***
Том вздохнул с облегчением, когда, проведя на работе первую половину дня, окончательно убедился, что его эмоциональная нестабильность проявляется только в присутствии Хоупа. С подчинёнными и слугами всё было как обычно. Они боялись и слово лишнее сказать, а ему нравилось одним лишь взглядом доводить провинившихся в чём-нибудь до трясущихся рук. Откладывать до следующего собрания наказание Кэрроу, про которого он так досадно забыл вчера, Том вовсе не собирался. Отправив Пожирателю вызов, он в ожидании сел в своё кресло и задумался о старике. До вчерашнего дня Том не особо обращал на него внимания. После того, как он получил удобный повод лишить его кресла директора — Дамблдор напрочь отказывался вносить в школьную программу изменения, которые Министр считал необходимыми — он мало интересовался своим некогда злейшим врагом. Несколько человек по приказу Тёмного Лорда непрерывно отслеживали его деятельность, и Том не обременял себя дополнительными размышлениями о великом предводителе «светлой стороны». Вот только сейчас проблема вновь приобрела актуальность. Значит, старик твёрдо вознамерился убить его? Тёмная суть магии светлой… Ведь Дамблдор даже не пытается бросить вызов ему в лицо. Да хоть бы и на дуэль вызвать. Нет, всё втихую, за спиной. Том поморщился. За всю свою долгую жизнь он так и не понял смысла такого Света и его отличий от Тьмы. Вот чем он лучше, если та же Тьма действует более открыто и честно? Дверь приоткрылась. На пороге стоял бледный Амикус Кэрроу. — Мой Лорд, разрешите войти? — Входи, Амикус, — Том прищурился и подобрался как хищник перед загоном добычи. — Может, ты хочешь мне о чём-нибудь доложить? — Я? Мой Повелитель, приношу извинения, но ничего особо не происходило за последние дни… — Да что ты? — тон Тёмного Лорда был ледяным. — Особо не происходило? Здесь я решаю, что «особо», а что — нет. Откуда Дамблдор и его Орден узнали о нашей лаборатории? — Что? Но я не знаю, Повелитель… — Не смей мне лгать, — с холодной яростью отчеканил Том. — Круцио! Кэрроу заорал и упал на пол от невыносимой боли. Министр мысленно скривился — слабак. Не снимая заклинания, он применил легилименцию. У Амикуса в голове оказалась невероятная смесь множества совершенно разных событий, и пабы в них мелькали довольно часто. Пожиратель хрипел под «Круцио», конвульсивно дергаясь и извиваясь на полу, а Том лениво перебирал его воспоминания. О, совсем недавнее. Кэрроу снимает в пабе какую-то развязную девицу, и она ведёт его к себе домой. У неё оказывается дочь — малышка лет пяти-шести. Амикус только плотоядно улыбается, глядя на ребёнка. Том не стал смотреть дальше. Насиловать детей — какой же надо быть мразью?! И этот человек — его слуга?! Он отменил заклинание, и Кэрроу тут же залепетал: — Мой Лорд, я не понимаю, чем я провинился. Клянусь, я предан вам… — Если бы ты был предан мне, то не хвастался бы своим шлюхам о нашей лаборатории, — тон Тома оставался ледяным, но приобрёл скучающие нотки. — Авада Кедавра. Зелёный луч заклинания оборвал жизнь слизняка, посмевшего его предать, и Том, с отвращением оглядев обрюзгшее тело, вызвал из приёмной охрану. — Уберите, — холодно велел он, кивая на труп. Охранники вышколенно кивнули и, подхватив тело чарами левитации, исчезли из кабинета. Том удовлетворенно кивнул — вот так и должно быть. Его распоряжения должны исполняться быстро, чётко и молча. Он вернулся мыслями к старику. Значит, Дамблдор готовит покушение на его жизнь. Конечно, в таком случае самый простой способ устроить ловушку — это ловля на живца, но это было бы слишком рискованно. У Тома не было никакого желания проходить ритуал Возрождения ещё раз, если что-то пойдёт не так. Да и никто не предскажет, что может получиться, ведь большую часть крестражей Хоуп задействовал в ритуале три года назад. Значит, нужно придумать что-то другое. Что ещё может оказаться старику важно настолько, чтобы он потерял бдительность? В голову ничего не лезло, и Министр даже обрадовался, когда в дверь постучали, и на пороге появился Малфой с кипой бумаг в руках. — Мой Лорд, разрешите? — Проходи, Люциус, — холодно предложил Тёмный Лорд. — Надеюсь, ты принёс мне добрые вести? — в вопросе мелькнул намёк на угрозу расправы, если ответ окажется отрицательным. — Разумеется, мой Лорд. Позвольте пояснить, — Том величественно кивнул, и Люциус углубился в подробный доклад о ходе проекта, которым он сейчас руководил. Том внимательно слушал Малфоя, но мыслями был далеко. Временно оставив размышления о старике, он вернулся к уже привычной теме — Хоуп. Значит, скоро уходить? Том так и не нашёл ни одного воспоминания в голове Кэрроу, которое подтверждало бы слова Хоупа. Нет, он увидел достаточно, чтобы появился повод стереть бестолкового слугу — извращенца и садиста. Он не для того два года выстраивал свою политику на жёстких принципах, чтобы такие, как Амикус, всё очерняли своими выходками — ведь ни для кого не было секретом, что Кэрроу входил в ближний круг Министра. Вопрос в другом: мог ли Хоуп использовать это как предлог? Слишком быстро он тогда справился с заданием… Том поначалу не придал значения, но сейчас, в свете открывшихся фактов, он задумался. Бросив мимолётный взгляд на часы, он мысленно улыбнулся в предвкушении — скоро у него обеденный перерыв. Пожалуй, стоит проведать Хоупа, убедиться, что он отдохнул и пребывает в добром здравии. И не искать никаких предлогов.***
Северус открыл глаза и не сразу сообразил, где он находится. Голова нещадно болела. А, точно, спальня Люца в Малфой-меноре. Северус откинулся было на подушку, но тут же подскочил. Малфой-менор? Который час?! Он же должен быть в Хогвартсе! Виски отозвались нещадной болью, и Северус вспомнил, что сегодня суббота. Он с облегчением лёг и попытался разобраться, почему он находится в таком состоянии. Помнилось смутно. Он был в кабинете вместе с Люциусом, потом пришёл Хоуп… Северус снова резко сел на кровати — точно! Хоуп с его предупреждением и выпитая в одиночестве бутылка огневиски после ухода советника Тёмного Лорда. Или она была не одна? Ох, как же ему необходимо антипохмельное зелье. Но своей мантии, в карманах которой оно вполне могло найтись — Северус в силу привычки носил с собой самые разнообразные зелья на всякий случай — он не наблюдал. А ещё через несколько секунд он хлопнул себя по лбу от досады, отчего голова загудела ещё сильнее, и вызвал домового эльфа. Домовик послушно предоставил требуемое зелье и принёс завтрак. На бурчание Северуса, которого мутило от одного вида еды, эльф пояснил, что это распоряжение хозяина Люциуса, который велел накормить мистера Северуса, как только тот проснётся, и исчез. Снейп поморщился — иногда забота Люциуса выглядела чересчур навязчивой — и отправился в душ. Зелье и холодная вода значительно улучшили его состояние и, выйдя из ванной комнаты, он посмотрел на завтрак уже более благосклонно. Вспомнилось и вчерашнее принятое после переосмысления решение — о том, что важно для него в жизни сейчас. Что же, с Люциусом всё просто — он устроит ему приятный сюрприз вечером. Для Северуса вовсе не было секретом, что внешне холодный и надменный Люциус обожает романтику. Так что вопрос об извинениях даже не стоял. Но сейчас он хотел найти Хоупа. Не то чтобы Северус так уж рвался благодарить за помощь — сильно подозревал, что Хоупу его благодарности вовсе не нужны. Но он не знал, с кем ещё можно обсудить, как вытащить мальчишку — Поттера — из рук Дамблдора. Вот только Снейп понятия не имел, где искать.***
— Гарри, я тебя просто не понимаю! — Драко отчаянно пытался доказать Поттеру свою правоту. — Ты же сам говоришь — всё, что говорит вам Дамблдор, противоречит тому, чему нас учат на уроках… — Но это ещё не означает, что он не прав, — упрямо возразил Гарри. — Может ведь быть и так, что заблуждаются все остальные! Драко тяжело вздохнул. Разговор в таком ключе происходил далеко не первый раз, и заканчивался всегда примерно одинаково. До чего же Поттер был упрямым! Это невероятно выводило Драко из себя! Вот что, что мешает ему, наконец, признать, что нет ничего плохого в новой власти? Но нет, Гарри предпочитал слушать разглагольствования этого Дамблдора. Одно радовало — хоть не принимал на веру, как истину в последней инстанции, а обдумывал. Когда после прихода к власти Тёмного Лорда школьная программа начала претерпевать изменения — Драко невероятно обрадовался. Для магглорождённых, полукровок и маггловоспитанных вводились дополнительные занятия по истории волшебного мира и традициям, посещение которых было строго обязательно. Поттер тоже попадал под эту категорию, и Драко плясать был готов от радости. Уже некоторое время назад он вынужден был признать свои чувства к гриффиндорскому герою. Как бы это ни выводило из себя блондина, но Поттер ему нравился — если не сказать больше. Драко от души надеялся, что изучение подлинной истории и устоев магического мира заставит Гарри пересмотреть некоторые свои взгляды, что может упростить ему задачу по налаживанию отношений между ними. Частично его надежды оправдались — Поттер стал несколько спокойнее и, поддерживаемый лучшей подругой — Гермионой Грейнджер, взялся за изучение законов и традиций волшебного мира всерьёз. Со временем открытая вражда между Гарри и Драко сошла на нет, превратившись сначала в приятельские отношения, а затем и в дружбу — хотя они и продолжали спорить по каждому поводу и частенько ссорились. Тем не менее, Драко надеялся, что с течением времени Гарри, наконец, образумится окончательно, и всё у них сложится… как у пары. Предпосылки к этому вроде и были… Или Драко просто хотелось так думать? Поттер никогда не позволял себе даже намёка, что Драко был ему интересен в этом смысле, но признавал, что вчерашний враг оказался ему ближе, чем сам Гарри мог предположить. А ещё бывали моменты, когда, забывшись, Гарри сам искал его объятий или случайной невинной ласки — от дружеского похлопывания по плечу до поглаживания ладони. Драко очень хотелось надеяться, что неосознанно Гарри тянется к нему вовсе не за дружеской поддержкой. — И всё-таки, слушал бы ты старика поменьше, — Драко вздохнул. — Идеалы Дамблдора сильно отличаются от политики, на которую нацелено Министерство, а Министр — человек жёсткий, властный и решительный. Мятежа он не допустит, и я не удивлюсь, если старик окажется в итоге в Азкабане за поднятие бунта или государственную измену. Если, конечно, не прекратит сеять смуту. Вот подумай сам, оно тебе надо в таком случае? Числиться в рядах его сторонников? Гарри только тяжело вздохнул — Драко говорил ему это всё не в первый раз. И вроде он признавал правоту друга, но потом, послушав очередную лекцию Дамблдора, он вспоминал, что Волан-де-Морт, ныне — Том Марволо Реддл, Министр магии — убил его родителей и принёс хорошим людям много горя, и ненависть вспыхивала с новой силой. Он только неопределённо пожал плечами и бросил на Драко примирительный взгляд — продолжать бессмысленный спор не хотелось.***
Хоуп проснулся и с удивлением обнаружил, что часы показывают начало первого. Обычно он вставал намного раньше — видимо, и впрямь он переутомился больше, чем сам думал. Потянувшись, он предпринял попытку встать с кровати, но тут же вынужден был опуститься обратно. Чёртова слабость! Он был сам себе противен, но теперь это — неизбежность, с которой ему придётся мириться ещё несколько дней, а потом… лучше об этом не думать. Вызвав домовика, он велел принести ему укрепляющее зелье. Подействовало оно быстро, и Хоуп направился в ванную. Приняв душ, он задумчиво уставился в окно, отпивая кофе, принесённый услужливым домовиком. Итак, надо решить, что может стать ловушкой для Дамблдора. Ответ был очевиден: кроме самого Тома старику важен разве что мелкий Поттер. Как же — его карманный герой, мессия Света, надежда всей Британии на избавление от Волан-де-Морта… Хоуп скривился. Значит, надо организовать «похищение» мелкого и заставить Дамблдора его спасать… Интересно, Северус принял решение в их пользу? Гарри и его друзья сейчас в Хогвартсе, и помощь Снейпа была бы неоценима. Хоуп не слышал, как открылась входная дверь — он просто почувствовал, что в доме появился Том. «И что, блин, он тут делает среди бела дня?» — мысленно возмутился Хоуп, подозревая, что вчерашнюю сцену Том ему просто так с рук не спустит. Точно, если Том пришёл по его душу, стоит притвориться спящим. Шансы, конечно, хиленькие, но, может, Лорд не станет его трогать и вернётся в Министерство, ведь обеденный перерыв у него не вечный… Мгновенно спрятав уже пустую кружку из-под кофе, Хоуп, радуясь, что не успел одеться, юркнул в кровать и выровнял дыхание. Сейчас он выглядел глубоко спящим человеком. Том неслышно вошёл в комнату и остановился, глядя на спящего Хоупа. Во сне его глубокие мимические морщины разглаживались, и лицо выглядело расслабленным, спокойным. Том усмехнулся — в их общении такого не бывало. Скинув мантию и оставшись в деловом костюме, Том, не обращая внимания, что безжалостно мнёт дорогую ткань, опустился на кровать. Хоуп напрягся, но виду не подал. И еле сдержался, чтобы не вздрогнуть, когда пальцы Лорда дразняще пробежались по его груди. «Вот же чёрт! — мысленно возмутился он. — Том что, решил в обеденный перерыв насытиться совсем не едой?» Хоуп, конечно, сам вчера сказал, что он не откажет, но… Мерлин, как же всё запуталось. Да и, если быть честным — что такого страшного происходит? Глупо отрицать очевидное — ему было хорошо с Томом. Учитывая, что осталось ему совсем недолго, что мешает насладиться этой случайно возникшей близостью? Только сейчас Хоуп не хотел той бешеной гонки, которая была вчера. Он хотел заставить Тома если и не умолять — он понимал, что это просто невозможно — то хотя бы стонать в его руках. А Хоуп умел добиваться своего ничуть не хуже, чем Тёмный Лорд. Когда пальцы Тома сжали его сосок, он слабо застонал от пробежавшего по телу удовольствия и открыл глаза. — Привет, — он честно изображал только что проснувшегося человека. Но Том, похоже, разговаривать с ним был не намерен. Хотя глупо было бы ждать другого, это же Том. Хоуп только и успел, что вздохнуть, когда Лорд втянул его в глубокий поцелуй, мигом разжигая в крови жаркое пламя страсти. «Чёрт!» — мысленно вздохнул Хоуп, ощущая, как под настойчивыми прикосновениями Тома его контроль летит ко всем чертям. Они вспыхивали рядом друг с другом просто мгновенно. И всё-таки Хоуп не собирался сдаваться так просто. Он дёрнул в разные стороны рубашку Тома, нисколько не беспокоясь о том, насколько она дорогая. Пуговицы ещё стучали об пол, разлетевшись в разные стороны, а Хоуп уже терзал сосок Тома в чувственной ласке. Гарри ощущал изумление Лорда и его нарастающее удовольствие, и это раззадоривало ещё сильнее. Губы, насладившись обоими сосками партнера, пробежали вниз, спускаясь на живот, а руки уже весьма проворно расстёгивали ремень на брюках. Том опешил. Он никак не проявлял это внешне, но Гарри сейчас чувствовал его эмоции даже острее, чем вчера — так же отчётливо, как и свои. Это было… интересно. Брюки и боксёры Тома уже отправились куда-то на пол, а Гарри сглотнул, глядя на гордо стоящий перед его лицом член. Такого он не делал никогда, но весьма надеялся, что, чувствуя эмоции Тома, поймёт, как всё сделать верно. Решившись, он наклонился и лизнул головку. Взрыв изумления и предвкушения удовольствия, исходящий от Тома, Гарри понравился. Он спрятал довольную улыбку и вобрал член Лорда в рот больше, чем наполовину. Всё неожиданно оказалось проще, чем он думал. Он скользил по стволу губами и языком, слегка позволяя себе иногда провести зубами, но не оказывая давления. Бурлящие эмоции Тома дурманили не хуже наркотика, впрыснутого прямо в кровь. Гарри уже не разбирался, от чего он получает большее наслаждение — от процесса или от удовольствия, которое именно он дарил Тому. Но Лорд молчал, и только его тело потихоньку начинала бить крупная дрожь. Хоуп ухмыльнулся — ему уже не было так важно, стонет ли Том, было достаточно чувств. Решившись на ещё один небольшой эксперимент, Гарри втянул в рот одно яичко Тома и пососал. Лорд издал низкий рык и, схватив Хоупа за волосы, потянул его на себя, впиваясь в его губы поцелуем. Его руки настойчиво ласкали тело Гарри, а пальцы уже пробирались к кольцу ануса. Откуда взялась смазка, Хоуп не заметил. Его больше беспокоило, что ему нравится уступать Тому в постели и подчиняться ему. А когда пальцы Тома внутри него нашли бугорок простаты, все лишние мысли вылетели из головы Хоупа, он застонал, прогибаясь навстречу любовнику. — То-о-ом! Пальцы внутри него замерли. Гарри чувствовал возбуждение Тома, которое оттенялось предвкушением просьб, исходящих от Хоупа. — Да-а? — хриплым голосом отозвался Лорд. — Ты что-то хотел, Хоуп? — звучало провокационно. Гарри прикрыл глаза и решил не затягивать: — Тебя. Я хочу, чтобы ты взял меня, Том. Подчинил себе, сделал своим и больше ничьим, навсегда, — он подбирал слова, считывая в эмоциях Тома идеальный вариант. Лорд замер на секунду, а потом накинулся на его губы, и, терзая их в страстно-жестком поцелуе, ворвался в Хоупа, причиняя боль, которая переплелась с сумасшедшим удовольствием, когда член Тома с силой ударил по простате. Гарри застонал, подаваясь навстречу движениям. — О, Мерлин, Том, да-а-а… — простонал он, чувствуя как кровь начинает бурлить от мощных толчков его Лорда внутри него. Том же и вовсе предпочёл не разговаривать. Он был удивлён — такого взрыва удовольствия, как с Хоупом, он раньше никогда и ни с кем не чувствовал. Нервы словно превращались в оголённые провода, по которым текли адреналин и чистое удовольствие. Тому казалось, что он сходит с ума, когда Хоуп просил его сделать его своим. «Да! Он — мой!» — настойчивым набатом билась в голове Тома мысль, которая казалась единственно верной в этом штормовом океане удовольствия. Он прикрыл глаза, отдаваясь движениям, ускоряя темп и наслаждаясь стонами Хоупа, которые разжигали в крови пожар похлеще Адского пламени. И ни один из них, потерявшись в шторме оргазма, свалившегося на них подобно цунами, уже не обратил внимания, как тоненькие ниточки магии между ними вновь ненадолго проявились и погасли. Для них сейчас вообще не существовало окружающего мира.***
Дамблдор с отвращением смотрел на маггла, стоящего перед ним. Слишком заносчивый и своенравный — он невозможно раздражал, но особого выбора у Альбуса не было. Этот Пирс Дейвенсон, иммигрант из Америки, считался лучшим в своём деле. А чтобы наконец отправить Тома к праотцам, ему нужны профессионалы. — Вы уверены, что через три дня всё будет готово? — Дамблдор старался, чтобы его голос звучал ровно. — Я же сказал, — Пирс не скрывал своего презрения к странному старику. — У меня осечек не бывает. — Хорошо, — Дамблдор нехотя кивнул. — Тогда через два дня на этом же месте — согласуем оставшиеся детали. — И вторую часть оплаты не забудьте, — холодно отозвался Пирс и, сочтя вопрос решённым, сел в спортивного вида легковую машину и резко сорвался с места, подняв облако пыли. Дамблдор задумчиво проводил удаляющуюся машину взглядом. Скоро. Скоро он, наконец, исправит самую большую свою ошибку — Тома Марволо Реддла.