Утро

Весеннее утро было наполнено прохладой и свежестью. Лучи только-только взошедшего солнца едва пробивались сквозь плотно зашторенное окно. Олег крепко спал после очередной бессонной ночи, проведенной в бесконечной рефлексии и онлайн-играх. Ему уже двадцать три, но он никогда не работал. Была попытка учиться в университете, которая закончилась ничем: всепоглощающая лень и присущая русским надежда на авось сделали его пребывание в высшем учебном заведении совсем недолгим. Жил Олег отдельно от родителей, в квартире, доставшейся ему в наследство от бабушки. Своим существованием Олег был доволен и не хотел ничего менять. Лишь две вещи время от времени тревожили его: страх прекращения финансового обеспечения родителями и вездесущий военкомат. Раздался пронзительный стук в дверь. Олег, до этого крепко спавший, резко вскочил, метнул безумный взгляд в сторону двери, пытаясь сообразить, кто пришел и что делать. "Очевидно, – думал он – пришли за мной. Так — Олег продолжал соображать – что ж делать-то? Притворюсь-ка, что меня нет – главное не шуметь". Вдруг под ногой у Олега предательски прогнулась жестяная банка из-под «Балтики 9». "Вашу ж мать!" - крикнул Олег от неожиданности, и, поскользнувшись на банке, упал, ударившись об угол кровати. Всего на несколько секунд молодой человек потерял сознание, но в голове у него за это время пронеслось несколько мрачных сцен его, как он полагал, будущей жизни: вот его бьют пожилые мужчины в прачечной – так называемые «деды», вот его отправляют на Донбасс, а вместо кошерного «бонда» с кнопкой ему выдают пачку «нашего формата»... В дверь стучали все более настойчиво. Олег медленно встал, держась рукой за затылок. Приступ паники, охвативший его, мешал соображать. Сердце колотилось и вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Он прокрутился на месте, лихорадочно ища спасительный знак. И вот оно – плотно зашторенное окно. Да, третий этаж, да, можно сломать себе руку или ногу, но все лучше, чем попасть на целый год в ад. Олег взобрался на подоконник, открыл окно, посмотрел вниз и слез обратно. Бесполезно. Это конец. Медленно, словно к ногам были прикованы гири, он стал пробираться до двери. Заглянув в глазок, Олег удивился: за дверью стоял не военком, а прилично одетый юноша его возраста, на молодом человеке был костюм в черно-белую клетку, черная рубашка и солнцезащитные очки. Немного поразмыслив, Олег все-таки решился открыть дверь. -Олег, это ты? – спросил молодой человек -Да, я. А ты?… Черт, Вань, это ты?! -Что, не узнал? А ты сильно изменился с нашей последней встречи. Я зайду ненадолго? -- спросил Иван -Да, конечно, только у меня тут слегка неубрано. -- суетливо ответил Олег -Ничего страшного. Выпить есть? -Чай, кофе? – спросил Олег, вопросительно подняв одну бровь. -Когда я говорю «выпить», друг мой, я имею в виду именно что выпить. -Ааа… Подожди, кажется, завалялась буталочка… Ты проходи пока, разувайся. Иван и Олег были знакомы еще со школы. Для Олега Ваня был одним из тех немногих, кого он мог назвать другом. Чем был Олег для Ивана - загадка. Ваня учился хуже Олега, но был весьма смышленым. С четырнадцати лет он искал и находил подработку, заводил полезные знакомства и закладывал, как он сам говорил, «фундамент на будущее». Дружба между этими двумя зародилась после спонтанно возникшего философского спора на уроке обществознания. Ваня увидел в Олеге потенциал и предложил после школы сходить до шаурмечной, а заодно и поговорить о высоком. Сам Ваня стремился к идеалу «сверхчеловека» Ницше и часто обсуждал его теории с Олегом. После школы они больше не виделись, встречу выпускников оба они пропустили. И вот, в это странное весеннее утро они вновь встретились. Тем временем Олег отправился на кухню, нашел остатки разливного «Абаканского», наполнил две немытые кружки и поставил их на стол. Следом за Олегом зашел Иван и, тщательно отсканировав скромную обстановку сказал: - Мда…Смотрю, дела у тебя идут не очень. - сказал Иван и, взяв кружку в руку, отпил - Чем сейчас занимаешься? -Да вот недавно четвертый сезон «ДжоДжо» досмотрел. Кстати, знаешь скоро ведь выходит пя… -Я не про это. – резко перебил Иван - Где ты сейчас работаешь? Откуда деньги на жизнь? -Да так, знаешь, порой перебьется что-нибудь по мелочи. – Олег отвел глаза в сторону, этот вопрос ему обсуждать не хотелось. — Кстати, ты как меня нашел? -Позвонил твоей маме. -О, а ты серьезно взялся за мои поиски. -Ничего сложного. И так часто с твоей мамой в постели вижусь. -Очень смешно. - сказал Олег с сарказмом. - Ну, раз пришел, рассказывай, что тебя сюда привело? -Желание повидаться со старым другом и деловое предложение. Скоро выборы, и я сейчас занимаюсь продвижением одного кандидата. Мне показалось, что твои познания в гуманитарной сфере и умение философски обосновывать любую чушь могли бы пригодиться. -Что за кандидат? -Рубльвниз Циммерман, уважаемый человек, единоросс. -Уважаемый человек и единоросс? Какой-то оксюморон получается. Знаешь, я не собираюсь продавать свой зад и свою страну. Мне больно смотреть, что моя страна катится в яму. С каждым годом становится все хуже: цены растут, а зарплаты нет, президент нас втянул в кучу военных конфликтов и поссорил со всем цивилизованным миром, мы уже в изоляции, и дальше будет лишь хуже! Власти призывают затягивать пояса, которые почему-то обернуты вокруг шеи народа, и люди стягивают, обрекая на беспросветную тьму себя, страну и будущие поколения. Чтобы помогать этой власти грабить и без того нищий народ нужно окончательно убить в себе сочувствие, что ты, впрочем, и сделал. Все по Ницше, да, нигилист хренов?! Меня эта депрессивная обстановка в стране доконает вот-вот! Я бы, может, устроился на работу, да только я не хочу ломать спину за жалких пятнадцать тысяч. Я бы начал жить, да только здесь нельзя жить, только выживать. И ты, зная все это, приходишь ко мне и просишь помочь тому, кто разрушает Россию? -Это все отговорки для самого себя. Дело не в России, а в том, что ты конченый неудачник. Захотел бы – пробился. -Пробился, но только если бы продал честь и задницу. Пшел вон! -Ладно, ладно, как скажешь. Кстати, пристроить тебя ко мне попросила твоя же мать. Она очень беспокоится, что в свои двадцать три ты ничем не занят. Ты говоришь, что я убил в себе сочувствие? Да, мне наплевать на судьбу этой страны, именно поэтому я полез в политику, но мне было не наплевать на нашу дружбу. Предложив тебе работу, я проявил милосердие. Но теперь уже поздно. До свидания, Олег. Иван медленно встал и ушел, аккуратно закрыв за собой дверь. Олег сидел на кухне, опершись локтями на стол и сложив руки замком за затылком. Абаканское кончилось.