***
В жизни Кита было не так много людей. Мать он не знал. Отец про неё не говорил ничего, кроме того, что она любила небо. Говорил мужчина об этом, когда маленький Когане влюблённо смотрел в даль чёрной бесконечности. Мальчишка разглядывал звёзды, искал созвездия, а отец с нежной полуулыбкой отмечал, что он в такие моменты донельзя похож на мать. А ещё говорил, что она где-то там. Среди них. Этих прекрасных и далёких горящих огней. Кит же всегда отворачивался. Хотел ненавидеть небо, из-за которого рядом с ним нет матери, а отец выглядит таким печальным. Но не мог. Отец долго не протянул. Кит точно не знал, что случилось до его рождения… Сам Когане старший говорил, что попал в аварию. Лгал. Часто жаловался на боль в правой руке, хотя после всё равно улыбался и трепал сына по волосам. Говорил, что всё не так страшно. А ночами не мог заснуть. Хоронить кого-то, когда тебе нет и восемнадцати оказалось крайне тяжело. Всё пошло по наклонной. Кит учился. Старался учиться. Но всё было слишком сложным. Ему не хватало кого-то рядом. Он не понимал, как сходиться с людьми. Максимальной близости можно было достигнуть, лишь заехав кому-нибудь кулаком в нос. Ну, и самому получить, конечно же.Чем не физическая близость?
Когане дрался каждую неделю. Просто потому, что был не таким. Просто потому, что его не понимали. А он не понимал остальных. Хотя себя тоже. Основную часть времени занимала учёба. Потом подработка. На полную работу ребёнка никто брать не будет. Кит питался чем попало. Рос на книжках, оставленных отцом. Учился метать клинок, оставленный матерью. Он уставал. Чертовски уставал. Просто потому, что так быть не должно. У Когане не хватало сил на домашнюю работу. Он путал тетради, путал учебники, путал классы. Засыпал на занятиях, не мог сфокусироваться на текстах. Однако старался. Пахал, как проклятый и смог попасть в Гарнизон. А там… Снова драки. Снова выговоры.***
— Только потому, что ты поручился за этого ребёнка, он ещё здесь. — Я понимаю, сэр. — Ещё одна промашка, и он вылетит отсюда к чёртовой матери. — Подобное не повторится, сэр. — Я надеюсь, Такаши, я надеюсь. Не хотелось бы, чтобы твоя репутация пострадала из-за него. Киту от силы шестнадцать, но он не уверен. Никто не считает его дни рождения. Когане всё слышит. Стыдно ли ему? Возможно. Думает ли он, что может измениться? Нет. Мальчишка слишком долго жил, как жил. И не понимает, почему этот чёртов выскочка, проклятая «гордость» гарнизона, решает милосердно за него ответить. Неприятно. — Послушай, я знаю, что налажал. Можешь не париться, долго это не продлится. Ещё немного, и меня отправят домой… Мне здесь не место. — Кит… Когане вздрагивает. Он давно не слышал своего имени. Учителя, одноклассники — все использовали фамилию.***
На уроках Кит выглядел серьёзным. На перерывах и того хуже — мрачнел. Широ всё никак не мог привести его в чувства, пока однажды не решил встретиться вне этих давящих стен. Когане раскрылся. Оказалось, в нём осталось ещё много детского — его тянуло в зоопарки, ему нравилось смотреть разные познавательные передачи. А самыми замечательными были дни, когда Такаши, раздобыв как можно больше сладостей, заваливался к мальчишке и они устраивали киномарафоны. Это было тем, в чём нуждались оба. Одному нужно было перестать быть примером, расслабиться. А второму… Просто нужен был кто-то. Чтобы загнать одиночество подальше в угол, чтобы спрятать клыки и позволить себе хоть немного побыть ребёнком. Насколько бы сложным это не было.***
Однажды Кит затянул Широгане в гараж. Стоял вопрос о том, как и кому можно продать полудохлый байк. Тот стоял здесь чёрт знает сколько, однако, отмахнувшись, Такаши лишь попросил найти инструменты. Вместе с ними нашлась и гитара.I guess you don’t need it
Кит не поёт. Скорее шепчет, неловко прокашлявшись перед тем, как начать. В его голове крутилась достаточно старая песня, которую он услышал очень и очень давно. Мальчишка толком не помнил мотива, нужных интонаций, переходов, но отчего-то именно сейчас его это совсем не волновало. Не волновало ничего, кроме пальцев на гитаре, что жили своей жизнью и ловко перебирали струны, будто бы не было у них долгого и мучительного перерыва в несколько лет.But everything I have to give I’ll give to you
В какой-то момент голос Когане становится громче. Он смелеет, прикрывает глаза от удовольствия и импровизирует, до невозможного изменяя песню. Широ теперь совсем её не узнаёт. Однако от этого та кажется ему особенной.Even as my eyes do see it The very things that make you live are killing you
Такаши ненавидит копаться в машинах. Однако то, как эмоционально поёт Кит, то, как он невзначай бросает на него, измазанного в мазуте и глупо улыбающегося, такие несмелые, короткие взгляды — того стоит.Listen when all of this around us’ll fall over I tell you what we’re gonna do You will shelter me my love I will shelter you
Широ не знал, что у Кита такой красивый голос, когда он поёт. Он так же не знал, что тот умеет играть на гитаре и так увлекается процессом. И если бы он знал — точно бы попросил парня спеть раньше. Кит даже не подозревал, что первой песней, которую он споёт не в пустоту четырёх стен, будет нечто, со словами про любовь. А если бы и знал — точно бы позвал Широ сюда раньше***
Тёплое солнечные лучи медленно пробирались в комнату. Вылезать из постели перед расставанием очень тяжело. Особенно когда спящий рядом человек уезжает не в другой город или страну, а вообще покидает эту планету. Когане неохотно открывает глаза и рукой закрывается от света. Рядом мирно сопел Такаши, и, на самом деле, брюнету ужасно не хотелось его будить. Однако… Времени оставалось не так много. Нужно было успеть попрощаться. Пусть медленно, пусть лениво, но всё же. Нежный поцелуй касается лба, Широгане просыпается, ласково улыбаясь, и треплет мальчишку по волосам. Спать вместе было его идеей. Ничего такого — просто больше времени рядом. — Широ? — Кит внимательно наблюдает за контрольными сборами парня. Чёртов Кербер. Отбирает у него самое дорогое. — Да? — Возвращайся. — Куда я денусь? Обязательно вернусь. — Он смеётся, а рука вновь касается тёмного маллета. «Обязательно» не вышло. Не вернулся. И Кит старался похоронить его впервые.***
Когда Широ вновь оказался рядом, Кит был готов вцепиться в него так крепко, насколько это вообще возможно. Лишь бы не отпускать. — Я не хочу тебя терять. — Не потеряешь. Мальчишка нутром чувствует, что ему ещё не раз предстоит поволноваться. Но Такаши сложно не верить. Особенно когда тот касается пальцами твоих волос и улыбается тепло так, нежно. Но вскоре вновь пришлось хоронить его, как в первые. Кит кричал во сне. Паладины знали об этом, слышали его, когда проходили мимо комнаты. Раз за разом он повторял это имя, кричал, выл, подобно волку, взвывающего к своей богине-Луне. А на следующий день старался задавить все свои чувства.***
— Кит я… Я так устал… Лоб касается лба, Кит мягко улыбается, понимая, что теперь он точно никогда не оставит Широ одного. — Ты можешь отдохнуть, а я обещаю, что разожгу в тебе огонь, мой чёрный лев. Такаши слабо усмехается. Мальчишка, уже давно переросший это прозвище, переносит его руку к своим волосам. — Обещаешь? — Обещаю.