Жизнь не бывает сказкой

Входная дверь резко закрылась. Тяжёлыми шагами Туомас зашёл в дом, скованными движениями скидывая с себя чёрное пальто и вешая его на крючок в коридоре, при этом проводя по ткани рукой, дабы на ней не осталось ни единой складочки. Свои ботинки он поставил по такому же принципу - идеально ровно, к стеночке. Мужчина тихо прочистил горло, после чего прошёл в гостиную. К этому времени ребята уже успели переделать все дела, и сейчас уже разошлись кто куда. Пыльно-голубые глаза маэстро строго пробежались по комнате, что была в идеальном порядке. На светлых стенах была аккуратно закреплена гирлянда, освещающая помещение, а в углу гостиной гордо стояла пышная зелёная елка, украшенная всевозможными игрушками золотого и красного цветов. Далее Холопайнен последовал на кухню, где после недавней "войны" сейчас уже царил порядок, а из духовки приятно пахло запечённым мясом. Педант внутри Туомаса остался довольным, и мужчина поднялся в свой кабинет. Медленно повернув дверную ручку, он распахнул дверь, и тут же впал в ступор. Прямо напротив двери располагалось широкое окно, за которым сейчас покоилась темно-синяя тоска, разбавляемая белёсыми хлопьями мертво падающего снега. Серебристый лунный свет положил свои холодные пальцы на подоконник, найдя отражение в задумчивых голубых глазах, что спокойно смотрели на медленно падающий снег за стеклом. Светлые брови обрамляли сосредоточенный мужской взгляд. Марко стоял у окна, скрестив руки на груди, абсолютно бездвижно, абсолютно безэмоционально. Колосья его золотых волос мирно покоилась на широких плечах и спине, отблескивая от полосы лунного света, обрамляющей силуэт гитариста. Когда дверь открылась, он даже не повернул голову в её сторону, в сторону Туомаса. Тот в свою очередь медленно прошёл в кабинет, поналачу задумывая включить свет, но что-то его остановило. - Что ты здесь делаешь? - ледяной бас разнесся по комнате, и его обладатель закрыл дверь, замерев возле неё. - Надо поговорить, - немногословно ответил второй бас, и Хиетала, наконец, развернулся к маэстро лицом. - Я слушаю, - повёл бровью Холопайнен, затем нахмурившись. Марко на мгновение устремил взгляд обратно в окно, а затем вновь повернулся к музыканту, но прикрыв глаза, нахмурившись и чуть опустив голову. - Сегодня в дом Марьятты, мамы Тарьи, вторглись двое грабителей, пока мы были там, - гробовым голосом начал он. - По всей видимости, они искали что-то ценное, но, не обнаружив этого, быстро попытались скрыться, при том заперев Марьятту в её комнате и усыпив Тарью, - Марко стиснул зубы, а его ладони превратились в с силой сжатые кулаки. - Что ты думаешь насчёт этого? - Ты спрашиваешь меня о том, чего я знать не могу. Ну, бывает всякое. Все хорошо закончилось ведь, да? Это главное, - с холодным, режущим безразличием промолвил темноволосый музыкант, пожимая плечами. - Хорошо закончилось?.. - Хиетала медленно поднял голову, и его брови ещё больше устремились к переносице. - Хорошо закончилось?! Марко, словно сорвавшись с цепи, резко подлетел к Туомасу, схватив его за шиворот рубашки и сверкнув голубыми глазами. В них читались ярость, непонимание, боль, взгляд гитариста бегло перемещался по лицу тёмноволосого, и внутри мужчины возникало омерзительное чувство. - Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь?! Они могли погибнуть! И все, я уверен, по твоей вине! Что за дом ты им предоставил, а?! Что там настолько ценное, о чем знают посторонние люди?! - Хиетала крепче сжал кулак, чуть приподнимая мужчину, отчего тот глядел на гитариста со смесью злобы и растерянности на лице. - Отвечай же! - Я не знаю, о чем ты говоришь. Кроме чайного сервиза и прочих мелочей там и нет ничего, но даже это не представляет из себя особой ценности, - хрипло ответил Туомас, сохраняя присущее ему спокойствие в голосе. - Тогда зачем они заявились в этот дом?! Они явно что-то искали! Эти карие глаза... - Марко поежился, - до сих пор я вижу перед собой эти мерзкие карие глаза, и такие же мерзкие, но голубые, и, кажется, они пренадлежали девушке... Этот хаос на первом этаже дома... Этот шприц... - тут мужчина взбесился ещё больше. - Что все это значит?! Ты наверняка подозреваешь, о ком я говорю, Туо! Холопайнен молчал. Голубые женские глаза. Карие глаза и шприц. Кажется, он догадался, кому присущи эти черты. Но все же его лицо оставалось хладнокровно строгим, как и всегда. - Я ничего не знаю. Пусть разбирается полиция, - отчеканил музыкант и резко дёрнулся, что позволило ему выбраться из твёрдой хватки Хиеталы. - А теперь проваливай. Марко, ничего не сказав, лишь тяжело выдохнул, бросив ненавистный взгляд на товарища, после чего скрывшись за дверью. На столе сверкали отполированные столовые приборы, стояли стройные бокалы и сливались воедино многочисленные разнообразия запахов еды. Все уже сидели за столом, оживленно разговаривая на различные темы, шутя и смеясь. Туомас, как всегда, молча ел из своей тарелки, погруженный в себя, Эмппу и Тарья о чем-то переговаривались, а Марко и Юкка никак не могли решить, кому же достанется последний кусок мяса. Наконец, вот оно, этот час настал. Стрелки часов слились воедино, прокричав на весь дом, что настало время Рождества. Хрусталь звонко зазвенел под громкие и радостные возгласы ребят. После того, как музыканты отпраздновали за столом, они перебрались в гостиную, где уже уселись на мягком ковре и поздравляли друг друга. - Что ж, позвольте мне преподнести вам презенты! - воодушевленно подскочил Юкка и достал из-под ёлки большой мешок. Каждому он с гордостью протянул заготовленные подарки: Марко досталась коробка печений с предсказаниями, в одном лакомстве из которых был спрятан металлический медиатор с каким-то выгравированным узором, Тарье барабанщик вручил тёплый свитер, перевязанный алой лентой, Эрно получил сначала фигу, в прямом смысле этого слова, но потом ему в лицо прилетела коробка с разными чаями, которые гитарист так сильно любил, а Туомасу досталась бархатная коробочка с дорогой паркерской ручкой внутри. Эмппу подарил каждому висящие на камине носки, в которых находились сделанные гитаристом рождественские пряники и разная мелочь. Марко порадовал ребят билетами на море, однако Тарью он обошёл, шепнув, что свой подарок она увидит чуть позже, на что она ответила ему тем же, а остальным раздала дорогие одеколоны с маленькими открыточками. Все накопленные ранее деньги она пустила на эти и ещё несколько подарков, что сделало её по-настоящему счастливой, как и ребят. Когда же очередь дошла до Туомаса, он просто раздал всем конверты. Не трудно было догадаться, что внутри лежали деньги. Конечно, все от души поблагодарили его, да и никто уже не удивлялся, это было в его духе. На часах уже два часа ночи. Музыканты, счастливые и довольные, разбрелись кто куда. Юкка, Марко и Тарья сидели на диване в гостиной, Туомас вновь удалился в свой кабинет, а Эмппу и вовсе спать ушёл. Хиетала плавно перебирал струны излюбленной гитары, изредка поправляя пряди мешающих волос. - Дружище, что ты играешь? - спросил Юкка, оторвавшись от чтения какой-то книги и глядя на гитариста. - Это ваша с Туомасом новая композиция? - Нет, это... - Марко ненадолго задумался, - я не знаю... Я просто играю то, что чувствую. Тарья тихонько улыбнулась, обнимая руками мягкую подушку. Песня гитары приятно ложилась ей на сердце, в каждом искусном движении Хиеталы певица ловила что-то притягивающее, манящее, необыкновенное, как и каждая его эмоция, как и каждый его мимолетный взгляд. - Тари, приём, - усмехнулся Юкка, и только тогда девшка поняла, что смотрит на светловолосого музыканта уже слишком долго. Чуть позже Невалайнен и Турунен остались убирать на кухне, как ни странно, он сам вызвался ей помочь. В процессе они чуть пару раз не разбили пять тарелок, но все, благо, обошлось. - Что планируешь делать сегодня? - зевая, спросил мужчина, убирая остатки еды в холодильник. - Думаю, что хочу провести этот день на улице, а может быть и у камина, дабы расслабиться после стольких репетиций и работы. А ты что думаешь делать? - ответила певица и устремила взгляд в ночную тьму, протирая полотенцем очередную тарелку. - Хах, лениться, конечно! - воскликнул Невалайнен и засмеялся. - Знаешь... Мы все очень рады, что ты к нам пришла, серьёзно. Ты невероятный талант, да ещё и такая прекрасная внутри. Это большое счастье, иметь такого согруппника и друга, как ты, - тепло улыбнулся музыкант, после чего щеки певицы налились краской. - Я тоже невероятно рада, что вы у меня есть. Никогда не думала, что это возможно, но вы оказались моим спасением, а главное - настоящей семьёй. Что ещё нужно для счастья? - с искренней улыбкой произнесла Тарья, что тронуло драммера, и он крепко обнял её. - Ладно, принцесса, я пойду, пожалуй, спать. И ты не засиживайся долго, хорошо? - Как скажешь. Спокойной ночи, Юкка, с Рождеством тебя ещё раз. - И тебя тоже, сладких снов! Невалайнен удалился на второй этаж, да и финка не заставила себя долго там ждать, потому через пять минут она тоже поднялась к себе в комнату. Каково было её удивление, когда, приоткрыв дверь, она обнаружила сидящего у неё на кровати Марко, лучезарно улыбающегося ей. - Не ожидала тебя здесь увидеть, - девушка тихонько закрыла дверь, не отводя от него глаз. - Так и было задумано, - усмехнулся мужчина, поднимаясь с кровати. - Раз ты здесь... - Тарья хитро улыбнулась и быстро обратилась за шкаф, после чего достав оттуда небольшую коробочку в подарочной упаковке, перевязанную ленточкой. Тонкие руки осторожно протянули мужчине подарок, а в оливковых глазах заблестели огоньки. - С Рождеством, Марко, - тихонечко проговорила Тарья, будто боясь что-то или кого-то спугнуть, вкладывая бархатную нежность в эти слова. Мужчина, не скрывая энтузиазма, принялся осторожно раскрывать подарок. На коробочке оказалась надпись довольно таки хорошего бренда, а когда Марко открыл её, то его глаза расширились то ли от удивления, то ли от восторга. - О, Тарья... - только и смог прошептать он, глядя на блеск переливающегося металла наручных часов. Турунен с улыбкой достала их из коробочки, после чего бережно надев на запястье музыканта. - Это... Это чудесно, Тарья! Спасибо тебе, спасибо! Но, как ты узнала, что я давно хотел себе часы? - Я просто спросила у одного человека, но это уже тайна, - подмигнула ему девушка, и в тот же момент уже была заключена в жаркие, чувственные объятия. Поначалу она слегка оторопела, но после крепко обняла Хиеталу, прикрыв глаза. Это тепло... Ни одни объятия с каким-либо человеком не сравнились бы с тем, что она чувствовала в тот момент. Настолько чувственно, близко, настолько по-родному... - А теперь, подойди к зеркалу, - чуть отстранившись, произнёс загадочно Марко, и певица послушно подошла к зеркалу. - Закрой глаза. Обещай не подсматривать! - Хорошо, - усмехнулась девушка и медленно прикрыла веки. Кожа в районе шеи и ключиц вдруг почувствовала тонкую ниточку чего-то холодного, а после чуть ниже легло что-то чуть потяжелее, что-то небольшое, но все такое же прохладное. - Открывай, - шепнул Марко и положил ладони на хрупкие плечи Тарьи. Она осторожно открыла глаза, и тут же её сердце застучало в ускоренном ритме. Прямо по центру на её груди сверкало маленькое золотое сердечко, висящее на тоненькой цепочке, что идеально вписывалось в зону декольте шелковой винно-красной блузки певицы. - Как же ты прекрасна... - только и смог произнести гитарист, глядя на отражение финки в зеркале. - Марко, я... - девушка медленно развернулась к Марко, чувствуя как её омуты наполняются хрустальной пеленой слез. - Это потрясающе... Невероятно красиво... Спасибо тебе за это, я не могу подобрать слов, чтобы сказать, насколько мне нравится, - Турунен все же смогла сдержать свои эмоции в себе, заглянув в голубые, такие глубокие глаза напротив, на этот раз без всякого смятения и стеснения, находя в них спокойствие для души. - Тарья... - тихо прошептал Марко и мягко положил на щеки певицы тёплые ладони, притягивая её к себе и нежно касаясь её губ своими. Финка не успела ничего и подумать, да и не нужно было это вовсе. Тарья прикрыла глаза и мягко ответила на поцелуй, обнимая Марко за шею и чувствуя его руки на своей талии. Гитарист прижимал к себе девушку так, словно боялся, что она уйдёт, но в то же время с невероятной нежностью и аккуратностью. Он был одурманен мелодией её запаха, смешанного с ароматом духов, её сладкими губами, что так манили его все это время. И вот, наконец, наконец он прижимает ее к себе, наконец он чувствует её, и Тарья только лишь стремится стать ещё ближе к нему, прижимаясь к сильному телу. Наконец, Хиетала чуть отстраняется от девушки, поправляя смольную прядь волос ей за ухо, глядя прямо в её блестящие от счастья изумрудные глаза. - Я люблю тебя, - шепчет он и коротко касается её губ своими. Тарья лишь прижимается к груди Марко, чувствуя, как его руки вновь оплетают её тело, и так же тихо произносит короткое: - И я, Марко. И я люблю тебя.