Полосатик

Любовь - загадочное чувство, Душе неведом с ней покой, Нам без нее на сердце пусто - С любовью мир совсем другой…

Помню тот вечер, когда пришел домой с подарком. Ты, как игривый мальчишка, бегал вокруг меня и все пытался угадать – что там? - Ну, скажи, а? Сколько можно мучить, знаешь же, что умру от любопытства, - ты был такой милый и по-детски дурашливый, что я невольно умилялся и любовался твоими ямочками на щеках, твоими лучистыми глазами, твоей обворожительной улыбкой, взлохмаченными волосами, которые ты беспрестанно ерошил, когда был в нетерпении. - Вот же ты неугомонный, - смеюсь я и притягиваю твою душистую голову к себе, чтобы в следующий миг накрыть твои пухлые и влажные губы своим ртом. Ты тут же обхватываешь меня своими ручками-веточками и виснешь на мне, как на турнике, сразу же поджав ноги. Поддерживаю тебя за попку и чувствую твои ноги у себя на пояснице. – Так понимаю, подарочек не так уж и важен, - оторвавшись от неимоверно сладкого поцелуя и шумно вдыхая воздух, проговариваю, и тут же впиваюсь в твои губы вновь, не давая перевести дух. Знаю, если промедлю, то твоя тирада с вопросами продолжится, и мне сложно будет тебя уже остановить. Осторожно ступая и пробираясь практически на ощупь, несу тебя в комнату и, упершись ногами в диван, опускаю свое чудо на мягкое покрывало, и ты тут же тянешь свою руку ко мне. - Я знаю, где мой подарочек, - хитро прищуриваешь глазки и, высунув свой розовый манящий язычок, начинаешь расстегивать пряжку моих брюк. - И не смей сопротивляться, - тут же слышу я угрозу, после которой твои пальчики, справившись с ремнем и застежкой, дергают молнию на моих брюках. – Ку-ку, мой мальчик, - с радостью и восторгом дурачишься ты, когда мои брюки вместе с бельем сползают по ногам на пол. Ты с урчанием и блаженной улыбкой утыкаешься носом мне в пах, и я, словно получив мощный эклектический разряд, вздрагиваю всем телом от накатившего немыслимого возбуждения. Мои пальцы тут же путаются в твоих мягких волосах, дыхание учащается, и бешено начинает колотиться сердце. Каждое твое прикосновение, словно майская гроза, пронзает искристой молнией и орошает живительной влагой. Безумная жажда твоих ласк утоляется сполна, и я нежусь в твоем обожании. Беру тебя за кисти рук и поднимаю к себе. Твое лицо настолько прекрасно, что я боюсь прикоснуться к нему, чтобы не нарушить ту чувственную и манящую красоту. Поднимаю твои руки к лицу и прикасаюсь губами к тонким запястьям, рисуя влажные браслеты своим языком, постепенно переходя на твои ладошки. Слышу твой сдавленный выдох и млею оттого, что могу доставить тебе удовольствие, всего лишь тем, что сам с наслаждением пью из твоих сладких ладоней. Целую каждый пальчик и, как награду, получаю шумный выдох и твой легкий, как майский ветерок поцелуй. Отвечаю тебе и нежно касаюсь твоих губ, лаская их. Ощущение жаркого лета на губах, ярких красок зелени в душе, причудливого пения птиц в голове, бурного потока реки в сердце, знойного солнца внизу живота… *** Когда ты рядом, мир вокруг замирает, останавливается время, и солнце завистливо смотрит на тот жар, который клубится вокруг нас. Своей любовью ты ласково сжигаешь меня, а затем, как Творец, вновь создаешь, вложив всю свою необъятную душу и трепетное сердечко. Ты лепишь меня из своего обожания и своих немыслимых фантазий, из детской непосредственности и беззаветной преданности, из абсолютной искренности и своей безоглядной любви. Отдаюсь твоей власти и полностью подчиняюсь тебе, как своему маленькому Богу… После жаркого «лета» наступает пик наслаждения, и ты, как осенний порыв ветра, готов сорвать шумный листопад моего возбуждения и устроить водоворот безумства с обильным проливным дождем. Я наполняюсь до верху твоей страстью и чувствую себя палево-красный листком, готовым в любую секунду сорваться с ветки и улететь вслед за стаей своих фантазий о тебе. Еще один порыв, и я изливаюсь негой и обожанием к своему золотому, как осень мальчику, одаряя тебя каплями любви и нежности… Зимний покой и сугробы наслаждения окутывают меня, и я, боясь проснуться и понять, что ты можешь быть сказкой, прижимаюсь к горячему и такому родному телу, чтобы ощутить наше единение. Именно так я хотел бы провести всю свою жизнь, чтобы каждый день начинался с нежной и цветущей Весны, продолжался сочным и душистым Летом, переходил в страстную и дерзкую Осень и завершался томной и обволакивающей Зимой. Готов проживать этот сказочный год миллионы раз, готов сам раскручивать планету и ускорять ее ход, готов сам руководить сменами времен года, лишь бы тебе хотелось оставаться центром всего этого мироздания… *** - Если ты меня отпустишь, я смогу все же показать тебе то, что принес, - держа тебя в объятиях и целуя твой вспотевший висок, пытаюсь унять бешеное сердцебиение в груди. - Разве это не все подарки, - улыбаешься ты и тянешься к моему лицу, чтобы потереться носом о мою щеку. - Ну, если ты… - я не успеваю закончить, как тут же получаю легкий укус за кончик носа. – Все-все, сейчас, - со смехом вырываюсь от тебя и иду в коридор за маленьким свертком. Вернувшись в комнату и остановившись в дверном проеме, я неспешно с шуршанием разворачиваю пакет и достаю… - Боже, божечки! – твой крик, сорвавшийся внезапно на фальцет, подтверждает радость увиденному и подкрепляется всплеском ладоней. – Какое чудо, я в жизни ничего подобного не видел! Давай их скорее сюда! Я, не видел столько радости даже в тот год, когда принес путевки на поездку в Венецию, где мы провели незабываемые каникулы в честь нашей годовщины. Сейчас, словно малыш у витрины кондитерской, ты смотришь во все глаза, и даже немного приоткрыл рот. Как же легко сделать человека счастливым, когда твоя любовь плещется внутри тебя и готова выплеснуться и оросить его чистое и преданное сердечко. Что могло вызвать такую реакцию? Все очень просто. Всего лишь гольфы. Да, обычные теплые гольфы в симпатичную игривую полоску. В общем-то, бестолковый предмет гардероба для парня, но именно такие мы однажды увидели с тобой в журнале, и ты долго хохотал, умиляясь их разноцветному буйству. Именно тогда ты сказал, что отдал бы многое за то, чтобы хоть раз такие же одеть. - Давай, я надену их, - и твое лицо расцветает самой лучезарной улыбкой. Я подхожу к дивану и присаживаюсь на корточки. Поднимаю твою ножку и, запечатлев поцелуй на стопе, кладу ее на свою ногу. Взяв в руки полосатое недоразумение, вызвавшее в тебе бурю восторга, начинаю натягивать на твою ножку, в завершении поцеловав острое коленко, опускаю ее. Ты сияешь просто обворожительной улыбкой, и это лучшая награда для меня. Откинувшись на спину и подняв ногу в «полосатом безумии», любуясь и улыбаясь, ты сам протягиваешь мне вторую и ждешь, пока я покорно натягиваю и второй гольф. Когда процедура завершена и второе твое колено получает финальный поцелуй, ты, подняв ноги вверх, начинаешь ими болтать и заливисто смеяться. - Знаешь, я бы часами сидел и смотрел на такое представление, - положив подбородок на скрещенные на диване руки, любуюсь прекрасным видом. - Тебе они тоже нравятся? – резко садишься и складываешь ноги по-турецки. – Они чудесные. - Да я не о гольфах, - улыбаюсь и похотливо блуждаю взглядом по твоему обнаженному телу. - Ах, ты так? – бросаешься ко мне и, схватив за руки, тут же тянешь на себя. – Сейчас я устрою тебе концерт… - Постой, - останавливаю я, и ты замираешь, так и держа мои руки в своих. – Я действительно хотел бы маленький концерт. - Стриптиз? – недоуменно спрашиваешь ты и с улыбкой, отпустив мои руки, пожимаешь плечами. – Но я и так голый. - В том-то и дело, - я встаю и иду к шкафу. Открыв дверцу и протянув руку, достаю инструмент и протягиваю тебе: - сыграй мне, пожалуйста. - Ты серьезно хочешь, чтобы я тебе сыграл? Сейчас? Голый? – удивленно смотришь на меня, но все равно протягиваешь руку и берешь инструмент. - Больше всего на свете, - усаживаюсь на мягкую обивку дивана и добавляю: - и не голый, а в гольфах, - с замиранием смотрю на тебя и то, как ты нежно поглаживаешь блестящий инструмент. Дальше начинается волшебство. Ты встаешь на постели в полный рост и, надев на шею ремешок, пристегиваешь инструмент. Затем, медленно облизав губы, ты приоткрываешь рот и подносишь к губам саксофон. Нежно, словно он твой любовник, прикасаешься к мундштуку, и он скользит в твой рот. Твои влажные губы нежно охватывают его, и ты прикрываешь глаза. Приподняв несильно плечи, ты делаешь глубокий вдох, и комнату наполняет чарующая музыка. Ты, словно лепесток белой акации, плывешь по воздуху и отдаешься порывам звуков и журчанию витающих нот. Сейчас есть только твой мир, мир сказочных звуков и немыслимых фантазий, мир ярких ощущений и незабываемых эмоций, мир всепоглощающей музыки и безграничной любви… *** Сегодня, стоя в кулисах местного ДК и держа тебя за руку, глажу ладонь и шепчу тебе на ушко всякие глупости. Почему-то именно сейчас вспомнилась та история месячной давности, когда ты, как сказочный эльф, в цветастых гольфах и абсолютно обнаженный, устроил мне чудесный концерт в полночь. - Ну, не волнуйся, это всего лишь одно выступление, тут только жители нашего микрорайона, ну может еще… - Я не волнуюсь, правда, - ты, озарив свое личико улыбкой, подносишь мою ладонь к лицу и прижимаешься к ней щекой. – У меня есть хороший талисман, и он мне помогает, - повернув голову, ты оставляешь влажный поцелуй на моей руке и отпускаешь ее. - Это - я? – немного смущенно, но счастливо переспрашиваю тебя и, притянув твое хрупкое тело за талию к себе, легко прикасаюсь губами к твоему лбу. - Нет, - шепчешь мне в шею, - ты – это жизнь, а талисман... Отстранившись от меня и опустив руку вниз, дергаешь штанину и приподымаешь край брючины. Каково же было мое удивление, когда над кроссовком я увидел бешеную расцветку тех самых гольфов. Ты, довольный произведенным эффектом, опускаешь штанину и, клюнув меня у губы, подхватил саксофон и двинулся на сцену... Абсолютно счастливый и по-детски радостный, стою в кулисах и с замирание сердца слежу за твоей удаляющейся спиной. Разве может еще что-то так радовать, как счастливая улыбка любимого человека? Разве можно не растворяться в лучах его обожания? Кто сможет устоять перед непреодолимым желанием подарить всего себя тому, кто стал тебе дороже жизни? Ты проживаешь эту жизнь лишь единожды, и нельзя экономить свои эмоции. Если ты сейчас, испытывая потребность разделить себя на атомы и бросить к Его ногам, не сделаешь этого, то всю оставшуюся никчемную жизнь ты будешь об этом сожалеть. Ведь правду говорят, что лучше жалеть о том, что свершил, чем сожалеть о том, чего так и не сделал. Я не жалею. Я просто люблю. Значит – я живу…