Осень в Иерихоне

Бог нигде. Бог сейчас здесь. (с) — Зачем ты вытащил свой диод? — Норт окидывает Саймона тяжелым, с долей презрения взглядом. Тот вздыхает. Сегодня у Норт не самый хороший день, но он не мог отказаться от этой встречи. Их и так выпадает не слишком много. — Мы не должны прогибаться под людей, а оставаться теми, кто мы есть, — продолжает упрекать его Норт. Она нервно складывает руки на груди, косится в сторону других прогуливающихся, но потом снова переключает свое внимание на Саймона. После дождя земля пахнет совсем по-другому, смесью свежести и прелых осенних листьев. — Держаться вместе, ведь так, Саймон? — он до сих пор остается одним из немногих, кому Норт позволяет себя касаться. Он улыбается ей, неуверенно (вдруг она воспримет этот жест как насмешку?) и дотрагивается до ладони. Она называет это «обменом воспоминаниями». — Конечно, Норт. Ты же знаешь, что я с тобой, — она пока не говорит о Маркусе, что уже хорошо… Наверное, Саймон и Норт были обречены в конце концов подружиться. Дома по соседству, единственная детская площадка в маленьком парке. У Саймона никогда не получилось общаться со сверстниками, подойти к кому-то первым, а уже тем более попросить взять в игру — самое трудное на свете. Но родители каждый раз оставляли его около качелей, с улыбкой добавляя: «здесь же столько детей, подружись с кем-нибудь». По их мнению, все было просто. Саймон же копал носом ботинка землю и не знал, куда себя деть. У темнокожего мальчика с книжкой в руках такой проблемы не было. Он всегда приходил с новой книгой, садился на скамейку и отключался для внешнего мира. Но его здесь хотя бы знали: — Джош, мы идем строить крепость из песка, ты с нами? — Как-нибудь потом, — отмахивался мальчик и снова погружался в цветные страницы, иногда чуть ли не на пополам сгибаясь от смеха. Время от времени он действительно присоединялся к остальным, держась рядом с девочкой в бордовой шапочке. Ее всегда брали во все игры. А Саймону оставалось лишь мечтать о том, что однажды у него тоже появится друг. И однажды родители взяли его в гости к соседям. Норт, стоящая на втором этаже и смотрящая на вошедших через перила, не спешила спускаться и приветствовать гостей. — Норт, идите, поиграйте с Саймоном. О чем говорить с этой девочкой, Саймон не знал. Да, они виделись на площадке, но ни разу не играли, не перекидывались даже словом. Он мялся на пороге комнаты, совершенно не понимая, что ожидать от Норт. Вдруг она на самом деле противная? В играх ее слушались даже мальчики, а еще Норт всегда выигрывала в Царя Горы. — Ты говорить умеешь? И всегда выглядишь так, будто вот вот расплачешься? — а ведь она тоже казалось растерянной, оставшись наедине с чужаком на собственной территории. Без привычного окружения. — Умею, — нужно было сказать еще что-нибудь, показать, что он тоже может быть интересен. На полке в комнате Норт стояло несколько макетов кораблей. — Это у тебя там… бриг? — кажется, он видел подобный корабль в одной из книг о морских путешествиях. — А ты видел клипер? А еще отец обещал купить мне настоящий морской компас! — Ну ты же знаешь, какой Джош у нас пацифист. Да, мы немного поругались, но он сам ничего не делал. Можешь называть меня злобной сукой, так ведь говорят люди? Джош говорил о чем-то подобном. Что попытался начать спорить с Норт, но лишь разозлил ее, да так, что она просто выгнала его, не желая больше видеть. — На самом деле я больше не сержусь. Я никогда не могла сердиться на вас обоих, пусть у нас не сходятся взгляды на жизнь. Но мы один народ, Саймон. И я хочу, чтобы мы держались вместе. У Норт всегда быстро сменялись интересы. Морские приключения, фэнтези, комиксы про супергероев, научная фантастика. И она всегда умела повести за собой, показать новый мир, придумать такую игру, в которую играть будет интересно всем. И она никогда не давала Саймона в обиду на площадке, а потом в школе, где они оказались на пересекающихся курсах. Иногда Норт была слишком жесткая, но ведь должен был кто-то из их компании? Джош был слишком увлечен своими планами на будущее, Саймон плыл по течению, а Норт пробиралась сквозь заросли жизни с мачете в руках, готовая отстаивать свою позицию. Их трио закались прочным и нерушимым. А потом в их жизнь ворвался Маркус. Норт опять говорит о том, что Маркус принес свет в Иерихон. И дал надежду. — Эта осень казалась такой безысходной. Только впасть в состояние ожидания, да и сидеть так, — она бросает в стену мягкий резиновый мячик, ловит его и мнет в руках. Саймон сидит на скамейке и снова спрашивает, не может удержаться. — А что сказал Маркус? — Что мы добудем биокомпоненты и тириум для нашего народа. Так много раненых. Люди — самые отвратительные существа на свете, — и Саймона в очередной раз сгибает от боли и непреходящего чувства вины. А Норт, между тем, делится планом о том, как можно отвлечь охранников и пробраться на склад. — Лучше всего сделать всю тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ты ведь пойдешь с нами, Саймон? — Конечно, Норт. Маркус не мог не привлечь внимание. Младший сын знаменитого художника, решительный и смелый. И, честно признаться, действительно очень красивый. Он был готов бороться с любой несправедливостью, чем, наверное, и привел внимание Норт. Чем привлекло трио из Джоша, Саймона и Норт самого Маркуса, никто так и не понял. Но с этих пор их стало четверо. Изменилась и сама Норт. Не сильно, но Саймон замечал про себя, что она стала немного спокойнее. Быть может, ее гиперактивность прошла с возрастом, девочки взрослеют гораздо раньше, но… В самом себе Саймон тоже заметил перемены. Когда Маркус учил их всех рисовать и старался не смеяться над неудачными попытками. Светлый дом Карла стал родным для них всех. А еще Норт краснела, когда пересекалась с Маркусом взглядом. Саймон всегда был хорошим наблюдателем. — Я хочу извиниться, — Норт вертит в руках маркер, который непонятно откуда достала. Ей неловко, она жмется у стены и старается не встречаться взглядом с Саймоном. — Я счастлива, что ты смог вернуться. Это было в интересах всех нас, я не хотела твоей смерти! А ведь Саймона предупреждали, что сегодня она слишком взбудоражена. Главное, не спешить и не переспрашивать, на глупые вопросы она может разозлиться. Немного времени, и перескажет сама. — Я растерялась в телестудии, и все пошло не по плану. Надо было убить тех охранников, но ты же знаешь Маркуса. Он хочет спасти всех. И она ведет маркером прямо по белой стене: Маркус всех нас спасет. — Иногда это все становится так зыбко. Мы должны отдать жизни за него. Он — лидер и наша надежда! Понимаешь, почему я… Я сделала бы это еще раз. Она рассказывает о плане захвата телестудии, как все шло хорошо, до того, как они не натолкнулись на охранников. Про обращение Маркуса к людям и его справедливые требования. Маркус всех нас спасет. Саймон никогда себе не простит. За то, что в тот день не пошел вместе с Норт и Маркусом на вечерний показ нового фантастического блокбастера. Джош остался готовиться к экзаменам, а Саймон не хотел чувствовать себя третьим лишним. Но Норт, цепляясь за руку Маркуса вовсе не выглядела расстроенной. Эти двое, кажется, наконец-то осознали, что влюблены и теперь на всю катушку наслаждались своими чувствами. Саймону лезть в эти отношения совершенно не хотелось. — Ты все равно нам очень важен, Саймон, — говорили они каждый раз ему, совершенно искренне. И Саймон даже верил им. Никто не мог предположить, чем все это обернется. Кто мог знать, чем закончится их вечерний сеанс. Что по дороге домой Маркус и Норт столкнутся с уличной бандой, которые успели выпить и чем-то накачаться. Маркус пытался их спасти. Но один против пятерых ничего не мог бы сделать. Его сильно порезали «розочкой» от бутылки, пинали ногами в живот, ударили по голове. Он скончался до прибытии скорой. Они не стали убивать Норт, после того, как пустили по кругу. Быть может, их обмануло то, что та в итоге потеряла сознание, провалившись в спасительную темноту. Или просто вдруг пожалели — лучше от этого не стало. Их благополучная жизнь с университетом, экзаменами, вечерними посиделками у Карла разбилась в одно мгновение, оставив Саймона топтаться на черепках, не в силах что-то изменить. Норт лежала в больнице и не попала на похороны Маркуса. Она отказалась верить в его смерть. Как потом отказалась от того, чтобы считать себя человеком. Она рассказывает Саймону об Иерихоне. О том, как стала андроидом-девиантом и убила своего насильника. Саймон видит все это, как наяву, и даже в один момент сомневается, что его реальность — настоящая. Мир Норт выглядит гораздо ярче и выпуклее. Она всегда умела увлечь за собой. В этот мир вписались и Саймон с Джошем. Наверное, стоит считать удачей, что Норт не отнесла их к виду ее кровных врагов — людей. — Мы втроем просидели эту осень в темном нутре Иерихона, пока Маркус не показал нам свет, — глаза Норт блестят, когда она говорит о Маркусе. В ее реальности он жив и освещает путь народу андроидов. И Саймон подыгрывает, не в силах сказать ей правду. Какая разница, если она все равно это не воспримет. — Тебя перезагрузили люди! Никому из них нельзя доверять! В этот мир вписалась и соседка из палаты напротив — Кэра. — Люди отобрали у нее дочь. Девочку-андроида, но Кэра очень хочет ее найти и спасти. Но иногда мир Норт идет трещинами. И сквозь ржавые стены огромного корабля проступают белые стены клиники, дорогой и чистой. И Норт снова и снова пишет черным маркером, будто пытаясь сосредоточиться, избавиться от ненужных мыслей. Маркус здесь Маркуса нет Маркус здесь Маркуса нет А Саймону остается только наблюдать. — Знаешь, ведь наши с Маркусом сердца совместимы, — говорит Норт, собирая с земли пожухлую листву. Сегодня холодно, но медсестра разрешила им выйти в сад при клинике. Норт не любит долгое время сидеть взаперти. — Если будет надо, то я отдам свое. Я готова за него умереть, лишь бы он продолжил наше дело. Лишь бы он существовал. Норт возводит Маркуса в статус Бога. Новой Мессии, того, кто сможет спасти умирающий мир. Для нее не существует реальности, в которой его бы не существовало. Человеческий Бог не помог никому из них. И Саймону кажется, что он понимает сейчас Норт, как никто. И он тоже хотел бы увидеть эту осень. И Иерихон. — Ты же один из нас! Люди тебя используют, так присоединись к своему народу! Мы станем свободны! — у двери в палату Норт, Саймон останавливается. Норт говорит громко и выразительно, наверное, если бы она обращалась так к нему, он бы пошел за ней куда угодно без промедления. Коннор, молодой практикант, выходит из палаты, качая головой. — Сегодня лучше воздержаться от посещений. Она нестабильна. Он, наверное, один из немногих сотрудников, кого Норт тоже причисляет к андроидам. К своему народу, который намного лучше людей. И как ни грустно это осознавать, она в этом права. Ужаснее людей никого не бывает. Саймон выходит из клиники под шумный ливень и садится на автобус. Нужно сказать Джошу, что Норт стало хуже, и лучше пока к ней не заглядывать. Нанести визит к Карлу, который совсем ослаб после смерти Маркуса. Лео сообщил, что Манфреду-старшему совсем немного осталось. Автобус останавливается на конечной, и Саймон, даже не раскрывая зонтик, заходит в открытые кладбищенские ворота. Ветер стихает, и все пространство постепенно заполняется туманом. Саймон стряхивает с век холодные капли и заученным маршрутом устремляется к нужной могиле.