Между нами химия

Длинные пальцы в кольцах, держащие синюю шариковую ручку, торопливо выводят в толстой тетради слова конспекта по биологии. Антон то и дело громко вздыхает и ёрзает на стуле, бездумно списывая текст с учебника. Делать домашнее задание – ужасно скучно и неинтересно! Хочется уже поскорее разобраться с этим и пойти смотреть любимый сериал или какое-нибудь глупое кино, однако, после конспекта по генной инженерии его ожидает физика, в которой он не разбирается ещё больше, чем в биологии. Юноша измученно воет, откидывая ручку в сторону и зарываясь рукой в свои волосы. Вот сдалась ему эта генная инженерия? Разумеется, нет. Но за два месяца учёбы он успел нахватать столько двоек и троек, что стыдно показываться матери на глаза. — Антош, — в комнату заглядывает мама Шастуна, с сожалением рассматривая сгорбившуюся над учебниками фигуру сына. Женщина проходит и встаёт около стола, кладя ладонь на тощее плечо парня. — Ты бы отвлёкся ненадолго, покушать сходил. Отдохни, а? — Не хочу я, ма. Потом поем. Ты чего зашла-то? — не отрываясь от учебника, отвечает Антон. Он бы и рад отвлечься, но после этого снова сесть за уроки сил у него точно не хватит. — Ах, да. Через час Арсений должен прийти, полки в ванной прикручивать, а меня на работу в ночную смену вызвали. Впустишь его? Арсений. Арсений, мать его, Сергеевич. Давний друг семьи, взрослый состоятельный мужчина, глава какой-то там важной фирмы, но, что самое главное – просто сногсшибательной красоты голубоглазый брюнет. Антон заглядывается на него. Антону стыдно. Но, чёрт возьми, как на этого очаровательного, сексуального, просто невероятно горячего человека можно не заглядываться?! Он же до головокружения красив! — А чего ты меня не попросила-то? Ну, впущу… — парень поднимает на маму глаза и задумчиво чешет затылок. — У тебя и без того забот хватает, — кивнув на кучу учебников и тетрадей, улыбается женщина. — Всё, я ушла. Не забудь поесть. — Ага… — Антон отворачивается обратно к конспекту, тяжко вздыхая. То, что он будет в квартире один на один с человеком, который будоражит юношеский разум и одним взглядом может возбудить все нервные окончания, Шаст понимает только тогда, когда слышит, как закрывается входная дверь. Чёрт! То есть, ему придётся впустить в квартиру этого сексуального брюнета, который будет смотреть на него своим сексуальным взглядом и вешать в ванной полки своими сексуальными руками? Он же этого не переживёт! Стоп. Нельзя отвлекаться на мысли о всяких там сексуальных брюнетах. Нужно думать о биологии. Арсений – это не важно. Антон снова бросает ручку и обессиленно скулит, желая выбросить все эти книжки с тетрадками в окно. Какая, к чёрту, генная инженерия, когда к нему вот-вот придёт сам Арсений Сергеевич Попов?! Мужчина не заставляет себя долго ждать и появляется на полчаса раньше указанного времени. Услышав звонок домофона, Шастун едва ли не подпрыгивает от неожиданности, а затем, спотыкаясь о собственные ноги, бежит к дверям. Пока Арсений поднимается, руки у Антона начинают предательски дрожать, а во рту пересыхает. — Привет, Антон, — улыбается брюнет, закрывая за собой дверь. — А где мама? — Здравствуйте, — кивает юноша, чувствуя, как начинает весь плавиться от этой улыбки. — А её на работу вызвали, она попросила меня вас впустить. — Ну, хорошо. Поможешь мне? — Арсений разглядывает младшего, потому что просто не может оторвать от него взгляд. Большой вырез на футболке открывает длинную шею и ключицы, а домашние серые штаны слишком обтягивают аппетитные бёдра. Господи, да ему же 16 лет! Это статья, Попов! Статья! — А что нужно делать? — Антон заводит руки за спину, устремляя взгляд зелёных глаз на Арсения. Какой же очаровательный мальчик! — Я покажу, — мужчина растягивает губы в змеиной улыбке, проходя в ванную. Юноша молча следует за ним, недолго пялясь на упругие ягодицы, обтянутые чёрными джинсами. Помощник из Антона получился так себе, и Арсению вовсе не обязательно знать, что всё из-за того, что младший думал лишь о том, как спрятать стояк. Голубоглазому же на криворукость Шаста было наплевать, потому что юноша иногда был настолько близко, что старший забывал, как дышать. С горем пополам прикрутив несколько небольших полочек, Арсений помыл руки и вышел в коридор, уже собираясь уходить, но его остановил робкий дрогнувший голосок: — А-арсений Сергеевич, помогите с уроками… Пожалуйста. И смотрит так умоляюще, как кот из Шрека. Кто бы такому отказал? Губы Арсения снова растягиваются в улыбке, и севшим от волнения и возбуждения голосом он произносит лишь короткое «конечно», проходя за Антоном в его комнату. — У меня тут биология… И ещё физика, — устало тянет светловолосый, окидывая недовольным взглядом учебники, лежащие на столе. Антон оборачивается на мужчину, который неподвижно стоит в паре шагов от него и сверкает глазами в полумраке комнаты, освещаемой лишь светом настольной лампы. — Так что, Вы поможете? — юноша неловко улыбается, стараясь не опускать взгляда ниже головы брюнета. Арсений кивает и начинает медленно идти в сторону Антона, окидывая того пошлым, как кажется Шастуну, взглядом. Что бы он понимал о пошлых взглядах в свои 16? Однако, в этом случае он абсолютно прав. Но старший просто не может смотреть на него иначе. Когда мужчина стоит почти вплотную к парню, тот начинает пятиться назад до тех пор, пока не упирается ногами в кровать. Всё. Отступать больше некуда. — Что вы… ах! — Антон вскрикивает от неожиданности, когда горячая рука Арсения ложится на его шею, совсем легонько сжимая. — Тише, — чуть ли не рычит мужчина, наблюдая за реакцией младшего, словно хищник. Голубоглазый толкает парня на кровать, и тот падает, тут же приподнимаясь на локтях и замирая, словно напуганный кролик. — Вот это, Тоша, физика, — усмехается брюнет, коленом раздвигая ноги юноши и нависая над ним. — Я… Я не очень понимаю, — лепечет Шаст, краснея и поднимая на старшего глаза. — Всемирный закон тяготения, слыхал про такой? — Арсений наклоняется так близко к лицу Антона, что тот чувствует на своих губах горячее дыхание. Попов, однако, замирает, не совершая больше никаких действий. — Два любых тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной произведению их масс и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Антону кричать хочется от ощущения сильного тела над собой, от этого взгляда, от необычного чувства внизу живота… Да от всего! И ему надо бы оттолкнуть от себя Арсения, потому что когда над тобой нависает человек в два раза старше, недвусмысленно обжигая горячим дыханием твои губы – это чертовски неправильно. Неправильно, но так приятно… И так хочется большего. — Я не об этом, — Антон вздыхает, и Арсений умиляется тому, как нижняя губа парня чуть дёрнулась. — Что вы делаете? — С уроками помогаю. Ты ведь сам попросил, — мужчина улыбается, мимолётно проводя языком по губам юноши. — Что скажешь? Шастун с трудом сдерживает стон, невольно подаваясь вперёд, желая получить больше, но брюнет отстраняется, усмехаясь. — Вы всем так с уроками помогаете? — Антон начинает ёрзать, прикрывая глаза, потому что выдержать раздевающий взгляд Арсения просто невозможно. Господи, этот мужчина – просто воплощение порока! — Я вообще никому не помогаю. Но ты так попросил, что я не смог отказать, — старший слегка двигает бёдрами, но этого достаточно, чтобы задеть пах Антона и просто свести его с ума. Юноша всё же тихо стонет, когда Арсений берёт его за подбородок и слегка оттягивает челюсть вниз, заставляя его приоткрыть рот, после чего проникает туда языком и сам стонет от возбуждения. Целоваться Антон совсем не умеет. Откуда бы застенчивому шестнадцатилетнему школьнику уметь целоваться, не говоря уже обо всём остальном? Но Арсения это не волнует. Рука мужчины опускается сначала к плоскому животу, забираясь под футболку и оглаживая нежную кожу, а затем к твёрдому, истекающему смазкой члену. Длинные пальцы сжимают плоть сквозь ткань штанов, и младший распахивает зелёные глаза, всё же начав пытаться отстраниться от брюнета. — Это биология, Антоша, — усмехается Арсений, наглаживая стояк парня. — Надеюсь, объяснять не нужно? Светловолосый перехватывает руку старшего, пытаясь оттянуть её от себя, но мужчина дёргает её обратно, случайно шлёпнув ладонью прямо по члену юноши. Тот громко всхлипывает, пытаясь свести ноги, но колено Арсения между ними не даёт этого сделать. — Лучше убери руки, если не хочешь, чтобы я их связал. Боже. У парня от этого тона колени задрожали. Захотелось слышать голос мужчины снова и снова, и Антон поймал себя на мысли, что ему интересно узнать, как Арсений стонет. Голубоглазый целует юношу, вылизывая его рот, и продолжает ласкать его член, иногда переходя на внутреннюю сторону бёдер. Антон чувствует, как его штаны становятся мокрыми. Ох уж эта привычка не носить дома нижнее бельё… Что будет с Арсением, когда он поймёт это? — Ну давай, потрогай меня. Ты ведь хочешь? — вызывающе улыбаясь, шепчет мужчина. — Отвечай мне, Тоша. Младший весь краснеет и жмурится, протягивая руку к шее брюнета. Холодные влажные пальцы касаются горячей кожи, но Арсений перехватывает узкую ладонь и вбирает указательный палец в рот, проводя по нему языком. Антон удивлённо смотрит на голубоглазого, смущаясь ещё больше. — Слышал, ты стал хуже учиться, — выпуская палец изо рта, произносит с усмешкой Арсений. — В чём же причина? У мальчика играют гормоны? — мужчина посмеивается, опускаясь к шее парня и мягко покусывая её. — Нет, — мотает головой Антон, глухо застонав. Гормоны, конечно, играют, но Арсению об этом знать не обязательно. Попову, однако, и так всё понятно. Ему тоже было 16. — Тогда что? — мурлычет старший, лаская кончиком языка чувствительное место за ушком. — Ничего… Ах! — парень вскрикивает, когда мужчина запускает руку в его штаны, но чуть ли не перестаёт дышать, когда на него смотрит пара потемневших голубых глаз со зрачками, стремящимися к бесконечности. Да, на нём нет нижнего белья. Да, он невероятно возбуждённый, горячий и весь течёт. Но, помимо всего прочего, он ещё и гладко выбрит. Арсений не опускает руку ниже лобка, поглаживая нежную кожу, изо всех сил сдерживается, чтобы не оттрахать парня со всей жестокостью и пытается дышать более-менее ровно. — На… на тебе нет трусиков? — хриплым голосом зачем-то спрашивает Арсений, не отрывая взгляда от Антона. — Нет… — юноша сглатывает, пытаясь вжаться в кровать настолько сильно, насколько это возможно. Шастун не представляет, что с ним хотят сделать. Арсений не особо романтичен и нежен, особенно когда под ним лежит шестнадцатилетний девственник и невинно хлопает глазками, даже не подозревая, что творится в голове у брюнета. Даже если он не собирается делать и половины того, о чём сейчас думает, поддразнить младшего – замечательная идея. — Ты знаешь, что я хочу с тобой сделать? — горячий шёпот опаляет ушную раковину, и светловолосый весь покрывается мурашками. — Догадываюсь, — кивает головой Антон, слегка приподнимая бёдра в надежде, что Арсений прикоснётся к возбуждённой плоти. — Расскажи мне, — вместо того, чтобы прикоснуться к младшему, брюнет убирает руку из его штанов. — Ох… Не-е-ет… — скулит парень, и в данной ситуации не совсем понятно, отказывается он что-то там рассказывать, или же ему не понравилось, что из его штанов исчезла рука. — Ты, малыш, даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, — Арсений отстраняется, задирая на парне футболку. Хищный взгляд тут же приковывают ярко-розовые соски, и Антон замечает это. Стоит мужчине кончиками пальцев провести по затвердевшим бусинкам, и младший уже громко стонет и подаётся вперёд, потому что хочет большего. Голубоглазый слегка сжимает сосочки, и Шастун срывается на всхлипы, начав дрожать. — Такой чувствительный, нежный… Просто прелесть, — улыбается Арсений, облизываясь и не переставая терзать нежную плоть. Одну руку он опускает к члену парня, снова поглаживая и сжимая его сквозь штаны, издеваясь. Разумеется, он знает, чего хочется юному невинному мальчишке, но таких всегда очень приятно мучить. — Я бы отшлёпал тебя, — начинает свой рассказ Арсений, садясь поудобнее между ног Антона, который тихо скулит от смущения. — Уложил бы животом на свои колени, спустил с тебя штаны и шлёпал по попке до тех пор, пока ты не начал бы всхлипывать от боли. Шастун представляет ситуацию, которую описывает брюнет, и закрывает лицо руками, избегая пошлого взгляда. Да, он слишком ярко представил, как лежит на коленях Арсения, как тот шлёпает его, такой властный и сумасшедше сексуальный… Само собой, это возбуждает. — Ты такой милый, словно котёнок. Так и хочется надеть на тебя ошейник с поводком, — мужчина тянется к футболке юноши, стягивая её и откидывая в сторону. Ошейник. С поводком. Чёрт! Как такое может прийти в голову? Откуда же ему знать, что это лишь малая часть того, что может прийти в голову Арсению? Попов улыбается, словно лис, и наклоняется к груди Антона, сначала проводя по одному из сосков носом, а затем вбирая его в рот, облизывая и прикусывая. Юноша шипит, а затем всхлипывает, запуская пальцы в волосы старшего и слегка сжимая их. Юркий язык по очереди обводит соски, острые зубы весьма ощутимо кусают, и парень просто теряется в своих ощущениях. Арсений, тем временем, опускается ниже, любуясь плоским животом и дорожкой волосков, идущей от пупка вниз. Проведя кончиком языка по низу живота и укусив выпирающую косточку таза, мужчина начинает нежно покусывать член сквозь ткань, и Антон, в силу своей неопытности, едва не кончает от этого. Светловолосый громко стонет, но не решается сказать что-либо, так как его сковывает смущение. А ему так хочется больше… — Если бы ты знал, как сильно я хочу тебя… — тихо рычит Арсений, поднимая глаза на Антона, который всё ещё пытается провалиться сквозь землю от стыда. — Но ты ведь совсем маленький и невинный. Господи, от этого тебя ещё больше хочется трахнуть! Шастун, сам того не замечая, разводит ноги ещё шире, и это, конечно, не укрывается от взгляда голубых глаз. Мужчина стаскивает с парня штаны, и теперь тот выглядит совсем беззащитным и открытым перед ним, но вместе с тем чересчур сексуальным. Антон обхватывает пухлыми губками и покусывает собственные пальцы, чтобы не стонать слишком громко, ёрзает, выгибается и тянет на себя кусок одеяла, пытаясь прикрыться, что не может не умилять. — Убери одеяло, малыш, — просит Арсений, улыбаясь. Юноша в ответ отрицательно машет головой, натягивая одеяло лишь сильнее, разглядывая мужчину над собой. — По-хорошему тебя прошу, — предупредительным тоном просит Арсений, но Антон по-прежнему не слушается. Старший не знает, специально парень напрашивается или нет, но, так или иначе, он сам с силой дёргает на себя ткань, кажется, порвав её, и отбрасывает, резко наклоняясь к светловолосому – тот зажмурился, вжав голову в плечи. — Боишься меня? — усмехается брюнет, беря в руку член Шастуна и пережимая его у основания. — Нет, — врёт Антон, открывая глаза и протягивая руки к рубашке Арсения, начав расстёгивать её. Попов хватает младшего за запястья, прижимая их к кровати по бокам от головы, наклоняется и целует, кусая чужие губы, посасывая нежный язычок и заставляя Антона трепетать под собой. Парень пытается освободить руки, но старший, разумеется, сильнее, так что ничего не получается. Шастуну стыдно осознавать, что ему нравится чувствовать себя беззащитным перед мужчиной, но, господи… Этот властный взгляд, сильные руки и дыхание, которое сбивается, стоит юноше слегка прогнуться в спине и прикрыть глаза, всё это просто сводит с ума. Парень нравится голубоглазому, и он это знает. — Какой же ты… — Арсений не может подобрать слово и лишь продолжает разглядывать Антона, кладя руку на его член. Юноша нетерпеливо двигает бёдрами, пытаясь почувствовать хоть немного больше, но ему не дают желаемого. Брюнет едва ощутимо касается возбуждённой плоти, с усмешкой разглядывая парня, свободной рукой расстёгивает рубашку и, господи, да, снова выглядит непозволительно сексуально. Когда рубашка Арсения летит куда-то в сторону, Антон невольно провожает её взглядом, но старший совсем легонько шлёпает его по внутренней стороне бедра, заставляя чуть ли не подпрыгнуть и повернуться обратно. — Смотри на меня, — рычит Попов, и взгляд его становится таким, что чертям бы в аду страшно стало. Что уж говорить о невинном парнишке, который таких взглядов не видел никогда. Он даже начал дрожать, словно кролик перед удавом, который собирается напасть на него. Мужчина двумя руками оглаживает всё тело младшего, и тот выгибается под умелыми прикосновениями, невольно сводя ноги вместе настолько, насколько это возможно. Брюнет кусает, облизывает и царапает везде, где только может, и увлекается настолько, что громкий скулёж слышит будто сквозь сон. Он выпал из реальности и даже не заметил, как начал лизать у невинного мальчишки между ног. Арсений отстраняется, окидывая взглядом раскрасневшегося юношу, а тот поднимает в ответ преданно-разочарованные глаза, кусая губы. Всё, на что хватает сил – это перевернуться на живот, неумело прогибаясь в спине. Ему хочется ещё, и это понятно, но Арсений был бы не Арсением, если бы не захотел поиздеваться. Вместо того, чтобы продолжить ласкать языком возбуждённого парня, мужчина сначала прижимается пахом к упругим ягодицам так, что младший чувствует его твёрдый и, о господи, такой большой член, а затем наклоняется к его уху, обведя его языком, прикусив, и начав шептать с усмешкой: — Хочешь ещё, да? Хочешь, чтобы я поиграл с тобой язычком? Антон ответить на это, конечно, не может. Ему никто такого раньше не говорил! Так что же он должен делать? Что отвечать? Боже, он сейчас взорвётся от стыда и возбуждения. — Ну же, поговори со мной, — ехидно мурлычет Арсений, и Шастун просто воет в подушку от смущения, не собираясь отвечать. Старший немного отстраняется, опуская взгляд, и ему хочется кричать от увиденного: подтянутые ягодицы, которые так и хочется сжимать, шлёпать и кусать, худые ножки, которые хочется поскорее раздвинуть, и маленькая розовая дырочка, вид которой будит в Арсении маньяка. — Я знаю, чего ты хочешь, — с улыбкой шепчет брюнет, собственнически прикасаясь к юному невинному телу. — Знаю обо всех мокрых желаниях, которые таятся в твоей голове. Ты ведь явно не пробовал ничего, кроме собственной руки? Но твои руки, надо сказать, безумно заводят. Я бы очень хотел увидеть в них свой член. Ещё лучше, конечно, увидеть его у тебя во рту или в попке, ты ведь понимаешь? Внутри себя Антон просто кричит и умирает от каждого слова, произнесённого мужчиной. Он всё понимает. Сложно не понять, когда в ягодицы упирается твёрдый член. «Вылижи меня. Сделай так, чтобы я забыл, кто я и где нахожусь. Возьми меня за бёдра и насаживай на свой чёртов язык, чтобы я рыдал от кайфа. Хочу чувствовать внутри твой горячий член. Хочу, чтобы ты трахал меня настолько глубоко, чтобы у меня искры из глаз посыпались», — думает Шастун, но вслух пищит лишь: — Арсений… Сергеевич… Младший вздрагивает, когда слышит, как Арсений расстёгивает ремень, резко вытаскивая его из петель, а когда кожаное изделие падает рядом с его головой – шумно выдыхает, сжимая руки в кулаки. — Ох, ты просто милашка, — хрипло смеётся мужчина, наклоняясь и целуя острые плечи. Чем ниже спускается Арсений, тем жарче становятся прикосновения губ к нежной коже, а когда брюнет задевает особо чувствительные места, юноша совсем тихо стонет, приоткрыв рот. Старший медлит, проводя языком по копчику и снова поднимаясь к плечам, проделывает это несколько раз, заставляя Антона едва ли не плакать от переизбытка нахлынувших ощущений, а затем резко опускается вниз, прямо к соблазнительным округлым ягодицам. Ему крышу сносит одна мысль о том, как громко может стонать парень, если прикоснуться к сжатой дырочке языком, одновременно с этим массируя бёдра. Чёрт, он очень хочет узнать, как громко может стонать Антон. Сильные руки уверенно ложатся на напряжённые икры, бережно проводя по ним пальцами, и подбираются выше, к бёдрам. Сжав их, Арсений опускается ещё ниже и тянет парня на себя – тот упирается промежностью прямо в высунутый язык, тут же взвыв. Когда старший медленно облизывает дырочку по кругу, Шастун начинает трястись и дышать ещё чаще, громко скуля и всхлипывая. Член с тёмно-розовой головкой то и дело ударяется о живот, пачкая его смазкой. Стоит Арсению взять его в руку и сделать пару движений, одновременно с этим ввинчивая язык в тугие мышцы, как на кровать тут же обильно брызжут белые капли, а сам юноша едва не визжит, дёргая ногами и падая грудью на простыни. Он чувствует, как горячая сперма попадает на его живот и чуть ли не задыхается от осознания того, что мужчина продолжает вылизывать его. Тело Антона обмякает, и ему хочется расслабиться и вытянуться на своей кровати, но его продолжают крепко держать за бёдра, и он чувствует за своей спиной чёртов трахающий взгляд. Арсений усмехается, отстраняясь от парня и переворачивая его на спину – тот недовольно морщится, впечатавшись спиной в скользкие пятна. Шастун понимает, что этим дело не закончится, потому что он всё ещё прекрасно видит внушительный стояк в штанах у Арсения, к которому, разумеется, хочется прикоснуться. Да что там! Хочется трогать его, облизывать, чувствовать внутри себя. Запустить руку в боксеры брюнета и почувствовать, какой его член твёрдый и горячий. Антон уже готов умолять Попова оттрахать себя, как последнюю шлюшку, но вот незадача: он маленький невинный мальчишка, и в первый раз его совсем нежелательно трахать, как последнюю шлюшку. Хотя Шастун уверен, что ему очень понравится. Однако, когда в него скользит первый палец, он дёргается и болезненно хнычет, будучи явно неготовым к этому. — Нет… Нет, нет, не надо, — скулит парень, зажмурившись и пытаясь схватить Арсения за руку. — Тише, малыш, — мужчина наклоняется к груди парня, проводит языком по его соску и начинает его посасывать. — Потерпи немного, дай мне поиграть с тобой. — Больно… А-а-арс! Арсений Сергеевич... Голубоглазый с ума сходит от этого болезненного скулежа и едва сдерживается, когда юноша выстанывает его имя. Очень хочется взять его за горло и жёстко отыметь. — Не хочу… Хватит, — Антон сжимает палец внутри себя, поднимая на Арсения жалобный взгляд. — Расслабься, — мужчина старается говорить спокойно, чтобы не пугать младшего, но голос дрожит от дикого возбуждения. Антон пытается расслабить мышцы, но как только Арсений собирается вставить второй палец, парень тут же зажимается и кричит. Он не думал, что это так больно. Всё это, на самом деле, его самовнушение, но он ничего не может поделать с этим. Попов, наконец, двигает пальцем под правильным углом, задевая простату, и чувствительного мальчишку подкидывает, а тонкие пальцы сжимаются в кулаки. Воспользовавшись моментом, мужчина всё же вставляет второй палец, за что получает ногой по спине. Внутри Антона дико узко и горячо, и это сводит с ума. У Арсения уже дрожат руки, а в глазах всё плывёт, и он держится из последних сил, чтобы не вставить член в едва растянутого мальчишку. — Я не удивлюсь, если у тебя встаёт на самого себя, — усмехается брюнет, проводя свободной рукой по животу парня. — Ты очень горячий. — Ах… Что? — Шастун поднимает голову, но когда пальцы снова задевают простату, тут же роняет её обратно, глухо застонав. — Чёрт… Третий палец скользит в горячее тело юноши уже проще. Возможно, всё из-за того, что он уже толком не соображает, что происходит. Арсений, тем временем, свободной рукой расстёгивает ширинку на своих джинсах и вытягивает из кармана презерватив. — А вы, Арс… Арсений Сергеевич… Подготовились, да? — сквозь стоны усмехается Антон, но громко вскрикивает, получив шлепок по бедру. Мужчина тянется за остатками смазки (тоже предусмотрительно прихваченной с собой), плавно вытаскивает из юноши пальцы и, раскатав по члену презерватив, смазывает его. — Закинь ноги мне на спину, — даже не просит, а приказывает брюнет, кладя руку на шею парня. Шастун поднимает на старшего настолько преданные глаза, что тот, не выдержав, сам хватает тощие ноги и раздвигает их ещё шире, а затем вставляет в тугое отверстие головку члена. Младший начинает хныкать и болезненно скулить, царапая спину Арсения, но всё же пытается расслабиться, чтобы было не так больно. — А-арсений… С... Сука-а-а… Сергеевич! — невнятно скулит Антон, невольно сжимая мышцы. Попов двигается очень медленно, но юноша под ним всё равно тихонько завывает от боли, вытирая кулаком выступившие слёзы. Внутри всё горит и неприятно тянет, и Арсению даже становится жалко парня, но останавливаться он, конечно, не собирается. — Тише, маленький, я и так стараюсь аккуратно, — заботливо пыхтит мужчина, входя, наконец, до конца. Антону кажется, будто член Арсения упирается ему прямо во внутренние органы, а конкретно в лёгкие, так как дышать резко становится нечем, а в глазах темнеет. — А… Арс… — у парня больше нет сил выговаривать имя полностью, но мужчине уже плевать: то, как Шастун выстанывает это Арс, заставляет забыть к чертям обо всём. Центром вселенной для голубоглазого сейчас становится невозможно узкая задница, ярко-розовые подрагивающие губки и зелёные глаза, которые смотрят с восторгом и сладким безумием. — Как же… больно… — скулит юноша, зарываясь костлявыми пальцами в тёмные волосы. Мужчина совершает пару плавных толчков под разными углами, и когда младший распахивает глаза, выгибается, раздвинув ноги ещё шире и судорожно вскрикивает, Арсений довольно улыбается и продолжает трахать юношу под этим углом. — А так, малыш? — пошло улыбается брюнет, облизываясь и снова толкаясь в горячее нутро. — Так не больно? — Так… Так хорошо, — быстро кивает Антон, кусая губы. Шастун уже почти визжит от удовольствия, не стесняясь, почти не обращает внимания на боль и без зазрения совести царапает старшему спину. Тот с упоением ритмично двигает бёдрами, сжимая одной рукой приятно-мягкий бок светловолосого, а другой его плечо. Когда Антон тихо рычит, чувствуя, как большой член растягивает тугие стенки, Арсений срывается и начинает втрахивать юношу в кровать всё быстрее и так увлекается, что уже тянет руку к его тонкой шее, чтобы придушить, но вовремя осекается и отдёргивает руку. Юноша выглядит так невинно, но одновременно с этим так по-блядски, что его хочется придушить, отшлёпать, выпороть, посадить на колени и заставить отсосать и ещё много чего. Арсений представляет, в какую развратную и ненасытную шлюшку можно превратить этого очаровательного мальчишку, и улыбается своим мыслям, не отрывая потемневшего взгляда от извивающегося молоденького тела под собой. Антон, почувствовав, что скоро кончит, смотрит на мужчину немного испуганно, но продолжает громко стонать, не смыкая очаровательных губ. Сильная рука ложится на твёрдый член с мокрой головкой и начинает уверенно дрочить, а толчки в горячее тело сопровождаются пошлыми шлепками и хлюпаньем. — А-а-арс! — Антон зажимается и крепко обхватывает торс мужчины ногами, притягивая его ближе, заставляя входить ещё резче. — Хочу, чтобы ты кричал моё имя, — Арсений вгрызается в плечо парня, довольно урча. Парень вскрикивает и замирает, зажмурившись, а затем вновь открывает глаза и начинает кончать, выкрикивая, выстанывая и совсем тихо шепча так сильно полюбившееся голубоглазому «А-а-арс». Юноша пачкает спермой свой плоский животик и руку Арсения, мелко подрагивая. Старший держится ещё пару минут, покусывая ушко Шастуна и тихо рыча, а затем, шлёпнув его по бедру, изливается в презерватив, прижимаясь к взмокшему телу младшего. — Ты мой… Только мой... — шепчет брюнет, содрогаясь в оргазме. Антон, уже несколько минут летающий где-то вне окружающего пространства, лениво поднимает голову, услышав эти слова, улыбается и улетает обратно, отдаваясь ощущениям. Арсений ещё некоторое время нависает над парнем, тяжело дыша ему в плечо, а затем медленно выходит из расслабленного тела, снимая презерватив и без сил падая рядом. Младший жмётся ближе к мужчине и тянется за ленивым влажным поцелуем, после чего отстраняется и мирно сопит в слегка колючую щёку. — И что между нами теперь, Арсений Сергеевич? — с хитрым прищуром интересуется Антон, поднимая голову. — Между нами химия, малыш, — с улыбкой подмигивает голубоглазый, притягивая светловолосую голову к своему плечу. — Вы же ещё будете помогать мне с уроками? — Если ты очень хорошо попросишь, то буду, — многозначительно хмыкает старший, лениво погладив худое плечо юноши. Несмотря на слова Арсения, они оба прекрасно знают, что Антону достаточно поднять на мужчину свои большие преданные глаза, и тот кинет весь мир к его ногам. И, конечно, он ещё не раз придёт помогать теперь уже своему Тоше с уроками. Шастун, провожая брюнета, робко целует его на прощание и уже с нетерпением ждёт следующей встречи, а затем идёт искать футболку с вырезом поменьше, чтобы спрятать от мамы искусанные плечи. Кажется, это действительно химия.