Ядовитые омеги

— Эдвард! Угадай, кто у нас поселился в соседнем кемпинге! — Тони, неприятно бодрый в эдакую-то жарищу, с размаху грохнулся на его лежак. Лежак под птичьим весом Тони даже не скрипнул. Эдвард перекатил голову с одной стороны на другую и поднял руку в попытке прогнать приятеля. Рука весила триста тысяч тонн, и он снова ее уронил. — Стрекозоиды с планеты Трахтибидох? — неостроумно съязвил он. Разговаривать тоже не хотелось. Хотелось валяться дальше и воображать себе в полусне сцены горячей порнушки. — Лучше! — вежливо не заметил его жалкой юмористической потуги Тони. — Арктурианские беты! Сейчас голышом спортом занимаются. На пляже. — Да ладно, врешь, — Эдвард сел и во все глаза уставился на Тони, пытаясь обнаружить следы подлого розыгрыша. В жопе предательски засвербело, а в паху потянуло. Всем было известно, как арктурианцы делают бет: берут лучшие гены, выводят совершенных альф в инкубаторах, а потом подло лишают их стояка. Как утверждают арктурианцы, таким варварским методом они перенаправляют альфийское либидо на полезное созидание и служение Родине. — Ну, не хочешь, как хочешь, — оскорбленно протянул Тони и встал. Эдвард подскочил вслед за ним. Тони, придерживая свои вечно сползающие штаны, нырнул в кусты и поскакал по скалам. Эдвард, все больше возбуждаясь, дышал ему в спину. Перед рожей мелькали ямочки на Тониной заднице — белой и тощей. Проектируя некогда будущего Тони, генетики намудрили с модификациями нечто настолько зверское, что превратили его обмен веществ в адскую топку. Омега жрал, как не в себя, оставаясь при этом в комплекции заморенного месячным голодом скелета. Когда он был ребенком, это выглядело настолько душераздирающе, что его родители потеряли счет своим вызовам в детский надзор. — Ох ты ж, дери тебя налево через глотку, — простонал Эдвард, увидев арктурианских бет. Тони уложил его мордой в камни, грамотно проведя подсечку — Эдвард чуть локоть себе не отбил. Но даже не обматерил приятеля, настолько его потряс вид. Голые арктурианские беты наматывали круги общефизической подготовки: скакали галопом по воде, высоко задирая ноги, и их тяжелые члены задорно подпрыгивали вместе с ними, а тугие мускулы перекатывались под гладкой кожей. На вязком песке они ходили вприсядку, сцепив руки за головой и напряженно разводя бедра, и их гладко выбритые мошонки задевали песок. На гладком песке они отжимались с прихлопом через шаг, и, разумеется, их роскошные члены увесисто мотылялись во все стороны. — Тоничек, дорогой, полижи мне дырень, пожалуйста, — придушено прохрипел Эдвард и потерся пахом о мелкую каменную крошку. От боли слегка попустило. — Совсем шайтан в жопу одолевает. — Сегодня твоя очередь, — подло оскалился приятель, и Эдвард распахнул глаза, вспомнив, что в прошлый раз именно Тони услаждал его дырку. А теперь, значит, привел его сюда, чтобы стребовать должок. Какое коварство! Эдвард зарычал на грани отчаяния и переместился к Тониной жопе. Сдернул с него штаны и укусил за костлявую ягодицу, царапая проступающими от возбуждения клычками. Тони задрожал. Ягодицы ему было раздвигать не надо — их практически не было, его светлая дырка глядела прямо на Эдварда и похотливо подрагивала. Эдвард вобрал в себя ее края, присасываясь, словно вакуумный насос, а потом засунул в нее язык. — О-о-о, шайтан-шайтан-шайтан… — принялся глухо подвывать Тони, вторя движению языка Эдварда. Эдвард сосал, не сводя глаз с долбящих свою спортивную программу бет, и воображал, что именно их крепкие дырки и тяжелые яйца он и надрачивает. Вот, например, этот великолепный самец со смуглой от загара кожей и выгоревшими добела волосами… Кажется, он у бет главный — вон как задает ритм и смену упражнений. Внезапно выбранный Эдвардом дроче-самец поднял голову и остановился. Эдвард замер с языком в жопе. — Услышал… что… ли… сука, — предоргазменно выдохнул Тони, и дырка его принялась судорожно сокращаться. Самец махнул своим ладонью и сделал пару скользящих движений — и внезапно оказался прямо перед ними, Тони даже кончить как следует не успел. — Что тут, — командным тоном рявкнул было бета, но, увидев их, осекся и замер с открытым ртом. Лицо его стремительно заливала краска, переходя на шею и даже на грудь. Мощную, в соленых океанских капельках грудь. Жаль только, что член — великолепный толстый член — так и оставался безразлично висеть. Эдвард наконец отсосался от Тониной дырки и сел на колени. — Что, — сварливо спросил он, — теперь уже двум бедным омегам и помочь друг другу нельзя? От стыда и общей неловкости голос его стал совсем тонким. Жалкий писк, а не голос уверенного в себе омеги с интеллектуальным коэффициентом за триста. — Можно, — заторможенно сказал бета. — Ну, спасибо за разрешение, — еще более сварливо сказал Эдвард. — Пожалуйста, — сказал бета, продолжая стоять столбом. Тони, весь красный и с дрожащими руками, натягивал штаны, одновременно пытаясь присыпать камушками пятно от спермы. — А что случилось? — тупо спросил бета, не сводя с них глаз. — Что, что! — хрипло каркнул Тони. — Змея за жопу укусила, не видишь?! Яд отсосать надо! — Вы же омеги? Вам требуется помощь? — сделал из его заявления неожиданный вывод бета и перевел растерянный взгляд с Тони на Эдварда. — Да, можешь помочь с отсосом яда, — нервно хихикнул Эдвард. Бета шагнул, надвигаясь на них всем великолепием своего мускулистого и ровно загорелого тела. Плавок он, как видимо, не носил принципиально. И не то чтобы Эдвард был против. Очень даже за! Он тоже подался вперед, принюхиваясь. Бета пах грозой и морем, и Эдвард, поведясь на этот запах, даже забыл о недавнем позорище. Снова выступившие клычки задевали губы и свербели, и он облизнулся. Еще немного и можно будет словно невзначай полапать бету за бедро или задницу. Или даже дотронуться до паха! Наверняка тот нежный на ощупь. Бархатно-нежный… — Срам-то прикрой, шайтан тебя задери! — внезапно взвизгнул Тони. И бета шарахнулся назад, уморительно прикрывая член, а Эдвард поставил ему подножку — и смог полапать не только за бока и плечи, когда бета почти на него упал, но и схватить за восхитительный рельеф живота и провести ладонью по члену. От всего этого зуд в клыках стал настолько невыносим, что в мозгу что-то перемкнуло, перед глазами потемнело, и Эдвард, не помня себя, впился бете в основание шеи. Бета шарахнулся в другую сторону, и Эдварда потащило за ним, словно бульдога с заклинившей челюстью. Бета пошатнулся — на него явно начал действовать щедро вливаемый Эдвардом омежий яд, и Тони, не растерявшись, провел свою коронную подсечку. Бета упал на четвереньки, и вцепившийся в него клещом Эдвард грохнулся рядом, обдираясь о камни до крови. — Вы что… делаете… — прохрипел бета, язык его заплетался, а тело била дрожь. Эдвард замычал в том смысле, что ничего такого, кусаю вот. По зубным канальцам щекотно проползла еще одна порция яда. Тони, хищно оскалившись, впился бете в шею с другой стороны. "Сволочь! — злобно промычал Эдвард. — Мое!" Бета задышал через рот, руки его подогнулись, и он, как был на четвереньках, так и уткнулся лбом в землю. Тони бухнулся вслед за ним, а Эдвард смог наконец-то разжать зубы. Пряный и железистый вкус крови пьянил почище любого коктейля. Мускулистая, мелко сокращающаяся задница беты непреодолимо влекла, и Эдвард — после укуса все равно ниже падать некуда — погладил сначала ее, а потом и соблазнительно подрагивающую мошонку. Аллах, как же бархатно и нежно, и горячо и сладко так, что сводит бедра! Даже не жалко, что не стоит… Он благоговейно сложил ладони лодочкой и вложил в них это великолепное, восхитительное и нежное богатство. — Ханц, ну где ты, скоро уже… Остальные беты приперлись как раз в тот момент, когда Эдвард в невесомом поцелуе прижал яйца их товарища (Ханца!) к своим губам. То есть, грубо говоря, сидел, уткнувшись лицом в голую задницу. Второй раз за день! Это начало уже походить на дурную прогрессию. Ханц пошевелил ногами и издал невнятный рык: от двойного укуса у него наверняка отнялись не только руки, но и язык. — В жопу пошли! — взвыл Эдвард. — Не видите, что ли: командир развлекается?! Беты попятились и скопом бросились вниз. И вовремя, Тони как раз отсосался от шеи Ханца и облизнулся. По его подбородку текла кровь, сучонок всегда был несдержанным, даже метку не смог нормально поставить, разодрал самцу полшеи. Беты бы точно не поверили, что их товарищ эдак развлекается. — Ты совсем оборзел?! — зашипел Эдвард. — Этот бета мой! Я его первый пометил! — Шайтану в жопу катись! — припадочно захрипел Тони в ответ. — Какого хуя ты его пометил?! Он мой! Огурчик и дынька… даже запах мой! С этими словами он схватил Ханца за задницу и дернул на себя. Тот упал на бок. Глаза его закатывались, а на губах выступила пена. — Хуй тебе! Электричество и море! Мой! — шепотом рявкнул Эдвард и напружинился, готовясь броситься. В этот момент ему искренне хотелось придушить приятеля. А лучше загрызть. Тони ощерился в ответ. А потом до Эдварда внезапно дошло. — Двойной аромат?! Это что же, мне твою тощую жопу до конца жизни ублажать придется?! — А ты жирный, — Тони обиженно отвернулся. Эдвард почувствовал неловкость. Приятель всю жизнь из-за своей худобы мучился, а он по самому больному бьет. Подло, особенно сейчас, когда они повязались с одним самцом. То есть, с Ханцем. Не самцом и не арктурианским бетой, а Ханцем, да. Эдвард убрал светлые прядки с лица Ханца — золотистого от загара, такого красивого, искаженного борьбой с их ядом, словно страстью… — Да ладно тебе, Тони, не обижайся, — сказал он, смущенно покосившись на приятеля. — Ну... прости. — Придурок ты, Эдвард, — примирительно буркнул Тони. И тоже погладил Ханца. Некоторое время они просто сидели, наблюдая, как организм Ханца адаптируется к яду. Был бы Ханц альфой, это раскачало бы его биохимию, дало бы дополнительный бонус к и без того немалым альфийским способностям… Но как омежий яд повлияет на бету? Арктурианцы утверждали, что способности и таланты их бет и так раскачаны по максимуму. Эдвард сглотнул и с внезапным страхом посмотрел на Тони: — А вдруг… нарушение баланса? На подвижном лице Тони отразился ужас: — Если… через пять минут он не оправится, вызываем врача. Эдвард нервно потеребил комм. Через пару минут Ханц затих, перестав дрожать. А потом распахнул глаза и мгновенно перетек в положение низкого старта. — Ты куда? — прошептал Эдвард. — Вы меня покусали, глупые развратные омеги, — ответил тот, плавно отступая. — Совсем взбесились, что ли? — Ты... чего? — ошарашено спросил Тони. Ханц молча спрыгнул с камня и ушел к своим бетам: те как раз устроили заплыв на скорость. Тони с Эдвардом потрясенно уставились друг на друга. От них сбежал только что помеченный альфа… то есть, бета. Самый первый, выбранный ими! — Бета, — скривился Эдвард и встал. — Арктурианцы полностью исказили альфийскую суть. Не стоило и связываться. Тони съежился: — Может, это потому, что я… порченый? — Забей, — буркнул Эдвард. — Это он порченый.