Save me from my Self-destruction

- Да, быть может, я не так молод, как кажусь, но это вовсе не дает повода думать, что я подвержен склерозу, - я оказался прямо за спиной у ведьмы, она обернулась, как только я начал фразу, и ее сердце билось с такой силой, что казалось оно, выпрыгнет из груди. В ее глазах читался страх, с которым могло мало, что сравниться. - Если мне не изменяет память, сделка должна быть все еще в силе. Именно «должна быть». Она не сразу нашла что ответить, но, все, же пересилив себя, подала голос. - Это произошло случайно, - только и смогла пискнуть она. Я нашел ее в пригороде Нового Орлеана. В небольшом домике, обставленном в стиле свойственном ведьмам: много оберегов, уютная и в то же время изношенная мебель. Как и ее предшественницы, она была достойной знахаркой, но все, же что-то пошло не так. - Я внимательно слушаю, - я сел на кресло, стоящее в центре комнаты-гостиной. - Когда я переехала сюда, я больше не могла использовать магию. В полной силе, - добавила она шепотом. – Поэтому мне пришлось ослабить действие заклятия…. Марсель бы убил меня, если бы узнал, что я использую магию. Я спрятала тот ящик на Кладбище проклятых, но все еще поддерживала связь. Я думала, той части магии хватит, чтобы держать ее во сне…. Я продолжал наблюдать за ней, пока она пыталась донести до меня свой несвязный рассказ. Она могла оставаться в Европе, но почему-то отправилась в место, где магия является серьезным преступлением, пустив при этом коту под хвост работу двух ее предшественниц. - Я ошибалась. Она проснулась, я пришла, но ее не оказалось там, - на ее глазах появились слезы. - Мне стоило убить тебя, как только я переступил порог этой лачуги, - мне повезло, что она арендовала дом. – Но это больше похоже на, то, что ты просто попыталась избавиться от ненужного груза, осознав, что переехала в город, в котором магия под запретом. Она была перепугана не на шутку. В глазах читался лишь первобытный страх. - Нет, клянусь тебе, - на ее глазах появились слезы. - Она стала иная. Она не помнит, что с ней произошло до «сна», - мне было откровенно плевать на ее мольбы, поэтому я перешел к вопросам. - Это побочный эффект, - она закивала. – Обычно заклятие используется, чтобы обезвредить вампира на время, потом когда они ослабевают или иссыхают, его снимают, но ты велел просто усыпить, но не давать высохнуть. - Она вспомнит? - Должна, но она должна захотеть этого. Я вздохнул. Она не захочет этого, не сейчас. Да, и к тому же я бы не хотел, чтобы она вспомнила. - Ты представляешь, что ты натворила? – я встал слишком быстро для человека. – Благодаря твоей безалаберности сейчас по Новому Орлеану вампир, который не помнит, что значит быть человеком. Думаешь, твоим предкам понравился созданный тобою стопроцентный убийца? Мой голос звучал на удивление спокойно, но ее начало трясти от шока и волнения. - Мне стоило убить тебя, как только я тебя увидел, но ты признаешь свою ошибку – это похвально, - я подошел к ней сзади и положил руки на плечи. В зеркале напротив я заметил, как ее глаза распахнулись в надежде. – Но ты допустила непростительную ошибку и слишком много знаешь… Ее сердце застучало как шестеренки часов. Я давно решил исход этой встречи, но правду говорят, надежда умирает последней. Огонек надежды горел в ее глазах вплоть до того момента пока не хрустнула ее шея. Она нарушила договор, который был в силе три поколения. Слишком беспечно. Да, с моей стороны это до ужаса эгоистично, жертвовать жизнями многих ради спасения ее души…. Я вновь стояла на пороге этого особняка. Не люблю встречаться на закрытой малознакомой территории, но все, же это не мешало прогуливаться здесь и узнать, что здесь как минимум четыре выхода. Я без труда зашла внутрь. Впервые я захожу сюда с парадного входа. На мой взгляд обстановка слишком кричащая о роскоши. В мой обзор попали картины известных художников. Слишком качественные для копии, хотя, насколько мне известно, оригиналы хранятся в известных музеях мира. - В Лувре качественная копия, - голос вернул меня в реальность, и я поняла, что стою слишком близко к картине. Я обернулась к Клаусу. – Воспитанные леди стучат, перед тем как войти, - сказал он поучающим голосом. - Я не претендовала на статус леди, - ответ получился слишком резкий, в самый раз для него. - Зря, - его тон в миг перешел на деловой. – Сегодня это твоя роль. Будешь моей леди. - Когда прозвучало предложение о сотрудничестве, там было ни слова, ни сказано о продаже в рабство. Мы просто сотрудничаем. - Любишь быть сверху? – на его лице засияла двусмысленная полуулыбка. – Мы сотрудничаем, но ты будешь исполнять мои приказы, это было частью сотрудничества. Уверен, внутри тебя бушует огонек ярости. - Ничуть, я перетерплю тебя, а когда Марсель умрет, мы вновь окажемся по разные стороны баррикад, - улыбка постепенно ушла с его лица. Он подошел ко мне немного кошачьей походкой и уставился на стену позади меня. - Что ты видишь на картине? – я повернулась в ту же сторону. – На картинах обычно художники выражают свои чувства, эмоции, переживания, что видишь здесь ты? Я вглядывалась в полотно, пытаясь увидеть то, что видит он. - Ему понравился пейзаж? Впрочем, техника у него занимательна, - я притворилась, что не поняла, что он имел в виду. - Твой промах, милая, - он повернулся ко мне. – Ты видишь материальное. - Я вижу человеческие эмоции, я понимаю их, но не хочу чувствовать. - Нельзя понимать не прочувствовав, значит, ты позволяла себе их когда-то, - он настаивал на своем. - Их легко предугадать, - просто ответила я. – Люди слишком предсказуемы. Он усмехнулся, глядя мне непосредственно в глаза. - Замри на секунду, - сказал он, изучая меня. - И не двигайся, пожалуйста, - добавил он последнее слово, видя мой непонимающий взгляд. Он распустил мои волосы, собранные в хвост и они рассыпались по плечам. За ним было забавно наблюдать, когда он как бы невзначай пробежался кончиками пальцев по прядям, которые закрыли часть лица. - Не слишком обыденное поведение для «большого страшного серого волка», - мой голос прозвучал на удивление тихо. - Тебе не нравится? – он не прикасался к моему телу, но пальцы едва касались моих волос. - Я жду подвоха, - он улыбается в ответ, как-то хищно и в то же время ласково. Клаус наклонился ко мне слишком близко, и кончики пальцев коснулись моей щеки. Он был горячий в прямом смысле этого слова, слишком горячий для вампира. Он изучает мое лицо, взглядом, который больше похож на гипнотический. Все произошло слишком быстро. Он поцеловал меня, требовательно, властно. Его губы были нежными и теплыми, но щетина все, же царапала кожу, но это ничуть не портило общую картину, это заводило еще больше. В эмоциональном смысле я не испытывала абсолютно ничего, но в физическом сейчас я полностью принадлежала ему. Клаус остановился и отстранился на пару сантиметров. Наверное в моем взгляде показалось разочарование от того что поцелуй закончился, поэтому он сказал: - Рипперы всегда ненасытны, независимо от того какого рода голод, - сказал он как учитель. – Именно поэтому мне придется сделать это. Движение было слишком резким, для того чтобы убежать или уклонится. Я не сразу поняла, что он сделал. Но теперь я осознала, что испытывали мои жертвы, которым я вырвала сердце. Не страх. Нет. Неожиданность. В его глазах я увидела грусть, ему жаль было терять очередного риппера. Глаза постепенно начала застилать белая пелена. Правду говорят, что перед смертью жизнь проносится перед глазами. Но я увидела не только те несколько месяцев, я увидела себя в самом начале после сна. Растерянность, страх, боль, отключение чувств как защитная реакция. Тогда я себя похоронила, а Клаус всего лишь закончил дело за меня. Быть может это и есть спасение….