Крестом и мечом

      Все дни, перед штурмом, в лагере Регента царило какое-то воодушевление. Последние три дня солдаты были готовы прямо сейчас идти в бой, и только чудом ему удалось отговорить и подождать Святую Троицу. В городе тоже готовились: в гавани натянули специальную цепь, чтобы не пустить врагов к стенам. Из лагеря северян же вестей не было, впрочем Бран знал, что всё получится.       Однако, в ту ночь, всё было не так. По словам мейстеров, сегодня в небе должна была стоять красная луна. И уже вечером перед битвой Бран услышал, как патриарх благословлял людей несмотря на то, что от них до города было около получаса пути. Святейшего было слышно так, будто он стоял прямо рядом с рыцарем. — Благосиљам вас данас на битку, данас, на дан Свете Тројице, данас ноћи црвене месеца сам Илија Пророк иде на небу у колима и милост и сила Оца и Сина и Светога Духа ће бити са нама. Дакле, иди и узми оно што Бог даје — вот что говорил он, и что было слышно. Бран знал, что Тирион взял командование обороной, Цареубийца с тремя королевскими гвардейцами стоял подле короля, трое других остались охранять Арью и её дочь.       Также, на крепостной стене стоял Семвелл Тарли, который решил остаться в городе. А тем временем, с холмов спускалась вражеская армия, которая что-то пела, а может кричала, кто ж разберёт. Семвелл стоя на стене мог видеть всех со стены. — Смотрите, как идут Подбипятки из Жмуди. У них герб с тремя козьими головами. Вон там род Кажетанов, красный человек на черном поле. — Интересный герб неправда ли, — обратился к Брану один и золотых плащей. — Да, согласился тот, — это верно оттого, что его представители были либо Серыми колдунами, либо дрояшками, они тут кстати тоже есть. О, а вон герб Ярославля — медведь с секирой, Разины — три ангела держащие скрещённые крест, меч и весы. Вон там Гедеминовичи — всадник замахивающийся мечом. А это, как кажется, род Шейнов, птица сидящая на пушке, это ещё по моему герб Смоленска. А это наверно герб Псковской триархии, рука благословляющая Барса. И знамена Козельска кресты и щиты. Двое медведей, со скипетрами поддерживают пустой трон стоящий на четырёх рыбах — знак Новгородской вольности. Бычья голова — род Лупулов из Молдавии. Род Гальзиташвили из Тебриза. Герб Киева- архангел Михаил. Штолинсчские князья под гербом Годземба-зелёный дуб на красном поле, а с ними около ста с лишним зависимых и вассальных дворян. А вон там Вишнивецкие и их прихвостни под гербом Корибут — в красном поле золотой полумесяц рогами вниз, под ним шестиконечная звезда, а над ним крест с перекрещенными концами. А вот это самое плохое: Олень, пронзенный стрелой, символ Всевеликого Войска Донского.       Бранну вдруг показалось, что он сошел с ума, или Стена рухнула. Он увидел корабли катящиеся с гор на колёсах под парусами (благо ветер был такой что едва не сдувало со стены) и тремя флагами: первый был флагом Разиных, второй символ дома Сноу, который Бран как и все его родичи хотели тут увидеть дабы поквитаться. И самой большой была хоругвь с изображением огромного, черного, двуглавого, коронованного орла. На его крыльях были гербы; на одной стороне белый единоглавый, коронованный, польский орёл, под ним всадник Литвы, далее Румынская птица, держащая в клюве крест, ещё ниже сербский крест. На другую сторону был нанесён Грузинский крест, под ним чешский и болгарские львы. А самым последним был орел с крестом правоверным это был знак Великого Херсонеса Тавричесского. Под гербом были три герба, по бокам обоих казачьих войск: олень Донского и казак Запорожского, а по серёдке был герб Крайны, щит разделённый на три части, в одной из них был апостол Павел, в другой золотой лев лезущий на скалу и олень рядом с тополем. А в сердце орла был всадник поражающий копьём змея.       На корабле стоял Джон и во всё горло ругал самыми не потребными словами и Ланнистеров, и Баратеонов, и Старков. В это время корабли начали заезжать в бухту. Тут подошедшая достаточно близко армия наконец не выдержала и со всех ног ломанулась на штурм. Лестницы ставились с такой быстротой, что не везде стража успевала реагировать. Лезущие по ним люди были поддерживаемы своими товарищами, как в прочем и сами лестницы. Поэтому вскоре на стенах завязалась бойня. Конечно, лучники и катапульты хорошо отрабатывали свой хлеб, и потому штурмующие потеряли много людей. В рукопашной правда почти сразу начинался оцениваться военный потенциал врагов. К стати, как заметил Бран, меч Регента действительно был просто льдом то есть всё лезвие было выковано изо льда. Этот меч и в правду прорубал доспехи и другие мечи с одного удара. Внезапно, на него набросился один из «бессмертных». Рыцарь увернулся от меча противника, даже не собираясь блокировать удары, зная к чему это приведёт. В это время случайно на глаза попался Янос Слинт, который умудрился сначала зарубить собственного сына перепутав его с сердюком, а после оступившись грохнуться прямо на пики солдат под стенами. Бран увернулся и когда противник попытался достать его из-за щита, толкнул его после чего ударил факелом, не известно как и откуда появившемся в его руке. Противник рухнул замертво. Берик Дондарион — Лорд молния, был очень силён в фехтовании, но точно был не чета Владимиру, тот через секунду после начала поединка с ним стоял над побежденным Бериком из шей и живота которого текла кровь. — «Не тебе, слышишь, не тебе смертный убить меня». Он повернулся и Старк увидел его лицо полное ненависти и желания убивать.       Джона предупреждали, что в бухте может быть опасно, там мог быть Дикий огонь. Зря он тогда не послушал тех людей, флот уже был в гавани, как вдруг ужасный взрыв потряс море в одну секунду он потерял больше половины отряда. И тут вновь подошедшим все же удалось разломать одни из ворот, правда, что бы до них добраться нужны были корабли потому как требовалось ещё проплыть по Черноводной. Однако близость чего-то или кого-то воодушевила его солдат. В результате чего он начал наверно одну из самых безумных атак в этой битве. Он начал наступление прямо по реке. Солдаты как ненормальные бежали за ним. Кому-то вода была по горло, кому-то по грудь. Некоторый бежали, кто-то плыл. А в бреши стали появляться враги. И они ворвались в город. Джон рубанул одного из золотых плащей и отрубил тому руку, после чего проломил обухом череп его приятелю. Косинеры бежали дальше коля и избивая прикладами. Кто-то случайно поджег факел и через секунду весь Блошиный конец горел. Не было улицы, что бы на ней что-нибудь не горело. Джон слышал, как огромные тараны выбили ворота и союзники ворвались в город. Остатки гарнизона начали отходить на вторую стену. В это время, откуда-то вылетел какой-то королевский гвардеец, который наверно был ранен потому, как попытавшись напасть на Сноу ударил совсем не туда, а после потерял сознание. Поэтому Джон только добавил ему обухом по спине. Тут на глаза попался Бес, он с большим трудом зарубил кинжалом какого-то невезучего стрельца, которому очень не повезло не заметить карлика. Сноу не стал церемонится с ним, прострелил тому череп. В это время великаны разбили вторую стену, и один из них ворвался под знаменем с изображением Святогора-богатыря. Внезапно, сразу три баллисты выстрелили и гигант упал с перебитым горлом. Однако, тут въехал сам Владимир на коне и его взгляд внушал ужас. Внезапно, начался какой-то ад, их противники похватав ножи начали резать друг друга. Те, кто буквально не давно сражался бок о бок, убивали, и матери разбивали головы своих детей, а отцы резали — своих матерей. Казалось, ни что не остановит это безумие. И кровь лилась прямо по улицам. Толпа вломилась в Септу Бейлора и содрав с септона рясу разодрала её, а его самого приколотив гвоздями к кресту потащили на свет Божий. Статуи Семерых опрокинули. Люди врывались в бордели, шлюх насиловали и убивали, изымая у них все деньги. Где-то насильники сами передрались из-за денег. Септам вырезали половые органы, а молчаливым сёстрам вырывали языки. Воробьёв били без жалости, а святое воинство оказалось бессильно остановить это, ибо честные бедняки оказались слишком не эффективной силой. Сынов — воинов было слишком мало. Им отрубали руки так, как по верованиям славян. Для церкви иметь своё воинство, деньги и земли было слишком грешно, а потому все еретики и язычники подлежали уничтожению.       На твердыню Мейгора направили тысячи пушек, что бы сравнять замок с землёй. По слухам, которые мгновенно разнеслись по войску, что Ярослав зарубил двуручником Цареубийцу в честном поединке, а заодно и всю королевскую гвардию, кроме тех рыцарей что охраняли Волчью шлюху. Арестованного же Томмена собирались судить, причём прямо там, на площади. Когда Джон пришёл к главной площади там уже было всё многое войско. Томмен стоял на помосте окруженный солдатами. Владимир был там. — Лорд Сноу, я хотел бы просить вас, чтобы вы сами вынесли приговор нашему недругу, а именно жадному и жестокому ублюдку Томенну. Сыну оленя, недостойного даже самому нищему крестьянину жопу лизать. — Смерть, — и Джон схватив свой колун перерубил королю голову…       Кавалерия стала подъезжать к Андреевской горе. На высоте было около пяти орудий. От Черноводной до горы выстроились три широких и толстых казачьих линий. Правый фланг поручили Кречевскому, центр взял Хмель, а левым подрядился Степан Брюховецкий. Кавалерия начала подбираться к орудиям. Пушки изрыгнули огонь, засвистела картечь, лошади и люди летели на землю с распоротыми животами. Робб и раньше видел как они действуют, но только сейчас ему пришлось ехать на этих убийц. Казаки дали залп, второй, третий. И только после пятого северяне наконец добрались до врагов. Линии рассыпались, клин перерубил всё войско, малиновый стяг упал, голова Хмельницкого покатилась по полю. Раненый Кречевкий рухнул с коня и через секунду всё войско обратилось в бегство. Только двое полковников пытались сохранить самообладание. Пока Брюховецкий с остатками верной армии удерживал высоту, Максим Кривонос пытался собрать всю ту армию, которая разбежалась по округе. Казаки отстреливались и дрались в рукопашной, как звери. Пушки стреляли настолько скоро, насколько это ещё было возможным. Робб пожалел что они не остались в Королевской Гавани. Прорваться к городу сейчас было почти не возможно, а ведь ещё предстояло опрокинуть вторую армию. Внезапно, послышался странный крик и Робб увидел приближающихся всадников. Донские казаки, понял он по знаменам. Были видны знамена дрояшек, красный человек был с ними, значит, Анджей был здесь, а вот и он. Он увидел человека на руках которого были цепи, а к ним прикованы два серпа. К его спине была привязана огромная, толстенная книга. И через секунду Робб понял, почему его называют «Черным Жнецом». Он крутился и выписывал такие трюки, которые некому были не под силу. Нехотя, Робб вспомнил о том, как мейстер рассказывал, что до Прихода Кажетаны люди имели другой герб — Кентавр (существо с лошадиной задней частью и людской передней), бьющий в бубен. А лучшие рыцари Трезубца и самые дикие всадники Севера гибли под ним. Он, взяв серпы в руки кромсал ими, а то раскручивал цепями, закидывая их и сдергивая своих врагов с лошадей, тащил их по полю. И ото всюду был слышен его безумный крик: " Восславься, славься Мать — Земля прими подношение мои за-то, что кормишь и рожаешь нас. Эти люди обижали тебя и сегодня я соберу великую жатву душ, заберу всех кого Господь наш захочет забрать. И со мной Святая Троица: Отец на небе, Сын на земле, и Дух Святой, что исходя от Отца спускается на землю через Сына. Славься, славься земля и небо, и мир наш, и да сгинут нечестивцы и лиходеи (кричит по русски).       Робб не мог знать, что он там кричит на своём ужасном и непонятном языке, единственное, что Старк мог разобрать что-то про великую жатву. Зато он отлично увидел, как его отец поехал со «Льдом» против Жнеца, и тот, как колдун, кинув одни из своих серпов подцепил Неда, и содрав с лошади, тащил его за собой минут десять, при этом продолжая бить его другим серпом. Наконец он вырвал свои крюки и поехал на Робба. Тот поехал подняв с земли отцовский меч и они встретились. Серпы против меча. Однако, каким бы великим бы не был его противник казалось он постоянно поддавался и сам помогал Роббу. Например, когда Робб отклонил один и его мечей-то открылся. Робб слишком поздно понял свою ошибку и уже прощался с жизнью, но этого не случилось. Хотя Анджей вряд ли этого не знал. Если бы он мог или хотел, он наверно, давно убил Робба. Внезапно, что-то просвистело, Жнец повернулся, что стало его ошибкой. Один удар и его голова покатилась по полю. Видя смерть предводителя Донская кавалерия стала беспорядочно отступать. Вернее стала бы потому, что в это время Кривонос сумел наконец вернуть казаков в битву. Тут подъехали Владимир с Джоном. И северяне стали беспорядочно отступать. Молодой Уолдер получив лезвием в грудь, упал и больше не поднялся никогда. Кавалерию скинули в овраг по которому пришлось теперь отступать. Но не многие прошли тропу смерти, как позже начали называть этот овраг. Много людей погибло, при этом отступлении, даже слишком много. В овраге оказались слишком крутые склоны, а в низу были колья и острые камни, большинство разбилось о них. Тогда Робб решил сразиться с Владимиром. Они спешились. Внезапно, Лёд загорелся — Так вот ты какой, Азор-Ахай, — сказал его противник. Робб ударил. Владимир отклонил удар. Взмах мечом, второй, третий, удары сыпались, и это продолжалось бесконечность. Тут Владимир схватил двумя руками меч и занеся над головой бросился на Робба. Тот среагировал, князь в одну секунду начал стареть и рассыпался пеплом. Робб был словно в тумане, он был почти без сознания, когда его схватив подтащили к какому-то полену и положили его голову. Джон взял топор и занес над головой. Это было последнее, что Робб видел…