***
Меня разбудил размеренный писк каких-то приборов. Голова разрывалась от нестерпимой мигрени, тело было тяжелым и ватным, а во рту пересохло так, будто я не видел жидкости целую неделю. Попытка пошевелиться не дала результата — что-то удерживало меня на одном месте. С трудом приоткрыв глаза, я сразу же пожалел о своем решении. В них ударил яркий свет подвешенной под потолком лампы. По телу прокатилась новая волна боли. Кое-как отвернувшись, я попытался вновь — надо мной суетились люди в белых халатах, человек восемь. Все мое тело опутывали провода, капельницы и трубки. Рядом стояли неизвестные мне приборы, о назначении которых не хотелось думать. Где это я? Больница? Операционная? Навык для получения информации о цели «Наблюдательность» был создан! Что значит «был создан»?! Наблюдательность была со мной с того самого дня, когда я открыл для себя способности геймера! В голове пронеслась страшная мысль, которую я сразу же попытался отбросить: «Нет, не может такого быть, не могло же все просто взять и исчезнуть…»! Собравшись с духом, я открыл окно статуса: Имя: <не выбрано> Класс: Адмирал Уровень: 1 (0%) HP: 100/100 MP: 100/100 Сила: 8 Выносливость: 8 Ловкость: 9 Интеллект: 8 Удача: 8 Харизма: 9 Меня обступило со всех сторон липкое чувство страха. Уровни, навыки, умения, звания — все то, на что ушли месяцы и годы тренировок, перестало существовать в один момент. За что?! Почему?! И кто, черт возьми, все эти люди вокруг меня? Что они со мной сделали? Мысль о том, что именно они лишили меня всех способностей, показалась мне абсолютно логичной. — Пустите! Сделайте все как было! — в ужасе закричал я. Вернее, попытался закричать — голос, проходя через пересохшее горло, превращался в нечленораздельные стоны и хрипы. Одновременно с этим я начал ворочаться, стараясь сползти со своего ложа, но понял, что меня удерживают ремни и зажимы. Осознание этого еще сильнее разожгло мою панику. — Профессор, она очнулась! — раздался прямо надо мной испуганный женский голос. — Что? Не может быть, мы еще не закончили! Увеличьте дозу, быстро! — отозвался взволнованный мужской. Она?! Я повертел головой в обе стороны, и не заметил рядом никаких других пациентов. А значит… — Твою мать! Сволочи! Садисты! Вивисекторы! — принялся надрываться я, пытаясь освободиться из плена. — Пульс зашкаливает, аномальная мозговая активность! — снова женский. — Что происходит?! Не вздумайте ее потерять! — мужской, но на сей раз другой, грубый и резкий. — Да дайте же сюда! — мужской, тот, который я слышал в начале. — Зафиксируйте ее наконец! Чьи-то сильные руки прижали меня к кушетке. В плечо вонзилась игла, а на лицо опустилась кислородная маска. Перед глазами появилось оповещение игровой системы: Получен временный эффект: «Наркотическая кома». До применения эффекта: 3… 2… 1… Я снова провалился в едва отличимый от смерти сон без сновидений.***
Очнувшись во второй раз, я обнаружил себя в больничной палате. Рядом никого не было, а количество подключенных ко мне медицинских приборов заметно уменьшилось: остались только капельницаи и пульсоксиметр, закрепленный на пальце. К кровати я был по-прежнему привязан — прочные ремни неприятно сдавливали тело, не давая толком пошевелиться. Очевидно, мои мучители опасались, что я могу что-нибудь с собой сделать. Или не с собой, а с ними. В этом мне еще только предстояло разобраться. Интересно, чем же заслужила такое к себе отношение прежний обладатель этого тела? Или, вернее, обладательница — чуть приподняв голову, я смог разглядеть на груди характерные выпуклости. У меня таких не было. Лишенный возможности действовать, я принялся думать. Паника, охватившая меня тогда, на операционном столе, больше не возвращалась — ее надежно блокировал «Разум игрока». К счастью, оба начальных навыка, «Разум игрока» и «Тело игрока», по-прежнему оставались со мной. А вместе с ними и вся игровая система, пусть и немного отличающаяся от прежней. В частности, у меня изменился класс: вместо «Игрока» я стал «Адмиралом». Немного поменялись статы: исчез параметр мудрости, на его месте появилась харизма. Интересно, с чем это связано? Настоящим адмиралам не нужна мудрость? В остальном система оставалась точно такой же. Это давало мне надежду на светлое будущее — регулярно качаясь, я мог довольно быстро обогнать по способностям среднего человека. Правда, перед тем, как заняться прокачкой, мне еще нужно было освободиться от надоевших ремней. Увы, надеяться в этом на свои силы не приходилось. Лежать привязанным к постели было невероятно скучно. Я бестолково пялился в потолок, разглядывая имевшиеся на нем трещинки и узоры, следил взглядом за мухой, потом попытался уснуть. Сон не приходил. Тогда я попробовал медитировать, стараясь почувствовать движущиеся по телу потоки маны. Тогда, до перемещения, подобные манипуляции давались мне довольно легко. Увы, в этот раз все было куда сложнее — я так и не смог почувствовать магическую энергию, как ни старался. То ли мешали тугие ремни, не давая как следует сконцентрироваться, то ли уровень моих навыков был все еще слишком мал… А может, я просто отвык от работы с ней на таких тонких уровнях. Все-таки привычный мне запас маны был в десятки раз больше. Пролежав так час или два, я не выдержал и крикнул: — Да есть тут кто-нибудь рядом?! — голос оказался звонким и тонким, совсем не похожим на тот, что был у меня раньше. Как ни странно, это подействовало: ко мне вошел мужчина в больничном халате, седой, худощавый, с острой бородкой-клинышком и блестящей залысиной. Подмышкой он держал планшет с бумагами, а из нагрудного кармана выглядывали пара ручек и столько же готовых к употреблению шприцов с какой-то бесцветной жидкостью. Заметив их, я принялся умолять вселенную о том, чтобы меня в очередной раз не лишили сознания. Как и любой другой человек, обладающий естественными способностями, я знал, что у вселенной есть своя воля, а значит, это действие не лишено смысла. Однако доктор был настроен ко мне благосклонно. Он остановился подле кровати и заговорил спокойным старческим голосом: — Здравствуйте, Александра. Вижу, вы наконец-то пришли в себя? Александра… Так вот, значит, как теперь меня зовут. Я сделал мысленное усилие, приказав самому себе напрячься и вынести из этого разговора максимум пользы. Пока я не понимаю абсолютно ничего, а значит, никакая информация не будет для меня лишней. Внезапно узнал голос доктора — он звучал и тогда, в операционной. — Уже давно. Не знал… — я запнулся, вспомнив о перемене пола, — не знала, как позвать кого-нибудь. — Здесь есть кнопка вызова персонала, рядом с вашей ладонью, — он дотронулся до моих пальцев, помогая нащупать ее. — Пользуйтесь, когда возникнет необходимость. Кроме того, рядом с палатой постоянно дежурит охрана. Можете позвать их так, как позвали сейчас. И не беспокойтесь насчет времени суток — в этом и состоит их работа. — Ага, спасибо, — отозвался я, сам в это время думая про охрану. Меня держат связанным, взаперти, да еще и под охраной. Все это наводило на не очень хорошие мысли. Доктор тем временем посмотрел на приборы, что-то пробормотал себе под нос и нажал еще на пару кнопок в изголовье кровати — ее верхняя часть поднялась, позволив мне устроиться сидя. Я благодарно улыбнулся — так было гораздо удобнее. — А совсем развязать меня можете? — решил попробовать я. — Могу, — не стал отрицать доктор, — но сперва хочу убедиться, что ты полностью себя контролируешь. Во время операции у тебя случился припадок, мы опасались, что ты можешь себе навредить. — Не помню, — соврал я, — но сейчас все хорошо. Я не собираюсь ничего с собой делать. — Что ж, давайте попробуем, — неожиданно легко согласился он. — Надеюсь на ваше благоразумие, Александра. Мужчина открутил зажимы и ослабил ремни. Я аккуратно выбрался из-под них и подтянул к себе ноги, удивленно посмотрев на неожиданно гладкие девичьи колени. Затем понял, что на мне неожиданно мало одежды — одна лишь больничная распашонка — и прикрылся одеялом. Доктор выудил откуда-то табурет и уселся рядом. Он достал из кармана ручку, положил на колени планшет и посмотрел на меня, собираясь записывать: — Теперь рассказывайте. Вас что-нибудь беспокоит? Мигрень, жар, головокружение, сухость во рту? Что-нибудь еще? Я задумался, прислушиваясь к собственным ощущениям. Все было нормально, как и положено для того, кто обладает «Телом игрока». Будь у меня какие-нибудь проблемы, я бы сперва заметил соответствующий дебаф и лишь затем сами симптомы. — Нет, ничего, — покачал головой я. — Все нормально. Только… я ничего не помню. Решение симулировать амнезию было в какой-то степени спонтанным. Я неожиданно понял, что ничего не знаю об этом мире, о своей в нем роли. И это мое неведение — тоже в каком-то роде симптом. Кроме того, мне ведь теперь предстоит жить и работать в теле Александры, по крайней мере, до того момента, пока не разберусь, что здесь к чему. А потеря памяти — отличный повод заставить всех вокруг рассказать мне обо всем, что происходит вокруг. — Насколько ничего? — доктор оторвал взгляд от бумаг и пристально посмотрел мне в глаза. — Совсем ничего, — ответил я, — то есть, я помню, что это пол, а это потолок, а эта штука — кровать. Но о себе не помню ничего. Вы назвали меня Александрой, а мне это имя будто и не говорит ни о чем… Помню, как очнулся здесь, ремни эти, и все. Дальше ничего, пустота… — Очнулся? — тут же зацепился за мою оговорку мужчина. — Очнулась, — исправился я, мысленно отвесив себе пинка. Нужно быть осторожнее. — Что ж, мы предполагали амнезию одним из побочных эффектов. Вы даже были об этом предупреждены. Впрочем, сейчас это уже не важно, — он поднялся и протянул мне несколько листов из своего планшета. — Вот, посмотрите, возможно, какие-нибудь воспоминания вернуться. Я взял бумаги. С фотографии на меня смотрела молодая девушка в форме военно-морского флота. Каштановые волосы, заплетенные в косу, карие глаза. Довольно симпатичная. Подпись: «Кузнецова Александра Сергеевна». Перевернул пару страниц — обычное личное дело. Записи о достижениях и заслугах, благодарности, характеристики. Я посмотрел на доктора, покачал головой и сунул бумаги обратно. — Нет-нет, вы почитайте, — отказался он. — Это дело не одного часа и даже не одного дня. В таких вещах не следует торопиться. Он поднялся, собираясь уходить, но вдруг вспомнил о чем-то еще. Снова заглянув в свою папку, он вручил мне еще и запечатанный конверт, добавив его к личному делу. — Это ты написала. Как раз на такой случай, если не сможешь ничего вспомнить. Он развернулся и вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.