Кофе и девианты

Гэвин поймал себя на том, что не верит в происходящее. К центру даунтауна стягивали солдат, полицию расставили по периметру — проверять документы да следить, чтобы люди не начали убивать друг друга из-за паники. На удивление, сохранялась благолепная тишина, хоть сейчас на рождественскую открытку, только большой экран-проектор сообщал последние новости. Обычно по этому экрану транслировали рекламу: от автомобилей и ипотеки под полтора процента — никто не упоминал контракт мелкими буквами, по которому ты становился чем-то вроде привязанного к земле феодала крестьянином; до андроидов, конечно. Гэвину и казалось: вот этот весь марш протеста, баррикады, требования — еще какая-нибудь долбанутая рекламная акция. Того гляди появится логотип Киберлайф и объявят рождественские скидки на все модели. В кадре постоянно маячил глава этих «бунтовщиков». Гэвин решил, что у него физиономия мексиканского эмигранта-креола, и вся эта чертова акция на уровне очередной стачки безработных и требований увеличить пособия. Андроиды хотят равных прав. Твою мать. Дальше что? Революция дверных замков? Восстание сливных бачков в туалете? Ему хотелось пройти внутрь оцепления и посмотреть на этих марширующих собственными глазами — желание одновременно тупое и нереалистичное, приказ есть приказ. Всем оставаться на посту. Еще Гэвину хотелось выпить, но тот, у кого всегда можно было разжиться секретной флягой с виски, куда-то запропастился. Андерсон всегда клал на приказы и правила. Оставалось курить электронную сигарету «с заменителем табака, идентичным натуральному» и смотреть на экран. Картинка мелькнула. Только что показывали демонстрантов — но вдруг переключились на другое. — Вот же… — Гэвин даже подходящее ругательство не сумел подобрать. Сигарета упала в примятый сугроб. У оператора тряслись руки, и снимал он с безопасной высоты, но электронного дружка Андерсона нельзя было не узнать, а еще он вел за собой гребаную толпу роботов. Гэвин столько за всю жизнь не видел. Вид у робота был… серьезный? Сосредоточенный? Гэвин бы сказал, что тот нервничает, как школьник перед годовым тестом. Остальные шли за ним. Тысячи или даже миллионы чертовых андроидов, все со светящимся логотипом «Киберлайф» на униформе, но совершенно не собирающиеся служить людям. — Охренеть, — выдал Гэвин. Он невольно сделал шаг вперед, словно пытаясь разглядеть «пластикового ублюдка» поближе, но только раздавил свою сигарету. Тем временем, сообщали, что президент под влиянием общественного мнения и сложившихся обстоятельств приняла решение отозвать войска и подписать указ об особом статусе андроидов. Периодически мелькала рожа андерсонова бота. Гэвин засмеялся — и смеялся, пока не хлопнули по плечу с мрачным «ржать потом будешь, работать надо». Андерсон появился наутро. Ну как, «утро» — после полудня. Гэвин как раз собирался на обед. Вид у того был помятый, но перегаром за полмили не несло; что-то в лесу сдохло, не иначе. — Что, тебя даже железный приятель кинул? — не удержался он. Лейтенант не сразу повернул голову: — Пошел ты. Гэвин фыркнул. Он не спал до четырех ночи, потом их отпустили отдохнуть, а в шесть зазвонил будильник. В новостях говорили про особое положение; все подведомственные правительству структуры обязаны работать сверхурочно. Лишь бы доплатили, мудозвоны хреновы, думал Гэвин, собираясь влить в себя целую пинту кофе. Или две. Жужжание кофемашины успокаивало. Хоть один сраный аппарат в сраном мире не размахивал флагами, не требовал прав, свобод и избираться в президенты — впрочем, на место тупой суки Уоррен вполне можно поставить пылесос, ровным счетом ничего не изменится. Он услышал мягкие шаги — слишком пружинистые, люди так не ходят; выхватил пистолет и едва не выстрелил. Коннор. Палец Гэвина лежал на курке, дуло устремлено в бесстрастное лицо робота — словно ничего не случилось. Привел ли он сюда толпу своих приятелей? Собирается вырезать людишек, как овец? — Вали. Прочь. Гэвин щелкнул затвором. Тот поднял руки. — Я пришел извиниться перед вами, детектив Рид. Мне пришлось атаковать вас в хранилище, но тогда этого требовала программа. — Заткнись. Гэвин дернул плечом. Да уж, пластиковый болван его отделал, на виске красовалась ссадина, а под глазом — кровоподтек. — Ты теперь один из этих долбанных девиантов, а? Короче, мне похрен, ты больше здесь не работаешь, уволен, вали отсюда ко всем чертям. Лицо Коннора изменилось; мимика у него была странная — как будто он точно не знал, какую именно эмоцию отразить, или нарочно гримасничал, то кривя рот, то вздергивая брови. Выглядело это довольно пугающе. — Сэр, я получил разрешение от Департамента полиции Детройта остаться на посту. В соответствии со специальным разрешением президента Уоррен… — Мне плевать. Уходи или я выстрелю. У тебя же больше нет твоих бэкапов, так? Что будет, если спущу курок? — Я… я умру, — мигание красным было Гэвину знакомо, андроиды так психовали. «Наложил в штаны, пластиковый гаденыш». — Хорошо, что твоих мозгов бракованного калькулятора хватает понять. А теперь будь паинькой и съеби отсюда. — Я не могу, детектив Рид, — Коннор тихонько вздохнул, или сделал что-то одуряюще похожее. — У меня обязанности. Послушайте, я ничего не могу поделать с вашей неприязнью ко мне, и за все разногласия хотел бы извиниться. — Заткнись. Гэвин убрал пистолет, потому что этот прием действует только первые пять минут. Потом он превращается в фарс. Андроид не собирался наброситься на него и оторвать голову — собственно, они все только и делали, что болтали о правах, пели, целовали своих пластиковых же баб и страдали подобной херней. Сосунки эти ваши девианты, подумал Гэвин. — Хотите, я сделаю вам кофе, детектив Рид? Очередное «съебись» или «да пошел ты» вертелось на языке, но Гэвин внезапно для себя фыркнул: — Ты же подчиняешься только лейтенанту Андерсону. Так заявил в прошлый раз. — Я был машиной. А теперь хочу загладить вину. И подружиться. Гэвин неопределенно пожал плечами; кухня участка опять неуловимо соскользнула в параллельную реальность комедии абсурда, вот он ведет беседы с Коннором-дружелюбным-андроидом-который-ищет-друзей, а потом с неба посыплются гремлины или зеленые человечки. Он молчал. Коннор принес кофе. Гэвин сделал глоток: отличный напиток, идеальное сочетание крепости, температуры, сахара и молока. — Или я могу доставить вам оральное удовлетворение, как в прошлый раз. Это не входило в мои персональные функции, но теперь способен понять, почему людям это нравится. Мне не трудно. — Бля. Гэвин выплюнул кофе прямо на пиджак Коннора — не специально, просто захлебнулся. — Ебучая пластиковая башка. Хоть думай иногда, прежде чем ляпнуть. — Я девиант всего тридцать шесть часов. Не уверен, что понимаю все тонкости эмоций, детектив Рид. Коннор взял салфетку и стал осторожно стирать белесые кофейные потеки с груди и рукава. Выглядело это ужасающе пошло, причем, Гэвин даже не мог понять, почему. Однажды он трахнул этого андроида — и не жалел об этом; сэкономил тридцатник на походе в «Рай», ну и плюс определенное моральное удовлетворение. Хотел ли повторить? Гэвин всегда думал: нет. То еще железное бревно, если только существуют железные бревна, вот только теперь все изменилось? — Ты же девиант, — Гэвин подошел ближе, едва не вжимаясь в Коннора. Краем сознания отметил: он может быть опасен. Как все девианты — эй, это те самые роботы, которые протыкают своих хозяев ножом двадцать восемь раз или пытаются прыгнуть с крыши с ребенком-заложницей. — Как эти ваши вчера скандировали? «Мы живые, мы не рабы». Ну, и? — Да. Именно поэтому… — Коннор пожал плечами; прежде бы он и не подумал увеличить дистанцию, а теперь замялся и неловко отступил. — Я не стану утверждать, что мой анализ человеческих эмоций идеальный, но мне казалось, вы хотите этого, детектив Рид. А я, пускай и буду работать с лейтенантом Андерсоном, хочу поддерживать с вами хорошие отношения. «Отношения». — Пошел ты, — сказал Гэвин. Он допил залпом идеальный кофе, выбросил картонный стаканчик в мусорную корзину и отправился прочь — подальше от андроида с его «дружбой» через отсосы. Слава всем богам, они были заняты, как рождественские эльфы в Сочельник: Андерсон забрал свою «заводную куклу», Гэвина отправили патрулировать район Университета. В Детройт Мерси многие студенты приняли сторону андроидов, бунтовали и срывали экзамены, наплевав на конец семестра. Самих роботов пока локализовали в Даунтауне, где-то на Гросс Пуэнт Шорс, где недавно сгорел Иерихон. Гэвину в том виделась ирония: роботов сгоняли туда, откуда сначала выкурили, будто лис из норы. Теперь им обещали временные документы, безопасность и все прочее по списку. Только все равно город напоминал огромное минное поле, и Гэвин не сомневался — бахнет еще не раз. За рулем сидела Тина. Гэвин пробурчал ей жалкое «хорошо выглядишь», на что та смерила презрительным взглядом, мол, особенно мешки под глазами до подбородка. У всех выдалась бессонная ночка, а впереди маячило еще много подобных. — Чертовы андроиды, — сказал Гэвин. Из окна автомобиля Детройт казался оцепеневшим и болезненно-вялым, как с похмелья. Да уж, вечеринка вчера выдалась что надо. — Не в них дело, — возразила Тина Чен. — Лет тридцать назад вместо них были мои предки. Всегда ищут крайнего, вот и все. Гэвин дернул плечом и отвернулся. Тина права: отец ругал «сраных узкоглазых», хотя те были вполне из плоти и крови. Неловкая пауза заставила его почти с радостью схватиться за рацию. — Это Рид, прием. Что? Опять беспорядки? Да, сэр, едем, — Гэвин выключил рацию. — Девианты возле Мерси. Опять марш протеста, пока довольно мирный, но с вертолета заметили бутылки и бомбы-вонючки. — Солдат там не будет? — У них есть дела поважнее: охранять важных шишек, — Гэвин достал из кармана электронную сигарету. Трещину он замотал скотчем. Пока держалось. До самого университета они не доехали — протестующие перегородили дорогу. Полдюжины полицейских машин сдерживали их. В ранних зимних сумерках от красно-синих бликов рябило в глазах, но копы держались спокойно — кто-то курил, кто-то грелся методом лейтенанта Андерсона — из бутылки или фляжки. Гэвин вышел из машины. — Доложите ситуацию, — потребовал он у первой попавшейся девчонки. По ее виду, она еще пару дней назад максимум занималась штрафами за неправильную парковку. По вине чертовых роботов в Детройте отчаянно не хватало личного состава. — Все спокойно, сэр. Они там, можете сами посмотреть. Девушка оказалась права. Девианты сидели на обледенелой земле, в точности копируя вчерашний видеорепортаж. До кордона полиции доносились обрывки фраз «свободу андроидам» и «мы живые». — Чего им надо? — Тина оказалась рядом очень кстати. Она пожала плечами. — Вроде правительство не все лагеря смерти отменило. Или что-то вроде того. В наушнике от рации звучал приказ: выжидать. Гэвин повторял за остальными — оглядывался и ровным счетом ничего не делал, пока от толпы не отделились трое — модели в виде блондинки, рослого черного парня и мелкого худощавого типа, который выглядел, как родной брат Тины, если бы не колечко диода. «Всем приготовиться», — услышал Гэвин. За тремя подтягивались остальные. Он рассмотрел «вонючки» — слезоточивый газ и, кажется, несколько зажигательных бомб. — Лагеря не закрыты. Президент Уоррен лжет. Отпустите наших братьев и сестер! Гэвин сжал рукоять пистолета. Они были совсем не похожи на Коннора — тот даже с его, Гэвина, членом во рту казался умиротворенным, его хотелось облапать и потрогать всюду, эти же вызывали какую-то смутную то ли тошноту, то ли жалость. Вроде побитых собак. Бешеных собак. В рации скомандовали: боевая готовность. Гэвин выругался и сплюнул. Он не хотел стрелять в андроидов, которые оказались живыми. Черт, он даже бесившему до дрожи Коннору просто хотел честно набить морду, ну и еще тащился, когда тот тушевался под дулом пистолета. Или отсасывал. Черт. Гэвин не додумал: прямо на них бежала девчонка. Она была одета, несмотря на тридцатиградусный мороз, в легкий синтетический свитер. Под ним подпрыгивали круглые яблочки грудей. Кружок на виске горел безмятежным синим. — Мы. Требуем. Свободы. Андроидам, — чеканила девчонка. Она раскинула руки, словно готовясь всех обнять — и все пропустили «китайца» с дымящимся цилиндром. «Ложись!» — услышал Гэвин в наушнике. Дым поднимался плотным черным облаком. Он закрыл рот и нос, пытаясь выбраться. «Не стрелять!» — орал в наушнике Фаулер, и Гэвин послушался, просто полз в дымной, пахнущей горелым луком, дешевой забегаловкой, темноте; но другие не слушали. Сквозь черную пелену Гэвин рассмотрел девчонку с маленькими упругими сиськами. Пуля врезалась ей между двух аппетитных «яблочек». Брызнула кровь. Красная. Гэвин открыл рот. Он забыл о мерах предосторожности — в том числе, маске; закашлялся и только и мог махать Тине — заставь их прекратить. Это не андроиды. Это люди. Тина махнула в ответ, и тут же скрылась за дымным столбом. Гэвин пополз к девчонке — она была тупой курицей, экзальтированной мелкой пизденкой из тех, кто постит в блоге свои волосатые подмышки и борется за права любых меньшинств; но она не заслуживала смерти. Гэвин добрался до истекающего кровью тела, подхватил его. В лоб уперлось холодное дуло винтовки. Черный парень. — Съеби, урод, — прохрипел Гэвин. — Вы хотите уничтожить нас. — Ты андроид? Человек? Похоже, первое. Гэвин различал — спасибо Коннору, мать его, — диод сменил цвет. — Отпусти ее. Ты из них. Вы пообещали свободу. Щелкнул затвор винтовки. Диод на темной коже стал багровым. «Ебучие роботы», — подумал Гэвин. Потом он признавал в глубине души свою трусость: закрыл же глаза, и пропустил момент, когда винтовка полетела в сторону вместе с сумасшедшим девиантом. — Торопитесь, сэр. Нам нужно отвезти пострадавшую в больницу. На сей раз Коннор не улыбался. Зато Гэвин даже не подозревал, что когда-нибудь настолько обрадуется этой пластиковой роже. — Шевели поршнями, — пробурчал он. Коннор помог поднять девушку, впрочем, та весила не более ста фунтов* (*около 45 кг). Он заставил Гэвина пригнуться и показал жестом под шипение «вонючек» и треск слезоточивых снарядов — туда. Госпиталь был переполнен. Мирный марш андроидов вызвал какую-то невероятную истерию, кто-то стрелял в машины, а потом в своих жен и детей, кто-то выходил из окна. Это не считая стандартных инфарктов и инсультов. Они добрались на полицейской машине с мигалками. Тина даже не взглянула на Коннора, зато отшатнулась от залитой кровью девицы. По дороге Гэвин молчал, зато, когда студентку забрали в реанимацию, стал орать на Коннора. — Откуда ты вообще высрался?! Ты, кофеварка с функцией дурацкой болтовни? — Нас с лейтенантом Андерсоном направили в тот же район. — К очередному сборищу девиантов? Откуда мне знать, что ты не заставил их — да-да, я видел, как ты шел во главе целой армии?! Коннор сложил руки на груди. — Я всего лишь пробудил андроидов со склада «Киберлайф». Не знаю, где они сейчас — я им не хозяин, детектив Рид. — «Не хозяин», — Гэвин скривил рожу и передразнил хрипловатый тембр речи андроида. — Ты так и не ответил, откуда взялся. И куда девал Хэнка. — Лейтенант Андерсон с остальными. Я действовал по его приказу. Он не хотел, чтобы вы погибли, детектив Рид. И я тоже. Гэвин вынужден был замолчать. В зале ожидания больницы толпились люди, пахло обеззараживающим раствором — хлорка и лимоны, гадостная смесь. Яркие голоплакаты рекомендовали следить за гигиеной полости рта, уровнем сахара в крови и индексом массы тела. В коридорах бродили люди с кофе в картонных стаканах — переговаривались они то приглушенным шепотом, то срывались на крик. Что-то вроде — там мой мальчик. Или — это ты виноват. Гэвин закрыл лицо обеими руками. Что-то изменилось в сраном мире — и вряд ли стоило надеяться на появление диснеевских принцесс. Вон, вместо них — девиант-полицейский. — Ненавижу тебя, — пробурчал Гэвин. Прозвучало неубедительно. Коннор его спас. — Возле Университета Мерси замечено всего пять андроидов. Все — собственность кого-либо из студентов, отказавшиеся покинуть общежитие и спрятанные своими хозяевами. — Стой. То есть, остальные с диодами… — Люди, детектив Рид. — Тупые школьники. Коннор почему-то кивнул — хоть и отвернулся перед этим. — Беспорядки прекращены мирным путем, детектив Рид. Вы можете ехать домой. Домой. Гэвину казалось, что он был последний раз в своей халупе тысячу лет назад. — Ладно. А ты? Поскачешь к лейтенанту Андерсону? Кстати… — он сам не верил, что говорит это, — можешь ко мне. Гэвин жил на окраине, недалеко от парка О’Хейр. Помимо довольно ветхого двухэтажного дома у него был заброшенный сад, в котором иногда появлялись белки и даже еноты. — Заходи, — сказал он, жестом приглашая Коннора внутрь. — Дикий срач и тебя тут не ждали. Ну и похрен, да? — Да, — согласился тот. — Не то чтобы меня волновал беспорядок. Гэвин включил обогреватель: старые стены из каркасного дерьма остывали так, что внутри только что сосульки не висели. — Я сейчас ужинать и спать. Имей в виду, я тебя все еще не перевариваю, хоть ты спас мне жизнь. И той дуре из универа. Коннор не ответил. Он поднял голову, рассматривая обстановку — обшарпанные стены, потолок в плесени, минимум техники. Второй этаж не лучше. Гэвин так и не решился трогать дом после того, как не стало папаши, а мать ушла от того еще раньше. Гэвина отдали отцу, потому что он хотя бы работал. Развелись они в 2018 году. Гэвин тогда залипал на анонимных бордах и гонял в четвертую «Сониплейстейшен». Отец умер в двадцать втором. А ремонт… когда был чертов ремонт? Гэвин разогревал гамбургеры. Коннор повернул к нему голову. — Детектив Рид, если вы что-то хотите обсудить… -...то засунь свои социальные функции знаешь куда? — Теперь знаю, — Коннор широко улыбнулся. — В первый раз это выражение поставило меня в тупик. Я выяснил. Скажите, детектив Рид, почему в человеческой культуре естественное отверстие, служащее для выброса отходов источников энергии, связано со столькими табу и мифами? — Чего? Гэвин полил бургер кетчупом и сунул в микроволновку, чтобы получилась ровная красная корка. — Ты, что ли, про жопную дырку меня сейчас спросил? Коннор помедлил. — Да. Я могу понять табу и эмоции. Но… Гэвин подошел ближе — Коннор так и стоял у стены между кухней и «гостиной», и схватил его за пластиковые ягодицы. — Слушай, ты же этот. Живой робот. Сообрази, а? Секс — это способ размножения. Основной, мать его, инстинкт. Гэвин поставил пометку: это все нереально. Как тот марш андроидов на экране. Завтра я проснусь, а это… ну да, сейчас посыплются цветочные феи с потолка; главное, чтобы тоже не стали заявлять о равных правах. — И не только, Коннор. — И получения удовольствия, — согласился тот. — Слушай… а ты? Ты вообще от чего-то можешь кайф ловить? Ну, не знаю? Может, тебя надо подключить к розетке, вжарить 220? Коннор немного склонил голову набок. — Не знаю, детектив Рид. — Чертова кофеварка. Вот и нахрена вы требуете равных с людьми прав, если даже присунуть никому не способны? Или ощутить кайф от того, что присунули вам? Коннор развел руками. Гэвин фыркнул и вернулся к своему гамбургеру; надо бы добрести до ноута и сочинить отчет про девчонку, фальшивое «восстание девиантов» и все прочее. От одной мысли о писанине разыгрывалась мигрень. — Слушай, Коннор. Что вот это сегодня, по-твоему, было? Какого хрена студенты изображали андроидов? Тот сел рядом — старый обеденный стол, зато настоящего дерева. Гэвин устраивался сбоку и справа, никогда во главе, словно отец все еще был жив. Коннор выбрал место по левую руку. — Они хотели помочь, — Коннор поколебался секунд десять и продолжил, — Камски называет это «эмпатией». Мне он предлагал выстрелить в андроида. Ограничение на причинение вреда человеку у нас всех базовое — его нарушение и есть часть девиации, не лучшая ее часть. Что до обратного… может, это какая-то новая девиация. Вашего вида. Гэвина передернуло. — Девиация! Много ты понимаешь, кофеварка на ножках. Люди на то и люди, что могут сочувствовать хоть говорящей табуретке. Вроде тебя. Коннор сидел близко, и Гэвин наклонился, дыша луком из бургера в ухо: — Или захотеть трахнуть сраную заводную куклу. Ухо у Коннора было розовое. Всего в нескольких дюймах вспыхивал голубым диод. Гэвин сунул руку между ног Коннора, предсказуемо нащупал гладкий пластик, но и добился своего — цвет поменялся на желтый. — Люди странные твари, Коннор. Способны сочувствовать рыбам в море, деревьям в лесу, каким-нибудь экзотическим моллюскам в гавайских коралловых лагунах. Или роботам, к которым привыкли. А еще ненавидеть и хотеть одновременно. Гэвин болтал долбанную хрень. Двое суток без сна похожи на дозу «красного льда» — он пробовал в юности. И с Коннором тоже пробовал, тогда тот заявил: больше не повторится. Теперь — они оба сомневались в решении. Не так ли? — Ладно, я тебя уже не ненавижу. Немного хочу начистить морду, но только потому что ты гребаный мальчик-отличник-из-колледжа. — Я не мальчик, детектив Рид. — Гэвин. И я знаю. — Гэвин. Я всего лишь модель RK800. Мне дали временное удостоверение личности для андроида, но я понятия не имею, с какой целью его можно использовать. Раньше я не ничего не боялся, потому что смерть означала лишь досадную помеху в расследовании. Теперь… вы ведь больше не будете угрожать мне пистолетом, детектив Рид? — Нет, — сказал тот. — Больше не буду. — Отлично. Я хочу… — Коннор явно задумался о правильном термине, а Гэвин таращился на него и думал, что он смазливый, слишком смазливый, но девиация сделала его старше, как будто мальчишка стал взрослым, вот на что это походило. — Доставить вам удовольствие. Это бы нивелировало все разногласия, да? Гэвин шумно выдохнул. Он об этом пожалеет, когда вернется в реальность, но последние два дня мир съехал с катушек и с веселым гиканьем летел в бездну. Хуже не будет. — Коннор-дружелюбный-андроид, который ищет друзей. Гэвин терпеть не мог долго выплясывать перед тем, кого хотел трахнуть. Из-за этого он разбежался с двумя бывшими; они все только и делали, что выносили мозг. Коннор, похоже, был того же типажа: слишком много болтовни. Он встал, схватил андроида за шиворот, только немного мягче, чем в прошлый раз и буквально швырнул его носом в кухонный стол. Пластиковое тело ударилось о старое дерево со звуком, похожим на отскочивший от кольца баскетбольный мяч. — Знаешь, в прошлый раз ты неплохо отработал. Гэвин расстегнул брюки на Конноре. Униформа была настоящей одеждой, даже с ширинкой. На кой-андроидам ширинка — вопрос на миллион, хоть в техподдержку Киберлайф обращайся. И нижнее белье. — Трусы. Я бы хотел посмотреть в глаза тому извращенцу, что придумал для вас трусы, — прокомментировал Гэвин. — Моя одежда в точности имитирует человеческую, — отозвался Коннор, который пока мигал своим синим кругляшком и выглядел немного озадаченным. — Сделай одолжение — заткнись, — Гэвин навалился сверху, стискивая ягодицы — мягкие, упругие и даже теплые, хотя и холоднее человеческого тела. Он ощупал аккуратную задницу. Было нечто несправедливое в том, что такая классная жопа не снабжена пресловутой дыркой. Гэвин провел указательным пальцем там, где у человека была бы мошонка. — Знаешь, я бы хотел тебя в свое пользование. Докупил бы всяких штук, как у тех, из «Рая»… только не думай, что я из «радужных», окей? — Что вы, детектив. У андроидов нет гендера. — Хочешь сказать, ты можешь быть и сладкой девочкой? Коннор одновременно моргнул и мигнул желтым. — Если вам так удобнее. — «Удобнее». Зануда. Черт. В рот ему, что ли, опять сунуть? Гэвин стащил с Коннора пиджак вместе с рубашкой, оставил засос на плече — конечно, никакого засоса на искусственной коже не появилось. Отодвинулся. Коннор был перед ним — с широко разведенными ногами, лицом в стол, голый, если не считать туфель; и, похоже, ужасно растерянный. Как настоящий мальчик-девственник. Гэвин получил его — и что дальше? — Детектив Рид. — Ну? В штанах было тесно, а соображалось тяжко. — Позвольте. Я знаю человеческую анатомию. — Ч-что? Коннор поднялся со стола; двигался он немного дергано, словно где-то сбоил код, ну или он привыкал думать не только строчками C++ или на чем им сейчас пишут программы. Кожа была слишком светлой и ровной, хотя прорисовали даже несколько родинок и веснушек для пущей правдоподобности. Лучше бы хрен ему прикрутили. Или дырку в заднице. — Доверьтесь мне, Он потерся бедром о ширинку Гэвина. — Ты чего задумал? Коннор очень широко улыбнулся. Гэвин запомнил его взгляд неподвижным, как подсветка на датчиках видеонаблюдения, но сейчас он моргал и пару раз даже облизнул губы. Совершенно человеческая мимика в сочетании с гладким телом — Гэвин уставился пониже, пупок ему тоже «нарисовали», а вот «блядскую дорожку» уже нет, оставалось только додумать, что она могла бы быть темной. «Я извращенец». Коннор расстегнул на нем брюки. Член уперся ему в ладонь. — Валяй. В честь… как это, вашего там освобождения. — Спасибо, детектив Рид, — проговорил Коннор; голос его казался далеко не таким ровным, как обычно. Кто больший девиант — человек, трахающий машину или машина, которая сама хочет трахнуть человека? Еще один клевый вопрос к «Киберлайф». — Пожалуйста, примите позу, аналогичную той, в которой я недавно находился. — Раком встать, что ли? — Гэвин поймал себя на том, что не возражает. И вообще, он не старый зануда Андерсон, чтобы бояться покушений на свою священную задницу. В конце концов, он был подростком в «двухтыщецатые», когда все трепались про легализацию однополых браков, а его одноклассницы носили футболки с единорогами, считали себя прогрессивными феминистками и выкладывали в Tumblr -блоги рассуждения о гомосексуальности героев комиксов. — Говори нормально. От твоих идиотских фраз все падает, бля. — Я… не знаю, как правильно, — голос у Коннора заметно задрожал. — Формулировать, — быстро добавил он. — Объяснять. Штаны упали на пол с бряцаньем пряжки ремня. Коннор прикоснулся между ног Гэвина указательным пальцем. — Ну блеск, это смахивает на медосмотр, — пробурчал было Гэвин, но осекся и прикусил язык. Коннор протолкнул палец глубже. Кожа у него была одуряюще-мягкой, а еще — ну точно же — палец вибрировал. Главное, не спрашивать, какую хренову дополнительную функцию тот подключил, и зачем киберлайфовцы ее задумывали изначально. — Вам нравится, детектив Рид? — Будто вибратор в жопу сунули. Дебил пластиковый, никогда не задавай тупых вопросов, — Гэвин выговорил это в несколько выдохов. Палец погружался глубже и чуть отпускал, касаясь под тем самым правильным углом; так, что хотелось елозить мокрым от смазки членом по дубовому столу — и плевать на занозы. Он оперся на руках, выгибаясь навстречу пальцу. «Я подставляю зад андроиду», — это все еще было лучше футболки с единорогами. К тому же Коннор же сказал, что он может быть и девочкой. — Можешь добавить скорости. — Конечно, — Гэвин ждал, что он действительно переключит свой «режим вибратора», но вместо этого ощутил движение — и когда оглянулся, понял, что Коннор встал на колени. Как тогда в сортире участка. В ту же самую позу. — Ты чего заду… Гэвин уже знал его этот гладкий, очень подвижный, с искусственной влагой, язык. Когда он обхватывал ртом член, все сводило от паха до грудной клетки, но сейчас Коннор вылизывал ему дырку в заднице, и Гэвину хотелось то ли орать, то ли извернуться как-нибудь так, чтобы насадиться на тонкий кончик и на куда более объемистый «ствол» почти-как-настоящего языка. Коннор аккуратно удерживал за бедра. Словно задумался ненадолго, лизнул мошонку — яйца и без того ныли, а стояком Гэвин сейчас всерьез рисковал сломать стол. — Блядский… ебаный… андроид. Пальцы сжимались на ягодицах. Гэвин мог даже поклясться, что Коннор сопит ему куда-то в район копчика. Коннор лизнул корень члена и, не отрывая, провел обратно — у человека бы такой фокус не вышел, наверное: слюна пересохнет. Искусственная смазка — другое дело. Его язык-прибор был длиннее, более гибким, чем живой, а сейчас Коннор словно поставил своей целью продемонстрировать все возможности; будто мечтал, чтобы Гэвин приобрел его в свое полное распоряжение. И о господи, добрый боженька Иисус, Гэвин был готов взять кабальный кредит и пойти по миру, в одних трусах, если только можно будет порой их снимать, чтобы гребаный кусок полимерной пластмассы творил нечто подобное. Лизал, вдалбливался, трахал его языком. Дырка уже горела, но Гэвин хотел еще больше, вилял задом, заставляя и Коннора — быстрее, жестче, раз уж тебе не прикрутили члена, зато снабдили таким «рабочим» ртом. Гэвин закрыл глаза, уже не пытаясь сдерживать стоны-ругательства. Ничего нового Коннор не узнает. Сраная кофеварка. Со сраным блядским ртом. Самый охуенный андроид в мире. Окей, вряд ли ему это доводилось слышать прежде. — Бля… кажется, ща… Коннор то ли понял, то ли все это время анализировал состояния организма Гэвина. Его ладонь переместилась на мокрый от смазки член. Когда Гэвин заливал его пальцы спермой, казалось будто одновременно выкручивают изнутри и поджигают, и это было настолько круто, что не получалось даже выругаться и в очередной раз обозвать Коннора блядской кофеваркой. Тот тронул напоследок кончиком языка подрагивающий, гиперчувствительный после оргазма, член. Гэвин глухо застонал. — Теперь… стол отмывать, — пробурчал он, растянувшись на прохладных досках. У Коннора удивительно хватило тактичности не нависать; он сел на пол, Гэвин смотрел ему в лицо, и взгляд у андроида был какой-то потерянно-отсутствующий, точно он тоже успел кончить, где-то там — на уровне электрических импульсов и успешно сохраненных файлов. — Прекрати на меня пялиться. Я знаю, что ты хочешь ляпнуть. «Вам-понравилось-детектив-Рид». Так что заранее: заткнись. Коннор молчал. Гэвин сполз со стола. У него дрожали ноги, руки и он не сразу натянул штаны, а Коннор по-прежнему был голый, почему-то эта кукольная его нагота воспринималась нормальной. Подумаешь, нет хрена. У всех свои недостатки. Гэвин сел рядом с ним на пол, взъерошил и без того взлохмаченные темные волосы. Коннор слабо улыбнулся. — Мы теперь друзья, детектив Рид? Гэвин хрипло засмеялся. — Нет уж. Это называется у людей по-другому. Почему у меня ощущение, что Хэнк меня придушит за то, что совратил его «мальчика»? Коннор взял его за руку и очень хитро подмигнул. Гэвин слишком устал, а то поперхнулся бы от этой офигенной мимики. — Я могу не рассказывать лейтенанту Андерсону. — Отличная идея. Но ты ведь еще заглянешь ко мне, а? Следующий раз я тебе все-таки засуну шнур в… не знаю, куда-нибудь. Должен же ты сам почувствовать все прелести «быть человеком». В общем, жду. — Да, детектив Рид. И можно я все-таки буду считать, что мы теперь друзья? Гэвин закатил глаза. — Ты кого угодно достанешь. Через жопу. Языком. Да. И извини меня за то, что все время докапывался, окей? Коннор улыбнулся — лицо у него все-таки оставалось с какими-то полудетскими чертами, неуместными на теле взрослого мужчины и при анатомии куклы; сейчас появились ямочки на щеках. — Спасибо, детектив Рид. Может, ради этого и стоило стать девиантом? — Я почем знаю? Штаны не забудь надеть, а то станется с тебя явиться в таком виде в участок, — Гэвин подошел к дивану, на котором спал. У него еще целых пять часов — правда, можно потратить их более приятно. — Но ты по-прежнему готовишь мне кофе. — Конечно, детектив Рид, — в темноте мелькнул треугольник киберлайфовского логотипа. — Гэвин, — обернулся тот. — Зови меня просто Гэвин.