* * *
Стояла тёплая весенняя погодка. Наконец можно было позабыть о временах лютого холода и проливных дождей. Конечно, это понятно: все с предвкушением ждут самое ожидаемое время года — лето. Как сладко и желанно для учащихся это слово! Совсем скоро можно будет хотя бы на три месяца забыть о школе и расслабиться. Учёбу они могут оценить лишь по возможности кого-нибудь оскорбить или с кем-нибудь поругаться. Ох уж эта подростковая жизнь!* * *
На часах было 6:20 утра, воскресенье. Одно радует — хотя бы есть выходной на тяжёлой шестидневной неделе. Лучики весеннего солнышка пробиваются через открытое окно и яркими пятнами падают на пол, стены и стол. Около окна стоит аккуратная кровать, на которой удобно расположилась миловидная девчушка — Кейт Марш. Большая половина академии ценила её за доброту, отзывчивость и желание помогать другим. Кейт никогда не выставляет себя «героиней», наоборот, чаще всего сама подвергается нападкам со стороны одноклассников. Но, тем не менее, она является той подругой, о которой можно только мечтать. Девушка сразу же пришлась по нраву такой же тихоне, Макс Колфилд, а уж последняя хорошо разбирается в друзьях и очень ценит Кейт, как лучшую подружку. Но, как уже понятно, у нашей скромницы были и враги. Например, высокомерная и стервозная Виктория Чейз. Она всегда относилась к милашке Кейт с грубостью и частенько любила подшучивать над ней. Кто знает, может, она просто-напросто ей завидовала? Так это обычно случается: люди, у которых есть буквально всё для лучшего проживания, частенько оказываются несчастнее тех, у кого мало (или вообще нет) дорогущих вещей. Вот один пример этой непростой дилеммы, которую можно понять как угодно.* * *
Кейт, постоянно наведывающаяся в церковь, считала, что у каждого есть право на прощение и искупление. Но как бы она посмотрела на резкую перемену характера своего врага, да ещё и прямо на глазах? По идее, такого никогда бы не произошло, но всё-таки это случилось. Именно в то самое воскресенье, в той самой академии того самого городка Аркадия Бэй. Наша жизнь полна неуловимых странностей. Хоть в жизни скромницы присутствовало много депрессивных моментов, связанных с обидчиками, девушка всё же находила поводы для радости, хотя давалось ей это, откровенно говоря, тяжело. Если бы мисс Марш не посещала церковь и не молилась за благополучие, она бы несомненно, безо всяких упрёков, покончила с собой. Так она уже пыталась поступить. Но благодаря мисс Колфилд осталась в живых. Пожалуй, Макс и церковь — единственные вещи, которые делают Кейт более-менее счастливой. После того ужасного события противная Виктория решила пересмотреть своё отношение к Кейт Марш, ей стало немного жалко бедняжку. «Кто бы говорил!» — скажут многие. Да, действительно, высокомерная блондинка явно не внушает никакого доверия, и как ей может быть кого-то жаль, если кроме своей популярности она ничего и видеть не хочет? Возможно, после этой истории вы пересмотрите своё мнение насчёт Виктории. На самом деле, я недолюбливаю подобных людей, просто хочу показать единство противоположностей двух абсолютно разных личностей.* * *
Кейт Марш уже давно проснулась, просто было так приятно немного поваляться на мягкой кровати в свете тёплого солнышка, учитывая ещё и то, что сегодня воскресенье. Взгляд Кейт был устремлён в потолок, а сама девушка размышляла о предстоящем дне и о том, чем ей сегодня заняться. Немного полежав на кровати, наша героиня всё же решила встать. Девушка не любила беспорядок, поэтому аккуратно заправила постель. Всё-таки настроение у неё с утра было хорошее. «Лишь бы его никто не испортил», — думала она, наводя порядок на тумбочке.* * *
Спустя минут двадцать, Марш решила выйти из общежития и погулять по кампусу. Свежий воздух ей всегда придавал уверенность в себе и помогал найти вдохновение. Но далеко от своей двери девушке отойти не пришлось. Как только она вышла из комнаты, она сразу же пересеклась взглядами с той самой белобрысой стервой, которую так рьяно ненавидит. — Виктория! — фыркнула Кейт. — Ты мне настроение испортить решила? Блондинка обвела её взглядом и высокомерно ответила: — И в мыслях не было. Просто я подумала, что такие классные девчонки, как мы, вполне можем сдружиться. Кейт только посмеялась. — С тобой — никогда. А теперь дай мне пройти. Это совсем не было похоже на Кейт. Она как-то осмелела, что ли. Или просто поняла, что обидчикам нужно отвечать так, как они относятся к тебе? Виктория ещё долго смотрела вслед уходящей Марш с какой-то наигранной грустью. Уж что-что, а с эмоциями она играть умела. Решив, что нет смысла связываться с «серой мышкой», королева академии вернулась в свою комнату. Завалившись на незаправленную кровать, она сразу же залипла в своём смартфоне, строча смс-ки кому попало длинными нарощенными ногтями.* * *
Кейт любила свежий воздух. Прогулки ранним утром, пока никто из студентов ещё не проснулся, поистине дарили ей спокойствие и утешали душу. Не сказать, что она была чрезмерно сентиментальной, вечно всё романтизирующей, личностью, наоборот, девушка шарахалась от одного только упоминания о романтике. Кейт давно перестала доверять людям, а проявление любви в общественных местах вызывало у неё тошнотворный рефлекс. Слишком это всё смазливо, наигранно и бездумно. Марш не такая, он не привыкла бросаться в объятия человеку, который тебе даже просто симпатичен. Внешность обманчива, и никто не знает, как поведёт себя этот человек дальше. Если бы Кейт могла предсказывать будущее или отматывать время, она бы давно исправила все те ошибки, совершённые ею за свои восемнадцать лет. Но подобного дара у неё нет, зато есть хорошая подруга Макс, на которую она может положиться, будучи уверенной, что та её не подведёт. По крайней мере, такого ещё никогда не случалось. По правде говоря, Кейт чувствует, что Колфилд ей симпатична. Но девушка настолько разочаровалась в любви, что эта симпатия вряд ли когда-нибудь перерастёт во что-то большее, чем крепкая дружба. Собственно, ей этого и не нужно, ведь рядом уже есть надёжная опора и поддержка, насчёт которой она точно не ошиблась. Единственные, кто понимают девушку наравне с Макс — её отец и родные сёстры. Но сейчас их разделяют тысячи километров, и Кейт не остаётся ничего делать, кроме как писать письма своей родне. Бумажные, естественно, только их она и предпочитает, приравнивая постоянное использование гаджетов к испорченности. Солнце уже взошло, и вот уже, как показалось Кейт, должны были посыпаться студенты, и кампус снова бы наполнился бесполезным галдежом и заливистым смехом. Но никого до сих пор не было, только старина Сэмюэль вышел на очередную уборку территории, тихо напевая какую-то старую песенку годов так семидесятых. Кейт хотелось поговорить с ним по душам, обсудить насущные проблемы жизни, но решила не отвлекать мужчину от своей и без того нелёгкой работы. Нескольки минут тишины и уединения с природой ей вполне хватило, чтобы морально подготовить себя к новому дню, за который девушку обязательно обольют грязью, и не раз. Направляясь ко входу в общежитие, Марш вдруг почувствовала, что её кто-то преследует. Кто бы это мог быть? Сэмюэлю ведь абсолютно неважно, куда ходят студенты по сто раз на дню, а никого на улице и не было, кроме птиц и зверушек. За спиной стало чувствоваться чьё-то томное дыхание, но повернуться было страшно, поэтому Кейт просто продолжила идти вперёд. «Всегда иди вперёд и никогда не оглядывайся, вопреки всем невзгодам» — девушка вспомнила наставление отца, и ей действительно стало немного легче на душе. Но чувство преследования её до сих пор не покидало, поэтому Кейт ускорила шаг и уже, стоя на порожках, была готова схватиться за ручку двери, как вдруг… …плеча Кейт грубо коснулась худая рука с длинными ногтями. Марш сразу узнала эту ненатуральность, вычурность, потому что в горле образовался ком, и моментально спёрло дыхание. Её она точно узнает всегда, даже если та будет находиться на приличном расстоянии от Кейт. Само имя этой особы нагоняет на девушку гнев, но в силу своей прилежности она успешно его контролирует, ведь бурный гнев — есть страшный смертный грех. — Куда это ты собралась? Быстро повернулась ко мне и выслушала, чёртова христианка, — грубый приказной голос всё же заставил бедную Кейт обернуться и увидеть перед собой Викторию, мать её, Чейз. — Я бы не говорила так о моей вере, — спокойно ответила Марш, игнорируя грубость, — это всё очень серьёзно, и ты вполне можешь поплатиться за свои слова. — Ты же знаешь, что мне плевать, — высокомерно фыркнула Виктория, цитируя Кейт жестом «бла-бла-бла». Кейт не имела никакого желания разговаривать со своей обидчицей, поэтому безразлично ответила, скрестив руки на груди: — Давай просто разойдёмся с миром и больше не будем донимать друг друга. В данной ситуации лучше просто погасить пламя ненависти, чем ждать, пока оно превратится в пожар вражды. — Не смей затирать свою философию, я всё равно тебя не послушаю и сделаю по-своему! — прикрикнула Чейз. — Думаешь, самая умная, что можешь вот так просто ставить меня на место? Ты, видно, забыла, что я дружу с Прескоттом, а его отец может запросто подкупить Уэллса. Ты и пикнуть не успеешь, как вылетишь из академии за попытку унизить меня. — Унизить тебя? Прости, я плохо тебя понимаю… Ты хочешь сказать, что деньги могут решить все проблемы? Какая же ты наивная. До тошноты жалкая и бестолковая девочка, лишённая настоящего счастья. Викторию эти слова задели за живое. От злости она не находила себе места, хотелось взять и врезать этой тупоголовой проповеднице, испортить её такое милое личико и растрепать идеально уложенные волосы. Но Виктория слишком боялась последствий. Похоже, что бесстрашная королева всё-таки попала под влияние эмоций. Не такая уж она и бесстрашная, раз пошла на попятную и даже не может ответить Кейт по достоинству. Обычная девочка богатеньких родителей с кучей комплексов и долларами в голове. — Как ты смеешь… — сквозь зубы процедила Чейз, но большего выдать не смогла. То ли стыдно стало, хотя для этой стервы законы совести не писаны, то ли ещё что. Кейт даже не хотела знать правду, так как не собиралась тратить своё драгоценное время на какую-то там шлюшку, с которой даже и обсудить нечего. Единственное, что успокаивало Марш от мирской суеты — так это общение с Макс Колфилд и воскресные посещения церкви, что категорически раздражало Викторию. — «Кто имеет уши слышать, да слышит!» — процитировала Кейт, оставаясь в привычной для себя манере речи. Взгляд Чейз сейчас походил на взгляд бедной овечки, загнанной в угол. Кто бы мог подумать, что «крутышка» в одночасье растеряет всю свою надменность и грубость, выглядя при этом крайне глупо. Кейт, невзирая на растерянность Виктории, продолжила свою тираду, ходя вокруг последней и настойчиво зачитывая излюбленные ею строки из Библии. — «ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его — вот кого означает посеянное при дороге.» Эти стихи действительно очень вдохновляли Кейт, не позволяли опустить руки и впасть в глубокую депрессию. Можно сказать, что Библейские заповеди являлись для девушки подпиткой сознания, дабы окончательно его не лишиться. А пока она учится здесь, лишиться благоразумия не составит труда, тем более, с такими-то одногруппниками. — «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас.» — Хватит! Прекрати! — Виктория разгневанно замахала руками, принуждая Кейт замолчать. — Но я не закончила, — спокойно ответила та, — мне ещё о многом нужно тебе рассказать. — В церкви своей будешь исповедоваться, а меня учить не надо. Я сама разберусь, как мне жить. Она высокомерно и хладнокровно обвела Кейт взглядом, отчего той сделалось не по себе. Явно от Чейз исходила какая-то нездоровая энергетика, полная эгоизма и деспотичности. Виктория, подобно дьяволице, заманивала своих жертв, располагала их к себе, а затем искушала. Но Кейт ни за что не поддалась бы на её провокации, даже если бы та поставила девушку перед сложнейшим выбором в её жизни. Во всяком случае, Кейт всё равно окружают понимающие люди, готовые всегда прийти на помощь. — Тогда я пойду в свою комнату, — с некоторой печалью проговорила Марш. — Всё равно тебя никак не переубедить. Она уже засобиралась уходить, как звонкий и мерзкий голос Чейз окликнул её: — Стой! Подожди… Девушка подбежала ближе к Кейт и положила свои руки ей на плечи. — Я хочу, чтобы ты знала… — от тревоги она закусила губу, обильно намазанную дорогущим блеском. — Я всегда восхищалась и буду восхищаться тобой. Ты хоть и странная, но невероятно сильная и чиста душой, не испорченная. А я… я всего лишь пешка своих родителей, которым наплевать на настоящее счастье. Иногда мне кажется, что они завели меня ради шутки и денег. Нельзя так говорить, но я ненавижу своих родителей. Но больше всего я ненавижу себя, что позволяю себе такую вольность и грублю направо-налево. Ты слишком идеальна для этого прогнившего мира. И я лишь хочу, чтобы никто не стоял у тебя на жизненном пути, мешая исполнить заветную мечту. Я уверена, что у тебя всё получится, милая и добрая Кейти. Марш сейчас находилась в глубочайшем шоке. Во-первых, на её хрупких плечах чуть ли не висела королева академии, а во-вторых, она ещё и разоткровенничалась перед ней. Она что, решила покаяться в грехах своих содеянных? Только Кейт хотела вырваться из не совсем приятных объятий Виктории и убежать прочь, как та, абсолютно себя не контролируя, впилась своими губами в тонкие губки Марш, сладостно причмокивая. Этот поцелуй был такой… приятный, что ли? В глубине души Кейт понимала, что противоречит сама себе, целуясь с соперницей, но ничего сделать не могла. Будто бы вся злоба и ненависть растворились в приторном вишнёво-карамельном блеске для губ. Поцелуй длился недолго, и как же хорошо, что никто так и не вышел из кампуса. Меньше зрителей — меньше проблем. А для них сейчас нежелательно, чтобы кто-то заметил эту вражескую интрижку. Особенно для Кейт. Наконец оторвавшись, хоть и нехотя, от губ соперницы, Виктория нежно провела ладонью по щеке Марш и чуть слышно промурлыкала: — Так ты примешь мои извинения? Бедная Кейт даже и не знала, что ответит. Кажется, Чейз и правда застала девушку врасплох. Она вся тряслась от тревоги и сомнений, но всё же смогла ответить своим обычным тихим голосом, похожим на блаженную песнь ангелов: — У каждого есть право на прощение и искупление. Сказав это, она направилась ко входу в общежитие. Открыв дверь, она постояла несколько секунд, смотря в пустой коридор. Затем обернулась на Викторию и, искренне улыбнувшись, также спокойно и ласково произнесла напоследок: — «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды.» Оставив Викторию наедине со своими мыслями, Кейт скрылась за дверью. А та ещё долго не могла уловить смысл этих стихов, но они уже не бесили высокомерную Чейз. Наоборот, ей показалось, что Кейт Марш — не такая уж и плохая, как она думала. Если бы Вик была сильно скромнее своего характера, они непременно бы спелись. Хотя противоположности притягиваются, как говорится.