Страх для бесстрашного

Прошло две недели с того дня, как Каз видел Инеж последний раз и почти месяц с того дня в гавани. Он помнил каждое её движение и то, как она смотрела на него. Каждый раз прокручивая эту сцену в своей голове, он не мог понять, когда она приняла решение пока не уезжать из Кеттердама. Но в любом случае, как бы то ни было, она оставалась здесь. Тем более сейчас, когда ее родители были с ней, здесь, в этом провонявшем и прогнившем, грязном городе. С первого взгляда на родителей Инеж он увидел их сходство. Оба были бронзовокожие, с отличными подтянутыми фигурами, как у настоящих акробатов. За спиной у её матери виднелась такая же пышная коса, как у Инеж, только девушка обычно заплетала её в пучок. Штурмхонд выполнил обещание. И теперь они здесь, к хорошему это или к плохому. Сначала ему даже показалось, что все идет не так уж хорошо. Каз абсолютно не был уверен, как отреагирует девушка, и поначалу напрягся из-за её странной реакции. Хотя не ему судить, это не он видит свою семью после стольких лет и стольких перенесенных страданий. И уже не увидит. А тот факт, что Призрак, неуловимая и грациозная, на этот раз дала слабину и чуть не упала, говорил о невероятном потрясении, о счастье, о надеждах на будущее. Счастье, что вряд ли даст ей чудовище из Бочки. Это было правильно. Каз не вымаливал прощения у судьбы за все свои жестокие деяния, он просто хотел, чтобы на лице Инеж была улыбка, и он твердо знал, что должен был дать ей шанс построить свое будущее так, как хотела она, а не работорговцы, Танте Хелен, Хаскель со всеми Отбросами и даже он. А уж мудрая сулийка сама решит, что делать. Там, на корабле, когда они возращались в Керчию после своего наиопаснейшего приключения, он бездумно сказал, чтобы она осталась. Он понимал, они оба понимали, что у них не могло получиться, но он ничего не мог с собой поделать. Желание, тоска, одиночество — вот что будет у него, если она уйдет. Останься. Останься в Кеттердаме. Останься со мной. Она ждала ответ, но буря из слов, эмоций, чувств, так и не вылетела из него, Каз заточил её у себя в груди, прибавляя к другим, уже находящимся там маленьким бурям. И в этот раз, стоя перед причалом, он не нашел слов. Слов всегда было мало и они ускользали. Гораздо больше ему, например, нравилось работать с колодой карт или придумывать гениально сложные, по-своему прекрасные планы для мести Пекке Роллинсу. Но уж никак не касаться чужого тела. Ради Инеж. Как обещание. И он молча и медленно переплел их пальцы, возможно навсегда соединив их судьбы в безумном спектакле города Кеттердама. Ну, а потом она приходила всего лишь раз, поздно ночью, когда даже самые отъявленные завсегдатаи Бочки уже расходились. Как всегда бесшумная и незаметная, Инеж подобралась к Казу, допоздна сидевшему за отчетами и тетрадями с различными цифрами, но он все равно её почувствовал. Впрочем, как и всегда. Обернувшись, он хотел сказать что-то, спросить, как она. Но просто долгим взглядом смотрел на нею, всю, пока не заметил что-то, что она держала в руке. Игрушечный лев. Пекка Роллинс. Она не объясняла, а он и не спрашивал. Завтра ему опять будет известно всё не только о Роллинсе, но и о каждом убийце и подонке из Бочки. Этому городу нужно чудовище. И Каз Бреккер готов им стать, тем более, что уже им был. Жгучая ярость, поднимавшаяся в нем каждый раз при невольном упоминании о виновнике смерти его брата в этот раз утихла от тихого, долгого, полного понимания и доброты взгляда Инеж. Конечно, он знал, где она и её родители, Грязные Руки знают всё обо всех в этом городе секретов и удовольствий, даже без своего Призрака. Хотя ему и было намного тяжелее добывать информацию, он никогда бы не попросил о помощи. Он ждал и старался почти не думать об Инеж, по крайней мере пытался. А сегодня, после недолгого сна у себя наверху, Каз спустился и понял, что приходила Инеж. На столе от нее лежала записка: Особняк, полдень. Каз даже не думал, идти или нет. Он просто знал: если она попросила, то он явится. Явится, пусть даже для этого придется взорвать полгорода. Но, конечно же, взрывать ничего не пришлось. Пришлось лишь раньше обычного разбудить Пима, и выслушать все его ворчания, даже не треснув ему по лицу, что вызвало немало усилий, чтобы тот всего навсего сделал ему утренний кофе. Когда Каз пришел на площадь у особняка Ван Эка, там уже было много народу. Прошлый владелец прекрасного дома и по совместительству претендент на виселицу, приготовленную ему Казом (о чем тот абсолютно не жалел и даже помогал свершиться желанному событию как можно скорей), не очень-то любил большие толпы, но нынешний владелец, или точнее два неугомонных владельца абсолютно не мешали развертыванию здесь целого циркового представления. Да, именно это Каз увидел, подходя ближе к зданию, и стараясь, чтобы на его хромоту не обращали много внимания. Хотя все еще спиной чувствовал косые взгляды и невольные движения подальше в сторону от него, еще недавно самого разыскиваемого преступника, с почти пятидесяти-миллионным вознаграждением за его голову. «Ну как тут можно хоть немного не гордиться собой?» — думал Каз, медленно работая печально известной тростью с вороном, чтобы очистить себе путь, -"Что она задумала?» Прямо перед входом в шикарный особняк расположился большой голубой шатёр, опоясанный золотыми, или что вероятнее, покрашенными в золото, веревками. Они закреплялись где-то на самой верхушке циркового шатра и спускались вниз, как будто оглашая всем, что здесь живут акробаты. Подняв голову, и невольно прищурившись, Каз увидел что-то, какое-то неясное движение на самом верху и проследил взглядом за туго натянутой веревкой, которая тянулась до самой Церкви Бартера. Парень вспомнил, как совсем недавно они с Инеж были здесь одни, и как девушка обманула его, отправившись обследовать дом Ван Эка одна. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Гениальный вор и бандит, Каз чувствовал себя неуютно в большой толпе, окружавшей его со всех сторон. «Гораздо выгоднее было бы подобраться с крыши, или пробраться через тот дом», — думал он, снова по привычке бросаясь обдумывать и просчитывать все возможные варианты преступления. Но он сюда пришел не за этим. Вот зачем — напомнил ему звук ахнувшей толпы со стороны шатра. Мгновенно обернувшись, Каз увидел Инеж, ступающую на вибрирующую поверхность каната. «Смертельное представление Призрака», — пришло ему в голову. — «И возможно последнее», — напомнил себе он. После первого, не такого уверенного шага, Инеж пошла всё быстрее, со свойственной только ей грациозной лёгкостью. Каз наблюдал, как она переставляла ноги, как твердо и прямо держалось её тело. «Не Призрак. Быстрая, ничего не весящая бабочка», — подумалось ему. Инеж продолжала свой путь, не обращая внимания на замеревшую публику, тем не менее, иногда вздрагивающую или вздыхающую одним единым вздохом десятков людей. В какой-то момент девушка посмотрела прямо на Каза, а потом оступилась, чуть не туда опустив ногу, и наклонившись всем телом. Кто-то внизу закричал, но Инеж лишь с легкостью выровнялась и продолжила свой путь как ни в чем ни бывало. Сердце Каза тоже чуть не оступилось, но потом заработало как надо, лишь только он увидел легкую улыбку, коснувшуюся её губ. «К чёрту тебя и твои шутки», — промелькнуло у него. Однако он не мог не признать, что на долю секунды поверил и испугался за неё. Лицо Инеж говорило о том, что не он один может проворачивать маленькие хитрые трюки, заставляя людей переживать те или иные эмоции. Подбираясь к середине каната, легонько трясущегося под её ногами, Инеж остановилась, балансируя на огромной высоте с маленькой палкой. Люди внизу замерли, и, казалось, задержали дыхание. Вновь невольно найдя глазами Каза в толпе, сулийка выдохнула и медленно поклонилась публике, стоя на тонком тросе на огромной высоте посередине небольшой площади между церковью и пристанищем Уайлена и Джеспера. Самое сложное позади, оставалось ещё немного. Легко преодолевая последний участок верёвки, она спрыгнула и мягко приземлилась на ребристой крыше церкви. -Для вас выступала бесподобная, неподражаемая победительница всех канатов и покорительница всех высот мира - Инеж Гафа!!! -громогласно объявил высокий мужчина, стоящий рядом с голубым шатром. Отец Инеж. Дальше для публики выступали ещё, мать Инеж, и сам отец, но никто не поднялся на высоту, покоренную девушкой. Каз испытывал легкую гордость. Не то чтобы это хоть отчасти была его заслуга, но это чувство было похоже на то, когда во Фьерде он увидел стремительно приближающий к ним танк с Инеж и Уайленом или чуть раньше, когда он осознал, что эта восхитительная смелая девушка по его воле проползла шесть этажей прямо над горящим мусоросжигателем. Легкое прикосновение к его плечу. Он почувствовал Инеж. Обернувшись, он долго смотрел на неё, вновь впитывая все детали её лица. -Когда я смотрела тебя, я глазами подавала знак в сторону отеля, — с лёгкой улыбкой проговорила Инеж. -Я так и знал, что это выступление здесь неспроста. -Я почти шучу, — ответила Инеж -Ну, а я нет. Ты была идеальным отвлекающим маневром, — и он показал девушке карманы пальто, доверху набитые разными вещами прохожих и зевак, — Я выполняю свою работу, а ты свою. Только сегодня ты привлекаешь к себе слишком много внимания, Призрак,- проговорил Каз скрипучим голосом. -Тебя не исправить, — засмеялась Инеж. -Я и не хочу исправляться, — довольно твердо ответил он, — Помни, канальная крыса всегда останется крысой и заберёт с собой в трясину всё, что сможет. -Звучит довольно зловеще, но меня этим не запугать. Я пришла, чтобы пригласить тебя. -А, то есть всё это выступление рассчитано на то, чтобы позвать меня на встречу? -Слишком много чести для канальной крысы, — улыбнулась Инеж, — я всего-то хочу пригласить тебя на обед со своей семьёй. Знаю, что ты самый большой и кровожадный босс Бочки, но может проведешь немного времени с нами, чтобы они получше рассмотрели того, кто вытащил меня из того ада, в котором я была, — Инеж говорила с улыбкой на лице, но темные глубокие глаза были встревожены и полны ожидания. Каз перестал слушать после слова «обед» и «семья». Этого не может быть, и Инеж должна это понимать. Они не просто парень и девушка из Кеттердама, они не благополучные купцы, сидящие по своим богатеньким домам, и не бедные студентишки, читающие ветхие книжки. Он, не помнивший, когда в последний раз думал о чем-то или о ком-то, как семье, он, кто своими руками мог вырвать вместе с последними деньгами какого-нибудь простака его надежду на обед, он просто не мог разрушать идиллию семьи Инеж, и она не должна приводить к ним в дом убийцу и вора. -Ты… Ты не можешь пригласить меня на обед к своей семье, — скрипучим низким голосом проговорил Каз. -Я уже это сделала, — ответила ему Инеж. -И я не вытаскивал тебя из ада, а лишь отправил тебя в новый. -Каз, — он, до этого не смотревший на неё, повернулся, чтобы утонуть в глубине её темных добрых глаз, — тот ад не имел ничего общего с нашим с тобой адом. Каз не нашел, что ответить, и продолжал молча стоять рядом с ней, окруженный людьми со всех сторон. -В общем, возражения не принимаются. Никогда не отказывайся от предложения, любая встреча может поменять твою судьбу, — попрощалась сулийка и в следующий миг уже растворилась в людских потоках. Каз мрачно подумал, что уж в его-то судьбе уже все давно предрешено, но покорно поплелся к дому Ван Эка. Он чувствовал странное ощущение, как будто какое-то беспокойство, а может даже и страх. «Ну не могу же я бояться какого-то обеда,когда столько раз выживал в перестрелках и всевозможных передрягах», - подумал он. Но похоже, что так и было.