Взаперти

— Но я не хочу надолго оставлять Лайта одного! — возмущалась Миса, беспомощно размахивая руками. Риюзаки уже около десяти минут пытался заставить ее отправиться к той подруге, что помогала ей с отправкой кассет. Он якобы хотел убедиться в том, что ничего подозрительного на оставшихся у подруги кассетах нет. Лайт сидел в паре метров от него со скучающим и безучастным видом. «Риюзаки для чего-то хочет сослать ее куда подальше, — думал Ягами. — Но зачем? Он что-то замышляет?» — С ним ничего не случится, пока он здесь, — возразил L, невозмутимо продолжая смотреть в экран. На протяжении всего диалога он до сих пор ни разу не отвлекся от работы. Лайту почему-то казалось, что Риюзаки просто боится встретиться взглядом с Мисой, будто она из-за этого поймет, с какой целью детектив пытается отправить ее так далеко. «Неужели L считает себя настолько плохим обманщиком? По мне так, он обманет кого угодно, если захочет», — подумал Ягами. — Все равно я боюсь оставлять его наедине с тем, кто считает его Кирой! — Миса обиженно уставилась на Риюзаки, и он наконец отвлекся от монитора. — А кто сказал, что я считаю его Кирой? — L вопрошающе посмотрел на девушку. Лайт почувствовал, что не должен больше молча смотреть на происходящее, особенно если учесть, что спор завязан исключительно на нем и его безопасности. — Мне кажется, вот это говорит за тебя. — Лайт с усмешкой потряс рукой, на которой красовался наручник, продолжающийся связующей его с Риюзаки цепью. Тот лишь перевел взгляд на Лайта, не меняя позы или выражения лица. Ягами, однако, почувствовал в этом взгляде недовольство, хоть и скрытое, будто L пытался передать ему тайный зов о помощи. «Что за черт? Мне помочь ему или продолжать отстаивать точку зрения Мисы? Для чего ему отправлять ее куда-то?» — Это лишь мера предосторожности, — раздраженно произнес Риюзаки и вновь уставился в экран, будто утратив веру в свою победу над Амане. Лайт понял, что нужно быстро начать действовать, причем склоняться он решил в сторону L. — И все же я считаю, Миса, что тебе стоит съездить к той подруге и забрать у нее все кассеты, чтобы на нее вдруг не пало подозрение. Лайт знал, что в любом случае будет чувствовать себя виноватым, кому бы ни помог в этой ситуации, но понимал, что L что-то задумал, и это что-то, возможно, поможет им продвинуться в расследовании дела Киры. Девушка обиженно посмотрела на Ягами, и ему даже показалось, что в ее глазах блеснули слезы. — Но это займет по меньшей мере четыре часа… — в голосе Мисы была слышна угасающая надежда. — И хорошо! Тебе будет полезно развеяться и провести какое-то время вдали от этого сумасшедшего дома. — Лайт пытался говорить наиболее спокойным, беззаботным тоном, чтобы не вызвать никаких подозрений, но в его голосе все равно была слышна наигранность. Однако Миса этого, к счастью, не заметила. Ягами посмотрел на Риюзаки. На долю секунды он подумал о том, что детектив должен как-то показать свое одобрение или даже оказать ему поддержку, но в то же время парень знал, что L ничего такого не сделает. Так и случилось. Риюзаки продолжал безэмоционально смотреть в монитор. — Ну… Если ты так хочешь… — Беспомощно произнесла Миса. После того, как она вышла из комнаты, L и Лайт около пятнадцати минут сидели в полной тишине. Риюзаки продолжал смотреть в монитор, где сейчас было изображение спальни квартиры Мисы в этом здании. — Нам нужно обыскать ее квартиру, — безучастным тоном произнес L. — Так вот почему ты хотел сослать ее куда-нибудь, — Лайт усмехнулся. — И что же ты хочешь найти в ее квартире? — Доказательства того, что она — второй Кира. Идем. L бросил последний взгляд на экран, встал и целеустремленно направился к выходу из комнаты, сутулясь, как и всегда. — Нет, подожди, — возразил Лайт. — Мне не нравится, что ты ее подозреваешь. А еще мы связаны. — Ну и что, что связаны? Мы пойдем вместе. Я вообще-то хочу, чтобы ты принимал участие в расследовании. — Говоря это, детектив стоял у выхода, спиной к собеседнику, и был готов в любой момент открыть дверь и направиться в квартиру подозреваемой, бесцеремонно таща парня за собой на цепи. И Лайт знал, что если он продолжит сопротивляться, то L так и сделает. — Если ты найдешь доказательства того, что она — второй Кира, значит, я — первый? — спросил Ягами. — Да, — просто ответил L, и Лайт в очередной раз удивился тому, насколько легко ему сказать такое. Еще какое-то время в воздухе висело молчание. L продолжал стоять спиной к Ягами, пока тот сверлил взглядом его затылок, ожидая каких-либо еще пояснений. — Лайт, — тихо произнес Риюзаки и обернулся. Когда они встретились взглядами, Лайту показалось, что L сейчас может рассказать о нем абсолютно все, не прикладывая совершенно никаких усилий, лишь посмотрев в глаза. «Наверняка я выгляжу напуганным, — подумал Ягами. — Но это ведь простительно в моей ситуации — я не Кира! И я не хочу, чтобы он считал меня Кирой. Что он может сейчас узнать обо мне? Вот так, прочитать в моих глазах?» — Мне было бы очень жаль, если бы ты оказался Кирой. — Почему? — только задав вопрос, Лайт понял, насколько наивно он, наверное, прозвучал. По лицу Риюзаки скользнуло что-то отдаленно похожее на тень улыбки, и он уставился в пол, чтобы больше не смотреть в глаза Ягами. — Потому что я привязался к тебе. Эта фраза прозвучала как и все, что когда-либо произносил L — просто, безэмоционально, сухо. Однако, в самом детективе Лайт заметил какие-то перемены. Да, этот факт точно оказался не таким простым для констатации, как все остальные, которыми Риюзаки когда-либо обладал и оперировал. — Так что… Позволь мне обыскать квартиру Мисы и доказать, что ты не Кира. Лайт замешкался. Ему казалось, что L лишь манипулирует им, пытаясь убедить его в необходимости обыскивать квартиру девушки, которую сам Ягами совершенно не подозревал. Но в то же время Лайт чувствовал, что во всех словах детектива должна быть доля искренности, и он даже не знал, почему, но ему очень хотелось верить в это. Поэтому он поверил. В квартире Мисы Лайт бывал лишь однажды, на запланированном свидании, и, как теперь было принято в этом расследовании, в компании Риюзаки. Оказавшись здесь теперь, он не заметил ничего необычного. Все в этом здании было похоже, все квартиры были примерно одинаковыми и уже привычными, более того, Лайт ежедневно наблюдал за Мисой и ее квартирой с помощью камер, — это входило в обязанности связанного одной цепью с L человека. От самой Амане в ее квартире можно было найти что-либо лишь в спальне, хотя и там было не так много: несколько плакатов над кроватью, черно-розовая шкатулка с украшениями на тумбочке и вещи в шкафах. В воздухе ощущался запах свежести и совсем немного духов Мисы, сладковатых, но не приторных, и очень приятных. Постель была аккуратно застелена пушистым покрывалом, шторы были задернуты, а последние лучи закатного солнца едва пробивались через них. — В остальной квартире вряд ли можно что-то спрятать, — произнес Риюзаки. — Так что искать, наверное, нужно здесь. — А что именно ты думаешь найти? L сосредоточенно смотрел на двери полного одежды шкафа. — Не знаю. Все, что может быть подозрительно. Если повезет, то что-то напрямую связывающее ее с Кирой, а если очень повезет — то, с помощью чего Кира вершит свое правосудие. — Ты с такой заинтересованностью смотришь на этот шкаф, будто тебе просто хочется порыться в ее вещах, — с улыбкой сказал Лайт. L посмотрел на него с долей непонимания и тут же распахнул двери шкафа. — Это у тебя шутки такие, Ягами Лайт? Лайт ничего не ответил. — Я действую исключительно в интересах расследования. И, даже если бы мне очень хотелось, как ты выразился, порыться в ее вещах, я бы нашел повод более благородный, чем дело Киры. Говоря это, Риюзаки перебирал висящие на плечиках платья, куртки и пальто, проверяя содержимое каждого кармана, что ему удавалось обнаружить. Лайт рассмеялся. — Ты бываешь таким забавным, Риюзаки. — L посмотрел на него с еще большим недоумением, чем в прошлый раз. — Только ты можешь настолько мастерски обойти неудачную шутку. — Почему же неудачную? — Детектив отвлекся от своего занятия, обернулся и немного наклонил голову влево, рассматривая Ягами. — Если я не посмеялся, это не значит, что шутка плохая. Просто я зачастую не понимаю шуток. Прости. «Он серьезно извиняется за это? Он чувствует себя виноватым?» — Лайт никогда не понимал детектива до конца, но сейчас его слова ненадолго ввели парня в состояние ступора. Ягами пытался понять, что же он на самом деле думает о Риюзаки и что же Риюзаки думает о нем, и чем больше он об этом думал, тем больше запутывался в череде связанных с L мыслей и эмоций. Следующие минут двадцать прошли в абсолютной тишине. Риюзаки продолжал лазать по карманам одежды Мисы, пока Лайт открывал ящики тумбочек, шкафа и стола, вытаскивая оттуда абсолютно все содержимое и внимательно его просматривая. Сейчас ему больше всего на свете хотелось убедиться в том, что девушка никак не связана с серийным убийцей. «Если верить теории Риюзаки, то я являлся Кирой, но в какой-то момент мне стерли память, а мою способность передали кому-то другому». Ягами очень боялся того, что эта теория верна, хоть он и не верил в то, что способен убивать людей, даже во имя какой-то великой цели. В любом случае, сейчас он старался участвовать в расследовании наиболее активно, чтобы как можно быстрее снять с себя подозрения. — У меня ничего. Совсем. — сообщил Лайт, когда все ящики были полностью изучены. — У меня тоже, — ответил L, закрывая теперь ненужный шкаф и пытаясь оставить там все так же, как было до обыска, чтобы Миса ничего не заподозрила. — И что теперь? — с надеждой спросил Лайт. «Если мы ничего не нашли, значит, у него нет доказательств того, что Миса — второй Кира. Но L ведь не так прост… Он точно не оставит это так, как есть». — Честно? — Детектив опустился на край кровати, Лайт последовал за ним. Какое-то время Риюзаки задумчиво смотрел на все тот же шкаф. — Понятия не имею. — Хочешь сказать, ты все еще считаешь Мису Кирой? — Нет, не это я хочу сказать. По причине ему самому неизвестной, Ягами не хотел допытываться до Риюзаки. Сейчас ему, как никогда раньше, казалось, что он находится в максимально беспомощном положении. Лайт добровольно помогал L в расследовании и давно смирился с тем, что всюду должен ходить за детективом, быть в буквальном смысле прикованным к нему. Парень делал все это лишь от нежелания принять тот факт, что он, Ягами Лайт, мог быть Кирой. Он считал это невозможным, боялся в это верить и хотел сделать все, чтобы доказать свою непричастность к этому аморальному серийному убийце. Однако нередко он задумывался о том, что многое указывает как раз на его причастность, и это вселяло в него какой-то странный, ранее не знакомый ему леденящий ужас, полностью парализующий и заставляющий молча принять происходящее. Иногда Лайту даже хотелось оставить все, как есть, чтобы L сам со всем разбирался и выносил вердикт, а иногда он даже готов был признаться в своем прошлом Киры, даже не помня об этом прошлом абсолютно ничего. Таким образом, Лайт оказался в совершенно неоднозначной ситуации и окончательно запутался в себе. Пытаясь разобраться, Ягами из раза в раз приходил к двусмысленности своего отношения практически ко всему, что сейчас так или иначе являлось частью его жизни. И в том числе к Риюзаки. — Стоит, конечно, посмотреть в остальных комнатах, но, думаю, там мы тоже ничего не найдем. Если она была Кирой, то она достаточно умна, чтобы уничтожить улики, или хотя бы надежно их спрятать. — Почему бы просто не поверить в то, что она не была Кирой? — В моем мире ничто нельзя принимать на веру вот так. Я живу на краю пропасти и совсем не уверен в том, что могу хоть кому-то доверять. Риюзаки замолчал, и воцарившаяся тишина показалось Лайту гробовой. Затихло будто все и сразу, каждое живое существо и вообще все, что могло издавать какие-либо звуки, везде, во всем мире. Были только Лайт и L, одни на целую вселенную. Ягами знал, что детектив должен сказать дальше — «Даже тебе», — и больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы Риюзаки этого не говорил. И он не сказал. После нескольких мгновений молчания свет над ними моргнул и погас. Из прихожей послышался щелчок закрывающейся двери, запищала сигнализация, и тут же замолчала. Спальня Мисы вновь погрузилась в тишину, теперь сопровождаемую еще и мраком. — Что произошло?! — Лайт подскочил с кровати и хотел выбежать в прихожую, но совсем забыл о цепи, и потянул за собой детектива. — Ты что творишь, Ягами?! — В голосе Риюзаки было слышно раздражение. — Неужели так сложно запомнить, что мы связаны? Темнело в это время года быстро, поэтому света с улицы уже не было. Глаза Лайта еще не привыкли к темноте, и он не видел детектива, но чувствовал, что он где-то совсем рядом. От одной этой мысли его сердце начало биться чаще. Ягами затаил дыхание и тут же осекся. «Что за глупости? — мысленно выругался он сам на себя. — Веду себя как малолетняя влюбленная школьница!» — Наверное, какой-то сбой в системе безопасности, — произнес L, но Лайт будто даже не услышал этого. Он был с головой погружен в свои мысли, а точнее — в ощущения. «Влюбленная?..» От этого слова по всему телу Ягами пробежала мелкая дрожь. Он? Влюблен? В Риюзаки?.. Эта мысль приходила ему в голову уже очень много раз, но Лайт не хотел признавать этого. «Глупости» «Господи, нет. Никогда.» — Лайт, ты живой? — заботливо поинтересовался L. — Да… Да, живой. «Но буду мертвым, если ты окажешься хоть на сантиметр ближе. Это будет единственный случай, когда участник расследования этого дела умрет от сердечного приступа без помощи Киры» — Как-то ты неуверенно это сказал, — Лайту показалось, что Риюзаки произнес это с улыбкой. — Боишься темноты? — Конечно нет! — Лайта даже немного оскорбило подобное предположение. — Просто это как-то неожиданно произошло. — Дай руку, — без предисловий попросил Риюзаки. Ягами вопросительно уставился в его сторону, позабыв о том, что L его немого вопроса не поймет. — Зачем? — Мы связаны, и тут темно. Лучше держаться за руки, чтобы никто из нас ни во что не врезался, не упал и не повлек за собой второго. Лайт тяжело вздохнул. Сейчас голос Риюзаки звучал не так, как звучал буквально пять минут назад, когда Ягами мог видеть его лицо. Теперь в голосе детектива появились… Эмоции? Или это просто воображение Лайта разыгралось в темноте? — А ты подумал, я просто ищу повод подержать тебя за руку? — Теперь Лайт был уверен в том, что L улыбается, произнося это. «Он шутит? Да что же это с ним происходит?» Ягами коротко рассмеялся, и это было больше похоже на нервный смех, чем на нормальный, следующий за хорошей шуткой. — Я нисколько не сомневаюсь в благородности твоих намерений, — парировал Лайт. — Наверняка ты нашел бы другой повод подержать меня за руку, если бы тебе хотелось именно этого. — Разумеется, — L усмехнулся, и Лайт точно не надумывал это — он слышал. А еще он живо представлял себе улыбающегося Риюзаки. «Если бы я мог видеть его улыбку…» Рука Риюзаки была невероятно холодной. Тонкие пальцы ловко переплелись с пальцами Ягами, и тот внезапно ощутил себя пленником. L шел впереди и буквально вел Лайта за собой. Убедившись в том, что входная в квартиру дверь заблокирована, Риюзаки вздохнул и взялся за руку спутника еще крепче, будто цеплялся за последнюю надежду. Но у самого Лайта все надежды были на него. — Если полетела вся система этой квартиры, значит, камеры тоже отключились. Ватари быстро заметит это и придет к нам на помощь. — Голос детектива действовал на начинающего паниковать Лайта удивительно успокаивающе. — А что если во всем здании проблема? Вдруг это происходит везде? — взволнованно спросил Ягами. Его не пугала темнота или тот факт, что он оказался взаперти. Его пугало то, с кем он оказался заперт. Его пугало его собственное неоднозначное отношение к этому человеку. — Не думаю. — Риюзаки был сантиметрах в тридцати от Лайта, и это сводило Ягами с ума. — Было бы обидно, если бы система безопасности, в которую ты вложил так много денег, так просто поломалась. Да еще и во всем здании. — Деньги не играют роли. Любую систему безопасности можно обхитрить, если это кому-то очень понадобится. Глаза начинали привыкать к темноте, и Лайт уже видел силуэт Риюзаки. «Да что же это со мной? Почему так хочется подойти еще ближе?» — Ты какой-то заторможенный сегодня, Лайт. «Сейчас или никогда!» Ягами сделал шаг в сторону детектива. Необходимости держаться за руки уже не было, но их пальцы все еще были переплетены. На неожиданную близость L никак не отреагировал, но Лайту показалось, что его дыхание немного участилось. — Ты вторгся в мое личное пространство, — произнес Риюзаки, явно стараясь звучать наиболее спокойно. «Но ты определенно сейчас не спокоен, величайший на свете детектив. Я тебя раскусил!» — Лайт? — голос L дрогнул. — Тебе это не нравится? Я нарушил оболочку зоны твоего комфорта? — Лайт говорил это с долей издевательства, будто дразнил Риюзаки. — Что ты делаешь? — Детектив перешел на шепот, но продолжал изображать твердость и уверенность. Еще один маленький шаг вперед, и их уже разделяет всего пара сантиметров. Теперь Ягами уверен в том, что дыхание Риюзаки участилось. Еще какое-то время Лайт не мог решиться сделать то, о чем так давно мечтал, но в конце концов пересилил себя. Свободную руку Лайт запустил в растрепанные волосы Риюзаки. Они оказались удивительно мягкими на ощупь. Ягами будто удалось прикоснуться к атмосфере спальни Мисы: к пушистому покрывалу, к чуть ощутимому аромату духов и к свежести чистого постельного белья, к лучам закатного солнца, пробивающимися через тяжелые шторы, и даже к этим шторам, бархатным и таким приятным. Лайт не мог четко видеть выражения лица детектива, но догадывался о том, что оно в тот момент выказывало глубочайшее недоумение. Еще несколько мгновений Ягами поглаживал волосы L, набираясь смелости на еще более безбашенный поступок. До последнего он не был уверен в том, что действительно совершит это и считал эту задумку глупой, несуразной, хоть и такой желанной в исполнении. Наконец Лайт максимально приблизился к детективу и робко коснулся его губ своими. Сначала поцелуй был осторожным, — парень будто пытался приласкать пугливого зверька, который от любого резкого движения испугается и убежит, — затем более настойчивым. Риюзаки довольно быстро ответил на поцелуй, и тогда он стал глубоким и продолжительным. L несколько раз пытался прервать действие, отстраниться, сказать что-то, но в итоге лишь бормотал имя Лайта, доставляя ему этим невероятное наслаждение, и вновь приступал к поцелую, с каждой секундой делая его более страстным, постепенно беря всю инициативу на себя. Пальцы Ягами в сумасшедшем темпе перебирали волосы Риюзаки, иногда потягивая их, а иногда добираясь до макушки детектива и подталкивая его навстречу еще более глубокому поцелую. Окончательно осмелев, L, не отрываясь от губ Лайта, сначала приобнял его за талию, а затем обхватил и уверенным движением прижал к стене. «Ну ты и влип, Ягами Лайт, — даже думал он сейчас шепотом. — Ты, черт возьми, действительно безумно влюблен в этого парня и действительно хочешь его, вот прямо сейчас, в квартире твоей как бы девушки…» Риюзаки пошел в наступление, переходя с губ Ягами на его шею. Горячее дыхание детектива еще сильнее возбуждало Лайта, и больше всего на свете он сейчас хотел продолжения. Но внезапно L ослабил хватку и резко отдалился от парня. — Риюзаки… Что… Что-то не так? — Лайту было тяжело говорить. Вся его затея внезапно начала казаться глупой, недопустимой даже в качестве мысли, не говоря уже о реальном действии. Сделав несколько шагов назад, L облокотился о стену и, тяжело дыша, опустился на пол и закрыл лицо руками. Еще какое-то время Лайт продолжал смотреть на него, разрываясь между вариантами того, что же ему теперь стоит сделать. В итоге парень не нашел ничего лучше, чем подойти и встать перед детективом на колени. — Риюзаки?.. L убрал руки с лица и посмотрел на Ягами. В его взгляде Лайт видел все негативные эмоции сразу, переходящие друг в друга, сливающиеся в сильнейшую боль, которую невозможно перебороть никакими средствами. Лайт осторожно потянулся к руке Риюзаки, и их пальцы вновь переплелись, только теперь пальцы детектива казались Ягами еще тоньше и холоднее, чем в прошлый раз. «Это слезы?..» Лайт боялся всматриваться в глаза Риюзаки, но и взгляд не мог отвести. И это было правдой: перед ним действительно сидел величайший на свете детектив, который не мог сдержать слезы. Внезапно L сжал руку Лайта и тут же отпустил ее. Резко поднявшись с пола, Риюзаки начал нервно расхаживать по прихожей, останавливаясь и меняя направление лишь тогда, когда цепь не позволяла ему двигаться дальше. Ягами, наверное, должно было разозлить такое поведение, но он лишь впадал в еще большее замешательство и еще больше начинал винить себя. Ему казалось, что он разрушил что-то очень хрупкое, нарушил спокойствие Риюзаки, бесцеремонно и нагло залез в его душу и все там переворошил, перевернул всю его жизнь с ног на голову. Чем больше Лайт пытался разобраться в себе, тем глубже он погружался в это чувство вины и в эту ненависть к самому себе. — Прости меня, — тихо сказал Ягами. — Это ты меня прости, Лайт. Голос Риюзаки казался совершенно иным, нежели буквально десять минут назад. Теперь это был голос человека, который уже очень долго сражается с самим собой, который не понимает происходящего и на которого в то же время все и всегда полагаются; это был тихий, робкий, подрагивающий голос, полный отчаяния и одновременно смирения, это был голос того, кому было ужасно больно и кто только сейчас решился показать эту боль. — Мне хотелось продолжить, правда, хотелось… — На последнем слове L сорвался на крик и яростно замахнулся ногой на шкаф. Он пнул его так сильно, что Лайту послышался хруст. «Надеюсь, это было дерево, а не его нога…» — Мне, черт возьми, и сейчас хочется этого больше всего! — Так в чем же дело? До этого момента Лайт оставался в той же позе, стоя на коленях, только повернулся в сторону Риюзаки. Теперь же он встал, подошел к детективу и резким движением руки заставил его прекратить хаотичное метание по прихожей. — Риюзаки, я… Я так долго скрывался, держал свои чувства взаперти, комкал в себе желания, считал это все глупостью! Почему тогда, когда я решился открыться тебе, ты ведешь себя вот так? L пристально смотрел в глаза Лайта, и тот уже пожалел о том, что и как сказал. Сначала он подумал, что сейчас Риюзаки вновь спрячется, замолчит, и диалог будет окончен, но детектив вовсе не собирался прекращать. — Почему все всегда ждут от меня какого-то определенного поведения? Почему все всегда придумывают, что я должен выглядеть так-то, говорить так-то, давать указания, спасать мир, вести себя правильно, а когда я делаю что-то иначе, во мне разочаровываются, на меня злятся? — Все это было сказано совершенно спокойным тоном, но вовсе не звучало безэмоционально, как обычно звучало все, что произносил L. Детектив замолчал и еще какое-то время собирался с мыслями. Лайт шокированно на него смотрел. — Почему пока я не встретил тебя, Ягами Лайт, мне было совершенно плевать на все это? — Теперь он практически перешел на шепот. — Что?.. — Лайт продолжал разглядывать Риюзаки, который уже явно пожалел о том, что начал высказывать все это, но понимал, что теперь просто обязан закончить. — Я никогда не понимал человеческого сердца, человеческой природы и, главное, человеческих эмоций. Я узнавал об этом лишь из книг и фильмов. Более того, я никогда не испытывал ничего, кроме удовлетворенности или неудовлетворенности. Я вообще, по сути, никогда ничего не чувствовал. L и Лайт вновь были близки друг к другу, их разделяло совсем маленькое расстояние, и Ягами окончательно потерял контроль над всем происходящим. Он не знал, что должен говорить, что должен делать и чего хочет добиться. И это, на самом деле, было с ним впервые в жизни. — Но с тобой я, кажется, начал чувствовать. И, знаешь, в основном я ничего положительного не почувствовал. Это совсем не так, как описывали писатели и режиссеры. И меня пугает все это. И мне кажется, что я — уже не я. Я хочу близости, но боюсь ее. Я все еще не понимаю тонкостей и впервые уверен, что на меня нельзя положиться. Эти чувства ослабили меня, затуманили мой разум, лишили меня способности мыслить здраво. Несколько мгновений Риюзаки смотрел в испуганные глаза Лайта, а затем отошел немного назад и вновь прижался к стене. С каждой новой репликой его голос становился тише, и уверенности в нем было все меньше. Один лишь страх. Лайту казалось, что перед ним ребенок, которого потеряли где-то в огромном незнакомом городе и который пытается найти хоть какое-то спасение, но не может. — Вероятность того, что ты был Кирой, составляет девяносто процентов, но мне не хочется верить в это. Мне вообще хочется, чтобы не было Киры, этого дела и этого расследования, или чтобы просто не было меня. Я не ставлю чувства выше долга, они сами себя ставят выше. L смотрел куда-то в пустоту. Лайт хотел поймать его взгляд, надеясь увидеть там хоть что-нибудь помимо всепоглощающего отчаяния, но у него не выходило. — Я раскрыл множество сложных дел, но так и не раскрыл самого запутанного. Я так и не смог понять, что такое чувства и как они работают, и я не хотел разбираться с ними, потому что знал, что мне это не по зубам. Но потом появился ты, Лайт. Ты поставил меня перед неразрешимой задачей, а это сущий кошмар для любого детектива. Ты нанес мне упреждающий удар, даже не желая этого. Затем он опустил взгляд и начал разглядывать пол. В голове Лайта мелькнула мысль о том, что L просто боится вновь показать ему свои слезы, и от этого внутри все сжалось, уже в который раз за этот, кажется, бесконечно долгий вечер. — Риюзаки, — тихо позвал Ягами. Тот посмотрел на него. Лайт был прав: в серых глазах действительно блестели слезы. Немного подумав, стоит ли подходить и вновь вторгаться в личное пространство, он решил, что стоит, но старался сделать это настолько осторожно, насколько мог. — Думаю, то, что происходит с тобой, переживают в свое время практически все подростки. Жаль, что ты не подросток. Им это дается легче, потому что страдания заложены в подростковую природу и некоторым даже доставляют удовольствие. А еще на них всех не лежит никакой великой ответственности. Я… Я понимаю тебя, Риюзаки, я все понимаю. Это непривычно, и странно, и… — Лайт подбирал слова на ходу. «Что я несу?! А что я должен говорить?!» — сейчас отчаяние детектива передалось и ему. Он понимал, что должен предоставить Риюзаки уверенность, защиту, он должен был это самому себе, и не имел ни малейшего понятия о том, как это сделать. — Прости, я не умею говорить нужные слова в нужное время. Ты… Можно я возьму тебя за руку? Ответом послужил удивленный взгляд и робкий кивок. — Пойми, Риюзаки, то, что я чувствую к тебе — тоже нечто странное, новое и непонятное для меня. Но… Мне кажется, я влюблен в тебя. Нет, я уверен в том, что влюблен в тебя. И даже если я был Кирой, я ради тебя сам поднимусь на эшафот, слышишь? Я готов сделать все, что ты пожелаешь. — С каждым словом Ягами сжимал руку детектива немного сильнее. — Если ты был Кирой, Лайт, — опять практически шепотом ответил L. — То я сделаю все, чтобы ты избежал эшафота. Я не понимаю в человеческих чувствах практически ничего, кроме одного аспекта. Я тоже… Совершенно точно… Влюблен в тебя. — Какова вероятность правдивости твоих чувств? — после небольшой паузы с улыбкой спросил Лайт и получил то, чего хотел — ответную улыбку Риюзаки. — Тысяча процентов. Из ста. — А приковал ты меня к себе тоже из-за этого чувства? — наглость и уверенность в себе постепенно возвращались к Ягами. Более того, он был все еще напуган всем, что происходило между ними в последнее время, и пытался любыми способами разрядить обстановку. — Замолчи, — усмехнулся Риюзаки. Отпустив руку Лайта, он обхватил его за талию и прижал к себе. Уткнувшись в плечо Ягами, он довольно улыбался, потому что чувствовал, что наконец все наконец становилось на свои места, складывалось в единую картину, расставлялось по полочкам в его сознании. Все, что ему нужно было — взаимность чувств. Теперь он знал, что Лайт не будет требовать от него понимания и что на нем наконец не будет висеть обязанность перед кем-то. L чувствовал, что может положиться на этого парня, и в тот момент ему хотелось полностью отдаться в его руки. — Мы со всем справимся, — прошептал Лайт. Он вновь запустил руку в мягкие волосы Риюзаки и начал поглаживать их. Ягами ни в чем не мог быть уверен, но он давал это обещание, потому что знал, что взаимные и сильные чувства обязательно выведут их из этого лабиринта непонимания и отчаяния. Им обоим было не за кого уцепиться — все всегда цеплялись за них. Но теперь они могли положиться друг на друга, и оба чувствовали, что так правильно. Они стояли в обнимку и были абсолютно счастливы. Так могло продолжаться еще очень долго, если бы свет не включился, сигнализация не зазвенела бы и дверь квартиры Мисы не открылась бы. — Риюзаки, давай в следующий раз ты будешь предупреждать меня, прежде чем уходить куда-либо вот так? — настолько раздраженный голос Ватари Лайт слышал впервые, и вместо того, чтобы занервничать, ему вдруг захотелось рассмеяться. — А что вы, собственно… L быстро отдалился от Ягами и растерянно смотрел по сторонам, подбирая слова и часто моргая в попытках привыкнуть к яркому свету. Ватари удивленно смотрел на все происходящее. Он видел их объятия, и они оба прекрасно это понимали. — Лайт боится темноты, — с улыбкой соврал детектив. — Поэтому мы обнимались. «Ты еще ответишь за такие шутки, Риюзаки!» — с ухмылкой подумал Ягами. — Что случилось с системой безопасности? Это было только в этой квартире? И как ты нашел нас? — L невозмутимо задавал вопросы, казалось бы, со своей обычной безэмоциональностью, но теперь Лайт знал, что за ней скрывается. От этого знания на душе было тепло и спокойно. Говоря это, Риюзаки уже выходил из квартиры девушки, утягивая за собой Лайта на цепи, будто показывая ему свое превосходство. Все трое направились в квартиру, где шло основное расследование. — А вы решили отправить Мису куда подальше, чтобы обыскать ее квартиру, и не вспомнили, что она невероятно умна? — Прости, Ватари, но Амане Миса не похожа на гения. Ты хочешь сказать, это она сотворила такое? — Почти. В дверях их встретил Мацуда, нервно проводящий рукой по своим волосам с виноватой улыбкой. — Если бы не Мацуда, вам бы пришлось сидеть там до возвращения вашей подозреваемой, — объяснил Ватари. Лайт и L вопросительно посмотрели на парня, которому явно было ужасно неловко от всей этой ситуации. — Понимаете, Миса-Миса… Попросила меня немного повозиться с системой безопасности в ее квартире. Она очень просила о помощи, я не мог отказать! Пришлось сделать так, что после закрытия входной двери нужно в течение получаса ввести специальный код на сигнализации. Иначе свет выключается и дверь автоматически запирается, чтобы тот, кто пробрался в квартиру, был пойман и не мог выйти. Миса почему-то считала, что Кире что-то нужно в ее вещах… — Идиот, — пробормотал Риюзаки. Мацуда заметно поник и уставился в пол. — Когда Амане ушла, у меня не было необходимости следить за ее квартирой по камерам. Более того, я не мог найти вас двоих. Когда мы с Мацудой уже начали паниковать, позвонила Миса и попросила его проверить ее квартиру — она знала, что вы что-то замышляете! — голос Ватари звучал даже несколько гневно, и теперь виноватыми чувствовали себя Лайт и Риюзаки. — Прости, Ватари. Впредь будем предупреждать, — L зло посмотрел на бедного Мацуду. — А ты впредь не помогай подозреваемым и не веди себя, как дурак. — Хо… Хорошо, Риюзаки! Простите меня, пожалуйста. — Прощаем. Ватари, принеси, пожалуйста, пирожное. Два. Мне и Лайту. — Сказав это, детектив устроился на стуле в своей обычной позе и принялся печатать что-то на компьютере. Ватари быстро исчез, Мацуда тоже отправился куда-то по своим делам. «Какой же ты все-таки красивый», — с улыбкой подумал Ягами, любуясь сосредоточенным детективом. Почувствовав на себе взгляд парня, Риюзаки посмотрел на него и улыбнулся. — Да, Лайт. Я знаю. — Ты читаешь мои мысли? L усмехнулся. — Это совсем не сложно. Ведь я же тебя люблю.