Всего одно слово

      Они всегда были вместе, и в тюрьму отправились тоже вместе. Оба проиграли, оба наказаны, а уж Виктору досталось за двоих – он вообще выключился.       Как ни сердился злой гений на своё творение, всё же, глядя на его разбитый корпус рядом с собой, Оскар думал совсем о другом.       - Эй, вы инструменты мне дадите, когда приедем? – крикнул он из фургона в крохотную дверцу решётки. Ни водитель, ни полицейские отвечать не торопились. – Вам же прежде всего допрашивать его, а не меня, а починить его могу только я, понятно?       Усевшись на скамью, Оскар вновь взглянул на Виктора с плохо скрываемой жалостью. Человек, называвший себя суперзлодеем, никак не мог поверить, что в нём проснулась совесть. Что всё это время он не относился к Виктору так, как следует относиться к своему детищу. Он, человек, был холоден и жесток, полагая, что с железякой так и нужно. Железяка в то же время пыталась заслужить его любовь, понять саму её суть. А кончилось чем? Та, которую он любил, отвернулась от Оскара, а ведь он и сам сделал то же с Виктором и спровоцировал его на злодеяния – такие, какие, как он полагал, достойны лишь его гениального ума.       Всего одно слово Виктора заставило Оскара очнуться. Всего одно слово, но какое! Перед тем, как отключиться после удара о землю, робот назвал его по имени, даже руку протянул. Раньше Виктор никогда так не делал, ограничиваясь холодным «хозяин». Этот порыв говорил о многом, и Оскар чувствовал себя ужасно. То, что делал Виктор, а именно – разрушал город во имя зла, - на самом деле это было ради него и во имя него, своего создателя, вопреки всем обидам. Проиграв, он ухватился за последнюю надежду – так, словно и не было никакой вражды, будто они по-прежнему вместе и более близки, чем на самом деле.       - Ты так хотел любви, а я не понимал, - произнёс Оскар, вставая. Он опустился на колени рядом с распластанным на полу роботом. Виктор лежал на животе, отключенный от питания. Оскар ещё не знал, помогут ли ему привести Виктора в порядок. – Ты ревновал меня к женщине, и всё равно помогал завоевать её любовь. Когда-то ты сказал, что любовь отвратительна, а мы с тобой – злодеи, которым она не нужна. Нет, Виктор, МЫ ВСЕ нуждаемся в ней. Даже ты и я. Теперь я это понял. Жаль, что слишком поздно. Знаешь, а в тебе этой любви гораздо больше, чем во мне.       Его рука коснулась холодной стали на голове Виктора. Оставшись на коленях, Оскар любовно ласкал своё творение, и лёгкая улыбка впервые озарила его лицо. Этот робот даже в отключке умудрялся делать его счастливее.       Их посадили в одну камеру и после долгого нытья Оскара вручили ему инструменты. Чтобы починить робота, этого было недостаточно, но вскоре с места преступления привезли детали от Виктора. К счастью, они не были сильно повреждены, и Оскар приступил к работе. Мелкий ремонт своим роботам он делал и раньше, но почти никогда – Виктору. Неизвестно откуда взявшееся чувство раскаяния захлестнуло злодея, пока он возился с деталями. Даже слёзы разок навернулись, но Оскар быстро их смахнул. Он осматривал начинку Виктора, уложив его на стол, довольно длинный и широкий. Пожалуй, стол был единственным удобством в этой лишённой изысков камере.       Работая над восстановлением робота, Оскар задумался, что тот скажет на суде. Станет ли защищать своего создателя, или, напротив, обвинит его в своих и чужих бедах? Последнее было бы вернее, думал Оскар, ведь, если разобраться, всё началось с его, Оскара, амбиций по завоеванию женщины и целого мира. А что же скажет он сам, теперь, когда узнал, ради чего Виктор на это пошёл? Нужно разобраться в отношениях, в чувствах немедленно, не дожидаясь суда. Так будет правильней.       Он потратил весь день и половину ночи, по многу раз перепроверяя, всё ли верно установил, подкрутил, припаял. Убирая мусор, вытирая до блеска Виктору грудь, плечи, бока, Оскар зацепился взглядом за совсем свежий «шрам» на колене робота – последствия не очень умелой, хоть и точечной, сварки. Будучи в расстроенных чувствах из-за чёрствости хозяина, Виктор сам устранял полученное в сражении повреждение.       В сердце больно кольнуло. Этот укол совести устранил робость в душе Оскара, который хотел смалодушничать и повременить со своим признанием.       - Ты не можешь без меня существовать, так ведь? – прошептал он, протягивая руку. – Как и я без тебя. Ведь ты – часть меня самого.       Усталость после целого дня трудов валила с ног, но Оскар собрался с силами, понимая, что к утру снова станет вести себя иначе, и опять испугается тех самых чувств, что делают из злодея порядочного человека.       Отпечатки его пальцев активировали системные датчики на запястье робота. Не убирая руки, а, напротив, крепко сжав пальцы Виктора, Оскар стоял и с замиранием сердца наблюдал, как постепенно оживает его лучшее творение, его любимый Виктор.       Глаза робота открылись, он пошевелил рукой. Вроде всё функционирует, как надо, обрадовался хозяин, и тут пальцы Виктора до хруста сжали его ладонь.       Едва не вскрикнув от боли, Оскар в ужасе уставился на робота. Неужели он ошибся, и на самом деле Виктор ничего к нему не чувствует?       На него смотрели холодным, ничего не выражающим взглядом. Виктор приподнялся и отпустил его руку, оглядел камеру, а затем – себя. Заметил неподалёку и большой кейс с инструментами.       Справившись с желанием напустить на себя важный вид и брякнуть что-нибудь вроде: «Ну, чего уставился?», Оскар сорвал с себя покров нерешительности, обнажая душу перед роботом. Неважно, что решит Виктор, сейчас говорить должен тот, кто во всём виноват.       - Всё из-за меня, Виктор, - опустившись на колени, начал он. – Всё потому, что я не понимал тебя и не любил, не замечая, что не только люди могут чувствовать. Но если сочтёшь меня достойным прощения, обещаю, что все твои мечты сбудутся. Прости, если можешь. Отныне я буду любить и беречь тебя так же, как любил и берёг меня ты.       Он умолк, опустив голову и не решаясь поднять взгляд. Только услышал, как робот поднялся и шагнул к нему. Инстинктивно Оскар метнулся в дальний угол и вжался в него. От страха пропал дар речи, позвать на помощь не было сил. Изнурённый ремонтом и переживаниями, Оскар понял, что нужно смириться и позволить прикончить себя.       Виктор медленно приближался, в полумраке не было видно почти ничего. В последней отчаянной попытке спасти свою никчёмную жизнь Оскар дотронулся рукой до того самого колена и тихо произнёс имя робота. Тот уже навис над ним зловещей, чёрной тенью, явно собираясь задушить или раздавить.       Прикосновение оказалось лишним. Виктор и не думал убивать хозяина, просто, как и Оскар, не находил слов от переполнявших его чувств. С грохотом свалившись на колени, он крепко обнял человека. Ошеломлённый, Оскар почувствовал, как с души словно свалился тяжёлый камень. Будто они оба заново родились, чтобы прожить жизнь, не повторяя прежних ошибок.       - Как долго я этого ждал, Оскар, - произнёс Виктор, обнимая хозяина так крепко, как только мог.       В ту ночь Оскар уснул у него на руках. Они успели поговорить совсем немного, только о самом важном. О чувствах друг к другу и о раскаянии. О том, что только вместе способны перевернуть и подчинить этот мир, и как хорошо, что их поместили в одну камеру.       Виктор считал, что в нём что-то сломалось после удара о землю – что-то, что Оскар не сумел починить. Именно поэтому он впервые назвал хозяина по имени и как будто бы яснее стал понимать, что значит быть человеком и испытывать эмоции. Будто он начал понимать людей лучше, чем сами люди понимают себя. На самом же деле Виктор, как и Оскар, боялся показывать другому свою истинную сущность. Сильнейшая привязанность к создателю побуждала Виктора к отчаянным поступкам, но совершать их робот мог отныне лишь вместе с хозяином.       Когда на следующий день они затронули тему допроса и суда, Виктор заявил, что этого не будет.       - Что значит «не будет»? – удивился Оскар. – Здесь нельзя устроить бунт. Нас просто заставят. Или ты надеешься разблокировать боевой режим? Извини, но это вряд ли возмо…       - Мы сбежим, Оскар, - ответил робот.       Ещё не привыкший к тому, что его называют по имени, Оскар горько рассмеялся.       - Отсюда не сбежишь. К тому же, мою лабораторию наверняка уже взломали, разнесли и теперь охраняют. Нам некуда возвращаться, Виктор.       - Когда окажемся на свободе – тогда и решим, - убедительно произнёс робот, глядя на хозяина с холодной уверенностью. В этом взгляде Оскар сразу узнал прежнего Виктора – решительного, расчётливого, непобедимого.       - Ты даже не представляешь, как я тобою горжусь! – воскликнул злодей. – Иди сюда, мой любимый Виктор, моё лучшее, невероятное создание!       Лицо робота сразу сменилось с сурового на умилённое. Он обожал обниматься с хозяином, ведь это, пожалуй, всё, что он мог ему дать помимо своей преданности, и, конечно же, любви. Они остались всё теми же порочными злодеями, но отныне в их сердцах жила взаимная любовь. И за это Виктор был готов отдать всё, даже свою жизнь, только бы Оскар всегда был рядом и согревал его стальное сердце.       И всё же он изменился после удара и поломки. Изменились они оба. А такую поломку у Виктора уж точно никогда не возникнет желания исправлять.