Я, ты и цветущее утро

      Я проснулась раньше, лежа на скомканной простыни нежно-сиреневого цвета. Сегодня я не сжимала в руках одеяло из разных неподходящих друг к другу ромбиков ткани, потому что обнимала ее. Гермиона Джин Грейнджер. Кто знал, что эта умница появится здесь. Когда я попросила ее подтянуть меня по Астрономии, я не могла представить, чем это все закончится, однако, я нисколько не жалуюсь. Поначалу мы старательно занимались и постоянно случайно прикасались друг к другу: то локтями, то плечами, то коленями. Я уверяла себя, что все это сплошные случайности, однако это сводило с ума.       Из большого распахнутого окна спальни Гриффиндора падал мягкий утренний свет. Моя кровать была защищена заклинаниями, чтобы никто не видел и не слышал нас.       Цветы, которые мы насобирали вчера вечером в свете заката, стояли в стеклянной вазочке, а на ее тело падали их тени, словно замысловатое кружево. Подул легкий теплый ветерок. Он словно летал и собирал росу с одуванчиков на берегу озера и свежесть тумана. Теперь он прилетел сюда, и цветы заколыхались на ее теле. Я поднесла руку и прикоснулась кончиками пальцев к узорам. Ими был украшен её живот. Я не хотела словить тень цветов, а только удостовериться, что тени цветов были частью ее кожи. Я мягко целую ее плечо. Она цепляет пальцем мой подбородок и поднимает голову. — Любимая из всех Уизли, — говорит Гермиона.       Отпускает подбородок и запускает свои пальцы мне в волосы. Сначала она мягко перебирает рыжие непослушные пряди, а потом я чувствую ее острые ногти, как у кошки. Она сжимает мои волосы так, что становится невозможным повернуть голову. Приблизив своё лицо к моему, она шепчет: - Я думаю, нам стоит повторить выученное сегодня ночью, — она говорит это таким томным голосом, что ни о каком сне не может быть и речи.       Гермиона кусает мою мочку уха. Медленно проводит тёплым шершавым языком по шее. Я чувствую ее горячее дыхание, по коже табуном бегут мурашки. - Ну так что? — снова шепчет Гермиона. С этими словами она кладет руки мне на голые бедра и слегка сжимает их. Я осознаю, что наша одежда валяется где-то под кроватью. Да и зачем она нужна сейчас? Я сглатываю и киваю. Она улыбается и впивается мне в губы. Мы целуемся, наши языки сплетаются. Мы углубляем поцелуй, он становится все жарче. Нам катастрофически не хватает воздуха, и она отстраняется, учащенно дыша. В ее глазах появились игривые искорки. Ох, не к добру это... — Начнем с исследования правого полушария Земли, — сказала она.       С этими словами она приподнялась, нависая надо мной, и переместилась слегка вверх. И прямо над моим лицом нависла ее прекрасная грудь. И я начала исследования правого полушария Земли. Эту Землю я готова исследовать вечно. Я облизнула сосок ее правой груди, слегка сжала его зубами, начала всасывать его и покусывать. Гермиона замурчала от удовольствия. - Левое.       Я молча повиновалась, ведь она - мой учитель. Когда я сделала тоже самое с левой, она опустилась и прижалась своей грудью к моей. Я чувствовала ее набухшие, возбужденные и мокрые соски своими. Она начала тереться ими вверх вниз. Мое дыхание сбивалось. Я шумно дышала. Мои руки гуляли по ее спине, слегка царапая. Она сильно выгнула спину и оставляла засосы у меня на шее. У меня появилось тянущее чувство внизу живота. — Теперь млечный путь, — сказала она. Мы перевернулись, я была сверху. Она глубоко дышала, ее грудь опускалась и поднималась. Я начала проводить языком от ключицы вниз, к животу. Она сжимала мои плечи, царапая их. -Перечисляй созвездия, — на выдохе сказала Гермиона. -Созвездия стрельца, — и я оставила засос на ключице. -Созвездие козерога, — я погладила ее живот. -Созвездие скорпиона, — я провела рукой по внутренней стороне бедра.       Я чувствовала, что она была уже мокрой. Я начала плохо соображать. Она сжала мою ягодицу, а потом ее рука неожиданно начала гладить мои клитор. Я громко застонала, не в силах сдерживать себя. Как можно себя сдерживать сейчас? Кровь мчалась по моим венам, и сердце билось где-то в горле. Но она убрала руку, я томно и разочарованно выдохнула. -Что происходит, когда две звезды встречаются?       И Гермиона развела ноги и закинула их на меня. Я тоже развела ноги, и мы прижались кисками друг к другу. Они обе были непростительно мокрые. Мы начали тереться ими. Слышалось громкое хлюпанье. Мы ускорили темп до невозможного. Наши стоны начали сливаться. У меня потемнело в глазах, я была так близко... Но она вдруг отстранилась. - Черная дыра.  — Что?       Я уже совсем не могла угнаться за мыслью. Все в голове перемешалось. Она поняла это и сильно сжала мою грудь. Я до крови закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. - Ну же!- рыкнула она, это было так непохоже на неё.       Тогда Гермиона перевернула меня, и я встала на колени, уткнувшись лицом в подушку. Она ударила меня по ягодице. Я выгнула спину и застонала. Подушка приглушила этот звук. Но от удара кожа горела - мне это нравилось до безумия. И тогда я поняла, что она имела в виду. Я быстро перевернулась, раздвинула ее ноги и вошла одним пальцем в нее. -Умничка, малышка Уизли.       Я добавила ещё один палец и начала двигать ими, ускоряя темп. Она царапала мне спину и стонала. Наконец, она кончила, крича. Я высунула пальцы, они были очень и очень мокрые. И я засунула их в себя, чувствовала ее внутри. Скоро я тоже кончила. По телу прошла крупная дрожь. И я чувствовала, как дрожит её тело.       Мы лежим рядом и громко дышим в унисон. Она нежно проводит рукой по бедру и берет мою руку. Мы переплели пальцы, сцепив их в замок. Я улыбалась, а она уткнулась в подушку, но я точно знала, что она тоже улыбалась. Так же знала, что верхушки гор зацепили пушистые облака. Но этим утром меня зацепила только она. С окна я слышала пение ранних птиц. Гермиона тоже их слышала, поэтому недовольно промычала. Еле слышно, чтобы весь еще спящий мир не услышал. Но я услышала. Затем Гермиона наклонилась к моему уху и нежно, шепотом, говорила доброе утро и другие слова, которые сливались между собой. Это навсегда останется только между мной, Гермионой и сиреневым покрывалом. Она повернула голову и, как я и знала, улыбалась. Посмотрела на меня своим космическим взглядом, от которого у меня срывало крышу. Мы целуемся. Мягко, потому что не хотим спугнуть это прекрасное цветущее утро.