Вдвоём

Одна из красивейших вещей, что я видел в жизни — это катание Гарри. Когда она полностью погружена в музыку, когда существует лишь мелодия, что ведет ее за собой, помогая рисовать на льду удивительные узоры, только тогда можно увидеть ее настоящую. Увидеть ее душу, которая светится в ярких глазах, тонкой улыбке, в каждой черте нежного лица. В такие моменты я вижу ангела. Это страшно и прекрасно одновременно. Страшно, потому что на ее лице появляется выражение затаенного страдания души, тяготящейся телом, и я боюсь, что однажды она просто сорвется с кончиков ее пальцев и устремится в небеса к яркому солнцу. Тогда я просто обнимаю ее крепче, прижимаю к себе, стараясь как можно сильнее смять невидимые крылья, что так и норовят утянуть ее в небеса. Унести как можно дальше от меня. — Мне больно, Гектор, — недовольно ворчит она, уткнувшись носом в мою футболку. — А еще от тебя воняет потом. — От тебя тоже, — отвечаю я, за что получаю ощутимый удар кулаком по ребрам. Олимпиада делает ее нервной и дерганной. Мы приехали в Пекин в статусе действующих чемпионов мира и Европы, первого номера в рейтинге ИСУ. Ах, а еще в качестве надежды всей Британии. Когда груз ответственности слишком давит на плечи, Гарриет утрачивает сияние своей души, что так очаровывает, а на лице застывает маска предсмертной скорби. Такую Гарриет я не люблю. Я не люблю, когда ей больно. Не люблю смотреть на ее страдания. Не люблю, когда фигурное катание, которому она отдает себя до последней клеточки, становится тяжелой повинностью. Она не должна думать о медалях и конечном результате. Она должна просто кататься. Кататься, как умеет только она. Как любит только она. А я всегда поддержу ее и не позволю ей упасть. Ни за что не уроню этот бесценный груз. — Не переживай из-за выступления. Мы справимся. Я с тобой. Ведь именно поэтому мы выбрали танцы. Чтобы бороться на льду вдвоём. Она улыбается, и в зеленых глазах зажигается тот огонек, что пятнадцать лет назад связал меня с этим спортом. Ведь я влюбился не в фигурное катание. Я влюбился в нее. — Говори только за себя. Лично я выбрала танцы лишь потому, что люблю их и считаю самым чувственным и красивым видом спорта. Ты же просто пошел за мной. — Стерва, — легкий смешок срывается с моих губ. Раскрасневшиеся щеки, капельки пота на лбу, растрепанные волосы, которые выглядят так, будто к ним не прикасалась расческа дня два. Но все же… — Какая же ты красивая. Она улыбается и смотрит на меня так, что хочется умереть. От нежности. — Давай поженимся. Она удивленно поднимает брови. — Ты шутишь? — Ни капли. Мы уже пара. Так почему бы не стать ею еще и на бумаге? Чем наше катание отличается от брака? Мы так же находимся вместе сутками. Мы понимаем друг друга без слов. Мы доверяем друг другу. Что еще нужно для создания семьи? На ее лице застыло выражение невообразимого изумления. Словно ей даже в голову не приходила мысль однажды выйти за меня замуж. Это открытие причиняет боль. — Извини, сказал, не подумав. Еще и во время главного старта жизни. — Гектор… — Если не знаешь, что ответить, то лучше промолчи. Я итак все испортил. Прости. — Гектор! Она запрыгивает на меня, привычно обвивая ногами талию как в одной из поддержек, и я рефлекторно обхватываю ее за поясницу. Инстинкт «не уронить» впитался в тело до костей. — Идиот! Ты правда думаешь, что я бы отказалась выйти замуж за человека, которому доверяю свою жизнь? Отказалась от того, кто ради меня покинул страну, отказался от прежних амбиций и убеждений и уехал в Штаты, лишь потому, что только там живет тренер, способный привести нас к чемпионскому титулу? Ты такой придурок! Все эти годы ТЫ был мои домом! Благодаря тебе у меня все еще оставались силы выходить на этот чертов лед! Я затыкаю маленькую истеричку самым приятным способом. Поцелуем. Это было то, чего я давно хотел: обнимать ее не только в танце, целовать не только в щеку или висок. Я всегда хотел, чтобы она была не просто партнершей по танцам. Чтобы она стала моим партнером по жизни. — Можно я тебя никому не отдам? — Нужно.