Яблочная любовь

Лукас и Марта встретились на углу бара "Шафран". Узкая улочка Мэри-Эл, расположенная вдоль домов кирпичной кладки, переливалась всеми цветами серого. Мокрый асфальт отражал лужами графитное небо, а бетонные фасады однотипных домиков застыли мёртвыми изваяниями, и только изредка в трёхстворчатых окнах загорался живой огонь. Марта ехала на велосипеде, к рулю была прицеплена плетёная корзинка, укрытая шерстяным шарфом. Лукас вышел из бара, чтобы покурить и вернуться к друзьям, но случай распорядился иначе. Лукас, зажав сигарету зубами, достал зажигалку, как к его ногам покатились маленькие зелёные шарики. Он не сразу понял, что это, пока аромат спелых яблок не просочился в ноздри. В клумбе пионов валялся велосипед, и крутящееся колесо сминало красные бутоны. Лукас спрятал сигарету и помог Марте подняться. — Марта, — прошептала она тихим голосом и протянула Лукасу яблоко. Грязь осталась на зеленой кожуре, несмотря на попытки Марты оттереть её подолом цветастого платья. К щекам прилила кровь. — Лукас. Он ещё не раз вспоминал их знакомство, пропитанное свежим яблочным ароматом. Марта запомнила только одно: в день их встречи от Лукаса пахло сигаретами и ментоловой жвачкой. Марта и Лукас познакомились в холодном сентябре. Девушка с весенним именем Марта стала воплощением осени. Короткие каштановые волосы с рыжими отблесками едва доставали до плеч. Растрёпанные ветром, они торчали в разные стороны, как солома. Красные колготки сначала показались Лукасу смешными, но он понял, что Марта не могла одеваться иначе, потому что душа, снедаемая серостью жизни, требовала буйства красок. Лукас пронёс образ Марты, запечатлевшийся в памяти в день знакомства, через долгие годы — лёгкая, воздушная, как пенка на кофе, она выделялась чужеродным пятном среди серых фасадов. Их любовь вспыхнула быстро, как вспыхивают багряным цветом кленовые листья по осени. Марта переехала к Лукасу с одним чемоданом и с надеждой на долгую любовь до гробовой доски. Лукас надеялся, что их любовь не растает со снегом и не просочится талой водой в сточную решётку. По вечерам они садились на террасу. Лукас курил и смотрел под ноги, ковыряя ботинком трещину в полу, взгляд Марты всегда был устремлён в небо. Она смотрела на птиц и гадала, как тем удаётся, пролетая тысячи километров, знать, куда они летят. Марта не могла быть уверена даже в следующем шаге. Лукас много курил, а Марта не терпела запах табака. Лукас любил рок, а Марта — джаз. Марта глядела на летающих птиц с благоговением, мечтая однажды освободиться от тяжёлых оков быта, Лукас с азартом охотника отстреливал вальдшнепов и приносил Марте мёртвые тушки. "Противоположности притягиваются", — твердил Лукас, и Марта верила ему. Она полюбила в Лукасе чистые голубые глаза, тёмные волосы, которых было приятно касаться пальцами, и большое сердце. Как оказалось, слишком большое для одной Марты. Когда она родила Терри, Лукас стал пропадать. Он всё чаще задерживался на работе и сбрасывал звонки. Лукас — банковский работник, было не так-то просто улаживать всем клиентам. Марта одинокими вечерами качала Терри и глядела в окно на птиц. "Когда-нибудь, — обещала себе Марта, — и я пойму, куда мне лететь". Ночами, не сдерживая обид, она шептала Лукасу, что однажды, как только белая птица взмахнёт крылом, она исчезнет, и тот не сможет отыскать её на огромном небосводе. Лукас тушил каждое обжигающее слово Марты поцелуем. Лукас пах сигаретным дымом и тревогой, а Марта не могла понять, куда делся яблочный аромат. Из яблок в их доме остался только сидр, который Марте приходилось прятать. Иногда их жизнь становилась прежней. Марте удалось уговорить подругу Роуз посидеть с Терри, пока они с Лукасом будут гулять только вдвоём. На улице их снова встретила осень, и Марта в нелепой цветастой юбке с большими лепестками розы упала на тротуар. Тонкий каблук попал в трещину. Лукас сел на корточки перед Мартой и опустил руки на ладони, согревая. Холодок Марты передался ему дрожью. — Лукас, — протянул он и сжал замёрзшие пальцы. — Марта. В тот день они познакомились заново и скрепили чувства поцелуем. От шеи Лукаса пахло сигаретами и какими-то цветочными духами. Марта терпеть не могла цветочный аромат и никогда не пользовалась такими духами. Терри всё больше требовала внимания Лукаса. Тот прятался за будничными делами, как за щитом. Терри любила Лукаса, а Марта, несмотря на всё, любила их двоих такой любовью, которая только могла поместиться в её глупом сердце. Следующей осенью Марта поняла, что снова беременна. Девочку они назвали Хоуп. Имя Хоуп значило надежда, а Марта нуждалась в ней, как утопающий в кислороде. Марта надеялась увидеть в глазах Лукаса хоть каплю любви от того моря, которое плескалось в её душе. Голубые глаза Лукаса с каждым годом тускнели, превращаясь в корочку льда на глади зимнего озера. Лукас твёрдо был уверен в одном: Марта оставит его только тогда, когда солнце навсегда потухнет в небе. Они ругались, мирились и снова ругались. Подросшие Терри и Хоуп наблюдали за очередной ссорой родителей через щели деревянного покосившегося забора. Марта плакала и кричала, сжимая в руках телефон. Лукас ударил её по щеке и ушёл. Спустя несколько дней он вернулся, и Марта продолжила любить его даже тогда. В её сердце теплилась надежда, которая постепенно тускнела. Она хотела, чтобы у детей был отец, она мечтала о любви Лукаса. Она выбрала того, кто не отпускал её, но и не мог дать желанной любви. Глядя в голубые глаза, Марта понимала, что хочет быть любима только Лукасом. Марта провела у матери несколько дней, помогая той по огороду. Вернувшись, она увидела на ручке шкафа белое платье. Лукас растерялся и сказал, что купил его в качестве извинения. На платье не было бирок, а тонкая ткань пропахла ненавистным цветочным ароматом. От Лукаса больше не несло сигаретами, его кожа пропиталась запахом луговых цветов. Запахом другой женщины. Платье оказалось мало Марте на два размера. Она поблагодарила Лукаса и прижалась сухими губами к его рту в долгом поцелуе, в котором отдала все оставшиеся чувства. Марта попросила Лукаса съездить в соседний город, ведь только там можно было достать самый вкусный тунец. Она рассказала Лукасу о желании накрыть большой стол. В конце концов, у Марты сегодня был день рождения. Она вспоминала парящих птиц в небе: они всегда знали, куда им лететь. Знала ли Марта? Когда Лукас вернулся, дом был пуст. Ни смеха дочерей, ни звука телевизора, даже кастрюли не бренчали на кухне. В доме не осталось вещей Марты, будто её никогда и не существовало. Будто она была видением Лукаса. Детская комната, как и все другие комнаты, оказалась пуста. На накрытом столе между тарелок с нарезками мяса он нашёл клочок бумаги. "Даже самая глупая птица знает, куда ей лететь". Синие кривые буквы, написанные в спешке, завалились влево. Он отодвинул штору и взглянул в окно: птицы острым косяком парили по небу, разрезая крыльями воздух. Лукас всё понял.