Племянник Палпатина

К своему стыду должен честно сказать, что первым отреагировал пацаненок. Он шагнул навстречу этому хмырю, странным образом взмахнул руками, и зеленого уронило на пол. Не швырнуло, не ударило, просто уронило. И я бы конечно ещё немного поразмышлял на эту тему, но события пошли вскачь. Дружки зеленого подорвались с места и с возмущенными воплями и матерками выдвинулись в нашу сторону. Надо было быть большим оптимистом, чтобы думать, что они нам лишь устное порицание собираются сделать. Вздохнув, перехватил воплощенный кинжал поудобнее, сделал полушаг к вскочившему с пола зеленому и без затей ткнул лезвием ему в колено. Уже порядком изношенный работой по созданию печати кинжал благополучно подрубил ногу противника, и он в очередной раз упал на пол. Если говорить честно, то никакого негатива к этому деятелю я не испытывал, но именно сейчас мой перегруженный чужими знаниями мозг более правильного выхода не видел. Поэтому я спокойно, можно даже сказать не спеша, встал на колени, упершись ими в спину подранка. И аккуратно, чтобы не измазаться как какой-нибудь вурдалак, одним кривоватым, но уверенным махом воплощенного клинка отсек жертве голову. Резко встав, буквально подпрыгнув, я без замаха толкнул голову на манер мячика в сторону уже довольно близко подошедшей кодле зеленого. О, да! Как я и говорил — миры разные, но есть в них одинаковые и неизменные вещи. Такие, например, как насилие. Кажется, наконец, до этой гоп-компании дошло, что не они здесь самые большие лягухи, есть в этом болоте существа и пострашнее. Краем глаза я отметил, что мой добровольный помощник хоть и не в восторге от произошедшего, но даже не пытается упасть в обморок или с воплями ужаса убежать, а это уже звоночек. Нехороший такой звоночек. В нормальном мире, даже при форс-мажоре, такой реакции быть не должно. О чем это говорит? Это говорит о некоторой обыденности явления. Но да, есть за мной такой грех, могу задуматься даже в пылу сражения. И я всегда думал, что это что-то с гормонами, но нет, тело же сейчас другое, а замашки старые. В общем, от столь специфического зрелища, кодла зеленого резко остановилась. Увидев же, что их подельника испустили на эрзац-мячик, ребятки всей своей шумной компанией резко сдали назад и даже пообщаться не попытались. Ну, а все прочие активно делали вид, что происходящее их тоже, абсолютно не касается. И в принципе так оно и было, но такая позиция не всегда верна. Не надо было быть гением, чтобы понять, что такое показательное зверство не только отпугнуло шакалят, но и остальных тоже. В будущем это могло стать проблемой. Но сейчас было не до длительных планов, мне срочно требовалось что-то более эффективное, чем тот скромный режик, который я сжимал в руке. Убедившись, что непосредственной угрозы больше нет, я с сомнением посмотрел на ту безобразную лужу красной жидкости с характерной такой пенкой, которая успела образоваться под телом моей жертвы. Пожав плечами, без затей схватил тело за ногу и оттащил в центр печати. Обезглавленное тело и рисунок под ним засветились характерным светом, когда я начал свои манипуляции. И тут надо сразу сказать, что любые спецэффекты в магии, это признак того, что что-то идет не так. Ну, либо это что-то идет как надо, но со страшными потерями энергии или расходных материалов. В случае зачарования об энергии говорить не приходится, да и так называемого Этериуса (пространства богов) тут не чувствовалось, а значит свечение было обусловлено потерями так называемых эманаций. Ну да, слово странное и я бы даже сказал — идиотское. Но терминология зарождалась в такие лохматые годы, что и вспомнить боязно. В те доисторические времена, маги Нирна на полном серьезе думали, что в своих манипуляциях используют душу живого существа. Именно поэтому кристаллы резонаторы назывались камнями душ, что было, как минимум, ложью. Понятно, что общественность не могла отнестись к подобной идее благосклонно. А вдруг этот противный всем богам маг, душу твоего любимого родственника на зачарование туалета испустит? Нет-нет, такое допустить было никак нельзя и меры принимались особо жесткие и превентивные. Именно отсюда весь тот бред про черные камни душ и разного рода обереги от некромантов. Любая аналогия ложна, но эманации были чем-то отдаленно напоминающим магнитное поле, которое не нуждалось в магните. Точнее, учитывая, что у эманаций была и масса тоже, этот самый «магнит», видимо, шел в комплекте с полем. И само по себе это поле было, откровенно говоря, слабым и бесполезным. Если приводить еще одну не очень точную аналогию, то это нечто использовалось в зачаровании примерно так же, как провода и прочие электронные компоненты в электронике. Буквально физически страдая из-за бездарно пропадающих ресурсов, я лишь морщился, но продолжал клепать заготовки для эрзац-свитков. В принципе каноническими свитками это назвать можно было с большой натяжкой, но что поделать, специального пергамента под рукой не было и пришлось пустить на заготовки куртку погибшего. И не знаю, можно ли считать это везением, но за прошедший с момента убийства час ничего, по сути, не изменилось. Видимо на пленных, пиратам было плевать, ну или они еще не проспались. — Эй, парень! - обратился я к пацаненку. - Тебя звать-то как? — Я Шем. Шем Грейс. — А я, — начал было я и осекся, так как мог, конечно, представиться своими настоящими именем и фамилией, но вдруг понял, что это было бы не совсем правильно, так как тельце, которое я имел честь сейчас занимать, было местным и у него было местное гражданство и соответственно свое собственное имя. И если я вдруг назовусь как-то иначе, а потом это всплывет, на амнезию такое уже не свалишь. В конце концов, амнезия — это амнезия, а не волшебный рояль, который с интересом посматривает на вас из ближайших кустов. Поморщившись из-за накатившей слабости и головной боли, смог выдернуть из своих новых воспоминаний необходимые мне слова. — Меня зовут Кристофис Долин, но ты можешь меня звать просто Крисом. — Хорошо, — индифферентно согласился паренек, после чего оживился: — Крис, скажи, а что ты все-таки делаешь? — Если бы я тебе сказал, что делаю оружие, ты бы мне поверил? — с любопытством поинтересовался я. — Я не чувствую в тебе и твоем ритуале великой силы. Поэтому мне трудно поверить в твои слова. — Не веришь, но помогаешь. — Сила подсказывает мне, что в этом есть смысл. Да и ты сам чем-то похож на братьев. Когда я увидел этот твой… — паренек замялся, — я подумал, что ты или старший юнлинг или даже падаван, у которого при себе оказался световой меч. И хоть меня смущают твои действия, ты единственный, кто здесь отнесся ко мне хорошо. — Я? Хорошо? — удивленно переспросил у Шема, но сам, в этот момент, больше заинтересовался вопросом, кто такие эти самые юнлинги и падаваны? То, что я смог выудить из полученных в результате ритуала данных, больше походило на сборник местного эпоса, а не на достоверные знания. — Ну да, хорошо, — мальчик даже поразился моей дубоватости. — Ты не попытался отобрать у меня пищевой рацион и изнасиловать. — Чего-чего я не сделал? — я так сильно охренел от такого ответа, что на миг даже управление телом потерял и чуть не упал, споткнувшись на ровном месте. — Что ты там сказал после «отобрать рацион»? — Ты не попытался меня изнасиловать, — так же спокойно, как и раньше, словно о погоде поведал, ответил мне, по сути, ребенок. Мара милосердная! Вот честно, я так ошизел от таких слов, что минуты две пребывал в глубочайшем ступоре и если бы сейчас кто-то попытался меня привалить, на этом бы история и закончилась. — И кто из здесь присутствующих с тобой такое… — начал было я, но понял, что воздуха в легких от злобы просто не хватает. — Кто попытался изнасиловать? — предположил Шем и пальцем стал тыкать в окружающих: — Пытался тот в капюшоне, тот с серьгой в носу, что сидит у стены и те двое дальнобойщиков… был еще один, но я не смог справиться с испугом и сломал ему шею, когда душил его Силой. Мальчонка немного помолчал и указал на тех, кто у него только вещи отобрать пытался, коих оказалось раза в два больше. И я даже пожалел, что на автомате использовал одну из заготовок как малый свиток ясновидения, ибо то, что мелкий говорит правду, я чувствовал и так. Да тут и чувствовать не нужно было, перечисленные не особо-то и возмущались таким обвинениям. И если те, кто пытался только грабить, даже извинились, причем, что показательно, передо мною, а не пацаном, то вот те, что еще и нехорошее сделать собирались, те совсем по-хамски себя вели. — А какие собственно претензии? — озвучил один из этих четырех, когда они невольно сбились в стайку и почувствовали за собой какую-никакую, но силу. — Не трахнули же. Да и кто ты такой, чтобы мы перед тобой отчитывались вообще? — Как же я устал от всего этого дерьма, — пробормотал вслух, чувствуя, что в душе что-то окончательно и с хрустом сломалось, а пальцы сами собой уронили на пол уже активированную пару узелков эрзац-свитков. Ткань в падении истлела и вместо узелков, на довольно грязный пол приземлилось два полупрозрачных волка. Милый такой привет из Скайрима, где их прототипы, снежные волки, это такое же привычное бедствие как бандитизм и дизентерия. Воплощенные существа утвердились на своих довольно больших лапах и повернули головы ко мне. Я взмахнул рукой, указав на четверку насильников-неудачников и, чувствуя лишь раздражение пополам с безразличием, произнес: — Растерзать. — Эй-эй, парень, ты чего? Ты чего это парень?! А-а-а!!!