In Every Universe

Леонард МакКой пребывал в ужасном состоянии, разрываемый жалостью и отвращением к себе. Эта неделя была очень тяжёлой для него, в довершение всего он причинил боль своей лучшей подруге, которая с того момента так и не сказала ему ни слова. Да, он знал, что вспылил, когда Джим попросила его прояснить их отношения, но он был до ужаса раздражён тем, что ей обязательно надо было навесить ярлык. Не то, чтобы им нужно было вообще что-то прояснять. Он не собирался снова ввязываться в это. Он усвоил свой урок. Он глотнул бурбона и поморщился, как от ожога, так и от воспоминания о её взгляде, когда он грубо оборвал разговор, угрожающий его статусу несгибаемого холостяка. Он чувствовал себя отчасти виноватым, но теперь она хотя бы поняла, какой он засранец. Почему же он ощущал себя так, словно пнул щенка? Он нахмурился и сделал очередной глоток, доставая свой ПАДД, чтобы почитать медицинскую статью в попытке забыть о боли, которую он причинил. — Так, так, доктор, — раздался голос. — Почему же у вас такой хмурый вид? Чересчур суровый даже для вас. Леонард вздрогнул, но узнал голос и закатил глаза. — У тебя что, нет ни малейшего представления о частной жизни, Кью? — Сорвался он. — Разве ты не должен доставать только капитана? — Не всегда, — ответило существо, на его лице появилась загадочная усмешка. — На сей раз это вам, мой дорогой доктор, нужно кое-чему научиться. Уяснив с прошлого раза, что спорить с ним бесполезно, Леонард тяжело вздохнул и покорился своей судьбе. — Что ты имеешь в виду? Чему ты можешь научить такого непроходимого дурака как я? — О, многому, смею заверить вас, — ответил Кью, улыбнувшись. — Тем не менее, сегодня мы сосредоточимся на вашем стремлении упустить любовь всей вашей жизни из-за навязчивого страха. — Даже если бы это и было твоё дело, — жёстко сказал Леонард, — я не нуждаюсь в любви. Я доволен тем, что у меня уже есть. — Язык вашего тела говорит об обратном, мой дорогой друг, — возразил Кью, грустно покачав головой. — Предлагаю немного попутешествовать сквозь вселенные. Я докажу вам, что вы способны любить. Он щёлкнул пальцами, и они появились в каюте капитана. — Эм. Это немного неуместно, тебе так не кажется? — Пробормотал Леонард. — Нисколько. Мы не будем подглядывать. И мы для них невидимы. — Для них? — Спросил Леонард. Он получил ответ на свой вопрос, когда в каюте появились его дубликат и знакомая фигура в золотой форменке. Это была Джим, и она игриво пыталась увернуться от него. — Нет, ты не введешь мне этот гипо! — Крикнула она. — Мне уже хватило! — Я вколол тебе только один, — заметил другой Боунс с решительным блеском в глазах. Взгляд стал суровее, когда он продолжил. — И если ты не будешь хорошо себя вести, то сегодня вечером у нас не будет ты-сама-знаешь-чего. Джим остановилась и возмущённо раскрыла рот. — Боунс! Да как ты смеешь так меня шантажировать? Это ужасно грубо! — Ну, милая, ты сама вынудила меня, убежав из медотсека прежде, чем я провёл полную вакцинацию. — Приоритетный звонок от Звёздного Флота, Боунси, — заявила Джим, снова уворачиваясь от него. — Я ведь ответственный капитан. Оба Леонарда одновременно фыркнули. — Ну, быть ответственным капитаном значит своевременно получать свои гипо, — вздохнул другой Леонард. — Я буду нежным, обещаю. Джим остановилась, но осталась настороже. — Поцелуешь, чтобы стало лучше? — Попросила она, смотря на своего Боунса своими большими голубыми глазами. Это заставило Леонарда тяжело сглотнуть. Да, он прекрасно знал о том, какую силу над ним имели эти глаза. В отличие от своего альтернативного я, он никогда не позволял себе теряться в них. — И даже больше, — растягивая слова, произнёс второй МакКой, — но только, если ты возьмёшь себя в руки. Глаза Джим загорелись интересом и удовольствием в ответ на эти слова. — Как я могу отказать с такой-то мотивацией? — Мурлыкнула она. — Хорошо, дорогой, можешь продолжить. Капитан села на кровать и наклонила свою шею, не дрогнув, когда ей вкололи гипо. Другой Леонард потёр место инъекции, а затем наклонился ближе и поцеловал его, вызывая тем самым довольный стон со стороны Джим. — Ах, да, семейное счастье. Видите, что вы упускаете, Леонард? — Раздался голос Кью, когда сцена исчезла. У Леонарда не нашлось слов. Он завидовал этому человеку, но всё равно не верил, что Джим вообще смогла бы любить его так долго. Она бы устала от него. Следующим местом, где они появились, был золотисто-красный песчаный пляж на Ризе. Впереди них мирно прогуливались два мужчины, держась за руки. Леонард прищурился. — Ну, это совсем другое дело. Джим — парень в этой вселенной. Неплохо, — прокомментировал он. Парень-Джим был выше и угловатей, но всё равно с уверенностью можно было сказать, что это Кирк. Те же глаза, тот же нос, тот же дикий восторг во всем. В данный момент он своей свободной рукой жестикулировал на манер своего двойника. Леонард улыбнулся. — Не верится, что прошёл уже целый год с того момента, как мы перестали вести себя словно парочка идиотов и признались друг другу в своих чувствах. — Сказал парень-Джим. — С годовщиной тебя, Боунс — Благодарю, дорогой, — сказал Леонард, нежно улыбаясь своему партнеру. — Рад, что наши отпуска совпали, и мы будем отмечать не на этой треклятой консервной банке. Джим рассмеялся, притворяясь оскорбленным этой нападкой на свой обожаемый корабль. — Ты заденешь её чувства, Боунс! — Воскликнул он. — Ты же знаешь, что она нечто большее, чем просто консервная банка. — Едва ли! — Прозвучал ответ. — И у неё нет ни разума, ни чувств. — Скажи это Скотти, — дразня, ответил Джим. Они продолжили идти, подтрунивая друг над другом и время от времени останавливаясь, чтобы поцеловаться. Леонард вздохнул при виде этой счастливой картины и почувствовал укол зависти. Последовала очередная милая сцена с участием Джим, которая была похожа на его собственную, а также с девушкой, которая, по всей видимости, была женской версией его самого. Она латала израненную Джим и громко отчитывала её. — Слишком знакомая сцена. — Пробормотал он себе под нос. — Эта пуля прошла за четыре миллиметра от твоей головы, Джейми! — Возмущалась женщина-Боунс. — Даже не начинай всё это «раз уж промахнулся, то всё равно на сколько» дерьмо. Ты хоть представляешь, что было бы со мной, если бы ты умерла? Джейми Кирк сжала одну из рук своей Боунс, выглядя при этом раскаявшейся. — Это было очень бестактно с моей стороны, Боунс. Прости меня. Но я всё ещё здесь, и я безумно тебя люблю. Я не хочу тебя покидать. Боунс сдулась. — Надеюсь. — Пробурчала она, целуя Джейми в лоб. Прежде, чем Леонард успел обдумать это, появилась четвёртая сцена c участием мужчины-Джима и женщины-Леонарда (её, по-видимому, звали Лия). — Вау, — пробормотал Леонард, наблюдая за тем, как его маленькая копия тащила возвышающегося над ней Джима к креслу. Капитан, очевидно, наслаждался происходящим, если судить по его задорному взгляду. — Сядь в это чёртово кресло прежде, чем упадёшь в обморок, Джим! — Воскликнула Лия, ставя тарелку с едой перед ним. — Что я тебе говорила по поводу нерегулярного питания? Джим виновато пожал плечами. — Ты знаешь, как это бывает, Боунс. Я чем-то занят, и время летит незаметно. На космическом корабле так много дел. — Оправдания, оправдания. От тебя не будет никакой пользы, если ты упадёшь в обморок, — ругалась она, поглаживая его плечо. — А теперь ешь, дорогой. Честное слово, у Дэйви здравомыслия больше, чем у тебя. Не так ли, малыш? — Па-па! Леонард замер и уставился на третью фигуру, которую не замечал до этого. Это был сидящий в детском кресле малыш с измазанными соусом щеками, радостно уплетающий свою еду и широко улыбающийся свои родителям. Не было никаких сомнений в том, чей это был ребёнок. У него были яркие голубые глаза и каштановые локоны. Леонард тяжело вздохнул. В одной из вселенных у него и Джим был ребёнок. — Ешь, па-па! — Снова потребовал Дэйви. Джим широко улыбнулся своему сыну, а затем взял вилку. — Хорошо, малыш. Я уже приступаю. Милая сцена исчезла, и Леонард снова ощутил сильный укол тоски. — Не стану отрицать, наш ребёнок был бы милым, — отметил он, — но я не имею ни малейшего понятия, хочет ли моя Джим детей. Не могу винить её, если она не хочет. — Вы не знаете, потому что вы никогда не спрашивали об этом, а также потому, что не давали ей понять, что влюблёны в неё, — напомнил ему Кью. — Видите, что могло бы быть, если бы вы не молчали? — Это ужасно заманчиво, — признался он. — Но если всё пойдёт не по плану, то не думаю, что смогу выдержать очередное расставание. Кью тяжело вздохнул. — Упрямые земляне и их страх риска. Хорошо, мне придётся показать вам возможные альтернативы будущего. Щелчком пальцев сцена снова сменилась. В этот раз они были в комнате отдыха на Энтерпрайз, которая была забита официально одетыми людьми и наполнена всевозможными украшениями. Мягкая музыка разлилась в воздухе, как только несколько подружек невесты подошли к алтарю. Это свадьба, понял Леонард, но чья же? Его взгляд метнулся вперёд, где стоял исполняющий обязанности священника Спок, рядом с которым был нервно выглядящий...... Скотти. Оу. — Вы так и не признались ей, так что она двинулась дальше, — прошептал Кью ему на ухо, когда Джим начала идти к алтарю. Её лицо было озарено радостью. Ему пришлось отвернуться, когда она подошла к Скотти и с любовью посмотрела на него. — И вы говорите, что это МЕНЕЕ болезненно, чем риск дружбой? Леонард хотел послать всемогущее существо куда подальше, но он просто не мог сказать нет. Вся его сущность кричала: «Неправильно! Неправильно!» при виде Джим, выходящей замуж за кого-то другого. Да, он любил её. Он вёл себя как идиот, пытаясь доказать обратное. Как только он понял, что больше не выдержит, они снова переключились и оказались в ярко освещённой прохладной больничной комнате. В комнате находилась всего одна вещь. Тело на столе, по плечи скрытое простынёй. Будущая версия самого себя рыдала рядом с мёртвой женщиной, в которой, к своему ужасу, Леонард узнал Джим, холодную и безжизненную. Он видел неясные линии швов, выглядывающие из-под простыни, на которой она лежала, готовая к вскрытию, а также большое количество синяков, покрывающих её светлую кожу. Он ощутил приступ тошноты, вспомнив тот самый день, когда они едва не потеряли её. В этот раз он потерял её навсегда. — Джим, — рыдало его будущее я. — Джим. Ты была единственным человеком, который делал космос терпимым, но ты ушла. Ты нужна мне. Я люблю тебя. Я собирался сказать тебе об этом, я клянусь. Я думал, у нас будет больше времени, но я облажался, дорогая. Прости меня. — Последние слова были сказаны шёпотом, пока трясущиеся пальцы оглаживали холодное лицо Джим. Леонард сморгнул слёзы и отвернулся. Ему пришлось признать, что этот вариант развития событий был гораздо хуже, чем риск отношениями. Потеря Джим убьёт его, но если он не расскажет ей о своих чувствах, то всё будет ещё хуже. — Отлично, — хрипло сказал он Кью. — Ты ещё не устал? Я понял тебя. — Так вы признаёте поражение? — Спросил Кью. — Теперь вы наконец-то признаетесь ей в своей любви? — Я скажу ей, но только если она простит меня за то, что я повёл себя, как настоящая сволочь, — с сожалением произнёс Леонард. — Не беспокойтесь, доктор. Кирк охотно вас простит. Я советую вам воспользоваться этой возможностью. Прощайте. Леонард оказался в своей каюте, чувствуя себя пропущенным через мясорубку. Он проигрывал в своей голове изображения, показанные ему Кью, снова и снова до тех пор, пока ему не стало плохо. Он достал свой комм. Джим наверняка ещё не ложилась, так что возможно она ответит. — Алло? — Прозвучал усталый голос. — Джим, я хочу извиниться перед тобой за то, что был таким придурком, — выпалил он. — Я ранил твои чувства, и я никак не могу с этим смириться. Мы можем поговорить? Наступила тишина, а затем раздался тяжёлый вздох. — Я сейчас не в лучшем виде, но ты можешь зайти, если хочешь, — согласилась Джим. Он в очередной раз ударил себя за то, что был причиной боли и грусти, звучавшей в её голосе. — Спасибо, Джим. Я скоро буду. Он отключился и сменил одежду на более удобную, попутно пытаясь придумать, что сказать. Он сам создал себе проблему, поэтому ему оставалось лишь надеяться, что она выслушает его. Через пару минут он уже стоял у двери, его поджилки тряслись, но он был готов к разговору с ней. Дверь отъехала в сторону, и он вошёл, замечая Джим, сидящую на кровати и уныло занимающуюся бумажной работой. — Эй, — нежно произнёс он. — Ты в порядке? Джим пожала плечами. — Всё как обычно. Чем больше я об этом думаю, тем больше я понимаю, что не должна была склонять тебя к чему-то, к чему ты не готов, или в чём ты не заинтересован, Боунс. Я сожалею. Это извинение сломало Леонарда и едва не заставило снова расплакаться. — Это я во всём виноват, дорогая, не ты, — серьёзным тоном произнёс он, садясь рядом и заглядывая ей прямо в глаза. — Я был трусливым дураком, который пытался игнорировать очевидное. Я люблю тебя, Джеймс Т. Кирк. Я больше не могу жить в страхе. Господь свидетель, ты заслуживаешь лучшего, но моё сердце принадлежит тебе. — Ох, Боунс, — вздохнула Джим. Её взгляд засветился надеждой. — Это правда? — Всем своим угрюмым, циничным, южным сердцем, — ответил он, заставляя её улыбнуться и кинуться в его объятия. Они долго прижимались друг к другу, не испытывая нужды в словах. Наконец, Джим взглянула на него с любопытством. — Что же заставило тебя передумать? Всего пару дней назад ты был решительно настроен против этого. Он загадочно улыбнулся. — Скажем так, на меня снизошло озарение, и я понял, что поступал глупо, отвергая тебя из-за своего страха. Я лучше столкнусь с ним лицом к лицу будучи рядом с тобой, чем упущу этот шанс. Он нежно обхватил её лицо, счастливый, что оно тёплое и мягкое, а не холодное и безжизненное, как у Джим из видения. Джим подалась навстречу прикосновению, её большие голубые глаза сияли удовлетворением. — Я рада, что ты прозрел. А теперь, пожалуйста, поцелуй меня, и я окончательно тебя прощу. Он рассмеялся, спрашивая себя, почему не сделал этого раньше. — Я люблю тебя, Боунс. — Прошептала она, прижавшись к его груди. — Я тоже тебя люблю, дорогая. — Ответил он, впервые за долгие годы чувствуя себя счастливым. Ему придется поблагодарить Кью, когда тот в следующий раз покажется на Энтерпрайз. Этот парень был прав: в каждой вселенной Ему и Джим суждено быть вместе.