******
Чанмину не спалось. Сегодня он совершенно случайно увидел, как старшие целовались в общем коридоре. Что там у них произошло, он не знал. Наверное, как обычно, повздорили из-за пустяка, или же Джеджун опять необоснованно приревновал Юно. Мин поздно пришел с подработки и тенью прошмыгнул к себе, чтобы не попасть на глаза Джеджуну, который имел привычку держать свою дверь открытой, когда Чанмин задерживался. К счастью, в коридоре было пусто, и Шим, благополучно минуя расспросы и предложения накормить его, попал в свою квартиру. Приняв душ и разогрев курочку, он собрался было расслабиться, как услышал шум в коридоре. Мин привык уже, что старшие постоянно выясняют отношения, а потом сладко мирятся, поэтому не придал этому значения. У Джеджуна тактика, что ли, такая была — создать ссору из ничего, а потом прощать ни в чем не повинного Юнхо. Во всяком случае, пока старшие выясняют, кто прав, кто виноват, он может отдохнуть от постоянной опеки мамочки-Дже. Смакуя куриную ножку, Мин вздрогнул от грохота и крика Юно, требовавшего у Джеджуна немедленно открыть дверь. Затем послышались угрозы о том, что Чон сейчас взломает дверь и покажет строптивцу, где зимуют раки и вообще накажет за непослушание. Младшему стало смешно: Юно Джеджуну поперек и слова не мог сказать, всегда соглашаясь с Кимом. «Интересно, чем на этот раз спровоцировал ссору Дже?» — подумал Мин, убирая остатки еды в холодильник. Он не успел дойти до спальни, как из коридора раздался голос Дже, громко посылающий Юно в известном всем направлении. «Это что-то новенькое!» — ухмыльнулся Мин и тут же помчался на выход, потому что за этим посылом последовал шум борьбы и стон боли. Он не знал, что происходит и как разнимать хенов, но чувствовал необходимость вмешаться. А вдруг Юно-хён покалечит Дже-хёна, не рассчитав своей силушки? Чанмин распахнул дверь и застыл с открытым ртом. Стиснув в объятиях обмякшего Джеджуна, Юно страстно целовал его. Ким отвечал ему с не меньшей страстью, поднял руки и обвил ими шею любовника. Чанмин пришел в себя и, ретировавшись в прихожую, тихо закрыл дверь. Нет, он не был ярым гомофобом, но и целующихся хёнов видел впервые. Он был, конечно же, шокирован и даже не хотел представлять, что они творят за закрытыми дверями. Глядя в потолок, Мин неожиданно подумал, а что бы почувствовал он, целуясь с парнем? Захлопав ресницами, Шим сглотнул и присел на постели. От творящегося в душе разброда захотелось курить или сунуть голову в прорубь. За неимением проруби, Шим решил покурить. Натянув борцовку, Чанмин встал, отыскал свой портсигар и поспешил в коридор. ЮнДже, видимо, сладко мирились, судя по приглушенным стонам, раздающимся из квартиры Джеджуна. Чанмин на цыпочках пробрался мимо нее, оказываясь на лестничной площадке. Он сразу же заметил всё того же неряшливо одетого соседа, который, уткнувшись в экран телефона, что-то бормотал, перебирая пальцами, и периодически выпускал дым изо рта, из которого торчала наполовину истлевшая никотиновая палочка. «Забитый он какой-то, — подумал Мин, приглядываясь к молодому человеку, и открыл портсигар. — Блин, зажигалку же не взял, — вспомнил он. — Черт, не хочется идти назад. Может, попросить огонька у этого задрота?» — потоптавшись немного, Чанмин повернулся к парню, погруженному в свой мир игры. — Кхм, — откашлялся Шим, чтобы обратить внимание того на себя. — Прости, что отвлекаю, но не мог бы ты одолжить зажигалку на две секунды? Я свою забыл прихватить, — попросил он, мысленно ежась от пронзительного взгляда, которым одарил его задрот. Кюхён удивился, когда услышал, что к нему кто-то обращается. Он оторвался от экрана смартфона и уставился на модника, который даже в простой майке и пижамных штанах выглядел, как модель с подиума, по сравнению с ним. — А, ну, извини, видимо, придется сходить за своей, — неправильно истолковал его взгляд Мин. — Зачем? — не понял Кю, подавая ему зажигалку. Чанмин прикурил и, вернув предмет хозяину, отошел к своему окну. Полностью насладиться процессом и расслабиться Шиму не давал сосед. На площадке чувствовалось какое-то напряжение. Он физически ощущал на себе цепкий взгляд полубезумных глаз. Вообще-то Мин был не из робкого десятка и умел поддержать разговор в любой компании, но сейчас почему-то растерялся и не мог найти слов, чтобы разрядить обстановку. Так ничего и не придумав, он потушил выкуренную наполовину сигарету и, кивнув задроту, потопал к себе. Кюхён провожал взглядом высокую плечистую фигуру парня и думал, почему, интересно, тот не спит в такое позднее время? Он заметил, что пижон был чем-то расстроен и всё порывался что-то сказать Кюхёну. Если разобраться, то, за столько времени, это впервые, когда звезда подиума обратилась к нему с просьбой. Да что говорить, они даже не здоровались никогда. Сам Кю никогда бы не обратился к этому, свысока глядящему на него, снобу. И, уж если быть честным, Чо лучше бы вернулся за зажигалкой, а не стал бы просить ее у пижона, окажись он в такой ситуации. «Видать, сильно парня прижало, что снизошел до такого, как я, — подумал без толики сочувствия Чо. Решив добить последнюю сигарету на этот день, он прикурил и уткнулся в телефон. Почему-то мысли о соседе не давали сосредоточиться на игре. Кю выключил смартфон и посмотрел в окно. — Интересно устроен мир, — подумал он. — Я даже толком не знаю этого парня: ни чем он занимается, ни сколько ему лет, даже как его зовут, я не знаю, а сижу сейчас и вместо того, чтобы идти спать, думаю о нем», — криво усмехнулся он. Чанмин ворочался в постели и думал, что могло в такой поздний час заставить задрота оторваться от компьютера и сидеть на обшарпанном подоконнике лестничной площадки. «Почему я встречаю его только вечером или ночью, но никогда не видел его утром или днем? Хотя, утром понятно, отсыпается, небось. Он всегда выглядит таким угрюмым и вечно решает какие-то мировые проблемы. А чего стоят его пузырящиеся на коленях треники или эта растянутая футболка! Как старый дед, честное слово, — усмехнулся Мин и тут же поморщился, вспомнив тяжелый взгляд задрота. — И какого, спрашивается, я, вместо того, чтобы спать, думаю об этой буке? — Чанмин повернулся набок и сложил руки под голову. — Но, всё-таки, отчего он такой нелюдимый?» — широко зевнув, спросил сам у себя Шим, закрывая глаза.******
— Чанмин, у тебя что-то случилось? — спросил у младшего спустя два дня Джеджун. — Нет, — проходя к себе, ответил Мин. — Мин-а, но ты за вечер уже третий раз вышел покурить, и вчера полночи бегал курить, — обеспокоенно сказал хён, следуя за младшим с намерением выслушать правду, поддержать донсена и помочь ему. — Хён, отвали, пожалуйста, пока я тебе не нагрубил, — остановился у своей двери Шим. — И не надо ходить за мной по пятам. Я взрослая, самостоятельная личность. Разберусь и без твоих советов. Вон, его воспитывай, — увидев, что в коридор выглянул Юно, кивнул в его сторону Чанмин. — А меня в покое оставь уже, — воспользовавшись замешательством старшего, который оглянулся на Юнхо, Мин юркнул к себе, закрываясь изнутри. Шим и сам от себя не ожидал, что отсутствие на площадке буки из соседней секции в привычное время так расстроит его. Его не было позавчера и вчера, хотя Мин караулил его полночи, то и дело хватаясь за портсигар и выбегая на лестницу под предлогом покурить. И сегодня неряха отсутствовал, хоть приближалась полночь. Его жестянка была пуста, как и в прошлые вечера. «Ну, и катись, к черту, — зло подумал Мин. — Мне, что, больше заняться нечем, как только караулить тебя, чтобы выкурить сигарету и молча уйти к себе? — он расстегнул пуговицы на рубашке и, сняв, швырнул ее на кресло, туда же последовали и джинсы. — А вдруг он заболел? — подумал Чанмин, натягивая шорты. — Или что-то с ним случилось?» — Мин-а, открой, я знаю, что ты еще не лег спать, — постучался к нему Джеджун. — Шим Чанмин, немедленно открой, — требовал хён по ту сторону двери. — Я очень волнуюсь за тебя, Мин-а, доверься мне, и мы найдем решение твоей проблемы. — Мин, открой, — присоединился к Киму Юнхо. — Не заставляй Джеджуна нервничать. — Да как же вы мне надоели, — прорвало плотину терпения у младшего, он открыл дверь и рявкнул: — А то что? У твоего Джеджуна выкидыш случится? Ким растерянно захлопал ресницами, переваривая смысл сказанного: — Мин-а, — только и смог он произнести. — Что Мин-а? Чего ты, как наседка, опекаешь меня, а, хён? Я не твой ребенок, да и вообще уже давно вышел из детского возраста. Хватит беспокоиться обо мне и воспитывать. Достал уже, — Мин провел ребром ладони по горлу. — Вот, где у меня стоит ваша забота, понятно? — Но, как так? — пролепетал Джеджун, посмотрев на Юно в поисках поддержки. — Шим Чанмин, извинись сейчас же, неблагодарный, — надвинулся на младшего грозовой тучей Чон. — Да пошли вы, — Мин растолкал хёнов и пулей вылетел из коридора на лестницу. Раскрасневшийся от выпитого вина, Кюхён сидел на своем любимом подоконнике и смолил, рассматривая фотографии. Он находился в приподнятом настроении то ли от алкоголя, гоняющего кровь, то ли от событий дня. Сегодня они отмечали день рождения Реука, и Кю впервые увидел, как старший расплакался от счастья, обнимая их с Йесоном. Ким от всего сердца благодарил за царский подарок друзей. Десять дней назад Йесон, видимо, вышедший из астрала, предложил Чо презентовать их соседу небольшое кафе. Кю подумал и согласился с хёном, ведь тогда Реук будет занят любимым делом и отстанет наконец-то со своей опекой. Хён, оказывается, уже нашел помещение неподалеку от их дома, оформил документы и даже приобрел мебель, оборудование, холодильники и посуду. Ему немного не хватало денег, чтобы завершить украшение зала, поэтому он поделился секретом с Кю и попросил его помощи. Три вечера, возвращаясь с Йесоном за полночь, они готовили сюрприз другу, расставляя столики и стулья, украшая шарами и цветами зал. Надо было видеть глаза Реука, когда они вручили ему документы и передали перевязанные ленточкой ключи от кафе. Кю тепло улыбнулся, вспоминая, как коротышка потребовал немедленно отвести его в кафе, как он трепетно гладил столы и заглянул в каждый уголок помещения, всё потрогал, осознавая, что он теперь хозяин этого заведения. Потом они пили за успех и процветание кафе, здоровье именинника и ели вкусный торт. Выскочивший на лестничную площадку, словно за ним гналась голодная стая волков, Чанмин резко сбавил ход, увидев соседского парня. Он удивленно пялился на сногсшибательно выглядящего в костюме и с аккуратно уложенными волосами буку. Кюхён поднял голову и увидел глаза. Большие, выразительные, бездонные, как океан, притягивающие светом, идущим из самой их глубины. Они смотрели на него так, будто хотели проникнуть внутрь души, заставляя сердце Кю забиться чаще. — Привет, — не ожидая сам от себя, улыбнулся он пижону. — Привет, — ответил Чанмин, пораженный голосом парня. Шима словно обволокло в мягкий кокон звука нежности, и ему стало уютно и тепло в нем. Он словно увидел этого человека другими глазами. Ему было сложно сопротивляться и этому волшебному голосу, и этой открытой улыбке. Он погрузился в направленный на него взгляд, который завораживал и потрясал. Мин забыл, что выскочил назло мамочке Дже в старой рубашке-поло и шортах в разгар ссоры. Он не помнил, что в этом мире есть что-то важнее блеска темных глаз, в какой-то один миг ставших спасением для него, согревая и даря целую вселенную. — У тебя случилось что-то хорошее? — подходя к Кюхёну и усаживаясь рядом на подоконник, спросил Мин. Кю повернул к нему экран телефона и показал фотографии, сделанные сегодня в кафе. — Сегодня у моего хёна был день рождения, — словно сто лет знает сидящего рядом парня, поведал секрет Чо. — Я всегда злился на него за излишнюю опеку и даже согласился вложить в это кафе часть денег, только чтобы он отстал от меня. Но сегодня я понял, что он искренне переживает за меня, а своими советами и заботой оберегает меня от ошибок, чтобы я не чувствовал себя одиноким и знал — в трудную минуту мне есть, на кого опереться. Мин внимательно слушал молодого человека, и его глаза прозревали. Ему становилось стыдно за свои слова, сказанные сгоряча старшим. — А я не понял этого и нагрубил своим хёнам, — покаялся он. — Они, наверное, обиделись и не простят меня, айщ, — покачал он головой. — Простят, зуб даю, — улыбнулся Кю. — Знаешь, сколько раз я ругался с Реуком и грубил ему? А он только делал вид, что обижается, понимал меня, прощал и снова заботился, — с теплотой в голосе произнес Кюхён. — Вот увидишь, и твои хёны простят. Уверен, что сейчас они беспокоятся о тебе и волнуются, куда ты делся. — Думаешь? — с сомнением спросил Мин. — Да стопудово, я тебе говорю, — уверенно произнес Чо. — Иди и просто скажи им, что ты любишь их. Ты ведь любишь их? — Где-то очень-очень глубоко внутри, — засмеялся Мин, которому стало легко и просто рядом с этим человеком. — Не угостишь сигаретой? — вопросил он собеседника. — Я выскочил, в чем был, и даже не взял с собой курева. — Пожалуйста, отравы не жалко, — протянул Кю ему пачку со смешком. Они дымили и молчали, каждый погрузившись в свои мысли. Но это была не та неловкая тишина, когда незнакомым людям нечего сказать друг другу. Это было молчаливое понимание, не нуждающееся в лишних словах, и полная уверенность, что это не конец разговора, а начало дружеских отношений. — Ну, я тогда пойду, — потушив окурок в жестянке, поднялся Мин. — Спасибо, тебе. — Не за что. Вперед, и удачи! — напутствовал его Кю. Дойдя до двери своего тамбура, Мин остановился и оглянулся. Чо стоял и с улыбкой смотрел ему вслед. — Меня Чанмин зовут, — представился он. — А я — Кюхён, — ответил Кю. — Тогда, до завтра, Кюхён? — с бьющимся о ребра сердцем спросил Шим. — Уже до сегодня, Чанмин, — поправил его Чо, сердце которого стучало в груди так же сильно. Fin