Племянник Палпатина

** Открыв глаза, я, грешным делом, подумал, что мою просьбу не выполнили. И теперь, по прошествии лет, какой-то богопротивный некромант таки воплотил мои страхи в реальность, и я теперь какой-нибудь вонючий зомби. Я испытывал довольно странные ощущения, которые отдаленно напоминали мои впечатления от свежекупленных туфель, которые, вроде бы, и по ноге, но ещё немного жмут и требуют определенной притирки. В общем — странные ощущения. Более чем странные. Через некоторое время я смог управлять хотя бы собственным взглядом. И, проморгавшись, я по возможности осмотрелся и впал в недоумение. На первый взгляд все было понятно и даже обыденно. Я подумал, что лежу на каком-то кладбище, частично свесившись в свежевыкопанную могилу. Но довольно быстро я понял, что первое впечатление обманчиво. То, что я принял за могилу, оказалось траншеей, ну, или чем-то на нее очень похожим. И в этой траншее уже лежало несколько тел. Причем, в отличие от меня, уже точно мертвых. В глаза сразу бросалась их одежда, и закрались первые мысли, что, возможно, я все-таки не в Нирне. Так-то у нас носили всякое разное, и я иной раз диву давался, до чего некоторые элементы одежды были похожи на земные аналоги. Но земного вмешательства в дела Нирна я так и не обнаружил. Тут же покрой был достаточно привычный и единственное, чем одежда, в которую были одеты покойные, выделялась, это цвет. Мало кто знает, но средневековье, даже условное, и даже сдобренное магией, довольно блекло. Яркие, кричащие цвета, особенно если эти цвета чистые, страшная редкость. А, значит, это признак богатства и силы, потому что, если ты просто богатый, но не сильный, то более сильные у тебя это самое богатство отнимут. Впрочем, я не отрицал и возможности того, что сейчас здесь, по соседству со мной валялись тела представителей элиты какого-нибудь города. По складу характера я был скептиком. В хорошем смысле этого слова. В умах людей слово «скептик» это, скорее всего ругательство. Мол, проще такого убить, чем доказать ему что-то само собой разумеющееся. Но определение данного термина несло несколько иной, более позитивный смысл. В принципе я допускал существование всего, будь то всеобщее благо или летающий макаронный монстр. Я как скептик требовал одного — доказательств. Пока же я не имел доказательств, я лишь допускал возможность, но даже не пытался искренне верить. Вот и сейчас я был готов ко всему, с любопытством ожидая дополнительных данных. Вскоре ко мне вернулось не только зрение, но также слух и нюх. Хотя последнее могло бы и подождать. Ибо смердело здесь просто отвратительно. Но я был рад даже этому. Ведь запах, хоть и был отвратителен, но четко показывал мне, что мои самые страшные предположения оказались ложными. Опять-таки, не очень плотный слой земли подо мной немного просел, и мое тело буквально чуть-чуть сдвинулось в сторону ямы. Но это тело. Конечности же оказались более подвижными и перед моим взором появилась кисть, которая по моим ощущениям принадлежала мне же. И как бы пристально я ни вглядывался в нее, следов нехорошего я не обнаруживал и единственное, что меня смущало, это её размеры. Уж что-что, а свои габариты я помнил прекрасно. Тут же можно было говорить скорее о девичьей, или, как я надеюсь, пацанячьей руке. Так что одно из двух: либо я стал настоящим попаданцем (или, как их там, вселенцем), либо мой друг Авгур ударился в откровенную чернуху и таки оживил меня, что тоже не очень весело, если задуматься. Не сказать, что я такой уж сильный моралист, но некоторые вещи прошли со мною из детства через пламя войны и не растерялись даже в мире Нирна. Но в любом случае поводов для преждевременной паники я пока не имел. И со спокойной совестью лежал, где лежал, и ждал дальнейших событий. Как показало будущее, мои действия оказались хоть и излишне пассивными, но весьма верными. Минут через десять после того, как я всласть нанюхался какого-то противного химического аромата пополам с запахом горелой плоти, где-то рядом пробежал некий персонаж, что шмальнул странного вида фаерболом в преследующих его големов. К сожалению, ракурс с которого я видел происходящее, был очень неудобен, и о многом приходилось только догадываться. Вот големы, например, уже они одни вызывали у меня кучу вопросов. Это я, дитя технологического мира, получал удовольствие от одинаковых вещей, сделанных на конвейере. А вот маги все время стремились что-нибудь эдакое смастерить, инаковое и не похожее на то, что делали их коллеги по цеху. Поэтому два одинаковых голема — это было что-то поистине удивительное. Тут одно из двух. Или я валяюсь где-то в городе двемеров, или это, в самом деле, иной мир. В хорошем смысле этого слова. Дальнейших событий я не видел, а только слышал. Что, конечно, немного разжигало моё любопытство, но не в плане, чем дело закончилось, а в плане, как именно это происходило. Так-то одного лишь слуха хватило, чтобы понять, что големы свою жертву таки прищучили. Но, не видя, как именно это происходило, я продолжал теряться в догадках. Как это ни удивительно, но сейчас меня волновал довольно несвоевременный вопрос. Если коротко, то — где я? Где я, черт побери, находился? В общем, пока я лежал и изнывал от неизвестности, големы закончили делать то, что делали с незнакомцем, и скинули его тело в траншею буквально передо мной. Поэтому я смог во всех подробностях разглядеть погибшего. Как и его коллеги по яме, покроем одежды он не выделялся. Нечто подобное я у редгардов видел. А вот цвет, в самом деле, настораживал. Если я правильно помню, подобная фактура называется «лазурит». Говоря прямо, данная тряпка была характерна для какого-нибудь принца или очень богатого князя. А эти в одиночку не бегают и от големов файерболами не отстреливаются. В принципе, при особом желании, такую тряпку мог сделать себе любой маг класса выше среднего. Но уж что-что, а жизнь приучила нашу братию к тому, что лучше не выёбываться и не злить людей попусту. А уж как выручает добротная, но не броская одежда в момент бунта черни, то словами даже не передать. Как это ни удивительно, но такой подход в выборе одежды спас многие и многие жизни. Кто-то боялся магов, кто-то ненавидел их, но в большинстве случаев с простыми смертными удавалось легко договариваться. Мол, вы тут бунтуйте, конечно, а мы пока постоим в сторонке, перекурим. Так-то нам от них ничего не было нужно. А всё то, что нам всё же могло понадобиться, мы всегда могли купить за полновесные деньги по справедливой цене. Поэтому, учитывая страшнейший феодальный гнет, который в буквальном смысле согнул в бараний рог послевоенный Нирн, мы, в основном, оставались за пределами этого конфликта. Война вообще сделала нашу братию обособленной, очень кусачей, третьей силой. И единственные, с кем у нас могли быть серьезные проблемы, это были, как ни трудно догадаться, власть имущие. Так что северная провинция империи, Скайрим, привлекала меня не только тем, что здесь находился выход из пространственной червоточины, но и тем, что общество было тут достаточно архаичное. При всех своих кровавых заморочках, оно было честнее и поступало куда адекватнее, чем это было принято южнее. Да что там, с некоторыми ярлами я хмельной мед из одной братины пил. Далеко не все, но многие из них, с головой дружили (чего я не могу сказать о прочей имперской аристократии) и даже пытались как-то помогать своим подданным, в меру своего разумения конечно. Но, впрочем, все это осталось в прошлом. И теперь я мог с честной совестью считать, что нахожусь в другом мире, а не в привычном для меня Нирне. Сбросив труп на дно траншеи, големы обратили внимание на меня и, по всей видимости, поняли, что я ещё жив. Они подняли меня на ноги, но так как стоять я ещё не мог, я бы упал, но они как-то излишне быстро поняли проблему и подхватили меня под подмышки. Один слева, другой справа. Довольно быстрым шагом они оттащили меня к каким-то развалинам, внесли вовнутрь и, пропетляв по современного вида коридорам, завели в частично сгоревшую комнату, посреди которой располагался некий гражданин, нечеловеческой наружности. Он сидел на богато украшенном креслице в окружении своих, по всей видимости, подручных. И это был очередной довод против Нирна. Ведь людей среди присутствующих было всего двое. А все остальные принадлежали к неизвестному мне виду. А в Нирне, как я был прекрасно осведомлен, ничего подобного не было. Неизвестные что-то праздновали. Поэтому моя безвольная тушка, конечно, повеселила их, но ничего страшного они не сделали. Вожак лишь пару раз хлопнул ладонью по моей щеке, задавая один и тот же вопрос, который я не понимал из-за языкового барьера. И, о чудо, сей персонаж понял, что со мной что-то не так. Он положил палец на мое веко, немножко надавил, и, заглянув куда-то туда, лишь головой покачал удивленно. На секунду задумавшись, он спросил что-то у големов и, когда те синхронно ответили ему, лишь кивнул и что-то приказал. Големы без особых затей вновь подхватили меня и понесли куда-то дальше вглубь этой странной постройки. Порадовавшись наличию обуви на своих ногах, мысленно проклял все и всех, так как мои конечности стали ощущаться куда лучше. Ну, как ощущаться. Представьте себе, что вы там руку или ногу отлежали. Потом такие иголочки т-т-т… вот тоже самое только по всему телу. Если бы я мог орать в голосину, я бы, наверное, орал. А так лишь дышал через раз и искренне надеялся, что мы вот-вот придем. И в принципе мои надежды оправдались. Не так уж далеко мы и прошли. Буквально за следующим поворотом коридора обнаружилась полукруглая дверь, которая лихо пошла вверх при нашем появлении. Големы внесли меня внутрь скудно освещенного помещения и просто выпустили из своих клешней. Так-то будь я в норме, все было бы хорошо, но так как я ещё не мог стоять на ногах, то, как я в их руках висел, то так и упал. Плашмя как мешок картохи. Перед глазами словно сверхновая взорвалась. А затем темнота беспамятства.