Курс

— Ты слышала? Третье нападение на отряд пограничников за месяц! — Какой ужас!        Галахад, натянув платок на лицо, выскользнул из окна очаровательной рыжей особы, осторожно спускаясь по карнизам вниз. Он осторожно прислушивался к треску закоптелой кирпичной кладки, рискующей обвалиться даже в самых богатых домах Доминиона, несмотря на «попытки» оккупантов улучшить свое жилище. Но тонкий слух «рыцаря» улавливал и чужие разговоры, например как это обсуждение новостей в разговоре двух престарелых гоблиних в новых добротных чепцах и с щегольскими зонтиками. Но под шляпками с дорогущим кружевом прячется самое настоящее свиное рыло. У Авроры был вечно застиранный, пусть и аккуратный, белый плащ, оставшийся с тех времен, пока Доминион не был Доминионом. — Когда уже этих «Стражей» поймают? Этих душегубов нужно непременно казнить!        Галахад с облегчением вздохнул, нащупав продырявленным ботинком твердую грязную мостовую, на которой оседала угольная пыль. Уткнув взгляд в развороченную плитку с эльфийскими узорами, он мельтешащими шагами, какими ходят все, кроме приближенных Архидемона, поторопился скорее в свой подвал под магазином. — Н-н-неужели он-н-ни не зн-а-ают, что об-брекают всех н-нас на г-гонения?       Галахад срывает листовки со своим лицом: молодым, без серебряных прядей на висках и без глубокой морщины на лбу. Он сминает листки с розыском и сует в карман, где выверна Зиа тут же прожигает своим огоньком сумму за голову хозяина. Он поглаживает маленькую ящерку пальцем, случайно заглядываясь на прекрасный двуручник на прилавке у дородного орка, начищающего свою витрину старым порванным полотенцем в грязно-розовую поблекшую полосочку. По витрине от тряпки потекли грязные коричневые разводы, смешивающиеся с углем, размазывающиеся по желтоватому стеклу. Но вид сияющего, острого меча с — в этом Галахад был уверен — восхитительным балансом не могли испортить и вылитые прям под ноги Стражу помои. Гнилая морковь тут же налипла на оголенную кожу. — Эй, человек, — выплюнул тот самый орк, — чегой-та зенки распахнул? На меч не зазирайся, я ща тебя сдам. Ишь чего в голову взяли: оружие брать! Может, еще в Стражи запишешься, сопляк розовощекий? — он взял наперевес тряпку, собираясь уже гнать ухмыляющегося под платком Стража взашей, но тот побежал прочь. — Наш владыка Архидемон точно разберется с этими негодниками из какого-то захолустного Доминиона!       Наконец-то скинув с себя порванную почти в клочья накидку, Галахад вдохнул полной грудью, - настолько полной, насколько можно при пропитанным выхлопными газами воздухе. Парень приободрился, солдатским широким шагом пройдя из одного угла подвала в другой, громко топая. Вытер пыль чистой тряпкой со стола, не замечая черных пылинок в тусклом свете масляной лампы. Поправил старое кресло, вытащенное из развалин старой библиотеки Корнелиуса: пусть и потертое, но все еще гордое и благородное, будто сохранившее гонор рыцарей и святых отцов. А рядом висел, будто знамя, белоснежный плащ, наполнявший комнату благоуханием трав с зеленых лугов, где каждая травинка поет просто потому, что жива и свободна.       Страж, взлохматив волосы, расправил старую карту на столе. Карта пахла старым пергаментом, заворачиваясь, как все свитки, внутрь по углам. Галахад передвинул иллюзию непрерывной линии вокруг, разорвав в некоторых местах: третья группа завершила свое задание, пусть у него и припасен для них длинный список дел. Но путь дальше уже чуточку приоткрыт, осталось только взять верный курс.       Курс на луг с поющими травами.       Курс на старинные библиотеки с храбрыми рыцарями.       Курс на белоснежные плащи с ниспадавшими на них золотыми волнами волос.       Курс на чистый, свежий воздух, забивающий ноздри и горло запахами пряностей с рынка и горных ветров, чтобы потом устроить ураган в легких, распирая юные сердца на подвиги.

      Курс на безбашенное геройство.

      На независимость.

      На свободу.