Лорен никогда не верила в сказки, и скорее всего именно поэтому её родители не читали их дочке. Да и сама зеленоглазая не хотела, чтобы её жизнь становилась чем-то подобным. Сказки казались нудными и нереалистичными юной латинке, и даже будучи ребёнком, Лорен
знала, что это не могло быть правдой.
Хурэги огляделась вокруг : чистые стены, словно холсты, ждут, когда хозяйка решит оставить на них следы. Они были невинно-белыми, как стены в психиатрических больницах, и зеленоглазую заверили, что она сможет украсить их, как ей вздумается. Но Лорен не представляла, как разрисовать их, и даже пришла к выводу, что их однотонность успокаивает её, вселяет чувство свободы.
Ну, не то чтобы свободы.
Лорен понимала, что больше никогда не сможет почувствовать себя абсолютно свободной вновь.
Неделей ранее
Камила непрерывно болтала с Хурэги по телефону, и, похоже, не собиралась останавливаться, в то время как зеленоглазая изо всех сил старалась сконцентрироваться на словах девушки, а не на её голосе, что давалось латинке чрезвычайно сложно. Это было сложно, потому что Лорен любила Камилу, и она хотела, чтобы брюнетка продолжала говорить, ведь её голос ласкал слух Хурэги, но слова кубинки казались теперь пустыми. Кабелло говорила о вещах, о которых зеленоглазая ничего не знала, да и не хотела знать, честно говоря, но старшая точно знала, что голос Камилы всегда звучал успокаивающе.
Множество вещей занимали разум Лорен, но на переднем плане всегда была кареглазая. Это место
навсегда отведено кубинке. И Хурэги ни на каплю в этом не сомневалась.
Кабелло была на съёмках уже три месяца, и каких-то четыре недели отделяли девушек друг от друга. Но эти четыре недели висели тяжёлым грузом на плечах Лорен, и латинка просто не могла справится с весом. Потому что по завершению этого времени Камила узнает, что будет дальше, и ни одна из девушек не хотела слышать об этом.
Ведь они обе понимали, что будет дальше.
Более длительные расставания, больше болтовни по телефону, уставшие голоса в трубке, и бессмысленные разговоры, следствием которых будут неизбежные ссоры. Обе латинки ненавидели это.
Камила убеждала Лорен в том, что прилетит в любой момент, если зеленоглазая будет нуждаться в ней, но кубинка не знала, что Хурэги нуждалась в ней
ежесекундно. Ночные кошмары стали постоянными спутниками темноволосой. Страх остаться брошенной, страх вновь попасть в руки Тео, преследовали её и днём. Ей казалось, что Камила была на расстоянии вытянутой руки, и в то же время находилась слишком далеко. Подобные мысли сжирали латинку изнутри.
— Ты молчишь, — Лорен очнулась от мыслей, услышав неуверенный голос своей девушки.
— Я устала, — тут же соврала латинка в ответ. Она занималась подобным намного чаще в последнее время. Хурэги не врала кубинке, если так подумать, она просто не говорила, если встречалась со своей матерью, не рассказывала о своих чувствах. Лорен называла это «недоговариванием». Лорен чувствовала себя дерьмово из-за этого.
— Тогда ляг и поспи, mi amor, — прошептала Камила. — Я наберу тебя по видеозвонку завтра, и я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, Камз, — вздохнула Хурэги, зажмуриваясь, слушая повторяющиеся в голове слова кубики. Камила любила её. Камила любила её. Камила любила
её.
Но слово «любовь» потеряло свой вес.
Любовь была чем-то … она просто присутствовала, но больше не имела огромного значения.
Люси заметила изменения Лорен мгновенно, на следующий день в школе — Вайвс встретилась своим, обычно полубессознательным и беззаботным, взглядом с удручёнными зелёными глазами подруги, и Люси заметила понурые плечи Хурэги, так что где-то в глубине души она
знала. Об этом было не сложно догадаться — Лорен больше не была самой собой.
Но Люси промолчала. Она прекрасно понимала, что Хурэги не станет разговаривать об этом с ней.
Так что Вайвс провела весь день со своей недо-девушкой и двумя подругами (которые должны были встречаться друг с другом), стараясь ни на секунду не упускать Лорен из вида.
Первый день Люси не курила травку.
Дайна первая завела по этому поводу разговор. Лорен была на другом уроке, так что в классе были лишь Джейн, Нормани, Элли и Люси.
— С Лорен что-то не так, — шёпотом прокричала блондинка, стараясь не привлекать внимания учителя.
— Она просто молчала весь день … — пожала плечами Элли, но в её взгляде присутствовало немалое беспокойство.
— Именно, — Люси провела рукой по волосам. «Она делала это слишком часто сегодня» — отметила про себя Нормани. Темнокожая задумалась о том, что наркотики могут быть
зависимостью латинки, а не просто дурной привычкой. — Вы говорили с Камилой?
— Ага, — живо ответила Дайна. — Она в порядке, с нетерпением ждёт возвращения домой.
— Но с Лорен совершенно другая история?
— Никто не знает, что не так с Лорен, но это «что-то» — серьёзная штука, — рука Люси поднялась, девушка вновь хотела дотронуться до волос, но Нормани остановила её. Она чётко дала понять подруге, что заметила поведение латинки. Вайвс тяжело сглотнула.
Лорен ушла рано. Она поняла, что её дурное настроение вызвало подозрения у Люси, поэтому зеленоглазая просто сбежала. Она написала своей матери, и женщина в свою очередь предложила пообедать.
Не то чтобы Хурэги нравилось проводить время с матерью, просто Клара вновь захотела стать частью её жизни, так что темноволосая решила, что должна научится хотя бы уважать её.
Она делала это ради Криса, потому что любила своего брата больше жизни. Она бросила бы ради него всё на свете. Она
бросила всё, стоило Камиле сесть на самолёт в Лос Анджелес.
Клара Хурэги любила роскошь, её наряды всегда кричали об огромном количестве денег, потраченных на них, и на лице женщины навечно было запечатлено высокомерное выражение. Постепенно Лорен стала понимать, что Клара была такой по своей натуре. Латинка не могла изменить этого.
Мать не относилась так уж тепло к Лорен, на самом деле, она оставалась той же холодной женщиной, которую зеленоглазая знала всю сознательную жизнь. Но Клара извинилась. Она поняла, что была неправа, говоря некоторые вещи, и темноволосая верила ей, когда та клялась, что заботится о Крисе и Тейлор. Лорен хотелось верить женщине, когда та сказала, что заботится и о ней тоже.
Хурэги подошла к матери, усаживаясь рядом. Они сидели на открытой зоне в кафе, название которого Лорен не могла произнести. Зеленоглазая предположила, что это был французский. Клара уже заказала им обеим по кружке сладкого чая, не подозревая о том, что Лорен
ненавидит этот напиток, но латинка решила, что не хочет начинать выяснять отношения.
— Могу я узнать, почему ты пропускаешь школу? — тут же спросила женщина.
— Нет, — темноволосая водила пальцем по краю стакана.
— Я связалась с твоей школой, они пришлют документы завтра, — Клара сплела руки в замок, укладывая их на стол. — Твой отец сказал, что Камила ещё не в курсе.
— Я скажу ей, — но даже идея сделать это, заставляла Лорен ужасно нервничать. — Сегодня, — Хурэги сжимала и разжимала кулаки. — Я скажу ей сегодня.
И именно это стало причиной звонка. И Лорен боялась.
Она боялась этого звонка больше, чем чего-либо в своей жизни. Она боялась его больше, чем боялась Тео, ведь Тео вызывал у неё страх за своё физическое состояние, мужчина истязал её тело.
С Камилой же вещи складывались по-другому. С Камилой все страхи увеличивались в десятки раз, с кубинкой Лорен не боялась получить физическую боль, её разрывало на части в эмоциональном плане.
Но ей было необходимо сделать это. Она знала, что должна. Лорен должна была быть честной со своей девушкой. Камила никогда не лгала ей, никогда не игралась с её сердцем, и именно по этим причинам Лорен и полюбила младшую.
Никогда прежде Хурэги не сожалела о том, что влюбилась в миниатюрную брюнетку. Никогда, до того момента, когда ей пришлось слушать гудки телефона, буквально трясясь от напряжения.
— Привет! — прозвучал жизнерадостный голос Кабелло, и зеленоглазая в очередной раз задумалась, как она сможет сделать то, что должна.
Одна часть Лорен была рада тому, что девушки не стояли лицом к лицу, ведь латинка понимала, что не смогла бы сказать это, глядя в карие глаза. Она не хотела бы видеть состояние Кабелло в этот момент. Лорен была трусихой, когда дело доходило до подобного.
— Я рада, что ты позвонила. У меня замечательные новости! Я как раз собиралась набрать тебя, но думала, что ты в школе. Видимо, ты закончила раньше, — тараторила брюнетка, когда Лорен закрыла глаза, борясь с подступающими слезами. — Лор, мы закончим съёмки раньше на две недели! Это значит, что через две недели я буду дома! — девчонка практически визжала в трубку. — Я жду-недождусь, когда мы с тобой сможем просто
отдыхать и веселиться вместе. И, быть может, я уговорю папу завести щеночка. Думаю, мы с тобой сможем его воспитать правильно, и …
— Камила, я уезжаю, — Лорен открыла глаза, позволяя слезам спускаться по бледным щекам. — Я переезжаю в Пенсильванию с мамой. В это воскресенье.
— Нет, Лорен … Что? — брюнетка, кажется, запуталась, и Лорен не винила её за это. Хурэги не удосужилась предупредить кубинку о своих намерениях. — Это шутка? Потому что в этом нет ничего смешного, — скоро дрожь в голосе выдала страх младшей. Услышав в ответ тишину, Камила решила. — Ладно, я вылетаю сегодня ночью. Завтра мы поговорим лично, мы …
— В этом нет смысла, — отрезала зеленоглазая. — Я не изменю своего решения. Всё уже спланировано.
— Какого чёрта, Лорен! — закричала Камила, дрожь в её голосе дала Хурэги понять, что девушка на грани слёз. — Какого
чёрта ты так поступаешь? Какого … Господи … Почему … — и тогда она зарыдала. Её плач, словно острый нож, входил всё глубже и глубже с каждым всхлипом кубики, причиняя Лорен неимоверную боль. — Хорошо, нет, — Кабелло постаралась восстановить дыхание. — Мы справимся с этим. Я просто … буду навещать тебя. По выходным и праздникам и … и я буду прилетать к тебе.
— Нет, — покачала головой Лорен, понимая, как глупо звучали эти слова. Она сама лелеяла подобные надежды, но очень скоро встретилась лицом к лицу с жестокой реальностью. — Камила, твоя
жизнь находится в Майами. Твой отец, Софи, Дайна. Тут у тебя всё и все.
Очередной сдерживаемый всхлип заполнил тишину.
— Почему? — плакала Кабелло. — Почему ты так поступаешь? Что я сделала не так?
— Дело не в тебе, — Хурэги стёрла собственные слёзы, но поняла, что в этом нет смысла, ведь новые дорожки скоро заменили старые. Так что теперь она просто старалась сохранять ровное дыхание. Её грудную клетку сдавливало с каждым произнесённым словом, и она едва сдерживала всхлипы. — Дело во мне. Я просто … не могу больше находиться здесь, не могу …
— Но это твоя
мать, Лорен! Ты же ненавидишь её!
— Я ненавижу свой собственный дом, — попыталась объясниться Хурэги. — Я даже не могу зайти внутрь. Камила,
ты была единственной причиной для меня оставаться здесь после всей херни с Тео. Но ты уехала, и нам пора перестать притворяться, будто ты вернёшься после съёмок. Мы обе знаем, что это полная херня. Ты снова вернулась в бизнес, и это, блять, не временная работёнка для души. Я больше не могу жить в твоём доме, и притворяться, будто он и мой тоже. Потому что он
не мой. Мне надо переосмыслить всё, и я не могу сделать этого здесь.
— Ты
обещала, — настаивала Камила. — Ты обещала, что будешь моим партнёром, помнишь, Лорен? Ты клялась, что будешь держать меня за руку и … — она вновь всхлипнула. Хурэги была уверена, что никогда прежде не лицезрела кубинку в подобном состоянии. Никогда прежде она не чувствовала такой боли. — Ты врала. Ты врала мне!
— Мы обе лгали себе, надеясь, что сможем справится с этим дерьмом, Камила, — вздохнула Лорен, пытаясь заново возвести стены вокруг своего сердца. Стены, которые разрушила эта девушка с тёплыми карими глазами. Стены, которые защищали её, пока не рухнули из-за их поцелуев. Стены, что были её спасением до того момента, когда Камила стала причиной её ночных кошмаров. — Мы слишком молоды. Мы не знаем о жизни ровном счётом ничего!
— Ты говорила, что любишь меня! — вновь закричала Камила, но в этот раз крик был наполнен болью и страхом. Лорен буквально видела разбитое сердце кубинки.
— Пора прояснить ситуацию, — Лорен звучала пугающе спокойно. Её голос не дрожал, она была твёрда и собрана, и Камила едва узнавала свою девушки. — Никаких звонков или переписок. Люси не будет говорить с тобой обо мне, и не будет упоминать тебя в разговорах со мной. Я не буду смотреть твои шоу или что бы то ни было по телевизору.
— Не смей говорить так, словно ты делаешь мне ёбаное
одолжение, Лорен. Ты, блять, прямо сейчас разбиваешь моё сердце.
— Я надеюсь, что ты найдёшь своё счастье, Камила Кабелло, — и после этого Хурэги отключилась. Потому что она знала, что у кубинки была куча невысказанных слов. И Лорен подумала, что брюнетке будет проще справиться с эмоциями самостоятельно, наедине.
Лорен взглянула на упакованный чемодан, и забрала его из угла комнаты Камилы. После их разговора Хурэги не могла спать в этом доме. Внезапно, она почувствовала себя преступником, ей казалось, что она находилась в запретной зоне, и должна была немедленно её покинуть.
Алехандро и Софи были дома, и зеленоглазая понимала, что обязана хотя бы попрощаться с ними. Мужчина много чего сделал для неё, да и малышка показала Лорен невинную и чистую любовь, на которую способны лишь дети.
Взяв чемодан, Хурэги направилась вниз. До неё доносилась беседа отца и дочери с кухни. Она до сих пор не могла поверить в то, что подобные отношения существуют, что есть отцы, которым на самом деле
нравится проводить время со своими детьми.
Алехандро показал Лорен, что значит отцовская любовь, и она обязана ему за это. Хурэги поклялась, что однажды она вернёт ему этот долг … как-нибудь.
Две пары глаз уставились на девушку, когда она зашла на кухню. Лорен забыла оставить багаж у входа. Софи тут же нахмурилась.
— Я ждал, когда ты решишься, — вздохнул Алехандро, подавая ведёрко поп корна дочери, но девочка не обратила на него внимания. — Знал, что однажды это произойдёт. Знал, как только она улетела.
— Я не хотела ранить её, ты ведь понимаешь это? — Лорен понимала, что отец Камилы прекрасно знает её. Он знает, как работает её мозг.
— Надеюсь, ты уверена в своём решении, — он подошёл к Лорен, и девушка удивила его, обхватывая руками его талию, крепко прижимаясь. Она почувствовала, как Алехандро поцеловал её в макушку, и вздохнула. — Я невероятно горд тобой, мисс Хурэги.
— Спасибо, Ал, — пробормотала латинка, отходя, переводя взгляд на младшую Кабелло.
Алехандро оставил девушек наедине, подхватив своё ведёрко с поп корном, и покидая кухню. Лорен обошла кухонную тумбу, становясь напротив Софи, что сидела на барном стуле.
— Ты уходишь? — Софи взглянула на чемодан.
— Да, — зеленоглазая чувствовала вновь подступающие слёзы, ведь не могла не замечать сходство Софи и Камилы. — Я буду жить со своей мамой.
— Оу, — девочка медленно закивала, не зная, как должна реагировать. Лорен заметила противоречия в глазах Софи. — Это ведь хорошо, да? Потому что некоторые мамы хорошие. Твоя мама хорошая?
— Ну, она могла бы быть и получше, — усмехнулась Хурэги, утирая слёзы. — Ты будешь следить за тем, чтобы всё было в порядке? Ради меня? Следи, чтобы папа готовил тебе твои любимые песочные печеньки, и чтобы Камила не ела слишком много бананов?
— Ты ненадолго, правда? Ты будешь часто приезжать?
— Да, конечно, — солгала Лорен. Она не могла и подумать о том, что ей придётся услышать и
увидеть ещё одну плачущую Кабелло. — Я люблю тебя, Соф.
— Хорошо, — кивнула Софи, не подозревая о том, что это была их последняя беседа. — Я тоже люблю тебя, Лоло, — девочка взяла своё ведёрко поп корна, и спрыгнула со стула, догоняя папу, пока тот не включил фильм.
Лорен уехала, взглянув на дом Кабелло последний раз, стараясь запомнить то единственное место, где чувствовала себя в полной безопасности. Если Рай существовал, то для латинки он определённо находился в этом доме.
***
Следующим местом назначения стал дом Дайны. Лорен было необходимо сжечь все мосты, и прощание с Дайной Джейн было в списке её дел перед отъездом. Хурэги оставила вещи на заднем сиденье — она собиралась ехать самостоятельно до Пенсильвании, несмотря на протесты её матери. Просто ни за что на свете зеленоглазая не могла бросить здесь свою машину.
К удивлению Лорен, блондинка ждала её снаружи, и впервые Хурэги не могла понять, что скрывалось за золотыми глазами полинезийки.
— Я знала, что ты придёшь, — усмехнулась девушка.
— Значит, ты должна знать и причину, — Лорен села рядом с Дайной, глядя на своё собственное отражение в окнах машины. — Ты должна будешь заботиться о них, Дайна. Камиле станет легче … но Люси … тебе придётся внимательно следить за ней.
— То есть вот как? Ты всё это время старалась, чтобы Вайвс не теряла самоконтроль?
— Она так сломлена, — грустно усмехнулась Лорен, проводя рукой по волосам. — А я лишь добила её, и теперь оставляю всю работу на тебя.
— Ничего нового, — ухмыльнулась блондинка, пожав плечами, и глядя краем глаза на Хурэги. — Я знала, что ты не останешься здесь. Не после того, как освободилась от этого ублюдка. Я знала, что это было лишь дело времени. Слишком много воспоминаний в этом городишке, да?
— Ага.
— Ты могла бы создать более приятные. Я могу что-нибудь сделать, чтобы уговорить тебя остаться?
— Не думаю, — Лорен быстро стёрла слезинку, улыбаясь полинезийке. Это был первый их дружественный разговор. Впервые Хурэги назвала их друзьями у себя в голове. — Но мне надо, чтобы ты стала отличным другом для Камилы, так что как только я сваливаю, я становлюсь сукой, которая бросила твою лучшую подругу, поняла?
— Оу, ты всегда была сукой, Лорен.
— Береги себя, Дайна Джейн, — зеленоглазая встала, доставая сигарету, и закурила прежде чем отвернуться от полинезийки.
— И ты тоже, Хурэги! — прокричала блондинка, когда Лорен садилась за руль.
***
Дом Элли был следующим в списке Лорен. Хурэги только закончила сигарету, подъезжая к зданию с белым забором вокруг. Элли была той типичной девчонкой с окраины, что встречалась с парнем-спортсменом, и имела средний бал 4,8. Латинка оглядела двухэтажный дом перед собой, после чего медленно пошла ко входу, и постучала в дверь так, что, вероятно, было слышно по всему району.
Это было у неё в крови. Лорен всегда была хаосом.
Брук открыла, хмурясь. Лорен Хурэги никогда прежде не приезжала к ней домой. Если уж так подумать, Лорен Хурэги никогда и не замечала Элли.
— Что ты …
— Я пришла попрощаться, — зеленоглазая не до конца понимала, почему пришла к Элли, ведь девушки практически не общались. Но что-то в латинке подсказывало ей, что она будет скучать по Брук.
— Ты уезжаешь? — Элли вышла, оглядев Лорен. — Всё в порядке?
— Да, — Хурэги попыталась улыбнуться, но попытка не увенчалась успехом. — Мне нужны масштабные изменения.
— И Камила … ?
Лорен помахала головой. — Не входит в них.
— Это
очень неожиданное решение, Лорен, ты в этом уверена?
— Ага, — Хурэги неловко дотронулась до руки Элли. — Не переусердствуй на учёбе, хорошо? — латинка отступила, неторопливо возвращаясь к автомобилю.
— Хэй, Лорен! — крикнула Брук, и зеленоглазая тут же повернулась. — Я надеюсь, у тебя всё получится!
— Спасибо, Элли, — и в этот раз ей удалось скорчить улыбку.
Лорен вдруг вспомнила, почему хотела попрощаться с Элли. Эта девушка была единственной, кто держался вдали от всей драмы. В Элли была чистота и непорочность, которую Хурэги видела в Софи. Темноволосая уезжала, гадая, когда, чёрт возьми, у них с этой маленькой латинкой появилась такая связь?
***
Из дома Нормани доносились крики и шум, и Лорен пришлось постараться, чтобы её стук услышали.
Андреа открыла дверь, в её глазах плескался страх. — Глупая ящерица Дерека сбежала, — так она объяснила крики. — Мани наверху.
Лорен улыбнулась женщине, проходя внутрь, после чего направилась в комнату к Нормани. Латинка вошла, не удосужившись постучать, и обнаружила девушку в наушниках, свисающую с кровати с закрытыми глазами. Только почувствовав вес на постели, Кордей открыла глаза.
— Я гадала, приедешь ли ты сказать «пока», — увидев, как нахмурилась зеленоглазая, Нормани пожала плечами. — Камила в ужасном состоянии. Она разослала групповое СМС.
— Люси?
— Её она не включила.
— Элли выглядела удивлённой, когда я приехала к ней.
— Она никогда не читает СМС, слишком занята учёбой, — объяснила Нормани, садясь. — Ты поступаешь как полная сука, знаешь? Бросаешь Камилу. Став моей подругой, сваливаешь. Вообще не круто.
— Я тоже буду по тебе скучать, Нормани, — Лорен опустила взгляд на колени.
— Я знала, что что-то случилось. Ты постоянно молчала в последнее время, и мы довольно редко видели тебя в принципе … но блять, Лорен, ты
уезжаешь?
— Сделай мне одолжение? Прекрати ходить вокруг да около с Дайной, мне на самом деле абсолютно насрать на твою личную жизнь, но тебя то это должно волновать. Начинайте уже встречаться.
— Это твоё чувственное и продуманное «пока»? «Начинайте встречаться»?
— Ты не хочешь слышать подготовленных прощаний, — ухмыльнулась Лорен. — Но спасибо, что была охуенной подругой, — она встала, похлопав Нормани по спине.
— Нахуй всё, — Кордей поднялась, обвивая руками Хурэги, удивляя зеленоглазую. Если Нормани больше никогда не увидит Лорен, то она точно не собиралась отпускать девчонку без объятий. — Ты поступаешь как кусок дерьма, но, кажется, ты наконец стала заботиться о себе, так что удачи.
И Хурэги пришлось сдерживать слёзы, ведь она знала, что следующей на очереди будет встреча с той, что вновь сломает её. Не так, как это сделал разговор с Камилой, но на второе место точно потянет.
***
Зеленоглазая остановила машину у заколоченного досками дома, улыбаясь знакомому месту. Трава по-прежнему не была скошена, краска облезала со стен, и одна из ступеней всё так же отсутствовала.
Но это здание выглядело для Лорен как дом. Оно им стало на некоторое время. Где, чёрт возьми, ей удастся отыскать дом как этот?
Она сглотнула ком в горле, вытирая слёзы, когда шла ко входной двери в дом Люси, переступая через дыру на ступенях.
Лорен громко постучала, но лишь потому, что у Вайвс была привычка игнорировать гостей.
— Пошёл нахуй! — зеленоглазая услышала знакомый голос изнутри.
— Но меня уже оплатили! — ответила Лорен, вслушиваясь в скрип половиц. Люси открыла дверь, и оглядела подругу с ног до головы.
— Типа, ты выглядишь достаточно потрёпано, так что ты вполне могла бы сойти за проститутку, но я тебя знаю достаточно хорошо, — усмехнулась Вайвс. — Алессия тоже здесь. Что насчёт тройничка?
— Выйди на пару секунд, — Лорен сделала шаг назад, ожидая, что Люси последует за ней.
— Я бы предпочла оргазм в доме, в кровати со своей девушкой.
— Просто, блять, выйди уже, — улыбнулась Хурэги, садясь на ступень. Она чувствовала, как деревянная дощечка прогнулась под её весом, и прогнулась ещё сильнее под весом Люси. — Ты такая дура, — латинка улыбалась в никуда.
— Машина чистая, опять нервная мойка? — голос Вайвс звучал более трезво, чем выглядел её затуманенный взгляд. — Из-за чего ты нервничала, Лорен?
— Разговор с Камилой, — зелёные глаза встретились с карими. Карими, которые
всегда глядели с пониманием. — И разговор с тобой.
— Наконец поняла, что я — любовь всей твоей жизни? Прости, солнышко, я уже занята, — Люси игриво подтолкнула Лорен локтём, не замечая одинокую слезинку, катящуюся по бледной щеке.
— Я принимала тебя как должное, — вздохнула Хурэги. — Ты достойна гораздо большего, нежели того, как я относилась к тебе.
Люси пожала плечами, сплетая пальцы в замок. — Мы все совершаем ошибки.
— Клара хочет, чтобы я переехала в Пенсильванию вместе с ней, — взгляд Лорен упал на машину. — И я … и я переезжаю.
— И что? — внезапно голос Вайвс стал холодным и жёстким. — Ты пришла сказать мне «пока»?
— Да.
— Пошла ты нахуй, Лорен, — в глазах Люси горело пламя, которое темноволосой доводилось видеть очень редко. — С чего, блять, ты решила, что я хочу слушать всё это дерьмо?
— Я должна тебе хотя бы «пока», Люси!
— Ты
нихуя мне не должна, — взгляд Вайвс наполнило отчаяние. — Ты нихуя мне не должна, Лорен, просто
останься!
И Лорен удивила девушку, соединяя их губы вместе. Всего пара секунд, но их было достаточно, чтобы назвать этот поцелуй не дружеским, после чего Хурэги отпрянула.
— Я была должна тебе и это. За все те разы, когда я говорила «пока» вместо «спасибо», — их лбы соприкоснулись, и Лорен посмотрела в глаза лучшей подруги. — Спасибо тебе, Люсия Вайвс.
И Люси была так сбита с толку произошедшим, и тем, что она услышала, что когда она открыла глаза …
Лорен уже уехала.
На своём чёрном Мустанге, что вызывал восхищение Вайвс по началу.
Наше время
Лорен стояла у себя в комнате неделей позже, окружённая белыми «холстами», о которых мечтала.
И ничего не казалось ей правильным, но и неправильным не казалось тоже.
И она решила, что этого ей было достаточно. Она решила, что сможет справиться с этим. Она начнёт всё по-новому, она «починит» себя, и, быть может, после этого ей хватит храбрости встретиться лицом к лицу с демонами своего прошлого.
