Cold bodies.

Быть человеком - быть ненормальным. Быть зомби - значит быть полноправным членом общества. По данным тайной радиосетки людей осталось менее десяти процентов от общего жизнеспособного населения планеты. Арсений знал об этом, потому что сам был ведущим одной из транслируемых передач. Сидя в бункере, он рассказывал дышащим, в каких районах родного города зомби проявляют наибольшую активность, давал сводку о количестве заражённых, которое менялось изо дня в день: мертвецы, не подвластные усталости, бродили по улицам в поисках пищи, пересекая огромные расстояния. Со временем зомби мутировали, становились умнее, запоминали отрывки событий, происходивших с ними до клинической смерти. На данном этапе они умели говорить, вспомнили, как использовать интернет, занимали нужные им для существования и поиска еды рабочие места. Люди пытались изобрести вакцину, но учёные один за другим подвергались зомбированию. Именно благодаря им в новых лабораториях выращивалась мышечная ткань, служащая альтернативой полноценной человеческой плоти. Попову было гораздо проще, когда мертвецы не умели думать. Сейчас же разведка превратилась в марафонский бег с препятствиями. Приходилось полностью гримироваться, выходить ночью, бродить целые сутки, изображая не до конца мутировавшего идиота с заторможенной речью. Повезло, что все повадки гнилых мужчина знал наизусть, он даже научился практически не моргать, а так же перетягивал грудь эластичным бинтом, чтобы зомби не заметили дыхания. Правда вернувшись в бункер Арс спал по десять часов: целый день беспрерывной, пусть и медленной ходьбы с перетянутой грудью и без еды давал о себе знать. Зато Попов научился радоваться мелочам. В особенности прекрасным ощущением было смыть с себя запах гнили. Первое время он нещадно блевал, натираясь кусками синеющих тел сдохнувших зомби, но теперь относился к этому как к необходимой жертве во имя собственного здоровья. Почему мужчина боялся стать одним из Них он не знал и сам, просто чёртов инстинкт самосохранения работал безотказно, снова и снова заставляя цепляться за никому не нужную жизнь. По крайней мере так было раньше. До встречи с Антоном. Мертвец работал курьером. Развозил искусственно выращенные мышцы по городу, спасая догнивающих собратьев, наконец мутировавших до способности воспользоваться приложением Deadlivery club - насмешкой над некогда популярным человеческим сервисом. В один промозглый весенний вечер, особенно трудный для Попова, так как тёплую одежду гнилые не носили, парень ехал на машине, выполняя очередной заказ. Запах настоящего человека ударил в нос, даже вдыхать было не нужно, чтобы почувствовать присутствие живого, и Шастун остановил авто прямо возле источника чарующего аромата, лишь слегка перебитого привычным гнилостным зловонием. Человек прекрасно вжился в роль, менее развитый зомби ни за что не заметил бы подмены, но Шаст был уверен в сегодняшнем пире. До тех пор, пока не заглянул в абсолютно целые, не протезированные глаза. Укрывать живого - серьёзное преступление. Общаться с зомби - ежесекундный риск для жизни, ведь мертвец может сорваться и просто сожрать половину тела, чтобы восстановить собственные силы и затормозить процесс гниения. Однако парень упорно держался, даже не кусался во время поцелуев, которых Арсений всё ещё иррационально боялся. Мужчина помнил, как перебарывал себя в первый раз. Спустя неделю коротких встреч и пустых разговоров о прошлой жизни, Антон попросился к нему в бункер. Отказать было невозможно, просто-напросто страшно обидеть мертвеца безосновательным недоверием, ведь он уже десяток раз доказал, что не собирается жрать человека, учитывая, что с едой гнилые обычно не тянули: чем дольше тормозишь, тем выше вероятность, что живого обнаружит кто-то другой. В бункере тогда было неприбрано. Грязная одежда - стирать мертвяки не считали нужным - валялась на стуле, куча посуды стояла возле раковины, на полу скопилось приличное количество пыли. Пару лет назад среди друзей Попов слыл ебучей уборщицей с извечной идеальной чистотой в квартире, но всё меняется, и наводить порядок теперь не было ни сил, ни желания. Шасту плевать на бардак, а значит можно и дальше разводить грязь, выкидывая мусор раз в месяц, потому что это в принципе довольно опасное дело. Единственное, за чем Арс по-настоящему ухаживал - скрытый в зарослях палисадник с разнообразными овощами, которых уже не найти в заброшенных магазинах. Кроме человечины зомби едят только шоколад, на время включающий работу мозга. Зайдя в бункер, Шастун расположился на большом удобном диване. Вообще-то лежать ему было не нужно, просто он помнил, что это удобно, да и Арсению так будет проще - он точно устал после прогулки в пять часов. Как и любого живого, мужчину хотелось сожрать, но совсем не так, как остальных. Чёртов парадокс, который парень предпочитал называть влюблённостью. Настоящие чувства для мертвецов остались отголоском прошлого, пустым воспоминанием, однако Антон точно знал, что данный конкретный живой вызывал в нём не обычный голод, а нечто гораздо более сильное и приятное. Попов же считал себя сумасшедшим, осознавая глубокую привязанность к зомби, но убить его не мог, как ни пытался воззвать к разумной части сознания. Парень оказался интересным собеседником, спокойно сливал информацию, помогающую людям скрываться от гнилых, знал много полезных вещей о собратьях, иногда таскал еду и прятал от толп особо голодных идиотов. Располагал к себе настолько, насколько вообще может тот, чьё сердце не бьётся около года. Ложиться рядом с мертвецом страшно до дрожи, но, как ни странно, сделать это хочется. Арс устраивается на свободной стороне дивана, но Шастун не даёт ему погрязнуть в отсутствии тактильных ощущений, придвигаясь ближе и укладывая голову на грудь, внутри которой бьётся сердце. В мёртвой голове пульсирует всего одно слово: "жрать", однако подчиняться инстинкту зомби не намерен, он просто вслушивается в мерное, слегка учащённое сердцебиение, вспоминая, что и его гниющий главный орган когда-то гонял по организму тёплую кровь. - Ты вкусный, - внезапно констатирует Шаст, глубоко вдыхая. - Моя любимая группа крови. Слышать такое страшно. Антон вообще говорит много пугающих вещей, но Арсений надеется привыкнуть, ведь для мёртвого это обыденность, его реальность, с которой придётся мириться, если их общение продолжится. А оно точно не прекратится, потому что в эту минуту парень поднимает голову и ведёт носом по чужой щетинистой щеке. Годы без контактов с людьми делают своё дело, держаться, когда вроде-как-человек так близко, невозможно. Преодолевая ужас, Попов надеется исключительно на чужое благоразумие, он вверяет свою жизнь холодным губам с солоноватым привкусом. Когда он вообще целовался? Полтора года назад? Почти забытое ощущение близости накрывает с головой, но об осторожности забывать нельзя. Никакой слюны, никаких серьёзных прикосновений - одна клетка крови мертвеца сделает из Арса гниющую тварь. Не так быстро, как укус, процесс может длиться до месяца, но рано или поздно мужчина умрёт, чтобы воскреснуть частью нового общества. В отсутствие человеческого интернета, нормальных новостей и при единственном развлечении в виде старого радиоприёмника время летит незаметно. Каждой встречи с Антоном Арс ждёт, как манны небесной, а общаясь с ним чувствует себя как никогда живым. Нужным. Короткие часы расслабленности и безопасности превращаются в наркотик, впрочем, скорее всего, дело здесь совсем не в адекватных чувствах. От прикосновений сердце бьётся сильнее, Шаст становится настойчивее с каждым поцелуем, впиваясь ледяными пальцами в бока, сминая дурацкие футболки с сюрреалистичными принтами и фетровые рубашки, застёгнутые под горло. Попов не уверен, хочет ли мертвец целоваться или жрать, зато в собственных желаниях он однозначно разобрался. - Эй, сегодня месяц, как я выжил после знакомства с зомби. - Нет, сегодня месяц, как я не сожрал очередного живого. Арсений смеётся, поддевая изорванную растянутую пожелтевшую футболку, скрывающую синеватое тело. - Попов, сука, даже не думай. - Уж извини, что мои мозги ещё не сгнили. Мертвец пытается отцепить от себя горячие руки человека, но сил не хватает. - Ты хочешь жить, - Шастун любит разговаривать фактами, спорить с ним бесполезно, каждое своё слово он считает истиной в последней инстанции. Жить... Да, мужчина ужасно хочет жить, так что не отрицает чужой правоты. За прошедший месяц количество живых сократилось до двух процентов, к радиоволне подключаются от силы человек пятьдесят со всей страны. Дышать уже не актуально. - Я хочу тебя. Обычная фраза, но усилий, приложенных к её произнесению, хватило бы, чтобы поднять целую тонну. Арс готовился долго, размышлял обо всех возможных последствиях, продумал сотни вариантов развития событий, но вывод всегда был один: не важно, кем быть, главное - быть с Антоном. - У тебя вытекут глаза. - Мы сделаем новые по отпечатку радужки. - Тебе будет всегда холодно. - Лучше, чем всегда жарко. Люблю мёрзнуть. - Ты будешь вонять. - Ну тебе же я об этом ничего не говорю. - Ага, просто выливаешь полфлакона духов и забрызгиваешь освежителем комнату после моего ухода. Словесная дуэль может продолжаться бесконечно, у обоих неисчислимое количество аргументов "за" и "против". Шаст смотрит искусственными глазами на мужчину, заставляя себя прекратить мыслительный процесс. Вылечиться из них двоих может только Арсений, а помочь ему в этом - святой долг влюблённого зомби. - Это будет твой последний секс. - Но он будет с тобой. Это было самым весомым предлогом в пользу жизни, но после траха с Антоном и сдохнуть не жалко. Несмотря ни на что, этот последний раз будет лучшим: убить Попова сексом всё равно что казнить гурмана чёрной икрой - самая желанная смерть из возможных. Клетки человеческой плоти для зомби то же самое, что стволовые клетки для людей - заменяют гниющую ткань, Шастун как-то рассказывал, что после еды даже чувствует тепло, будто он снова жив. Удивительно, как общее дело сближает: если вдуматься, ходячие трупы гораздо организованнее людей. Они строят лаборатории, выращивают огромное количество мяса из малейшего кусочка живой плоти, помогают друг другу выживать. Если бы Антон захотел, он сделал бы из Арса несколько тонн еды, сдав его учёным, но любить он хочет сильнее, чем жрать. Тёплые пальцы скользят по худым бокам, пересчитывая рёбра. При жизни Шаст ужасно боялся щекотки - шальная мысль, откинутая за ненужностью. Думать сейчас вообще лишнее, остаётся только чувствовать, в последний раз наслаждаться настолько явственными прикосновениями, от которых потом останется жалкая тень. Тонкая светлая футболка летит в сторону. Церемониться бессмысленно, но по-другому мужчина не может, и прежде чем перейти к губам, он зацеловывает всё тело Антона, запоминая его нежную холодность. Оба знают, что Шастун не чувствует почти ничего, но парень позволяет делать с собой всё, что человеку заблагорассудится. А затем делает то, о чём думал уже давно: он переворачивает Арсения на спину и садится сверху, расстёгивая ширинку на его джинсах. Медлить зомби то ли не хочет, то ли не умеет, и как только крупный напряжённый член высвобождается из одежды, он сразу же берёт в рот. - И правда вкусный, - улыбается Шаст, на секунду отвлекаясь. - Смотри не откуси, - Попов еле шепчет, но тоже смеётся, однако стоит парню вернуться к прерванному занятию, смех обрывается, заменяясь хриплыми стонами. Честно, это не так приятно, как хотелось бы, потому что рот у мертвеца практически сухой, тем не менее после настолько длительного отсутствия полноценного секса этот минет кажется лучшим за всю жизнь. Мужчина хватает зомби за волосы, снова отстраняя его, и плюёт на свой член, размазывая вязкую слюну по всей длине. Так определённо гораздо приятнее. Мертвецы не чувствуют боли, а смазанный ствол проталкивается в горло гораздо проще, Антону не составляет труда заглотить по основание и оставить горячую плоть в глотке, вырисовывая носом различные узоры на лобке. Если бы Арс знал, что мёртвые так сосут, давно бы изнасиловал всех попадающихся на пути. Кончать так быстро совершенно не интересно, но Шастун настолько хорош, что не оставляет выбора, приходится вновь тянуть его за волосы. Со странным волнением Арсений понимает, что сейчас можно поцеловать Шаста по-настоящему. Он притягивает зомби к себе и касается его губ своими, растягивает удовольствие, пока парень подтягивает ноги и удобно располагается на его бёдрах. Неожиданно несмело Попов проталкивает язык в чужой слегка влажный рот, сильнее ощущая гнилостную горечь, но не обращая на это никакого внимания, в любом случае целовать Антона - невероятный кайф, от которого нельзя отказаться. Его язык, сухой и шершавый, с каждой секундой становится более мягким и податливым, и это напрочь сносит крышу. Арсений лижет руку, оставляя на ладони как можно больше слюны, чтобы смазать член. Шаст сам понимает, что от него требуется, насаживается на скользкий, удивительно горячий орган, сразу же начиная двигаться. Пусть своих ощущений почти нет, но парень видит, насколько хорошо Попову, и вторит его стонам, тянется за новым глубоким грязным поцелуем. Охуительно страшно. Охуительно и страшно. Через какое-то время мужчина умрёт. Пиздец, умрёт и воскреснет, побледнеет, его внутренние органы иссушатся, он будет питаться сырым мясом... Но разве это важно, когда на нём сидит самый восхитительный в мире человек? Стоит привыкнуть к этому названию, трупы не называют друг друга трупами. Арс сжимает худые бёдра Антона и садится, перемещая руки на тонкую талию. - Я люблю тебя, - раньше мужчина не решался этого сказать, полагая, что всё понятно и без слов, но сейчас момент для признания как нельзя более подходящий. Пока он ещё жив, пока способен по-настоящему чувствовать любовь. - Кусай. Шастун мнётся всего несколько секунд, а затем, не давая Арсению передумать, впивается в его плечо острыми зубами, откусывая приличный кусок вкуснейшего кровавого мяса, от которого в груди разливается тепло. Ожидаемо, человек орёт во весь голос, почти теряя сознание от боли, но адреналин застилает глаза пеленой удовольствия, не даёт впасть в болевой шок. Антон продолжает двигаться, постепенно ускоряясь, начиная ощущать внутри себя большой твёрдый член. Он прожёвывает жёсткое мясо и вжимается губами в место укуса, высасывая сладкую кровь, но не удерживается и кусает снова, отрывая от плеча ещё больший кусок мышечной ткани, заставляя Арса орать ещё громче, срывая голос. Зомби хереет от давно забытых ощущений, кажется у него даже встаёт, достаточно для того, чтобы кончить. Окровавленными губами он водит по лицу, искажённому болью, давая передохнуть, после чего прокусывает здоровое плечо, отрывая плоть от ключицы и пережёвывая её с непозволительным наслаждением. До обморока Попову так же близко как до оргазма. Он впивается ногтями в спину мертвеца, ведёт по выпирающим лопаткам, будто в отместку сдирая куски кожи. Движения становятся быстрыми и рваными, но оставшейся способности анализировать хватает, чтобы понять, что Антону тоже хорошо - он не просто механически скачет на хуе, но выгибается, жмётся ближе к окровавленному человеческому телу, стонет не притворно, а его член почти стоит, бьётся о живот в такт движениям мужчины. Этого осознания, в купе с ощутимым сокращением нерастянутых мышц Шаста, хватает, чтобы бурно кончить, содрогаясь от прошивающих судорог, спуская внутрь еле тёплого мёртвого тела, пока парень тоже испытывает оргазм, отрывая зубами последний кусок живого мяса любимого человека. Нечто, похожее на сон, накрывает Попова. Он отдалённо слышит, как стонет и тихо причмокивает зомби, перетирая мелкими зубами сырое мясо. Сквозь мутную пелену видит, как Шастун улыбается, облизывая тёмно-бордовые губы, покрытые кровавой плёнкой. Чувствует, как сердце бьётся всё медленнее, а кончики пальцев немеют. Через пару часов он очнётся, чтобы начать новую жизнь, такую, к которой стоило прийти уже давно: вечное существование на двоих с Антоном. Арсений умирает с улыбкой, ведь истории, начавшейся со смерти, нечем закончиться.