Пусть всегда будет солнце

Со смертью отца Питера во мне как будто что-то сломалось. Я чувствовала себя одинокой песчинкой в бескрайней пустыне, маленькой и беззащитной. Тело священника было обезображено, его хоронили в закрытом гробу, я даже не смогла взглянуть на него в последний раз. После возвращения в Гастингс, я, закрывшись в своей комнате, погрузилась в глубочайшую депрессию. Я лежала в постели и тупо смотрела в потолок, не желая есть, пить или говорить с кем-либо из детей и персонала. В этом мире было много людей, с которыми мне приходилось общаться, но тех, кто был мне по-настоящему близок, были единицы. Отец Питер был мне не просто дорог, этот человек был мне другом, братом, отцом, наставником, помощником... Казалось, что мудрость, которую другие постигают годами, он впитал с молоком матери. Я помню, как самые запущенные дети, попадавшие ко мне в приют с улиц, после нескольких бесед с ним преображались, исправляли свое поведение, стремились стать лучше. Как будто он чудесным образом вытягивал из других все зло, подлость, мерзость, все те плохие качества, которые делают душу черной и заставляют медленно опускаться на самое дно существования. Я помню, как он утешал меня в минуты отчаяния, как вселял уверенность в завтрашнем дне, заставлял поверить в то, что все плохое уйдет, а на его место обязательно придет радость и благоденствие. Мой внутренний стержень сломался, сидя на кровати, я смотрела в одну точку, методично раскачиваясь из стороны в сторону, не желая выходить из комнаты и каким-либо образом контактировать с внешним миром. Никто из персонала не тревожил меня, зная мое отношение к покойному и какую важную роль он играл в моей жизни. Одной ночью я проснулась от тихого шепота, раздававшегося совсем рядом. - Пани Лиза, проснитесь, пожалуйста… Ну, пожалуйста, вставайте, пани Лиза - голос дрожал и я, еще находясь в полудреме, услышала редкие всхлипы. С трудом разлепив глаза, я увидела маленькую Алисию, стоящую возле моей кровати. - Детка, что ты здесь делаешь? Ночь на дворе, разве тебе не положено спать в своей кроватке? - Пани Лиза, не бросайте меня здесь одну... Пани Лиза, только не умирайте, хоть вы не умирайте, - девочка разрыдалась. Сон моментально прошел, в мозгу лихорадочно заработали извилины, пытаясь понять, с чего ребенок сделал такие выводы. Я посадила Алисию рядом на кровать, прижала к себе и стала потихоньку успокаивать. - Алисия, с чего ты взяла, что я умру? Откуда такие мысли? Я просто немного приболела, вот и решила отлежаться в кровати. - Мама тоже так болела, когда папу убили. А потом она привезла меня к отцу Питеру и через несколько дней не проснулась, – девочка уже рыдала взахлеб, сжимая в маленьких ладошках ткань моей ночной сорочки, – как же я здесь без вас, не бросайте меня, пани Лиза, - Редкие всхлипы переросли в судорожное рыдание, у девочки началась истерика, которую можно остановить, только дав ребенку выплакаться. А я, прижимая к себе маленькое подрагивающее тельце, почувствовала себя предательницей. Замкнувшись в своем горе, я не подумала про своих детей, не подумала про окружающих людей, ставших для меня настоящей семьей. Пока я упивалась своими страданиями, я не видела, что люди вокруг тоже скорбят и горюют, но только я раскисла, словно кисейная барышня. Я прекрасно знала, что приютов, подобных моему, единицы. В большинстве случаев дети там просто не голодные и одетые. А ведь только благодаря тому, что здесь работали люди, для которых забота об этих детях была не просто обязанностью, а смыслом жизни, воспитанники получали не только еду и одежду, а настоящую любовь и заботу. Разве хотел бы отец Питер, который так много сделал для нас, который нас поддерживал, помогал, делил с нами радости и печали, чтобы я вела себя подобным образом, разве одобрил бы он мое уныние и депрессию? Только сейчас я поняла, как была неправа, как виновата перед людьми, которые меня окружают, как виновата перед своими детьми. Алисия никуда не ушла этой ночью. Обессиленная сильнейшим стрессом девочка заснула в моей кровати, так и не выпустив краешек моей ночнушки из своих рук. Утром мы с Алисией вышли в столовую на завтрак. Каждой клеткой своего тела я чувствовала облегчение, которым буквально дышали дети. - Миссис Коул, с выздоровлением... - Миссис Коул, как хорошо, что вам уже лучше... - Миссис Коул... Миссис Коул... Миссис Коул... Почти каждый ребенок подошел ко мне и сказал несколько слов. Малыши лезли ко мне с обнимашками, старшие рассказывали новости, кураторы докладывали про жизнь каждой группы. А от мистера Смита я получила знатную взбучку. Все эти дни ко мне в комнату заходила только сестра Марта, которая никакими увещеваниями не могла расшевелить мою депрессивную тушку. Но что не удалось взрослому, то удалось маленькой девочке, испугавшуюся, в очередной раз за свою коротенькую жизнь, остаться без человека, которому можно доверять и которому она будет небезразлична. В середине июня в приют вернулся Том. Как рассказал мальчик, он не просил директора оставить его на каникулы в школе. Ещё к Рождеству его школьный товарищ попросил своего отца сделать Тому порт-ключ к Гастингсу и из Гастингса на вокзал Кинг-Кросс, чтобы парень мог без проблем вернуться в школу. - Миссис Коул, я не могу отсиживаться где-то в стороне, зная, что вы здесь. Пусть я ещё несовершеннолетний и мне нельзя колдовать, но зато я доработал те руны, которые высылал вам зимой. Теперь я уверен, что они сработают так, как надо. Я слушала этого мальчика и просто не могла ругать его за непослушание. Хотя нет, не мальчика, я видела перед собою юного мужчину, готового защищать свою семью. О том, что мы стали для Тома семьёй, лучше всего свидетельствовал его поступок. В Хогвартсе учились маглорожденные дети не только из Лондона, но также из Бристоля, Ливерпуля и Манчестера. Сам Том не просил директора о возможности остаться в школе на каникулы, но просили другие ученики, особенно со старших курсов. Диппет отказал всем. Осиротевших детей просто бросали на произвол судьбы на вокзале Кинг-Кросс, совершенно не думая о том, кто и как будет заботиться о них дальше. Слышать это было жутко... А потом запинаясь, и переминаясь с ноги на ногу, Том сказал, что на вокзале его ждут осиротевшие студенты Равенкло... Так наш приют пополнился ещё двумя маленькими магами... Оформление документов на этих детей прошло без проблем. А Тома я похвалила за то, что не оставил мальчишек в беде. Лето пролетело незаметно. Лондон потихоньку восстанавливался, Гитлер в это время кинул все силы на покорение моей родины из прошлой жизни, война проходила вдалеке, и лишь голос из радиоприемника ежедневно напоминал о том, что мы все ещё в опасности. За покупками к школе дети отправились сами, деньги им выдал декан перед отъездом домой. Новым мальчикам было тяжело осознавать, что теперь они не могут купить то, что нравится, а нужно рассчитывать лишь на весьма скромное содержание от попечителей. Алисия, ранее не желавшая общаться с другими детьми, быстро подружилась с новенькими мальчиками. Тайна объединяет, общаться с такими же магами, как она, было гораздо проще. Наш дом в Лондоне совсем не пострадал. Я добилась разрешения жить с детьми в Гастингсе ещё один год. Здесь мне было гораздо уютнее и спокойнее. Раз в месяц к нам наведывался доктор Стивенсон. Он не забыл своего обещания и следил за здоровьем ребят, попутно снабжая меня свежими новостями. Следующим летом Том привел к нам ещё одну осиротевшую девочку. Мальчик перешёл на пятый курс и сова вместе со стандартным списком покупок принесла ему значок старосты. Как и в каноне, с самого первого дня учебы Томас показал себя умным, любознательным, ответственным студентом. Его тягой к знаниям восхищались все преподаватели, кроме Альбуса. Судя по рассказам парня, у меня создалось впечатление, что будущий директор записал его в "страшные темные маги", скорее всего из-за способности змееуста, которую все-таки не удалось скрыть от окружающих. У меня не было оснований не верить словам мальчика, Том всегда очень правильно определял отношение к себе других людей, хорошо чувствовал ложь, фальшь и неискренность. Осенью 1942 года на вокзал Кинг Кросс я провожала уже четверых детей. После того страшного года Лондон больше не бомбили, и мы добирались до города машиной, как и раньше. - Том, пообещай мне, пожалуйста, одну вещь, - я долго думала, говорить ли с мальчиком на эту тему, вдруг канонного василиска не существует. Но потом решила, что лучше перестраховаться. - Пообещай мне, что если найдешь Тайную Комнату, не будешь ее открывать. - Откуда вы узнали о тайной комнате? - парень выглядел удивлённым, по его реакции я поняла, что скорее всего такие мысли его уже посещали. - И почему решили, что я буду ее искать? - Томас, неужели ты забыл, как читал мне Историю Хогвартса перед поступлением в школу? А зная тебя, совсем не удивительно, что ты захочешь найти то, что создал твой легендарный предок. У тебя ещё много времени впереди. А в этом году лучше думай про экзамены. Улыбнувшись, я взъерошила волосы на голове уже такого взрослого Тома и, помахав на прощание остальным ребятам, покинула платформу.