Со вкусом пива и табака

Стоило мне выходить из дома по вечерам за сигаретами, как до меня тут же начинали доёбываться. Серьёзно. Каждый божий день, начиная с того самого злополучного момента, как я сюда переехала по несчастливой случайности. Квартира мне была нужна, чтоб свалить от родителей и чтоб ближе до универа ходить… только вот вечерний эскорт в виде компании пьяных гопарей во главе с какой-то особо наглой и выёбистой бабой меня совсем не радовал, а даже подталкивал к переезду. Только вот переезжать было некуда, а потому приходилось терпеть. Сперва она, кажется, просто принюхивалась, будто бы я была добычей, жертвой для травли. Я таковой быть, конечно, не привыкла, а потому старалась ходить быстро, а в тёмное время суток вообще носу из дома не высовывать… только вот сигареты почему-то заканчивались исключительно под вечер, прямо перед закрытием ближайшего ларька. Прикапывалась эта… девушка? Женщина? Баба? Ко всему, что только могла во мне найти с пьяных глаз. То ей не угодила моя мешковатая толстовка, за которой не особо видно того, что я тощая как скелет, то ей джинсы, порванные на коленках, не понравились, за это меня тоже полили пару раз отборным говнецом, а после пригрозили кулаком и бутылкой, мол, не по понятиям в таком ходить по их району. Понятий я не знала, в районе жила отродясь, поэтому почему он именно им принадлежит — как-то не особо задумывалась. Апогея её ко мне докапывания достигли тогда, когда я состригла ненавистные патлы, оставив только чёлку в память о былом, и выбрила висок. И ладно бы ко мне просто словестно прикопались, как это всегда и бывало. Только сегодня эта девка, видимо, решила провернуть эксперимент. — Ты чё, парень, бля? — она вскинула светлую бровь и смачно харкнула на асфальт, отхлёбывая из початой бутылки пиво, — Так ты из этих что ли? Которые мужиками одеваются, а потом сами баб клеят? — прищуренные голубые глаза хищно следили за каждым моим движением. Мне даже показалось, что я настолько дышу, и у меня из-за этого грудь слишком сильно вздымается. Чувство опасности не способствовало долгим раздумьям. Я не знала, бежать сейчас или начать оправдываться — вдруг у неё перо в кармане олимпийки, а мне потом полумёртвой чёрт знает где лежать… И я решила забить. Жизнь всё равно безрадостная, пустая и никчёмная. Быть порезанной какой-то бабой, которую, скорее всего, все эти гопники из её шайки-лейки оприходовали по кругу, не очень хотелось. Но раз такая судьба мне уготовлена, то будь что будет. — Чё молчишь, шмара? — всё тем же грубым голосом проговорила девушка, и я только сейчас поняла, насколько она ко мне близко стоит. Она выше меня, она шире меня в плечах чуть ли не в два раза. Она выглядит слишком внушительной… от такой поди ещё убеги… она начинает теснить меня куда-то. — А… а… а как тебя зовут? — кажется, впервые за время нашего с ней странного общения, подаю я голос. Только вот он, предатель, дрожит, гляди ещё петуха даст… Делаю шаг назад, ещё один шаг. Жизнь свою я, конечно, не особо ценила, только вот не от рук же этой гопницы умирать? — Ты чё, меня не знаешь? У, бля… — она кривится, но после выдаёт. — Слава я, Владислава, а ты кто тогда, раз уж знакомиться приспичило? С ужасом осознаю, что мы с ней практически тёзки. — В-влада, — голос всё-таки даёт петуха, чёртов предатель. — Ну вот, бля, и познакомились, а теперь сымай штаны, вдруг у тебя там хуй, а я не в курсе! — Слава поджимает свои пухлые губы, на которых осталась капля пены; шокированная, я молча смотрю на неё. Смысл её фразы до меня сразу не доходит, но стоит ей достать пресловутое, к сожалению, не придуманное мной перо, как я тяну дрожащие руки к ремню джинсов. Да, мне сейчас страшно. Только вот я даже не заметила, как мы оказались между той самой забегаловкой, где я покупаю сигареты, и домом, стоящим рядом. Свет фонаря сюда не проникал, поэтому я могла только смутно разглядеть её лицо. Она, кажется, улыбалась. А нож всё блестел, стоило ему зайти на путь полоски света, что всё-таки достигал нас. Прохожих на улице совершенно не было, но оно и понятно, уже почти половина одиннадцатого ночи, в такое время разве что такие, как Слава, и гуляют. Расправившись с ремнём, чуть не переломав пальцы, я принялась за тугую пуговицу. Только вот незадача, она никак не хотела отдаваться власти моих дрожащих рук. Со стороны Славы раздался смешок, звук откинутой бутылки, после чего девушка перехватила мои руки, хватая за запястья и сжимая одной рукой, задирая их и прижимая к стене. Вот это у неё ручищи… или это я всё-таки скелет? — Ебать ты немощное уёбище… — пробурчала она, пряча перо в карман олимпийки и одним резким движением стаскивая с меня джинсы, даже не расстегивая их — всё равно едва держались на бёдрах, я ж просто время тянула. Понимать, что та, кто неизменно следила за твоими походами в магазин, сейчас разглядывает твои обыкновенные белые трусы, натянутые на костлявое тело, было, мягко говоря, некомфортно. — В-видишь… я не парень… пусти? — робко подаю я голос, только вот Славе, кажется, плевать. — Окажись ты парнем, я б тя бабой сделала на раз-два, — хохотнула та и внезапно положила руку прямо на обтянутый белой тканью лобок. Мой, чёрт побери, лобок. Смущение накатывало всё сильнее. Кажется, я могла бы по красноте со светофором соперничать и победить. А стоило ей провести рукой туда-сюда, слегка надавливая внутрь, без труда проникая пальцами между моих тонких ног, как я испуганно сжалась. — Без резких движений, бля, а то бутылку в ход пущу, мало не покажется, — будто бы прорычала Слава, слегка отодвигая тонкую ткань, которая пока не успела промокнуть, и проникая пока что кончиками пальцев внутрь меня… Но только пока. Эта ситуация заводила сильнее некуда. Полная беззащитность, скованность, да ещё и горячие сильные длинные пальцы, снующие по промежности… я плавилась в её руках, но могла только губу прикусывать да краснеть, стараясь не дышать. — О, бля, а тебя, вижу, вставило, — снова посмеялась Слава, поднося измазанные моей собственной блестящей смазкой пальцы к лицу. Луна вышла из-за туч, освещая покрасневшие щёки гопницы. Теперь я могла видеть, как блестят её глаза, как её пальчики один за одним исчезают между пухлых губ, как она пошло их облизывает, а после проходится по ним языком, уже не беря в рот. У меня от этого зрелища сердце в груди замирает. — Ты… эээ… ле… — выговорить слово «лесбиянка» не представляется возможным, только вот, кажется, меня и без этого поняли. — Ага, а чё? — она расплывается в улыбке, обнажая белоснежные зубы с небольшой щербинкой — судя по истории, услышанной в один из вечеров, ей эту щербинку выбили. Только вот выглядела она естественной, но, судя по всему, Слава её стеснялась, а потому обернула в обёртку из истории про драку. — Д-да ничег-го… — краснею, отворачивая голову в сторону, чтоб не видеть её. — Я тоже… — и это последнее, что я успеваю сказать, перед тем как влажные от слюны пальцы стиснули мой подбородок, а эти пресловутые мягкие и пухлые губы накрыли мои. Поцелуй со вкусом её пива и моего табака был настолько сладким, что я невольно потеряла голову. Она целовала властно, но нежно, не кусая губы, а лишь лаская их. Как я ни старалась отвечать ей на поцелуй — угнаться за её подвижным языком я не могла, лишь плавясь, уже почти совсем повисая на её руках. Ноги держать меня отказывались, а между ног стало так мокро, что я постаралась свести колени, но не тут-то было — её твёрдая нога вторглась между моих, после чего она подняла её настолько, что я буквально сидела на её колене, которым она начала двигать, заставляя меня стонать сквозь поцелуй. Оторвавшись от меня и отпустив мои руки, заставив меня точно уж сесть на её колено, Слава коснулась губами моей шеи, оставляя на ней, кажется, засос, выбивая из меня несдержанный вздох. Хотелось большего. Намного большего. И меня не разочаровали, запустив руки под толстовку, нашаривая практически плоскую грудь, но сжимая её так, будто она таковой не была. Слава окрутила большими пальцами мои маленькие вставшие соски, заставляя меня застонать. Опустив ногу прямо на мои джинсы и стянув их до щиколоток, Слава приспустила мои трусы, заставляя меня снова покраснеть и попытаться прикрыть лобок, на котором рос небольшой кустик тёмных волос. Откуда я могла знать, что ко мне сегодня пристанут, чтоб подготовиться? Только вот гопницу это совсем не смутило, она ловко запустила пальчики дальше, нашаривая мой клитор, который из-за общего возбуждения слегка увеличился. Я невольно упёрлась лбом в её плечо, вцепляясь в девушку, будучи не в силах стоять на ногах. Движения между моих ног набирали обороты — меня конкретно плавило от того, как умело она мне дрочит. — Бля, не стой бревном… — прорычала Слава мне на ухо, обдавая его горячим дыханием, после чего прикусила мочку. Кажется, она ждала, что я залезу к ней в штаны? Если и не так, то я всё равно это сделала, оттянув резинку спортивок, проводя влажными от пота пальцами по гладко выбритому лобку — она-то, видимо, знала, что именно сегодня будет докапываться до меня. В её трусах тоже было мокро, а потому я без труда смогла просунуть свои не такие уж длинные пальцы в её вагину, начиная ими двигать. Слава тяжело задышала, кусая меня в шею, не переставая двигать рукой, постепенно вводя в меня свои пальцы… входили они легко, поэтому в скором времени я уже не могла ни о чём думать, только кусала её олимпийку и двигала рукой. Ощущение чьих-то шаловливых пальчиков внутри себя, такое давнее и почти забытое сладкое и тянущее чувство. И хочется, чтоб они двигались быстрее, чтоб входили на полную, но Слава, видно, дразнит меня, доводя до пика лишь этой мучительной медлительностью… а может, ей просто самой не очень удобно или слишком хорошо… Оргазм накрывает меня, когда она всё-таки вводит в меня оба пальца на всю длину, надавливая большим на клитор, потирая его круговыми движениями. Потом Слава хватает мою обмякшую руку и начинает ею двигать в том темпе, в котором ей нужно, чтоб достичь оргазма следом, после чего тонко простонать мне на ухо и тоже обмякнуть, упираясь рукой в стену. Нависая надо мной. Отдышавшись, я тут же тянусь вниз, чтоб натянуть джинсы, но теряю равновесие и чуть было не падаю… только вот сильные руки Славы вовремя меня подхватывают, придерживая, пока я одеваюсь. Сама-то она не обнажала булок… а я своими всю стену изъелозила, пока на пальцах её бедрами вертела… стыд-то какой… — Ебать ты скелетиха, — оглядывая мои ножки-спички выдала Слава, поцокав языком, после чего снова прижала меня к себе. — Бля, ты шавой пахнешь, — выдаёт она, зарываясь в мои волосы носом. — М-мне идти надо… — краснея, пытаюсь вырваться, только вот тело всё ещё подрагивает, а ноги всё ещё не держат. — Я, бля, тебе покажу, куда тебе идти надо, — хмыкает девушка мне в ответ, после чего, притягивая меня к себе за плечо, выдаёт: — За шавой тебе надо, за шавой. Откармливать буду, а то вон какая тощая. — Я не хочу, — хмурю брови, внезапно осознавая, что меня не так уж сильно и держат. — Я лучше сдохну, чем буду жрать эту твою гадость. — Ну, сдохнуть ты всегда успеешь, — из кармана Славы, как по волшебству, снова появилось перо. — А вот попробовать лучшую шаву в городе не всегда, — она гордо задрала нос, снова расплываясь в улыбке. Я, если честно, даже не знала, куда меня ведут, о чём и поспешила спросить. Ответ меня не очень порадовал. — Лучшую шаву в городе я делаю сама, — её улыбка стала ещё шире, хотя, казалось, больше некуда. Сложно отказаться от похода в гости, если в руке у хозяйки блестит нож, да и если приглашающая такая настойчивая и сексуальная, что сердце снова начинает биться чаще, стоит только на неё глянуть. И весь дальнейший вечер мы целовались, курили — она, оказывается, никогда не пробовала даже; пили пиво, которое не казалось уже таким противным, как раньше, а после делились им друг с другом… посредством поцелуя, конечно же. Пока развлекались, разговорились, узнали друг друга получше… и мне предложили остаться и на ночь. И как тут, собственно, отказать? Всё равно дома меня не ждёт даже кошка, а тут хоть что-то весёлое. Меня отчитали за порезы на руках, обещая следить. Я только посмеялась, мало ли что может наговорить одна малознакомая девушка другой? Про шаву вспомнили мы только под утро, когда устали валяться на кровати, а мой желудок протестующе проурчал, что пиво и табак, конечно, приятно, только вот не очень-то питательно. Но мы почему-то покупали её в ближайшем ларьке, хоть вкус и был сносным. С того дня меня вечером за сигаретами не провожала компания гопников, а домой я возвращалась очень редко… потому что, когда за твоей спиной шагает местная гроза района, которая была бы Гитлером в юбке, если б она их носила, очень сложно не завернуть к ней на чашечку чая. И не только чая. Как она потом объяснила, они за мной так раньше следили, потому что приглядывали, чтоб никто не пристал из нехороших людей. Только теперь я была её официальной девушкой, хотя мне никто ничего не предлагал, а я ни на что не соглашалась... не важно. Сейчас я была счастлива. Очень и очень счастлива. Что именно она положила на меня глаз, что именно я её зацепила странным запахом, напоминающим ей запах шаурмы, хотя это был просто какой-то странный шампунь. Однажды она всё-таки сделала мне шаву. Да, она оказалась права, это была лучшая шава в городе, я таких никогда не пробовала, таких мне никогда не делали. От того, насколько она профессионально обращалась с ингредиентами, меня буквально плавило… Готовила она, кстати, ужасно. Только вот говорила она тогда совсем не о готовке. Только это совсем другая история.