Хроники Алой Сакуры

Утром я нежилась в кровати с прикрытыми глазами. Я помнила, что нужно готовиться, но так хотелось просто поваляться и насладиться этими драгоценными минутами. Но стоило открыть глаза, как удовольствие от валяния в постели быстро улетучилось. Я была не дома. Это был не мой потолок, не моя комната и не мои волосы.  — Это не сон, — негромко сказала себе и поджала губы. Я надеялась, что, открыв глаза после сна, окажусь у себя дома. Мама приготовит мои любимые блинчики, папа будет сидеть за планшетом и играть в «Toy Defence 3», но в доме было тихо и веяло одиночеством, несмотря на то, что на улице вовсю шумели люди. Я встала и убрала лезущие в глаза волосы. Живот жалобно заурчал, сообщая о том, что он давненько ничего не ел. Быстро приняв ванную, я пошла на кухню, чтобы заметить пустой холодильник. Можно было бы сходить в магазин, но я понятия не имела, где у Сакуры лежали деньги. Полазила по комнатам в поисках копилки, кошелька или чего-нибудь, где могли лежать деньги, обнаружила их в маленькой сумочке. Пятьсот ре. Интересно, хватит ли мне, чтобы хоть что-то купить? Надела красное платье, собрала волосы в высокий хвост, натянуто улыбнулась себе в зеркало и вышла из дома. Где находились магазины, не знала, поэтому слилась с потоком, который шел куда-то левее. Везде людей больше именно там, где есть торговые ряды, особенно с едой. И не прогадала! Я думала, что здесь будет много прилавков наподобие средневековых, но были и супермаркеты. Супермаркеты, конечно, громко сказано, это был скорее магазин, в котором были собраны товары разного вида. Взяла немного помидорок, картошки и курицу. Посчитала, что должно выйти в общей сумме около ста ре. После расплаты за покупку вышла из магазина и двинулась в сторону дома. Гулять по незнакомой, хоть и в многолюдной местности было напряженно. В какой-то момент я почувствовала неладное: за мной следили. Скосила глаза вбок и заметила группу прогуливающихся взрослых парней, старше меня лет на пять-шесть бандитской наружности. Они старались смотреть по сторонам, но то и дело бросали взгляды на меня. Сердце бешено заколотилось, ладони вспотели. Сейчас мне стало по-настоящему страшно. Мало того, что тут незнакомый мир, где почти все пользуются чакрой и умеют убивать, так и справиться хрупкой девушке без каких-либо умений с пятью сильными парнями было невозможно, поэтому я ускорила шаг в надежде оторваться от преследования. Незнакомцы тоже ускорили шаг. Все же за мной следили. Я уже почти перешла на бег, то и дело сталкиваясь с прохожими, пока в один прекрасный момент не поняла, что заблудилась.  — Вот и все, — сказал один из преследователей, когда мы из многолюдного места внезапно оказались в темном безлюдном проулке. — Гони деньги. Все пятеро вытащили по ножу и зловеще ухмыльнулись. Как же угораздило? Я бежала там, где было много людей! Я дрожащими руками пыталась открыть сумку, которая упорно не хотела открываться. В мыслях всегда прекрасно справляешься со своими врагами, знаешь, куда бить, пока не встретишься с ними вживую. Я пыталась взять под контроль свое тело, свой страх и свою дрожь, но не получалось.  — Не хочешь? — протянул он и, внезапно оказавшись рядом, ударил кулаком по лицу и вырвал сумку. Удар был настолько сильным, что я не удержалась и упала на землю, хватаясь за щеку. Во рту сразу появился металлический привкус, и по подбородку потекла кровь. В глазах сразу появились слезы, и стало сколько не больно, сколько горько.  — Если хоть кому-то заикнешься о нас, мы тебя найдем, — и сразу за словами последовала жесткая серия ударов по лицу, по животу. Я взвыла от боли и руками прикрыла живот, чтобы смягчить удары. Руки выдержат, а живот и ребра — нет. Было безумно обидно от собственной слабости, от того, что не пыталась сопротивляться, а покорно поддалась им, но что я могла сделать? С одним, может, у меня и были хоть какие-то шансы, а против пятерых сомневаюсь, что мне вообще удалось бы выбраться живой. Когда удары прекратились, боль не отступала, и я продолжала лежать на земле, захлебываясь в собственных слезах и крови. Было слишком больно и обидно не только от бесхребетности и отсутствия сопротивления, но и от разочарования, что никто не пришел спасать. А ведь по закону жанра… Очнись! Это реальная жизнь и никакие законы жанра тут не сработают! Хочешь жить — учись справляться сама, а не ждать помощи. Я не знаю, сколько времени прошло, но как только боль чуть притихла, я медленно поднялась и собрала выпавшие из пакетов продукты. Вышла из проулка в полусогнутом состоянии: одной рукой держалась за стенку, а в другой был пакет с едой. Остановилась, сделала несколько глубоких вдохов и пошла дальше. Так, тут я пробегала, помню эту красную вывеску, значит мне прямо, а потом налево. Это было очень странно, но на пути не встретился ни один человек, словно мир решил в этот момент исчезнуть. В глазах резко потемнело, и я прислонилась к стенке, чтобы снова не упасть. Голова кружилась, земля внезапно стала обладать такой мощной силой тяготения, что я держалась на ногах лишь на одном упрямстве. Когда в глазах прояснилось, я двинулась вперед. Вспомнить, как бежала, не составило труда, а вот как выйти из этого жутковатого места, не знала. Вокруг ничего не напоминало процветающую деревню, скорее это были трущобы. Заброшенные здания, бегающие крысы — все это напоминало мне игру. Спасибо, что чудовищ не было и аномалий с высокой радиацией. Внутри теплилась надежда, что вот-вот выйдет человек, который поможет мне, обработает раны и покажет дорогу домой. Вот тебе и поход за продуктами! Когда ты перестанешь быть столь наивной, а? И ждать моря с погоды? Я вышла на небольшую полянку, которая была забита различными ящиками и бочками с не очень приятно пахнущим содержимым. Поздравляю, ты пришла на жалкое подобие свалки! Я заметила странное шевеление, и ко мне вышла стоя голодных собак. Еще лучше! Я села на землю и обреченно смотрела на капающую из пасти слюну. Наверное, не суждено мне дожить до сегодняшнего вечера.  — Эй, мир, если ты так не хочешь, чтобы я жила, тогда зачем тут оказалась, а? Сразу бы убил и не мучил! Или нравится издеваться? — сказала я. Собаки угрожающе зарычали. Они голодны, но у меня есть… курица? Как хорошо, что вовремя о ней вспомнила!  — Собачки, смотрите, что у меня есть, — я достала из пакета курицу и кинула ее в сторону собак. Те осторожно подошли к мясу, понюхали его, а потом стали раздирать на части. Каждый норовился урвать себе кусок побольше. Стоп, пока они отвлечены, можно быстренько свалить. Я поднялась, тихо, насколько это возможно, взяла пакет и отходила назад. Все будет хорошо, не стоит переживать. Курица была съедена за секунды, и теперь внимание животных было переключено на меня. Говорят, что собака не укусит того, кто дал ей еду. Очень хочется верить, что это правда. Не хотелось быть съеденной голодной сворой собак. Я не двигалась, чтобы не спровоцировать животных и терпеливо ожидала их дальнейших действий. Они зарычали, и потом сделали то, чего я совсем не ожидала — ушли. Неужели все же доживу до сегодняшнего вечера? Я натянуто улыбнулась.  — Значит, я тебе все же нужна. Вот тебе и мир аниме. У каждой медали есть две стороны: где-то там цветущая деревня, герои, спасающие красавиц, красота, веселье, любовь, а здесь никакой помощи, никакой красоты, лишь выживание. Вон, даже животные пытаются выжить, как могут, что уж говорить о людях. Я развернулась назад и потопала подальше от этого места. Оказывается, я не заметила табличку и завернула налево, когда нужно было повернуть направо, пройти вперед, а потом повернуть налево. После встречи с собаками боль притупилась, и я уже смогла четко видеть перед собой. Я старалась держать чуть в стороне, проходя по улице в поисках своего дома. Люди не обращали на меня никакого внимания. Наверное, они привыкли видеть перед собой полуживых детей и подростков. Да и я не хотела ни с кем говорить. Хотелось выпить обезболивающее, обработать царапины и что-нибудь съесть. Когда дом Сакуры был найден, я не могла поверить своим глазам. Все же сегодня не такой неудачный день, как думала поначалу. В доме я чувствовала себя в безопасности, поэтому смогла спокойно выдохнуть и расслабиться. Так, аптечка была на кухне, поэтому пойду сразу туда. Я безо всяких стеснений разделась до нижнего белья и начала осматривать себя на количество и качество повреждений. Мда, если уже сейчас проступают большие синяки, что будет к вечеру? Зеленкой аккуратно обработала раны на руках и уголок губы. Столько пережила, что уже будет стыдно умирать от заражения крови. Пришлось идти на второй этаж за сменной одеждой. Мало ли кого принесет, а щеголять перед гостем в одном нижнем белье я еще не настолько опустилась. На обед сварила несколько картофелин и порезала оставшиеся в живых помидоры. Некоторые были сплющены, некоторые сильно побиты, но нашла парочку относительно целых. Когда обед был закончен, я услышала, как кто-то открывает входную дверь. Я взяла нож и настороженно ожидала гостя. Возможно, это Акио, но где гарантия, что только у него есть ключи, а не у кого-то еще.  — Сакура? — это был Акио. Я расслабилась, но нож не убрала. — Ты где была?  — Привет, — сделала глоток чая. — В магазин сходила, поесть купила.  — Что произошло? Откуда эти синяки? — парень сел напротив меня и смотрел на синяки на руках.  — Да так, с местным криминалом пообщалась, точнее он со мной пообщался, — сарказм так и прет. Никогда не могу уловить момент, когда начинаю так говорить. — Все нормально, я уже обработала раны.  — Что с ними?  — С кем? С ворами? Живы, здоровы, пошли дальше грабить, — сделала еще один глоток. Акио удивленно посмотрел, но промолчал. А что ты думал? Раз я попаданка, то буду мочить всех направо налево?  — Кстати, у меня есть к тебе один вопрос. Ты не знаешь, что это за татуировка и зачем Сакура ее сделала? — мне не нужно знать ответы на эти вопросы, но надо тему разговора перевести. От меня не укрылось то, что при виде на эту татуировку, на его лице было удивление и облегчение, даже уголки губ приподнялись в улыбке. Хм, странно. Неужели эта татуировка как-то связана с ним?  — Не знаю, никогда не видел ее, — ложь, чистой воды ложь. Сказать ему об этом или промолчать? Ладно, пока промолчу, все равно это просто татуировка. И каковы бы ни были причины ее появления, ко мне это не относится. Я не Сакура.  — Сакура, я думаю, с завтрашнего дня начнем тренировки. Времени остается совсем немного, за это время ты должна выйти или хотя бы приблизиться к тому уровню, что был. Ты уверена, что не хочешь быть ирьенином? Это значительно повысит твои шансы выжить в этом мире. Я покачала головой.  — Не люблю медицину и не люблю лечить людей. Не мое это. Акио, почему ты помогаешь мне? Я тебе никто, я чужая вообще для этого мира, — задала вопрос, который волновал со вчерашнего дня. Повысит шансы выживание, спокойное реагирование и знание того, что я не Сакура. Любой нормальный бы отправил куда-нибудь на проверку, а тут… Не нравится мне все это, ох, как не нравится.  — А ты хотела бы, чтоб я тебя убил? Настолько не любишь жизнь? — Акио откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и улыбнулся. Я не смогла сдержать ответной улыбки. А ты не так прост, как кажешься. Умеешь переводить стрелки с себя.  — Хитро, но не прокатит.  — Ты сама говорила, что хочешь просто спокойно жить.  — А если это ложь? — перебила его.  — Ты тогда не врала, я чувствую ложь. Да и не думаю, что ты умеешь хорошо врать, тело выдаст. А вот тут ты ошибаешься. Врать я умею очень хорошо, не зря меня называли в том мире манипулятором. Но знать тебе об этом необязательно. Я допила чай и тоже откинулась на спинку стула.  — С чего начнем тренировки? — шутки шутками, а есть вопросы посерьезнее. Сегодняшний день показал мне, что выжила я благодаря удаче, а хочу выжить благодаря себе и своим силам.  — Начнем завтра с чакры. Я пойду в библиотеку, возьму книги, которые ты должна выучить за эти два месяца. Физические тренировки начнем, когда ты немного выздоровеешь.  — Ок, — согласилась я. Чувствую, эти два месяца будут самыми веселыми в моей жизни. Ничего, прорвемся. Очень хочу начать работать с чакрой, чтобы понять, каково это.  — Что ты сказала? — переспросил парень. — Хорошо, я согласна, — пояснила свой ответ. Возьму на заметку следить за своей речью, а то потом будет номер. Акио ладно, он знает, а вот другие могут не понять или вообще счесть за оскорбление.