Сердечное

      Между Диего Брандо и Хот Пэнтс были настолько своеобразные отношения, что любовью или же ненавистью их точно было назвать нельзя.       Он все время обещал пустить её на корм своим динозаврам, а она в отместку говорила, что заклеит ему лицо так, что он задыхаться он будет очень долго, но в конечном итоге, все равно болезненно и страшно умрет.       Хот хотела бы, чтобы он перестал так «шутить», потому что, если он не шутит, то она ведь правда его задушит.       Диего непонятный. Диего странный и пугающий. Диего по-настоящему жуткий. И дело даже не в страшной пасти от уха до уха. Диего просто стрёмный.       Диего — не динозавр. Диего — огромная лохматая псина, за которой нужно следить, иначе она сожрёт твои тапки, трахнет твой свитер и начнет тягать домой кого попало.       Пэнтс помогает ему, потому что он мальчик-скорбь, мальчик-больной-ирландский-танец, мальчик-трагедия и мальчик-счастье-и-страдание. В его взгляде столько боли, что хватит на всю Британию, и он сам для неё как целая Британия, пусть его порой бывает слишком мало.       «Спи, моя Британия», — говорит она ему перед сном чаще, чем могла бы, а Британия молчаливо принимает это и ведет себя поразительно спокойно, без злости, без язвы, как это случается обычно.       «Спи, война Британии», — в Диего столько противоречий, что он становится в её глазах уже мальчиком-амбивалентностью, мальчиком-двойственности, больным, хрупким, недолюбленным ребенком. Своей доли заботы он не получил настолько, что и вовсе разучился её принимать от кого-либо, воспринимал как непрекращающуюся ложь и издевательства, потому что не может, правда же не может, кто-то его, в самом деле… любить.