Предков не выбирают

      Последнюю неделю его терзало предчувствие надвигающейся беды.       Дезмонд не имел ни малейшего понятия, имело ли это ощущение под собой хоть какую-то реальную подоплеку. В конце концов, он и так уже несколько недель как похищен и проводит все время в этой адской машине под названием «Анимус», проживая жизнь своего далекого предка. Еще в самом начале Уоррен Видик – руководитель проекта – дал понять ему, что живым молодой бармен отсюда вряд ли выйдет, а если и останется жить, то только тихим безобидным растением, которое никому не сможет разболтать о достижениях «Абстерго».       Хотя, кому какая будет разница, если тамплиеры с его помощью найдут то сокровище, которое так долго и упорно ищут?       Но даже если случится невероятное и он сбежит, то его немедля уничтожат ассасины. Как предателя.       Безвыходная какая-то ситуация получается.       – Вам нужно особое приглашение, мистер Майлс? – сварливо поинтересовался Уоррен, и Дезмонд покорно устроился на столе, готовясь к погружению в сознание предка. Люси едва заметно улыбнулась ему, и это стало последним, что увидел Майлс, прежде чем полупрозрачный экран накрыл его лицо. Его тело знакомо тряхнуло, перед глазами вспыхнула уже привычная ярко-белая вспышка, а затем парня просто толкнуло вперед, выбрасывая в конец двенадцатого века.       Глаза он открыл уже будучи Альтаиром ибн Ла-Ахадом, сирийским ассасином, который жил во времена Третьего Крестового похода.       За спиной раздались крики стражников, и Альтаир обернулся, прищуренным взглядом золотистых глаз оценивая силы противника, а затем развернулся к ним полностью, доставая из ножен короткий клинок. Мужчины из городской стражи не являлись идиотами, но не были и в половину так быстры и хитры, как мастер-ассасин. Прошло менее двух минут, как с пятью самодовольными стражниками Акры было покончено, и араб бросился прочь, ловко взбираясь по стене ближайшего дома на крышу, прыгая на легкий навес у соседнего дома, оттуда – на дымовую трубу и дальше. У него еще много дел сегодня, до заката стоит узнать как можно больше о следующей жертве и наведаться с докладом в Бюро…       «Что-то произойдет», – мелькнула мысль в голове у Дезмонда-Альтаира, и в это же мгновение Ла-Ахад поскользнулся. Левая нога поехала вниз по незакрепленной черепице, ассасин неловко взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но итога Майлс уже не увидел: его самого словно пружиной выбросило из памяти предка и вернуло на стол в «Абстерго».       – Что происходит? – хрипло спросил парень, садясь и морщась от головной боли: еще никогда он не покидал «Анимус» так резко, и последствия теперь открылись перед ним во всей красе.       – Как вы сделали это? – громкий крик оглушил не хуже набата, который часто преследовал его в воспоминаниях предка. Дезмонда подняли за воротник и нещадно затрясли. Отчего-то это помогло проясниться зрению, и карие глаза недоуменно уставились на взбешенного Видика.       – Сделал… что? – хрипло выдавил ассасин, вцепившись в руки Уоррена.       – Как вы вызвали их на помощь? Отвечайте! – встряхивания стали интенсивнее, а Дезмонд стал всерьез опасаться, что из него вытрясут душу. Или желудок.       – Нет времени на это! Нужно срочно спасаться! – послышался незнакомый голос откуда-то справа, и Видик отпустил рубашку подопытного. Майлс тут же вскочил на ноги, наконец обращая внимание на происходящее: в здании гудела тревожная сирена, красным цветом мигали аварийные сигналы, а у выхода – точнее, у коридора, который должен был вести к нему – стояли четверо вооруженных охранников с автоматами наготове.       – Нельзя терять ни минуты – уходим отсюда, – громко сказал Уоррену один из них, видимо, главный в группе, и профессор кивнул.       – Следуйте за охранниками, мистер Майлс. У нас еще будет время обсудить, как вы смогли подать сигнал своим друзьям, – угрожающе проговорил Видик, а затем обратился к бойцам: – доставьте объект к фургону и увозите на третью базу. Я заберу документы и покину здание.       Толчок в спину – и Майлс уже идет торопливым шагом, окруженный со всех сторон напряженными охранниками. Они целились в каждую тень и готовы были стрелять на каждый шорох.       Один белый коридор сменялся другим, таким же длинным и безликим. Иногда навстречу их группе попадались еще охранники, а один раз они наткнулись на троих, вповалку лежащих у приоткрытой двери: глаза несчастных были распахнуты в животном ужасе, а горла перерезаны, из-за чего под телами уже скопилась большая лужа крови. Ассасин тяжело сглотнул, по широкой дуге обходя погибших, в то время как сопровождающие никак не отреагировали на трупы, просто пройдя мимо погибших коллег.       Они едва успели повернуть за очередной угол и сделать пару шагов, как тренированный в «Анимусе» Дезмонд услышал какой-то шорох. Мгновенно обернувшись, он увидел, как фигура в белом, незаметно появившись за спинами охранников, резко раскинула руки, вонзая клинки в беззащитные глотки и убивая сразу двоих. Еще двое оставшихся в живых закричали и наставили на человека в белом автоматы, приготовившись стрелять, но он изящным движением скользнул в сторону одного, обхватил его рукой за шею и убил точным ударом клинка под ребро. Последний охранник открыл стрельбу, но попал только по своему товарищу, чьим телом, как щитом, прикрылся убийца. Мужчина, растерявшись, перестал стрелять, и ассасин – а Дезмонд уже не сомневался, что это был он – оттолкнул от себя мертвое тело и бросился вперед, вонзая скрытый клинок в горло захрипевшего человека.       Когда бойня была окончена, человек в капюшоне повернулся к Майлсу и глухо бросил:       – Не отставай, – после чего бросился бежать по белому коридору.       – Какого черта происходит? – спросил Дезмонд сам себя – ассасин был уже далеко – и побежал следом.       Он, конечно же, слышал разговоры Видика о том, что современные ассасины существуют, знают о том, что Дезмонд существует тоже и непременно попытаются спасти его из лап своих врагов. Но парень представлял себе это как-то иначе: например, в разгар рабочего дня в здание сразу с нескольких сторон ворвется толпа вооруженных до зубов людей, и помещения «Абстерго» станут площадкой для кровопролитной битвы непримиримых противников. Или под покровом ночи сюда проникнет какой-нибудь элитный спецотряд и выкрадет Дезмонда. Но реальность оказалась жестока: вместо огромной толпы с суперсовременным оружием – вооруженный скрытым клинком и мечом один-единственный воин, который к тому же вырядился в нечто странное, похожее на средневековые костюмы, да еще и белоснежное… И кожаный плащ сверху. На одно плечо.       Майлс с трудом сдержал разочарованный вздох.       Ассасин тем временем несся вперед, отлично ориентируясь в переплетениях ходов «Абстерго». Не иначе, как каким-то чудом они не столкнулись ни с кем из охраны – видимо, большая часть людей уже покинула здание.       – Куда мы бежим? – требовательно спросил Дезмонд, поравнявшись с ассасином. Тот даже головы не повернул, но соизволил отозваться.       – Вытаскивать тебя из того дерьма, в которое ты вляпался, – в приятном, мягком голосе мужчины ясно слышалась насмешка, из-за чего Дезмонд нахмурил брови. Еще этого не хватало!       – Кто ты? Как попал сюда? Зачем помогаешь мне? Как мы выберемся?       – Слишком много вопросов, Дезмонд. Как только мы выберемся… – ассасин не успел договорить – из-за следующего угла показалось сразу восемь охранников. Они шли медленно, осматривая каждый сантиметр в коридоре, но, заметив две фигуры впереди, закричали и бросились к ним. Ассасин скользнул вперед, оставив Майлса за своей спиной, и вытащил меч, приготовившись к драке.       К счастью, из всех атакующих только трое были вооружены автоматами – у остальных были обычные дубинки и электрошокеры. Мужчина в белом успел положить двоих, прежде чем нападавшие вспомнили про огнестрельное оружие в своих руках. Пока один перезаряжал свой автомат, двое вскинули оружие и прицелились в белую фигуру, но та метнулась в сторону и резко выбросила правую руку вперед – через секунду один из стрелков рухнул на землю с пронзенным маленьким ножом горлом. Еще один шаг в сторону, левая рука вперед – и раздался отчетливый звук выстрела, а второй охранник получил аккуратную дырочку во лбу и повалился на спину. Одновременно с этим ассасин словно играючи пронзил мечом подошедшего слишком близко охранника и так же резко выдернул меч из его тела, прокрутив в руке.       Двое оставшихся в живых обходили ассасина с двух сторон, не спеша нападать, а охранник с автоматом наконец усмирил дрожащие пальцы и перезарядил свое оружие, вскинул его, прицелился и… Дезмонд непроизвольно сглотнул, когда голова мужчины запрокинулась, а из горла показался остро заточенный кончик клинка.       Воспользовавшись замешательством нападавших, ассасин шагнул вперед и с пугающей легкостью повторил двойное убийство скрытыми клинками.       Последний стрелок, наконец, упал, и Майлс удивленно хмыкнул: в десяти шагах от них стояла еще одна фигура в белом, неуловимо похожая и в то же время кардинально отличающаяся от его защитника.       – Ты вовремя, – по голосу первого было слышно, что он улыбается.       – Задержался у входа – там около пятнадцати охранников. Было, – голос второго ассасина был мужественным, немного ниже, чем у его собрата, но не менее приятным.       – А с машинами?       – Бросил пару дымовых бомб, так что те ребята пока развлекаются.       Первый хмыкнул и удовлетворенно кивнул, собираясь сказать еще что-то, но его опередили.       – Может, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – на повышенных тонах потребовал Майлс, которому надоели эти загадки. Второй ассасин повернул лицо, скрытое капюшоном, к нему:       – Как только мы покинем место собрания этих чертовых тамплиеров, Дезмонд. Пойдем, нельзя больше терять время, – мужчина развернулся и устремился дальше по коридору.       Первый убийца, поправив плащ на своем левом плече, без сомнений побежал следом за ним, и Майлсу ничего не оставалось, как отправиться за этими двумя.       Его раздражало, что он единственный, кто ничего не понимает в происходящем, что он должен скрываться с двумя незнакомцами, которые одеты так, словно сбежали из театра, что его жизнь вообще больше не принадлежит ему, а он вынужден бороться изо всех сил за свое право выбирать собственную судьбу и пытаться остаться в живых… Негодующий взгляд карих глаз сверлил спину между лопатками второго ассасина, потихоньку меняясь на озадаченный. Дезмонд вдруг подумал, что для штурма тщательно охраняемого здания эти двое принарядились уж слишком странно. У первого ассасина хотя бы какой-никакой плащ есть, а второй одет совсем легко: белая – словно монашеская – роба с заостренным капюшоном, красный кушак, кожаные наручи и такой же пояс… Черт возьми, он где-то уже видел этот костюм.       На себе же.       Майлс вдруг остановился посреди парковки, начисто игнорируя возможность скорого появления персонала «Абстерго».       – Я знаю тебя, – ошарашенно выдохнул Дезмонд. Второй ассасин обернулся и замер, а Майлс в два широких шага приблизился к нему и рывком сдернул капюшон с его головы.       Изумленный взгляд современного ассасина скользнул по коротким черным волосам и смоляным бровям, отметил смуглую кожу и прямой нос, четко очерченные губы со шрамом, внимательные золотистые глаза… Дезмонд словно видел свое отражение.       – Ты Альтаир ибн Ла-Ахад, – потрясение молодого парня нельзя было передать словами, а ассасин только хмыкнул и накинул капюшон. Первый же, не обращая внимания на них, вытащил припрятанные в одной из сумок ключи и открыл ближайший автомобиль.       – Я все тебе объясню, как только мы окажемся в безопасном месте, – пообещал сириец, подходя к машине. Дезмонд все еще оставался на месте, пытаясь осмыслить, как такое возможно, и Альтаиру пришлось вернуться, а затем настойчиво подтолкнуть парня к автомобилю. Первый ассасин уже устроился за рулем и нетерпеливо постукивал пальцами по рулю, бросая на них нечитаемые взгляды из-под своего капюшона.       – Ты жил в двенадцатом веке, – словно самому себе напомнил Майлс, садясь в машину и пристегиваясь. На парковку выбежали охранники, поэтому Альтаир торопливо оббежал машину и запрыгнул на пассажирское сиденье. В ту же секунду джип сорвался с места, на огромной скорости проносясь мимо преследователей и вылетая с подземной парковки. Несколько пуль попало по корпусу машины, но, к счастью, ничего важного они не задели. – Ты умер почти восемьсот лет назад!       – Все не совсем так, – мягко отозвался ассасин с водительского кресла. Он гнал на запредельной скорости по загородному шоссе, но умудрялся выглядеть расслаблено и поглядывать на Дезмонда в зеркало заднего вида. – Альтаир правда жил в двенадцатом веке, но его жизненный путь не завершился смертью, как полагается обычным людям.       – То есть как? – требовательно спросил Майлс, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в спинки передних сидений.       – Со мной случилось кое-что невероятное, из-за чего я и живу до сих пор, – Альтаир обернулся, смерил потомка пристальным взглядом золотистых глаз, проверяя на предмет повреждений, и сел прямо. – Дезмонд, я все расскажу тебе, едва мы окажемся в безопасном месте.       – Я говорил ему то же самое, – задорно рассмеялся водитель, и спасенный подумал, что он младше Альтаира: слишком молодо и звонко звучал его смех.       – А сейчас хотя бы узнать, кто ты, можно? – поинтересовался Дезмонд у него. Тот легким движением руки скинул капюшон, являя взгляду парня карие глаза под густыми темными бровями, высокий лоб, мягкую линию губ со шрамом, волевой подбородок и темно-каштановые волосы, собранные в хвостик и схваченные алой лентой.       – Эцио Аудиторе да Фиренце, дворянин, мастер-ассасин, наставник и лидер итальянского братства и твой предок, – как у Эцио получилось изобразить церемониальный поклон, при этом не отвлекаясь от управления машиной – одному Богу известно. В ответ на ошарашенный взгляд Дезмонда итальянец белозубо улыбнулся и игриво подмигнул ему. – А еще я невероятно красив, богат, ловок и умен.       – Ты забыл упомянуть о своем возрасте, – ровно напомнил Альтаир, глядя вперед, на пыльную дорогу, и словно не замечая флирта своего брата. Эцио закатил глаза, но продолжил, явно не слишком расстроившись:       – И, Дезмонд, я родился в 1459 году во Флоренции, столице славной Флорентийской республики.       – Что? – подавился воздухом Майлс, который еще не отошел от шока, что с ним флиртуют. Теперь шок усилился: с ним флиртует мужчина, которому больше пятисот лет!       – Но я все так же хорош собой, как и в пятнадцатом веке, Дез, –эта попытка итальянца утешить его никак не помогла спасенному.       – Эцио, – укоризненно произнес Альтаир, бросив короткий взгляд на брата, и Аудиторе легко рассмеялся.       – Я просто пытаюсь немного оживить его, mio caro*. Сам же видишь, еще пара минут – и он закричит и попробует сбежать от похитителей, которые сначала разделали под орех всю сверхсекретную организацию, державшую его, а теперь пытаются доказать, что они родились черт знает когда.       – Я бы тоже не поверил, – вступился за Дезмонда старший ассасин.       – Не сравнивай – мы жили в те времена, когда подобные вещи казались происками дьявола. А современные люди только и мечтают о путешествиях во времени и пространстве.       – Стоп, стоп! Откуда такие познания о современном мире? – вмешался молодой ассасин, подавив желание схватиться за голову. Все казалось каким-то сумасшествием. Неужели «Анимус» так влияет на мозг?       – Дез, мы живем в то же время, что и ты. Неважно, сколько нам лет, мы, как все современные люди, умеем обращаться с телефоном и микроволновкой, – задорный голос человека, родившегося 500 лет назад, заставлял серьезно усомниться в собственном рассудке. Видя его растерянность, Альтаир понимающе улыбнулся и произнес:       – Поспи, Дезмонд, – и как в голосе безжалостного убийцы могла быть такая теплота? – До Италии путь неблизкий.       – Почему мы едем в Италию? – тут же спросил юноша.       – Там находится наша вилла. Не бойся, там нет никакой опасности, – фыркнул Эцио.       – То есть, вы вдвоем явились в «Абстерго», вытащили меня, затолкали в машину, а теперь через всю страну везете в Италию, чтобы спрятать в месте, где вы, ассасины с возрастом от пятисот лет и старше, и живете. Я ничего не упустил?       Повисла пауза, во время которой Альтаир и Эцио переглянулись, потом одновременно обернулись к сидящему позади Дезмонду и синхронно кивнули. Ни на одном лице не появилось хотя бы намека на улыбку. У их потомка возникло твердое ощущение, что за свою полувековую жизнь ассасины не научились понимать сарказм.       Майлс тяжко вздохнул и вытянулся на заднем сидении, подложив ладони под щеку. Поясница неприятно заныла, а голова определенно готова была лопнуть.       – Пожалуй, мне точно надо отдохнуть, – объявил он, почти уверенный, что все происходящее – очередная шутка «Анимуса». ***       Оказалось – не шутка.       Он все-таки задремал, вымотанный усталостью и переживаниями сегодняшнего дня, а когда проснулся, то не спешил открывать глаза. Вместо этого он прислушался к тихой беседе, что велась на передних сиденьях.       – А еще у него столько вопросов.       – Любопытен и хочет все знать. Весьма полезные качества.       – Он похож на тебя. Любопытство – точно твоя черта.       – Он похож на нас обоих, amore mio*. И любопытство унаследовал также от обоих. Даже шрам у нас всех одинаковый, удивительно!       – Но вместе с этим он совершенно другой. Я не знаю, как подступиться к нему, между нами разница в чуть менее, чем тысячу лет.       – А как ты подступился ко мне? Веди себя обычно… и я не про демонстрацию оружия или боевых навыков, sole mio*. С ним просто нужно подружиться, дать ему немного времени, чтобы прийти в себя и осознать все произошедшее. Он же жил обычной жизнью и не знал ничего. Он не хотел предавать Кредо – он просто не знал, что делает это.       – Меня разочаровывает то, что он ничего не знает ни о Братстве, ни о Яблоке.       – Он еще ребенок, Альтаир. Вспомни, от него скрывали правду о его происхождении, и настоящее положение дел он узнал только от тамплиеров, похитивших его. У него не было выбора, помнишь?       – Так же, как и у меня.       – Но ты был среди своих, а он оказался в окружении врага и ставил единственной целью сохранить свою жизнь. Откуда ему было знать о многовековом противостоянии?       – Ты прав, – вздох. – Мы оставим его в поместье и научим тому, что должен уметь ассасин. Тогда он не будет бояться за свою жизнь, а мы – за свои секреты.       – Дай мальчику самому решить. Вспомни… – пауза. Майлс, заинтригованный, совсем чуть-чуть приоткрыл глаза и увидел, что Альтаир смотрит в боковое окно, а Эцио с легкой задумчивостью изучает профиль сирийца. Однако уже в следующую секунду взгляд внимательных карих глаз метнулся на юношу, и тот приложил все силы, чтобы не вздрогнуть. Снова закрыв глаза, он сосредоточился на своих ощущениях, и понял, что скорость их движения ощутимо снизилась, а затем машина и вовсе остановилась.       – Эй, Дез, – бархатный голос итальянца стал чуть громче. – Дезмонд, просыпайся, мы прибыли.       Парень открыл глаза и потянулся, старательно изображая, будто только что проснулся. Альтаир уже вышел из автомобиля, и итальянец, подмигнув Майлсу, поспешил присоединиться к брату. Спасенный, не медля, тоже вышел, оглядываясь вокруг.       Их машина остановилась перед огромными ступенями, которые переходили в две округлые лестницы по правую и левую руку, огибающие что-то – снизу Дезмонд не мог видеть, что там, наверху. От ступеней вела широкая, выложенная камнем дорога, по обе стороны от которой теснились маленькие, типично итальянские двухэтажные домишки. Если игнорировать припаркованные поблизости автомобили и электрическое освещение, то было чувство, словно они оказались в средневековом поселении. На город опускалась ночь, и людей было не так много, но Дезмонд откуда-то знал, что днем здесь очень людно и шумно.       – Не застывай, у тебя еще будет время все осмотреть и со всем познакомиться, – Аудиторе прикоснулся к руке Майлса чуть выше локтя, и тот кивнул, вновь повернувшись к ступеням. Они быстро догнали Альтаира и втроем подошли к массивным дверям величественного поместья, пройдя мимо тренировочной площадки и небольшой клумбы прямо перед домом.       – Добро пожаловать на виллу Монтериджони, родовое гнездо семейства Аудиторе, – громко произнес Эцио, распахивая двери.       Ассасины прошли в огромный холл, наполненный светом – или так казалось потому, что он был белоснежным. Холл был пустынным, и все внимание сразу привлекала широкая лестница, что вела на второй этаж. Причудливый узор на перилах и огромная люстра придавали торжественности, а великолепные картины неизвестных мастеров добавляли роскоши.       Следуя за своими предками, Дезмонд свернул направо и вошел в уютную гостиную. В углах находились огромные шкафы, доверху набитые книгами, причем современные издания соседствовали с какими-то свитками, которые даже на вид были дряхлыми. В центре комнаты стоял низенький темный столик, вокруг которого квадратом расположились мягкие диваны теплого кофейного цвета. Альтаир занял один из них, сев с идеально прямой спиной, в то время как Эцио устроился на соседнем, вальяжно развалившись и закинув руки за голову.       – Что стоишь, проходи и садись, – сверкнул улыбкой итальянец, глядя на застывшего в дверях Дезмонда. Тот кивнул и не спеша приблизился, выбрав для себя диван напротив араба.       – Так вы мне расскажете, какого черта происходит? Как вы можете быть теми ассасинами из прошлого и зачем вам я? Или это все сон или игра «Анимуса» с моим мозгом?       – Дезмонд, – Альтаир склонился немного вперед и устремил внимательный взгляд на потомка. Глядя в золотистые глаза, парень понял, что готов беспрекословно выслушать все, что скажет этот человек. – Это не сон, не обман и не ложь. Мы действительно два ассасина, два твоих далеких предка, волею судьбы находящиеся здесь и сейчас. Это долгая история, и я предпочел бы, чтобы ты отдохнул прежде, чем услышать ее… Но, видимо, все стоит поведать тебе безотлагательно.       Возникла пауза: Майлс не собирался перебивать старшего, а Эцио не желал вступать в разговор. Альтаир помедлил, обвел языком пересохшие губы и неторопливо начал:       – Все началось задолго до появления человечества. Землю населяли Предтечи или Те, кто были до – Первая цивилизация существ, божественно сильных и умных. Они были почти всемогущи, и однажды создали нас, людей. А затем сотворили так называемые Частицы Эдема – вещи, с помощью которых людьми можно управлять. Долгое время Предтечи и люди жили в мире, но случился конфликт, и разразилась война. Она ослепила обе стороны и отвлекла от угрозы, которая надвигалась с небес. После глобальной катастрофы почти все Предтечи погибли, но Частицы Эдема остались на земле и перешли к людям. И некоторые из людей возжелали получить их, чтобы обрести власть над другими людьми, – Ла-Ахад вздохнул. – Так началась эта история.       – Так это Частицу Эдема ищут тамплиеры? Поэтому меня погружали в твои воспоминания? Ты видел ее? – заинтересовался Майлс. Альтаир кивнул и продолжил:       – Впервые в своей жизни с Частицей Эдема я столкнулся в храме Соломона, когда получил задание добыть ее и принести своему повелителю. Но я не справился и едва не погиб из-за своей гордыни, – Дезмонд приподнял бровь: он знал эту историю, с нее он и начал погружаться в память предка в «Анимусе». – Еще дважды я сталкивался с Частицей, видел, какой вред она приносит… И на третий раз сам получил ее в руки, победив своего учителя. Долгие годы я изучал Яблоко, осторожно и благодарно принимая все то, чему оно хотело меня научить или показать мне… пока однажды не понял, что не старею.       Альтаир вновь сделал паузу, и Дезмонд приподнял брови.       – То есть?       – Мне было почти сорок лет, но выглядел я по-прежнему 26-летним юнцом – точно таким же, каким был, когда получил Яблоко. Я понял, что оно подарило мне не только мудрость, но и продлило мою жизнь – на какой срок, я сперва даже не задумался… – сирийский мастер хмыкнул и опустил глаза – в его голосе ясно слышалась горечь. Дезмонд краем глаза заметил, как Эцио подался вперед, словно желая утешить брата, но по какой-то причине остался на месте.       – Я сумел сотворить иллюзию самого себя для окружающих меня людей. С тех пор я методично работал над ней, добавляя какие-то детали – то несколько морщинок, то седые волосы, то боль в спине… Все те детали, которые сделали бы меня старцем, – араб улыбнулся. – Я так привык к этой иллюзии и сроднился с ней, что ясно ощущал, когда придет время умирать. И к этому моменту я подготовил все – завершил неоконченные дела, попрощался с сыном, спрятал Яблоко в том месте, где никто бы не нашел его еще несколько сотен лет… Я чувствовал приход смерти, но она прошла мимо, забрав с собой лишь мою иллюзию. А сам я снова стал собой, молодым ассасином, которым был почти семьдесят лет назад. И тогда я осознал, что со мной сделало Яблоко…       – Оно дало тебе бессмертие, – ахнул Дезмонд, с интересом слушая историю. Альтаир был прекрасным рассказчиком.       – Думаю, я все же не бессмертен, – мягко поправил его золотоглазый мастер. – Яблоко даровало мне многие годы жизни, но, я уверен, однажды оно заберет свой дар… когда придет мое время.       – Это случится еще очень нескоро, Альтаир, – фыркнул молчавший до этого момента Эцио. Дезмонд повернулся к нему, сверкнув любопытными глазами.       – А ты? Ты тоже попал под действие Частицы Эдема?       – Не спеши, – строго одернул его флорентиец. – Дослушай Альтаира, а потом узнаешь мою историю.       Дезмонд хмыкнул, уязвленный тем, что его отчитали, как маленького ребенка, но тут сирийский мастер продолжил:       – Когда я понял, что превратился в нестареющего человека, я решил посвятить свою жизнь изучению тайн Частиц Эдема и сохранению братства ассасинов. Долгие годы я путешествовал, стараясь не задерживаться на одном месте, чтобы не вызывать подозрений. Я был во Франции, когда услышал, что во Флоренции творится что-то непонятное, и в этом деле замешаны ассасины. К тому времени орден в Масиафе, несмотря на мои усилия, пришел в упадок и исчез совсем, и я цеплялся за любую надежду возродить братство, потому как тамплиеры продолжали строить свои планы.       – Но, когда Альтаир прибыл во Флоренцию, я вместе со своим другом Леонардо да Винчи отбыл в Венецию, чтобы там продолжать свои поиски и мстить своим врагам, – подхватил Эцио, живо включаясь в монолог старшего ассасина. Майлс понял, что о своей жизни итальянец расскажет сам.       – В то время с путешествиями было плохо, переезды занимали много времени, к тому же, поймать неуловимого ассасина было сложно, а у меня и без него была куча дел… в конце концов, мы встретились на исходе его жизни, когда Эцио было уже 53 года.       – Он ждал меня в своей гробнице, – поведал Эцио, а Дезмонд в который раз за день распахнул удивленные глаза:       – Что?       – Понимаешь, со мной случилось то же самое, что и с Альтаиром: я, впервые получивший Яблоко в возрасте 24 лет, получил и его дар бессмертия вместе с даром иллюзии. Я прожил долгую и славную жизнь, победил всех своих врагов, отомстил за погибших и сделал мир чуточку лучше для выживших. Последние годы жизни меня занимали поиски таинственных секретов одного легендарного сирийского ассасина, и можешь ли ты представить себе мой шок, когда я прошел множество испытаний, получил все печати от его библиотеки, вошел в нее и увидел там только пустые полки и истлевший скелет, а за моей спиной раздался ехидный голос: «даже не знаю, хвалить тебя за то, что нашел путь сюда, или убить на месте за нарушение моего покоя?»       Эцио эмоционально взмахнул руками, а Дезмонд рассмеялся. Да уж, знакомство было действительно… запоминающимся.       – Значит, вы встретились в библиотеке Альтаира, которая стала гробницей для его иллюзии?       – Именно так, – кивнул араб, а итальянский мастер продолжил свой рассказ:       – Он рассказал мне о Яблоке и его возможностях, но я отказался брать столь могущественный артефакт. Я сказал, что хочу спокойно дожить свой век со своей семьей – в конце концов, меня ждала любимая женщина, которая обещала подарить мне замечательных детей. Я вернулся домой, в Монтериджони, прожил еще с десяток лет и умер на скамье у рынка, довольный прожитой жизнью и сделанным в ней. Я просто закрыл глаза и…       – И в таком виде я и нашел его на той памятной лавке: он сидел с закрытыми глазами и улыбался, словно действительно ждал, что сейчас умрет. Только вот за него, как и в моем случае, умерла его иллюзия, а Эцио я увел за собой, воспользовавшись тем, что в образовавшейся толпе никто не обратил внимания на молодого юношу, – пояснил Альтаир.       – То есть, Яблоко дало каждому из вас возможность прожить насыщенную жизнь, состариться и почти умереть, а потом вернуло вас к жизни такими, какими вы были в первый момент встречи с ним? – резюмировал Дезмонд. Вся история казалась невероятной, но приходилось верить, ибо перед ним сидели его предки.       – Все верно, Дезмонд. Сила Яблока настолько велика, что может сотворить невозможное. За прошедшие годы я не разгадал и половины его загадок…       Альтаир задумался, прикрыв золотые глаза, Эцио пялился в потолок, украшенный лепниной, а Дезмонд укладывал полученную информацию в голове. Спустя несколько минут он взглянул на старшего ассасина и нарушил тишину:       – И… что вы делали?       – В каком смысле? – озадаченно спросил Альтаир, недоуменно хлопнув длинными ресницами, и Майлс поспешил пояснить:       – Со своей почти вечной жизнью. Чем вы занимались все время? Тебе же сейчас должно быть 800 с лишним лет!       – 847, если быть точным, – вставил Эцио с ноткой ехидства в голосе, а Альтаир пожал плечами, проигнорировав шпильку:       – Я путешествовал, продолжал изучать Яблоко, пытался разыскать другие Частицы Эдема…       – Этим мы и занимаемся по сей день, – снова вмешался неугомонный итальянец, заработав укоризненный взгляд от сирийца. Альтаир, судя по всему, терпеть не мог, когда его перебивают, но пока бесстрашный итальянец получал только молчаливое порицание. – А еще следим за делами ассасинов и тамплиеров и по мере возможностей участвуем в этом вечном противостоянии, не раскрывая себя и стараясь оставаться незамеченными.       – Да уж, – усмехнулся Майлс. – Заявиться в офис «Абстерго», перебить половину их охраны и скрыться вместе со мной – очень незаметно. И кому вообще пришла в голову идея спасти меня?       – Ничего не знаю, это все Альтаир, – фыркнул Эцио, садясь на диванчике.       – Ну-ну, – неожиданно ехидно хмыкнул золотоглазый, скрестив руки на сильной груди. – Ты еще скажи, что это я носился по поместью с криками «Как ты можешь спокойно сидеть на месте, зная, что нашего потомка мучают тамплиеры? Совсем свои сирийские мозги растерял?!»..       Майлс, открыв рот, уставился на Аудиторе, а тот гордо фыркнул, абсолютно не смутившись, и отзеркалил позу Ла-Ахада.       – И что? Он единственный оставшийся в живых мой прямой потомок, а итальянцы, знаешь ли, ценят семью превыше всего!       – Для меня семья тоже играет большую роль, поэтому я и согласился на эту безумную затею, – кивнул араб. – Хотя, если бы мы не пришли за тобой сейчас, то вскоре явились бы современные ассасины. Они тоже переживают, что ты ненароком раскроешь тамплиерам секрет власти над людьми, Дезмонд…       – И что мне теперь делать? «Абстерго» будет искать меня, а когда найдет, снова сунет в «Анимус», узнает все, что необходимо, и прикончит, – раздраженно припомнил Майлс обещания Видика.       – Если найдет, – нежно улыбнулся Аудиторе. – Мы привезли тебя на свою виллу в Италии, куда тамплиеры добраться не смогут. И здесь мы научим тебя сражаться, сделав из тебя настоящего ассасина.       – Вы будете тренировать меня? – ахнул Дезмонд, расширив глаза. Одно дело слышать это случайно, словно размышления, а другое – получить подтверждение от самих мастеров. Два легендарных ассасина станут учить его!       – Занятия начнутся с завтрашнего дня, новичок, – промурлыкал Эцио.       – Но на то, чтобы достигнуть вашего уровня или хотя бы приблизиться к нему, у меня уйдет не один десяток лет! – возразил молодой парень.       – Твои гены, пережитые тобой мои воспоминания и наши ежедневные уроки быстро сделают из тебя настоящего воина, – спокойно уверил его Альтаир.       – В любом случае, у тебя нет выбора, – в мягком голосе Аудиторе прорезались стальные нотки, отбивающие всякое желание спорить. – Ты собрался быть ассасином, а значит, должен многому научиться, потомок.       – В следующий раз, когда тамплиеры найдут тебя, ты сумеешь сам дать им отпор. А теперь отправляйся на второй этаж, третья справа комната – твоя. Поужинай, прими душ и ложись, сегодня был тяжелый день.       Майлс, решив не спорить, кивнул и встал, направляясь к выходу. Только сейчас он почувствовал, как устал и голоден. День выдался поистине сумасшедшим, поэтому отдых точно бы не помешал…       – У меня есть еще один вопрос, – Дезмонд обернулся уже на выходе из комнаты. Оба ассасина, сидевшие теперь рядом, перевели взгляды на него.       – Спрашивай, Дезмонд, – Альтаир благосклонно кивнул, а Эцио поощрительно улыбнулся.       – Есть ли еще такие, как вы? Живущие бесконечно долго с помощью Частиц?       – Мы искали, – глухо ответил Аудиторе, опустив взгляд, а сириец пояснил:       – Зная о свойствах артефакта, мы много лет искали и наблюдали за людьми, которые сталкивались с Частицами Эдема. Большинство из них были ассасинами, некоторые – нашими потомками.       – Каждый раз мы приходили к тем, кто получал Частицу Эдема, и каждый раз видели, как они безвозвратно уходят. Мы так и не нашли объяснения, почему именно я и Альтаир должны жить так долго, – покачал головой итальянец, затем поднял глаза и светло улыбнулся: – но я вовсе не против такого. Знаешь, как много всего интересного вокруг? Ты даже не замечаешь каких-то обыденных вещей, а для человека из пятнадцатого века они поистине чудесны!       Искренний восторг в голосе Эцио заставил остальных улыбнуться. Дезмонд хмыкнул, совершенно не чувствуя разницу между ними. Альтаир вызывал уважение и благоговение, тогда как Эцио порой вел себя так, словно ему было лет семнадцать – задиристо, отчаянно и безрассудно.       Он снова окинул их внимательным взглядом и в очередной раз отметил, какими же совершенно разными были два его таких одинаковых предка: Альтаир нес в себе мудрость и величие, а Эцио был словно воплощением свободы и смелости. Сириец был затаившимся зверем, которого боишься потревожить и ведешь себя осторожно, а итальянец производил впечатление свойского парня, безобидного настолько, что с ним хочется говорить обо всем на свете. Ла-Ахад смотрел внимательно и изучающе, а улыбка редко касалась четко очерченных губ со шрамом, Аудиторе же вечно прищуривал глаза, в глубине которых мелькали искорки, и ярко улыбался, отпуская очередную шуточку.       Между ними была разница без малого 300 лет, и период почти в два раза больше они провели вместе.       – Проживая год за годом, мы с удивлением наблюдали, как два наших рода объединяются и сливаются в один, как появляешься ты, Дезмонд, – наш общий потомок, – негромко произнес Альтаир. – Ты можешь не верить в это, но мы одна семья, одна кровь и плоть.       – А сейчас иди и отдохни, – улыбнулся Эцио. – Тренировка начнется ранним утром.       Майлс кивнул и, не оборачиваясь на двух легендарных людей, отправился наверх, в свою комнату.       И, засыпая, он отметил, что чувство тревоги рассеялось, словно его и не было. ***       Следующая неделя отложилась в памяти Майлса, как самая тяжелая в жизни.       Его поднимали с рассветом и, едва дав подкрепиться скудным завтраком, отправляли бежать несколько километров вдоль крепостной стены Монтериджони. Иногда упражнение усложнялось: Дезмонда заставляли преодолеть весь участок вокруг виллы, ни разу не спустившись на землю. Он падал бесчисленное количество раз, то и дело обламывал ногти в попытках удержаться за край стены, набивал синяки от ударов о стены, но не сдавался.       Затем, после короткого отдыха, Эцио учил его, как правильно стрелять из различных видов оружия, начиная от пистолета и заканчивая арбалетом, учил собирать бомбы из ничего и обучал использовать яд, отравляя соломенные манекены, специально для него установленные в сотне мест в городе.       После обеда за дело брался Альтаир: под руководством старшего мастера Дезмонд учился управляться со скрытым клинком, раз за разом убивая многострадальных манекенов так, чтобы наставник не заметил, а также тренировался в метании ножей из любого положения.       А когда солнце начинало клониться к закату, они все вместе выходили на тренировочную площадку перед виллой и начинали фехтование на мечах. Дезмонду не переставало казаться, что мастера потешаются над ним, все время сменяя друг друга, с показательной легкостью управляясь с мечами и играючи атакуя парня различными изощренными приемами из своего богатого арсенала. Однако ни Эцио, ни Альтаир ни разу не улыбнулись, наблюдая, как потомок в очередной раз падает в пыль, а лишь терпеливо принимались объяснять его ошибки.       К ночи у Дезмонда едва оставались силы, чтобы засунуть себя в ванную, а после рухнуть на постель и отрубиться до утра, когда адская круговерть начиналась сначала. ***       Раньше Дезмонд действительно думал, что его предки и правда были кем-то вроде полубогов. Кто еще может так совершенно владеть искусством убийства, повелевать могущественным артефактом, творить историю и вершить поступки, о которых люди говорят тысячелетиями? Ему казалось, что между ним и легендарными ассасинами непреодолимая пропасть.       Проведя с ними почти две недели, Майлс убедился в их исключительности, непохожести друг на друга и невероятной мощи духа каждого. В остальном они были такими же людьми, как и он сам.       Альтаир, например, обожал кофе. Он часто варил его из настоящих зерен, не признавая порошкообразные смеси из супермаркета, и нередко предлагал Дезмонду присоединиться к нему в кофейной церемонии. Конечно, у Майлса не всегда было время и силы на это, но перед отправлением на тренировку он с удовольствием втягивал носом чарующий аромат, гадая, что же на этот раз Ла-Ахад добавил в турку: кардамон, гвоздику или шафран?       Эцио не разделял любви араба к этому напитку – его страстью, как настоящего итальянца, было вино. Красное домашнее вино, бутылки которого столетиями хранились в погребах Монтериджони (да, Эцио как-то раз провел потомка туда, жизнерадостно заявив, что убьет любого, кто разобьет хоть одну бутылку). В то время, как сириец пил кофе, Аудиторе наливал себе бокал вина и неторопливо его потягивал, смакуя каждый глоток и прищуривая блестящие глаза.       Сперва Дезмонд не переставал поражаться тому, как спокойно ведут себя мужчины, которым не одна сотня лет, используя стиральную машину или телевизор. Картина, где Альтаир сидит на диване и читает что-то в планшете, а Эцио, устроившись рядом, играет в приставку, долгое время казалась Майлсу бредом его утомившегося мозга. Он думал так до тех пор, пока через пару дней флорентиец не пришел будить его с планшетом в руке.       Еще одним шоком стала одежда. Глупо было полагать, что современные ассасины постоянно носят наряды древних времен… Когда Дезмонд первый раз увидел Аудиторе не в костюме итальянского ассасина пятнадцатого века, а в обычных темных джинсах и бордовой рубашке, гармонично смотревшихся на подтянутом теле, он завис, рассматривая своего предка, и отвлечь его смог только Альтаир… который зашел в зал в синих джинсах, чуть широких ему, и белой толстовке.       – Ты же не думал, что мы целыми днями ходим в доспехах, – усмехнулся тогда сириец, а потомок покраснел, вызвав смех итальянца.       Арабский мастер частенько таскал с кухни фрукты, перекусывая ими, а Эцио мог надолго застрять на кухне и поражал потомка своей любовью к готовке: по настроению ассасин мог сотворить и кулинарный шедевр из мяса, и вкуснейшую домашнюю выпечку, которую потом сам же и уплетал за обе щеки.       А еще он любил пылесосить и петь в это время, перекрикивая шум техники.       Первый раз случайно услышав такой концерт, Дезмонд был вынужден бежать на улицу, где увидел Альтаира, сидевшего у стога сена и меланхолично жующего травинку. Он приблизился к предку, плюхнулся рядом с ним и одарил старшего растерянным взглядом.       Ла-Ахад вздохнул, покосившись в сторону входа в поместье, и немного невнятно проговорил:       – Ты не думай, вообще у Эцио хороший поставленный голос… Просто иногда ему нужно расслабиться вот так.       Дезмонд тогда молча кивнул и тоже вытянул травинку из стога за их спинами.       Они были больше современными людьми, чем Майлс мог себе представить. ***       Дезмонд в приподнятом настроении возвращался на виллу Аудиторе.       Ежедневные изнурительные тренировки дали свой результат: он уже уставал не так сильно, накачал мышцы, научился слышать малейшие шорохи и буквально предвидеть действия окружающих. Его наставники определенно были им довольны, хотя старались и не показывать этого.       Сегодня они поручили ему отыскать в лесу за территорией города флаг ассасинов, который Альтаир спрятал еще пару дней назад. Ассасины отправили его сразу после обеда и наказали не возвращаться без добычи, даже если на поиски уйдут не одни сутки.       На логичный вопрос юноши, что ему делать, если на него нападут, провожающий его до ворот Эцио пожал плечами и беспечно ответил «Отбивайся».       Однако все закончилось гораздо лучше: используя орлиное зрение, Дезмонд за каких-то три часа отыскал флаг и теперь, торжествующий, возвращался в поместье.       О, какие лица будут у его наставников – они же предполагали, что это задание займет у него гораздо больше времени!       Не найдя предков на улице, Майлс без сомнений отправился на второй этаж виллы, полагая, что они сидят в своих комнатах. Взбежав по лестнице, современный ассасин отправился к комнате Альтаира, но услышал странные звуки из спальни Эцио и приблизился к его двери.       Это были тихие стоны.       «Эцио притащил кого-то, что ли?» еще успел удивиться парень, прежде чем приоткрыть дверь и тихонько заглянуть.       Увиденное повергло его в шок.       Ветер из распахнутого окна колыхал тонкие шторы, а на полу вперемешку валялись их вещи. Сами мастера лежали на кровати – обнаженные! – и жарко обнимали друг друга.       Прижав ладонь к губам, чтобы не ахнуть, Майлс с распахнутыми глазами наблюдал за происходящим. Он внезапно потерял способность двигаться, хотя разум кричал, что нужно закрыть дверь и бежать отсюда подальше. Но ноги не слушались, а взгляд не мог оторваться от двух переплетенных тел на роскошной постели. Альтаир перекатился, властно прижал Аудиторе к постели и заткнул его рот поцелуем. Дезмонд со своего места прекрасно видел, как выгнулся итальянец, сильнее прижимаясь к телу сирийского мастера, и обхватил ногами его талию. Ла-Ахад сделал волнообразное движение бедрами и резко толкнулся вперед, на что флорентиец отреагировал протяжным стоном прямо в губы старшего. Они действовали и двигались так, будто не в первый раз занимаются подобным. Слишком отлаженно, слишком чувственно, слишком… идеально.       Дезмонд все же прикрыл дверь и бросился прочь. Перед внутренним взором все еще стояли картинки увиденного, сердце стучало где-то в горле, а руки мелко тряслись. ***       В тот день он так и не вернулся на виллу – ушел обратно в лес, где бродил до ночи, а затем попросился переночевать в небольшой гостинице в деревне. К счастью, гостя поместья Аудиторе уже знали и пустили в обмен на обещание завтра же принести деньги.       Уснуть в ту ночь у него так и не получилось.       Только к середине дня Майлс нашел в себе силы явиться на виллу и сразу же попал в руки раздраженного Альтаира. Сирийский ассасин отчитывал его за слишком долгое выполнение простейшего задания, а Дезмонд смотрел на него и вспоминал, какой гримасой наслаждения искажалось смуглое лицо, когда он прижимался всем телом к Эцио… В себя юношу привел мощный удар в плечо.       – Если ты сейчас же не начнешь меня слушать, я отправлю тебя упражняться с мечом до самого вечера, – спокойно предупредил Ла-Ахад, заставив Дезмонда поморщиться. Тяжелое оружие он любил меньше всего, предпочитая обходиться скрытым клинком.       – Я понял. В следующий раз справлюсь быстрее.       – Конечно, справишься. А теперь потренируйся в метании ножей, после чего в качестве наказания мы с тобой поднимемся на обзорную башню.       Брюнет кивнул и, не поднимая глаз, поплелся на площадку для тренировки, провожаемый задумчивым взглядом мастера. ***       Дезмонд тяжело вздохнул и откинулся немного назад, опираясь на отставленные руки. Мышцы во всем теле ныли, но результат определенно того стоил: подгоняемый Альтаиром, он впервые забрался на высоченную башню и теперь сидел на самом верху, на смотровой площадке, и оглядывал окрестности города с высоты птичьего полета. Золотоглазый ассасин сидел в паре шагов от него, оперевшись локтем на колено, и молчал, что-то высматривая у подножия башни. Современный ассасин в очередной раз покосился на наставника и вновь вздохнул.       Карабкаться самому оказалось гораздо тяжелей, чем в облике Альтаира: тот был тренированным мастером и на башни буквально взлетал, в то время как Майлс, только-только приноровившийся ловко скакать по крышам, каждую секунду боялся, что ладони соскользнут и он свалится.       Однако открывшаяся красота стоила всех мучений.       – О чем думаешь? – внезапно раздался голос слева, и Дезмонд, вздрогнув, едва не навернулся с башни. Рухнуть вниз ему помешала вцепившаяся в ворот толстовки рука.       – Эцио, – выдохнул молодой ассасин, оборачиваясь к предку. Флорентиец, незаметно подкравшийся со спины, хмыкнул и склонил голову к плечу, блеснув любопытными карими глазами. Легкий ветер трепал пару каштановых прядок, выбившихся из завязанного хвостика.       – Так что?       – Ни о чем особо, – невнятно ответил Майлс, отводя глаза. – Думаю, как много мне придется наверстать, как долго тренироваться, чтобы хотя бы приблизиться к вам.       – С такими генами, как у тебя, тебе не о чем волноваться, – улыбнулся шатен, устраиваясь на краю крыши.– Твой прогресс уже дает нам надежду на лучшее.       – Альтаир говорил мне то же самое, но я-то вижу правду. Я не так уж далеко продвинулся в своих навыках, – пробурчал юноша, укоризненно взглянув на сирийца. Тот никак не отреагировал, продолжая смотреть вперед.       – Молчит? – любезно поинтересовался Эцио.       – Он... задумался о чем-то, – извиняющимся тоном сказал Дезмонд, коротко посмотрев на флорентийца.       – Альтаир прожил на земле больше, чем кто угодно, и иногда ему нужно время, чтобы привести в порядок свои мысли, – вкрадчиво поведал итальянский мастер, чему-то улыбаясь. Майлс понятливо кивнул и вновь обратил все внимание на предка, изучая его, отмечая мельчайшие детали в облике легендарного наставника.       – Что ты о нем думаешь? – вдруг спросил Эцио. Дезмонд, не отводя взгляда от точеного профиля сирийского ассасина, помедлил, прежде чем ответить.       – Он невероятный. Я прожил лишь малую часть его жизни, но видел, как много он успел сделать за столь короткий срок. Он настолько силен духом, что сумел совладать с Яблоком и подчинить его себе, сумел встать во главе Братства и вести его, сумел сделать множество такого, о чем и сейчас говорят с восторгом. Я никогда не думал, что встречусь с ним лично, а теперь, когда он спас меня, позволил узнать себя поближе и многому научил… Я восхищаюсь им, – честно признался Майлс. Он действительно был очарован этим человеком.       – Вот как, – елейно произнес флорентиец. А в следующее мгновение Майлс почувствовал, как остро заточенный скрытый клинок уперся ему в горло.       – Знаешь, Дезмонд, – его уха коснулся тихий ласковый шепот прижавшегося к нему итальянского ассасина. – Я очень хорошо к тебе отношусь… поэтому пока просто предупреждаю: не делай ошибку. Не заглядывайся на мое.       – Эц… – полузадушено прохрипел Майлс, когда острие клинка чуть сильнее надавило на кожу, грозя проткнуть ее, и через мгновение исчезло, а флорентиец в мгновение ока оказался в той же расслабленной позе, что и минуту назад: небрежно опирающимся спиной о колонну, со спущенной вниз ногой и локтем, лежащем на колене. О том, что было, напоминал лишь стальной блеск во внимательно глядящих глазах. Дезмонд сглотнул, накрыв рукой горло, и едва заметно кивнул, показывая, что принял к сведению. Эцио в ответ нежно улыбнулся.       – Так-то лучше.       Возникла пауза, во время которой перед внутренним взором Дезмонда снова всплыли кадры из подсмотренного действа в комнате Эцио. Видимо, его лицо изменилось, потому что в карих глазах предка появился вопрос.       – Я видел вас, – неожиданно даже для себя признался Дезмонд, хотя сутки назад решил молчать об этом до конца жизни. Ассасин вскинул бровь, безмолвно прося пояснить, но через мгновение понимание проступило на его лице, и он легко рассмеялся.       – Понравилось подсматривать за старшими, новичок?       – Я не новичок, – привычно огрызнулся юноша. Похоже, итальянца вообще не смутило то, что их видели. – Я просто услышал стоны и пошел проверить, что случилось…       – И увидел нас, – спокойно закончил итальянский мастер, снова принявшись покачивать ногой. – Что же, рано или поздно ты все равно узнал бы. И я рад, что ты не бросился бежать в ужасе. Хотя, судя по твоим взглядам на Альтаира…       Карие глаза испытующе прищурились, и Майлс поспешил разуверить ассасина:       – Я уважаю его как легендарного предка и великого человека, но ни о чем таком…       – Эцио, – спокойный голос окликнул их, и оба посмотрели в сторону повернувшегося Альтаира.       – Да, gioia mia*? – мурлыкнул флорентиец, уже, казалось, позабыв про Майлса.       – Не пугай нашего правнука, جميل*, – попросил сириец, полуобернувшись. Дезмонд мог видеть только его подбородок и кончик носа – все остальное скрывалось под капюшоном.       – Даже не думал, tesoro*, – хмыкнул итальянец, тряхнув волосами.       Дезмонд предпочел оставить свои комментарии при себе, только бросил обиженный взгляд на ловеласа Аудиторе. Тот улыбнулся ему краешком губ и снова обратил внимание на Ла-Ахада, который запрокинул голову и посмотрел на темнеющее небо.       – Время вечерней тренировки. Пора спускаться.       – Как насчет Прыжка веры? – поинтересовался Эцио, и Альтаир повернулся к ним с мягкой улыбкой.       – Конечно. Дезмонд, ты знаешь, что это такое?       – Ну, я выполнял его, когда был в твоих воспоминаниях, – неуверенно ответил молодой парень. Мысль о том, что его сейчас заставят прыгать с головокружительной высоты, не внушала уверенности.       – Тогда самое время научиться самому, – торжественно объявил Аудиторе, бодро вскакивая на ноги. Альтаир тоже поднялся и подал руку Майлсу:       – Не бойся, Дезмонд. Этот Прыжок – одно из основных наших умений. Ты проживал мою жизнь и видел, как его делаю я. Тебе осталось только повторить. Все, что для него нужно, – просто поверить в себя и в то, что ты не разобьешься.       – Кстати, новички выполняли Прыжок веры только тогда, когда проходили посвящение в ассасины. Понимаешь, к чему я веду? – дразняще усмехнулся Эцио прежде, чем накинуть свой капюшон.       – Смотри, как это сделаем мы, Дезмонд, – Ла-Ахад обернулся к Эцио, и Аудиторе широким жестом пригласил сирийца начать. Золотоглазый мастер только улыбнулся, кивая.       Дезмонд не смел дышать и боялся моргать, чтобы не пропустить ни секунды. Дрожь в коленях вызывала мысль, что сейчас он увидит два Прыжка веры от двух самых известных ассасинов.       Альтаир первым вышел вперед, гордый и величественный. Дезмонд с искренним восторгом смотрел, как сирийский ассасин легко отталкивается от башни и на долю секунды словно зависает в воздухе. Все его тело было будто натянутая стрела, и казалось, что сейчас он взлетит к солнцу, как настоящий орел… но араб – всего лишь человек, и поэтому он падает вниз, приземляясь точно в стог сена.       Следующим на помост вступил Эцио. Стоя на краю площадки, итальянец обернулся на своего потомка и задорно ему улыбнулся, подмигнув напоследок. В нем чувствовался юношеский задор и горячность, а также любовь к свободе и бесконечная уверенность в своих силах. Выпрямившись на самом краю помоста и широко раскинув руки, Аудиторе оттолкнулся и прыгнул, навстречу солнцу, воздуху и ждущему его внизу Ла-Ахаду.       Дезмонд вышел на помост последним. Чтобы успокоить внутреннее волнение, он посмотрел вверх, на солнце, что клонилось к закату и освещало город и долину за ним мягким теплым светом. Сделав глубокий вдох, парень посмотрел вниз, туда, где два его легендарных предка ждали его, не спеша выбираться из огромного стога сена.       Майлс знал, что рано или поздно за ним снова явятся тамплиеры. Рано или поздно ему снова придется отстаивать свое право жить и делать собственный выбор. Но он видел двоих таких разных ассасинов, что готовы были учить его и защищать, которые искренне считали его своей семьей. Он чувствовал, что наконец находится на своем месте и делает все правильно.       И он также знал, что он такой же, как его предки.       Он ассасин.       И тогда Дезмонд раскинул руки, закрыл глаза и шагнул вперед.              mio caro (итал.) – мой дорогой       amore mio (итал.) – любовь моя       sole mio (итал.) – мое солнце       gioia mia (итал.) – радость моя       جميل («jamil»,араб.) – красавец       Tesoro (итал.) – сокровище