, ноги и всё прочее, что скрипеть не может по определению. От натянутой улыбки сводит губы:        — О, Рик, пожалуйста… — «Пожалуйста» что? «Пожалуйста, не думай, что это всерьёз»? Или: «Пожалуйста, не обращай внимания, я просто сохну по тебе с того самого дня, как ты вернулся в семью, и мой член настолько опух от постоянной дрочки, что вырос на пару размеров»? Или, может быть: «Пожалуйста, верни мой телефон и больше никогда не трогай мои чёртовы вещи, любопытный старый ублюдок»? Наверняка Рик сейчас изойдёт ядом в сентенции на тему «почему мой внук такой кусок дерьма».        — Лови, — Рик встаёт с дивана и кидает внуку его смартфон. Почёсывая начинающую лысеть голову, он медленно выходит из гостиной, направляясь в гараж.        — Господи, да, — Морти неуклюже ловит телефон и прижимает его к себе, переводя дыхание. И это всё? А где крики и вопли о том, какой он придурок? Морти провожает глазами уходящего Рика, не в силах сдвинуться с места. — Вот блин, — на большее его размякший мозг сейчас не способен.

∞ † ∞

       Весь оставшийся день Морти ходит как на иголках и старается не приближаться к гаражу (мерит свою комнату крохотными шагами и кусает подушечку большого пальца). Дом словно опустел: мать с отцом куда-то подевались, от Саммер тоже ни слуху ни духу с самого утра. Выходит, они с Риком вдвоём. От этого осознания не легче.        Устав топтаться по несчастному пыльному ковру, Морти опускается на кровать, попутно сбрасывая на пол грязные бумажные платочки, пустые банки из-под газировки и фантики от батончиков. Нервы напряжены до предела, любой звук заставляет сердце подростка прокладывать себе путь в пятки и отдаётся неприятной щекоткой в пояснице. Оповещение о входящем сообщении, сопровождаемое вибрацией, отдаёт Морти прямо в бедро (всё это время телефон лежал в кармане, как неприкосновенная бомба), и едва не лишает подростка жизни от разрыва главной мышцы организма.        Морти медленно достаёт телефон и открывает входящее сообщение:       Рик ♥: 05:16 P.M.        Ты сукин сын, Морти       Рик ♥: 05:16 P.M.        Морти, ты очень грязный        Морти не успевает напечатать в ответ какую-нибудь глупую ложь вроде: «Нет, ты всё не так понял, это недоразумение», как приходит третье сообщение:        Рик ♥: 05:17 P.M.        Держи, Морти, в свою коллекцию        Морти держит телефон на вытянутых дрожащих руках и уже готов родить сына, дочь, пришельца или новую ложь-пиздёжь, которая накинет на огромного заметного слона лёгкую вуаль в тщетной попытке его скрыть с глаз долой, но тут телефон вибрирует в четвёртый раз и на этот раз на экране высвечивается фотография…       Рик ♥: 05:17 P.M.        Постарайся быть в ванной в тот момент, когда начнёшь сквиртить со своего дедушки, маленький сраный извращенец :*        Смайлик в конце сообщения издевается над ним так же сильно, как и сам Рик, прислав ему это фото. Фото. Фото, от которого у Морти расширяются зрачки и член начинает упираться в ширинку джинс, ноя и прося внимания.        — Блин, Рик! Какого чёрта?! — Морти орёт на весь дом, уверенный, что в гараже его будет отлично слышно, а потом сохраняет фото и несётся в душ.        Рик в гараже ухмыляется сам себе, откидывается на спинку стула и вытирает член бумажной салфеткой. Что может быть веселее внуков-извращенцев в пубертатном возрасте?