тай(лер)-(хан)на

Они скажут, наверное, что у глупой маленькой девочки трясутся руки, да так сильно, что она не может справиться даже с самым простейшим заданием, не может ответить или дать сдачи, словно в рот воды набрала. Да эта наивная девочка даже постоять за себя не может, не говоря уже о том, чтобы заступиться за кого-нибудь другого. Почему она вообще до сих пор здесь? Девчонка-невидимка, которую никто не видел ни до, ни после этого. В моей жизни нет собрания милых и очаровательных воспоминаний. Наверняка такой расклад событий не самый худший из всех, которые можно выбрать, но мы же вечно бываем только недовольны теми картами, которые нам сданы. Раньше было намного сложнее. Словно каждый день начинался с войны и заканчивался ей же, мне постоянно хотелось плакать, кричать и причинять себе боль. Глупая маленькая девочка, обиженная на весь мир и, конечно, на саму себя тоже. Они посмотрят, потом, может, зайдутся смехом разок-другой, а только после этого оставят в покое. Словно не было этого дня, этой сцены, только что, между нами, и, конечно, этой жизни тоже словно и не было. Все в жизни делятся на группы. Никто не привык выживать в одиночку: вот, например, Джоуи Стэнли. Парень до безумия любящий Лиз, но встречающийся с Честити, потому что Честити — популярная. Или, например, Оушен, мечтающий стать актёром, зависает со скейтбордистами, потому что боится, что его засмеют. Наверное, они бы и засмеяли, если бы, как и я, застали его выходящим из городского театра. Словно сами никогда не ходили в театры или никогда не смотрели кино. И я — девчонка, которая ходит на анонимные встречи, потому что ей нравится чувствовать себя в безопасности. Люди в таких местах действительно не позволяют тебе оставаться одной. Дома намного холоднее, чем на улице. Со стороны я больше похожа на жителя Южного полиса, или может, Даллас просто сошёл с ума? Меня не спасают даже три одеяла и тёплый старый свитер отца, который почему-то пахнет каким-то женским ароматом. Думаю, что даже могу использовать свитер как платье, нужно только найти где-нибудь широкий ремень и затянуть его вокруг талии. В конце концов, отца всё равно не заботило, где его вещи и остались ли они вовсе, не думаю, что он вообще до сих пор помнит о том, что у него есть дочь. Но я не могу винить его в этом и точно уж не виню. Все бы сломались, если бы потеряли друзей, жену и любой смысл просыпаться утром. Не знаю, смогла бы я вообще держаться, если бы была на его месте. Мне так хочется вернуться в детство, забраться к отцу на колени, попросить его рассказать мне сказку. Ту, которую он выдумывал сам, специально, чтобы я никогда не знала конец истории. Мне хочется снова вернуться из школы домой, написать в дневник о том, что день снова прошёл дерьмово, а потом подняться на крышу и смотреть на звёзды всю ночь напролёт. Они продолжат кричать, что глупая маленькая девочка упала посреди коридора и плачет, не в силах позвать на помощь. Наверное, это доставляет им особое удовольствие. И никого в этом дурацком мире не волнует, почему у девочки трясутся эти самые руки, и почему она не может постоять за себя. Эта глупенькая девочка вызывала у них только чувства неприязни, но никак не сочувствия. Хан-на. Интересно, моё имя всегда выглядит странно или только в моменты, когда я сама пытаюсь написать его? Может, дело в бумаге и стоит лучше использовать картон? Или, может, ручку с другими чернилами? А может и вовсе заменить шариковую на гелиевую? Ну, или совсем ничего не делать, зная, что придурковато-странное имя всегда будет выглядеть плохо. Хан-на. Можно подумать, что я робот, у которого замкнуло программу или мой производитель забыл соединить внутри меня какие-то непонятные никому, кроме, конечно, него, проводки. Но роботы же ничего не чувствуют, верно? Роботу никогда в жизни не придёт в голову навредить самому себе. Почему мне тогда так чертовски больно? Хан-на. Думаю, что мама бы и не вспомнила, почему назвала меня так. Я не была Ханной, не была Анной. Это идиотское имя нельзя было даже сократить. Интересно, смеялась бы всё ещё надо мной Мелани, если бы её родители решили назвать её Ме-ла-ни? «Простите, пожалуйста, вы написали моё имя с ошибкой». «Извините, не можете поставить небольшую чёрточку между двумя слогами моего имени?» «Нет, я не Ханна, я Хан-на». Это меньшая часть того, с чем мне приходилось сталкиваться за всю сознательную жизнь. Не говоря уже о том, чтобы купить себе кофе в Старбаксе. Косые взгляды, недовольные лица, потому что приходится что-то исправлять. Будто бы в этом была моя вина, я не заставляла собственную мать подписываться на рассылку экзотических имён на фэйсбуке, а уж тем более не просила её подбирать одно из них специально для меня. Они посмеются над именем глупой девчонки, словно это концерт Луи Си Кея, а они сидят на первом ряду, и комик обращается прямо к ним. Могут ли они вообще воспринимать хоть что-то серьёзно? Или им нет никакого дела только до маленькой глупой девочки? Всё было идеально на анонимных встречах. Каждый там думал, что Хан-на и есть псевдоним. Там почти всегда было много народу, но Флинн, Юки, Нехорошо, Карандаш, Молли и Хан-на были постоянной командой. Кажется, Аарон, который пытался вернуть нам вкус к жизни, и сам не ожидал того, что кто-то будет ходить и слушать его полные клишированных фраз речи. Думаю, мы и сами не ожидали, что наша жизнь сложится таким образом. Здесь люди впервые правильно произносили моё имя, и у них не возникало вопросов относительно моей адекватности. Он выглядит старше меня лет на пять. Его лицо кажется мне знакомым, но я не помню, чтобы он изнурял меня в школе или когда-либо насмехался надо мной в институте. Наверное, если бы мне пришлось написать о нём песню, то мне бы пришлось убить лирического героя сразу же после первого куплета, настолько грустным выглядел этот парень. Он представился Джейми, но всё, конечно, догадались, что его зовут по-другому. Юки даже шепнул мне на ухо, что его зовут Тайлер и он какой-то безумно известный чувак, но мне не было до этого никакого дела. Даже если бы его звали Эссхолл, он бы всё равно притягивал мой взгляд. Джейми, скорее, был вынужден тут находиться. Словно наша компания помогала ему окончательно не сойти с ума. Если бы он позволил мне угадать причину, то я бы сказала, что он потерял кого-то очень дорогого и очень близкого. Если бы я могла сблизиться с Джейми, то я бы обязательно его обняла. Девушка в Старбаксе закатывает глаза сразу же, как только видит меня. Она знает, что я возьму малиновый чай-латте и знает, что обязательно попрошу правильно написать моё имя. Да, возможно, оно было самым дурацким на свете, но это ещё не означало, что его можно было писать неправильно. В нашей стране люди не обратят на тебя внимания, если у тебя будет нарисован член на всё лицо, но необычное имя почему-то сразу заносит тебя в аутсайдеры. Отец путешествовал по стране, кажется, не осталось ни одного штата, в котором бы он ещё не побывал. Пожалуй, это один из самых удачных способов, чтобы поддерживать свой бизнес и смириться с тем, что твоя жена решила уйти от тебя, оборвав всяческие контакты. Не думаю, что хотела бы увидеть маму сейчас. Мы никогда не были близки, а всё, что я знаю о ней — это то, что именно она выбрала моё имя и что именно она всегда покупала мне одежду с этими глупыми детскими принтами. Нельзя навязываться человеку, который сам предпочитает уйти из вашей жизни. Даже если этот человек — ваша родная мать. Помню, что она была очень красивой и постоянно улыбалась, несмотря на имя Сэднесс, наверное, отсюда и пошло её ненормальное увлечение странными и необычными именами, которые нравились ей одной. По радио крутят рекламу презервативов, словно основная часть их аудитории не знает, что безопасный секс — это классно. Или хотя бы то, что отсутствие у тебя каких-то болячек — круто тоже. Интересно, а что сейчас делает Джейми? Уж точно не слушает популярные песни, чтобы поднять своё настроение. Ведь если Юки был прав, то Джейми явно мог развлечь себя с помощью тысячи других способов. Господи, мы всего лишь ходим в одну и ту же группу поддержки, а я веду себя так, словно он жизнью моей завладел. Мне хочется нарисовать его, чтобы в любой момент иметь возможность смотреть на него. Смотреть и думать, что где-то есть будущее, в котором я узнаю его настоящее имя; будущее, в котором он не будет смеяться над тем, что моё имя пишется через тире. Мне нравится думать, что у Джейми прекрасное чувство юмора, а его смех заразительный и чистый, как у ребёнка. Мне хочется думать, что он художник или писатель, несмотря на то, что Юки утверждает, что Джейми  — спортсмен. Мне не хочется проверять его, как не хочется и того, чтобы идеальная картинка внутри моей головы рушилась. Мне нравится наблюдать за ним, когда он слушает истории каждого из нас, потому что кажется, что он действительно слушает. И он единственный из нас, кто не смотрит на других с осуждением. Интересно, что именно привело его к тому, чтобы делиться своими проблемами? Новый парень меня одновременно интригует и пугает, он явно не похож на того, кто лично бы надумал, что ему нужно сюда прийти. Кажется, что он нервничает, не зная, как и с чего начать, чем обращает на себя ещё больше внимания. Он выглядит и отстранённым, и сосредоточенным. Ощущение, что репетировал эту речь годами, но оказался совершенно не готов к тому, чтобы говорить о ней вслух. Всё, что касается группы поддержки, кажется мне таким далёким, что я вообще сомневаюсь, что была в ней и была в постоянном составе. Думаю, что так и не верила бы, что всё это было реально, если бы передо мной каждый день не было бы живого напоминания о той части моей жизни. — Меня зовут… — он делает паузу, пытаясь сообразить, стоит ли называть своё настоящее имя, мне хочется крикнуть «да», забраться к нему под кожу, а потом никогда больше не приходить на собрание этой группы поддержки, чтобы просто не встречать его снова, — Т…Джейми. Меня зовут Джейми. — Привет, Джейми, — отвечаем мы хором, скорее, на автомате. Аарон говорит, что это помогает новому участнику группы понять, что все мы настроены к нему дружелюбно. — На самом деле, не думаю, что я вообще должен быть здесь, — Джейми пожимает плечами Никто из нас не должен здесь быть, Джейми. Никто из нас. Не знаю, когда я в первый раз заговорила с Джейми. Кажется, словно это было вчера, а я от нервов просто взяла и проорала ему, что очень рада видеть его. Или я случайно встретила его возле фитнеса, а он из вежливости бросил мне неуверенное и робкое «привет». Кажется, несбыточные фантазии маленькой глупенькой девочки медленно, но верно становились реальностью. Хан-на из группы поддержки была другом Джейми из группы поддержки, и в эти редкие моменты нам обоим казалось, что жизнь становится лучше. Джейми потерял родных людей, поэтому семья настояла, чтобы он получил помощь. Интересно, почему отец не настоял на том, что нам обоим нужна была помощь, когда мама решила уйти? Сегодня в Далласе жарко, и я проклинаю погоду, потому что приходится надевать шорты и лёгкую майку вместо моих любимых чёрных брюк и свитера. Почему температура не может застрять где-то в середине? Почему я обязательно должна или сгорать от жары или кутаться в три одеяла, чтобы банально выжить? Джейми рассказывает мне много о своей жизни. Он много говорит о сестрах, их парнях и о том, что он готов уничтожить любого, кто причинит им боль. Он рассказывает мне о Канаде и уничтожает каждый стереотип, что когда-либо я слышала об этой стране. Он рассказывает о хоккее, подтверждая теорию Юки, но успевает послушать и меня. Я говорю много, рассказываю о боли отца, о том, что он даже не помнит о моем существовании. Я показываю Джейми фотографию парня, который разбил мне сердце в шестом классе, а потом рассказываю о том, что мама ушла на следующее же утро. Он улыбается, вытирает мои слёзы и обнимает, словно мои проблемы автоматически стали и его проблемами тоже. Он пугает и интригует меня. Не знаю, изменится ли это когда-либо. Моё имя выглядит странно даже на стене и даже если оно написано мелом. Кажется, словно писал ребёнок, который не знает, что «Ханна» нужно писать вместе. Я больше уже не хожу в группу поддержки, но иногда переписываюсь с Юки, хоть он и не раскрывает мне своего настоящего имени, но я и не давлю. Мне комфортно с ним, как с Юки, а значит, будет комфортно и с любым другим его именем. Не ходит сюда и Джейми, кажется, наш «кружок по интересам» действительно помог ему, а может, он просто сделал вид, что от посиделок с нами была хоть какая-нибудь польза. Он проводит время со мной. Наверное, я бы подумала, что мы влюблены, если бы увидела нас со стороны, но Джейми не был заинтересован. Мы словно спасались в друг друге, а потом вновь тонули, не зная, найдём ли выход. — Хан-на? Так и знал, что ты не могла выдумать это сама, — кровь приливает к щёкам, потому что я, конечно же, узнаю голос, больше всего на свете мне хочется сейчас убежать или вернуться во времени и никогда-никогда не писать своё глупое имя, в надежде, что оно не будет выглядеть по-дурацки. — Мамина идея, — бурчу я, пожимая плечами, — я люблю своё имя, — говорю чуть громче, давая понять, что не хочу, чтобы он надо мной смеялся. — Привет, Хан-на, — он специально делает паузу, чтобы подчеркнуть небольшую чёрту в моём имени, — меня зовут Тайлер. Тайлер. Ему идёт. Очевидно, его мама не листала форумы с редкими именами и не страдала каким-то аномальным отклонением, когда была беременной. Тайлер улыбается, словно на самом деле видит меня в первый раз. Словно ничего обо мне не знает. — Уже скучаешь по Джейми? — он смеётся, и этот смех словно согревает меня изнутри. — Ага, знаешь, он же в курсе о почти всех моих секретах, боюсь, как бы он не рассказал их Тайлеру. Я ничего не знаю про этого парня, — прикусываю нижнюю губу, потому что начинаю ужасно волноваться. — Тайлер играет в хоккей, любит яичницу, ненавидит вставать по утрам. Тайлер потерял очень дорогих ему людей и решил пойти в группу поддержки, знаешь, в такую, где все сидят в кругу, а потом говорят, что не пьют уже месяц. А ещё он, кажется, влюблён в девушку с самым крутым именем, которое только можно придумать. Вроде бы, её зовут Хан-на, — парень посылает мне ухмылку, — она так сильно любит своё имя, что пишет его абсолютно везде. Я знаю, что он не пытается надо мной подшутить, как знаю и то, что он говорит искренне. — Эй, мы не были группой анонимных алкоголиков, — пихаю его в плечо, пытаясь не засмеяться, — я расскажу Аарону, что он зря принял тебя в наши ряды. Мы смеёмся, потому что оба не можем воспринимать мои слова всерьёз. Его лицо так близко, я могу чувствовать его дыхание, я могу поцеловать его, стоит только лишь чуть-чуть наклониться. — Эта девушка боится написать отцу, боится отказаться от воспоминаний о матери, в которых считает себя единственной причиной, почему та ушла. Она боится, что люди не примут её, боится сделать ошибки, но продолжает идти. — Уверен, что говоришь обо мне? «Пожалуйста, я же не сплю?» Тайлер не отвечает, а я думаю, что это всё лишь очередной сон. Я больше не ощущаю его дыхания, потому что мне становится жарко, ведь его губы накрывают мои. — Как насчёт свидания послезавтра, Хан-на? — он улыбается, словно только что выиграл в лотерею дом на побережье. — А что, завтра у тебя свидание с Мел-ли? Или у важного спортсмена завтра игра? — мне хочется и смеяться, мне хочется и кричать на весь мир о том, как я счастлива. — Завтра ты встретишься с отцом, — улыбка исчезает с моего лица, а в горле встаёт ком слёз, которые так и рвутся наружу, — знаешь, было довольно легко найти родителя, у которого есть ребёнок по имени Хан-на. Он безумно скучает по тебе, Хан-на. Пожалуйста, дай ему шанс. Они скажут, наверное, что у глупой маленькой девочки трясутся руки, да так сильно, что она не может справиться со своими эмоциями. Маленькая глупая девочка, которая доверилась своему сердцу, совершенно откинув доводы разума. Они скажут, что глупая девочка никогда не сможет быть счастливой, но, в конце концов, всё, что они могут делать — лишь говорить. — Кажется, завтра я ужинаю с отцом, — улыбаюсь я, пытаясь успокоить сердце, что бешено бьётся в груди. Тайлер быстро целует меня, а потом забирает мой мел: — Смотри, кажется, Хан-не немного одиноко на этой стене, не против, если Тайлер посидит рядом? Он рассказывает мне, что Джейми — его партнёр по команде. Рассказывает, как любил бабушек и дедушек, говорит о собаках, обещая привести их с собой, но главное — не выпускает из своей руки мою руку.