Сердечное

      Джотаро начинает слишком много пить, на нём сильно сказывается развод, редкие встречи с дочерью. А ещё он нередко с тоской вспоминает Какёина, иногда думает о том, что у него ведь тоже могли бы быть жена и дети, счастливая и размеренная жизнь, если бы не он. Нужно было просто пойти с ним, а не отправлять его с дедом.       Джотаро становится всё тяжелее общаться с сыном его убийцы. Джорно, на самом деле, ни в чём не виноват, но всё же чувствует себя беспричинно таким. У Джованны не получается думать о том, что перед ним сейчас сидит человек, убивший его отца, потому что он, в самом деле, не один. Джорно было бы лучше, если бы он не знал свою родословную, потому что он правда не знает, что ему делать.       Куджо видит в нём черты Дио, на него слишком часто накатывают воспоминания в присутствии мальчишки, и, все же, это именно он настоял на встрече, общении и союзничестве, потому что дон Пассионе под рукой это очень удобно, потому что этого рано повзрослевшего ребенка можно использовать.       Однажды Джотаро не выдерживает, воспоминания накатывают на него тяжелой сердечной болью, и мальчишку, так похожего на Дио очень сильно хочется…придушить.       Джотаро бесит его взгляд, походка, вычурная жеманность, так сильно похожая на Дио. Смотря на золотистые волосы Куджо не думает о том, что он его родственник, и что в нём, в самом деле, течёт кровь Джостаров. В сидящем перед ним мальчишке слишком много Дио. Слишком много того человека, который в своё время забрал у него абсолютно всё, и продолжает преследовать его до сих пор.       Джотаро не думает о том, что эта малолетка, всего-лишь сын случайно выжившей шлюхи. Не думает, что для сына Дьявола у него слишком красивая и безупречная способность. Совершенно не задумывается о том, что Джорно — цветочный мальчик, который только и делает, что дарит жизнь и спасает несчастные души. Потому что ведь правда не может у демона родиться такой ангел.       Однажды Куджо просто не выдерживает, он видит перед собой слишком много Дио. Наверное, если бы он знал Джонатана, то, может быть, увидел бы в нём и его, но сложно было представлять его сыном Джонатана — в голову приходила только чернуха и мысли об изнасиловании с некрофилией, потому что именно этим то зачатие и было. Пусть биологически Джонатан там был тоже, но вряд ли бы он мог назвать такого ребенка желанным. И Джорно это чувствовал.       Чувствовал так же отчетливо, как удар кулаком в лицо, треск швов на пиджаке и пробегающий по шеё холодок. Можно подумать, что Джотаро правда успокоится, если увидит у него эту блядски-блядскую звезду на нём. Это помогает ненадолго. Мужчина даже не извиняется, а Джорно приходится говорить Мисте, что всё в порядке и не нужно ни в кого стрелять. Гвидо фыркает и говорит, что точно прибьёт Джотаро, если тот ещё раз попробует посягнуть на жизнь дона Пассионе. Говорит, что ему бы, наверное, нужно провериться у врача, если его флешбеки заходят настолько далеко, что он начинает нападать на людей, которые просто похожи. Говорит, что дети не ответственны за грехи своих родителей, и пошёл бы Куджо Джотаро нахуй.       Джорно улыбается, почти соглашается, но Джотаро не выгоняет, пока это не заходит слишком далеко. Они уже не могут просто обсуждать дела их недокомпаний. Джотаро не выдерживает в нём Дио слишком часто.       Джованна учится, и понимает, что в такие моменты лучше медленно растегнуть пиджак, оголить шею и отвернуться, чтобы бесноватый и придурковатый Куджо вдоволь насмотрелся на родимое пятно, чтобы перестал уже их сравнивать.       Джорно ещё не понимает, что поворачиваясь к нему спиной и оголяя звезду он напоминает Дио настолько сильно, что хоть вой и кричи, что все тщетно, что ещё немного и будет слишком поздно. Джованна забывает о фотографии отца в бумажнике, который слишком на него похож именно с этого ракурса.       Джорно понимает, что ошибся, когда чувствует чужие губы на своей шее, когда поцелуи перерастают в болезненные кровоточащие укусы, что остается только тихо шипеть. Когда Джотаро перебарщивает с напором, Джорно инстинктивно дергается и ударяет его локтем. И кто бы знал, что с такого мужчина начнёт сатанеть ещё больше, кусать ещё сильнее, царапать и давить, что не выдерживать начинает уже Джованна, что ещё немного и он начнёт по-настоящему орать.       Ни через неделю и не через месяц Куджо Джотаро больше не появляется в особняке дона Пассионе. Он думает о том, что он сам так решил, что этот мальчишка в своей наивной доброте никогда не напоминал ему Какёина, что он никогда не видел в нём той солнечной легкости, которая была присуща только Нориаки.