***
Все оказалось на самом деле… не так уж и плохо. Они умудрились благополучно вернуться в Рейм, не наткнувшись ни на одного караулящего их ассасина, - что дало Сину основание провозгласить, что я же говорил, хватит паниковать, Джафар. Мелкий принц своему кумиру, конечно, безоговорочно верил и никакого нападения не ждал. Вдобавок, еще и по его примеру теперь постоянно искал неприятностей на свою голову. Умотать ночью в одиночку смотреть город – это еще самая безобидная из них, а детский ум на фантазии горазд! Джафар даже какое-то время всерьез думал посадить Шарркана на цепочку – ну, раз все равно золотая уже у него имеется, значит, он и не будет так уж против, – но потом решил, что это непедагогично. Руруму не одобрит, а рука у нее тяжелая. Потому помимо обычной возни с бумажками, которую все кому не лень спихивали на бывшего ассасина - в качестве аргумента ограничиваясь словами вроде «ну ты же умеешь писать, вот и пиши», - на него еще тяжелым бременем легла обязанность бегать за принцем и пытаться хоть как-то сделать его жизнь более продолжительной. Вопреки стараниям самого Шарркана совершить все в точности наоборот. Но помните, что все было не так уж и плохо? Неусидчивость принца вполне окупалась его удивительными способностями к обучению. Особенно, если его мотивировать похвалой Сина. Работало как часы, и лучше телесных наказаний! Джафар искренне гордился своими открывшимися педагогическими талантами. Вот только чего он не учел, так это того, что на его успехи в области обучения мелких непосед рано или поздно обязательно припрется поглазеть Син с лицом человека, искренне уверовавшего в свою непогрешимость и гениальность. Такое с Синдбадом иногда случалось, и Джафар всегда с большим удовольствием брал на себя тяжбу спускания его с небес на землю. Вот тут уже, правда, без телесных наказаний не обходилось. Но, стирая кровь с костяшек пальцев и игнорируя жалобные поскуливания Синдбада, нет в мире совершенства, всегда в итоге заключал Джафар. Разве что будущий король некоторые основания на веру в свою гениальность все-таки имел, потому что был донельзя хитрым и пронырливым. Методы образования своего подчиненного он раскусил быстро и потому в этот раз, едва тот обнажил свои ножики, моментально сделал озабоченное выражение лица и выдвинул вперед Масрура. Масрур выглядел как человек, которому было искренне насрать. Вот кто более всего напоминал монаха, учись, Мистрас! Джафар недовольно посмотрел на прячущегося за узкими плечами фаналиса Синдбада и рявкнул: - Это что за принесения невинных в жертву? Син выглянул и, выпучив глаза, будто его обвинили во всех смертных грехах разом, оскорбленно изрек: - Никого я не приношу в жертву. Я тебе нового ученика привел. Масрур недоуменно моргнул, и выражение пофигизма на его флегматичном личике дрогнуло. Вероятно, о своих планах будущий король не распространился и ему. - Что за.. – только начал было тираду Джафар, но Синдбад снова его ловко перебил: - У тебя просто так хорошо получается с Шаррканом! Вот я и подумал, что надо молодежь образовывать. У Руруму там свои дети уже, - он с досадой махнул рукой, не испытывая особого тепла к семейному очагу и любым его упоминаниям, а потом снова засиял. – Но ты справишься ничуть не хуже! Тем более, что Масрура драться учить не надо, а просто писать, читать, считать, ну и по мелочи, - подумав, партевиец добавил: - Этикет бы не помешал. - Тебе самому бы этикет не помешал, - проворчал Джафар и потер виски. – Син, можно тебя на минуточку? – он одарил своего короля сердитым взглядом и, повернувшись на с интересом прислушивающегося Шарркана, который должен был превратить вот это чучело в ворох тряпок уже минут с десять назад, сурово приказал: - А ты тренируйся давай. Масрур, ты за старшего. Глаза фаналиса остались такими же пустыми и ничего не выражающими, но он перевел взгляд на Сина. Тот ему покровительственно кивнул, и мальчик направился к завозмущавшемуся принцу. Даже как-то с воодушевлением хрустнув кулаками. Но кто ожидает педагогических высот от мальчика восьми лет? Ему можно. - Ну так что тебе не нравится, Джафар? – обратил на себя внимание Синдбад, с любопытством склонив голову. Бывший наемник поборол желание схватить его за плечи и заорать прямо в его красивую мордашку все, что он думает, но в Шам Лаше не зря учили выдержке. - Все, - злобно отрезал Джафар, а потом глубоко вдохнул, беря себя в руки. – Син, ты ведь понимаешь, что я не могу взять на себя еще и Масрура? Син непонимающе моргнул своими светлыми и незамутненными здравым смыслом очами. - Почему нет? - Да потому что я не могу следить еще и за ним! Я не могу быть телохранителем-тире-нянькой у сразу двух лезущих в неприятности детей! - Ты сам лезущий в неприятности ребенок, Джафар, - справедливо рассудил Син, и младший партевиец зарычал. – Ладно, ладно, я к тому, что тебе и не надо охранять их день и ночь. Масрура-то уж точно. Да и Шарркан вроде бы никому не сдался, - Синдбад развел руками, - ни одного же покушения не было! - Они просто выжидают, пока мы расслабимся, - процедил Джафар. – Я отлично знаю эту технику. Едва я ослаблю бдительность, а Шарркану снова стукнет в голову какая-нибудь идиотская идея в твоем духе – то все, пиши пропало. Его тут же сцапают и порешат, не откладывая. - Но ты же учишь его защищать себя. Уже больше трех месяцев, - заметил Син и, харизматично улыбнувшись, положил обе руки на плечи бывшего убийцы. – Не волнуйся ты так! Посмотри на мое предложение с другой стороны – Масрур тебе еще и поможет охранять Шарркана, раз ты так на этом зациклился. Кто в здравом уме пойдет против фаналиса? Бывший наемник скептически вздернул бровь: - Эм, опять же, любой хорошо обученный асассин? Особенно с намазанными ядом стрелами или чем-нибудь вроде? Поверить не могу, что мне приходится… - Да не будь ты таким пессимистичным! – поспешно перебил его Син, повышая голос, чтобы перекрыть рациональность, звучащую в словах младшего партевийца. - Все будет хорошо, вот увидишь! И он снова засиял, врубив свою харизму на всю катушку. Бороться с таким Синдбадом в Шам-Лаше не учили. Да нигде вообще такому нахрен не учили, хотя давно стоило бы, но именно потому Син все еще был непобедим. Джафар вздохнул, посмотрев на эту просящую кирпича морду, и, сдаваясь, риторически вопросил у судьбы: - Почему я не убил тебя тогда сразу, еще до того, как ты открыл рот?.. Син засмеялся, и все снова было так, как он захотел.***
Все не было хорошо. Солнце вошло в фазу песца, звезды сложились в созвездие среднего пальца – и Син, о боги, ошибся. Все было очень-очень нехорошо, и они потеряли в огромном городе наследного принца страны, договор с которой был им жизненно необходим. Точнее, он растворился в воздухе, как только Джафар отвлекся на спор с Масруром - стандартный, тот самый, который нет, тебе нельзя кусать эту собаку, даже если она укусила тебя, кто тебя вообще воспитывал, ах да. И сначала они оба решили, что Шарркан просто опять провернул свой любимый трюк и учапал открывать глубины человеческой тупости в вольном полете, а потому просто вернулись в «Синдрию». И вот уже там, увидев загадочно выглядящего Сина с нечитаемым выражением лица и угрожающей запиской с требованием о выкупе в руке, Джафар понял, что все это чертово время он был прав. Неправ он был только в данный момент, потому что пока Руруму и остальные адекватные члены компании «Синдрия» пытались понять, как им теперь это дерьмо разгрести так, чтобы не вляпаться в еще большее, Синдбад повел свой личный цирковой выводок на выгул. И Джафар этому не воспрепятствовал, а даже пошел следом. Состав группы был усеченным, но веселым: недокороль в качестве любимчика судьбы и всяческих неприятностей – одна штука; бывший ниндзя, пред лицом опасности моментально предавший все учения и полностью погрузившийся в пучины истерии, – одна штука; и наконец, неведомо откуда взявшийся молчаливым призраком Оперы фаналис – тоже, невероятно, одна штука. - А я говорил! – истерически шептал Джафар, пока они на корточках пробирались по узкому карнизу к нужному месту взлома. – Я, черт возьми, говорил, что так и будет! Они дождались момента, когда я отвлекся, и это ты поспособствовал появлению такого момента вообще, Син! Его кровь будет на твоих руках! Синдбад, на удивление, ничего не ответил, сосредоточенно вглядываясь в частую решетку на окне и пытаясь понять, есть кто-то в комнате или нет. Джафар, тем временем, вошел в раж и униматься не желал. Возмущение клокотало в нем уже давно – с самого знакомства с Сином, верно, когда тот не сдох моментально, как ему и полагалось, - и сейчас бывший убийца ощущал полное право больше его не сдерживать. - А что, если его уже убили? Какого черта мы вообще тут делаем? Ты в курсе, что если нас поймают, нас самих на виселицу отправят за незаконное проникновение?! - Ну, это ты загнул, - наконец выговорил Син, видимо, увидевший то, что хотел, и потому сосредоточенно выкручивающий кинжалом крепления решетки. – Максимум штраф и в тюрьме посидим пару дней. Ну так и что? Он равнодушно пожал плечами, потому что серьезно, Джафар, уймись, мы и не там уже побывали, и поймал первый болт, бесшумно убирая его. Джафар отчаянно зашипел, не в силах выразить словами все свое недовольство самим существованием Синдбада вообще, и попытался обратить свою ярость на Масрура. Но Масрур по жизни шел с характером, близким по выразительности и прошибаемости к каменной кладке, и потому ругаться на него было все равно, что кричать в пол. И Джафар был доведен до такой степени, что он бы это сделал! Будь у него чертов пол заместо шаткого карниза под ногами, конечно. Синдбад, тем временем, занимался активной деятельностью: он открутил остальные крепления и теперь аккуратно снимал решетку, прикидывая, как ему надо извернуться, чтобы в несчастное окно пролезть. Но Масрур, продолжая жевать чужие лавры и разыгрывать из себя дохрена ниндзя, проскользнул у своего короля под рукой и спрыгнул на пол в пустой камере первым. - Слушай, что я говорю!.. А, да и черт с тобой, - махнув рукой на воспитанника и едва не навернувшись с карниза, расстроился Джафар. – Какого черта я вообще с вами потащился? Он сел, свесив ножки, и пригорюнился, смотря на беспечно зеленеющий сад. - Это хороший вопрос, - неожиданно оживленно отозвался Син, винтом вкручиваясь в узенькое окошко и стараясь не оставить на раме свой скальп. – Я, кстати, этого тоже не понимаю. Ауч! Ч-чертовы волосы… Мы с Масруром превосходно справились бы и без твоих нотаций. Походу, даже у терпения Синдбада был срок годности, и у ругани Джафара он только кончился. - Пошел нахрен, - без капли пиетета огрызнулся бывший асассин, загоняя совесть в глубину головы натянутыми, как канаты, нервами. – Вы без моего надзора попадетесь первым же стражникам. - Но это мы, а не ты уже проникли в дом, - ядовито напомнил ему Син, поправляя свой растрепавшийся после близкого знакомства с окном хвост и оглядываясь. – Таак, сколько там было тюремных камер в этом доме? Масрур достал свернутую в комочек карту, развернул и ткнул в мятые линии. Джафар закатил глаза и соскользнул в окно последним. - Атмосфера тут, конечно, так и располагает к медитациям, - осмотрев крохотное помещение с единственной жесткой, как его сердце, койкой и окошечком под потолком, в которое они только что бесцеремонно вломились, заключил Джафар. – И к постижению нирваны. Вот прям сразу, как только дверь за тобой захлопнется. Старший партевиец хмыкнул, изучая карту, добытую какими-то его нелегальными связями – наверняка одним из тех жирных торговцев с масляными взглядами, толпами стекающихся к Сину, потому что за красоту надо расплачиваться, - и отрешенно пробормотал: - Тут, по крайней мере, нет воды… - он решительно смял бумажку снова и сунул ее за пазуху, быстро и решительно переводя тему. – Ладно, нам предстоит проверить пятьдесят камер. Давайте-ка поторопимся и найдем Шарркана прежде, чем Руруму продаст за его голову наши последние штаны. Масрур, то ли не умеющий, то ли не желающий – и как же Джафар его понимал! – говорить, серьезно кивнул и ломанулся к двери прежде, чем кто-либо успел его остановить. Замок с грохотом вылетел из паза, и фаналис выскочил из камеры. Глаз Джафара задергался с периодом в сотую долю секунды, а Син схватился за меч, но по лицу Масрура прошла тень удивления, и он выпрямился. Синдбад склонил голову и вперился в него взглядом. Мальчик поднял глаза на него, и какое-то время они общались телепатически, пока Джафар разевал рот рядом, не понимая, какого дьявола, а потом Син вдруг перестал казаться таким загадочным, каким он казался с момента получения записки. Вместо этого он стал выглядеть очень любопытным, и видит Небо, каких усилий стоило бывшему асассину не сбежать отсюда в ту же секунду. - Что? – нервно спросил Джафар. – Что и как, о духи предков, он тебе сказал? - Там никого нет, - наконец поделился с ним возбужденно сверкающий глазами Синдбад. – Во всем коридоре. Идем, тут происходит что-то интересное! И в это интересное надо, разумеется, влезть! И хорошенько так, с размаху. Чтоб наверняка. Прежде, чем Джафар успел воплотить вопль разума в шепот разума и передать его Сину, будущий король уже умчался деловитой кометой к Масруру и дальше по коридору, исчезая из зоны видимости. Масрур посмотрел на Джафара взглядом дохлой рыбы и пошел следом за ним. У Джафара не оставалось выбора. И, кроме того, интересное что-то действительно творилось. На всей памяти бывшего убийцы – богатой на запоминающиеся события – никогда еще не случалось такого, чтобы тюрьму вообще никто не сторожил. А им действительно не попался ни один стражник! Ну так же просто не бывает в реальности. - У меня гнетущее впечатление, что мы приближаемся к месту их лежки, - поделился своими мрачными чувствами и лучше бы ты оставил их при себе Джафар. – Хинахохо вам рассказывал про тюленей? Они кучкуются в одном месте и потом, если их атаковать, просто тупо берут количеством. Ни рожек, ни ножек не остается, - партевиец провел пальцем по горлу и издал звук умирающего дельфина. - Вот так же и с нами будет. Никто его не прерывал, потому что Син уже почти вибрировал от любопытства и смотрел только вперед, а Масруру было все еще возмутительно плевать, и подросток продолжил: - Мы придем туда, а там труп Шарркана уже будут доклевывать стервятники, - богатое воображение легко позволяло дорисовывать такие несущественные детали, как дикие хищные птицы в закрытых помещениях. – И толпы стражников. Нас скрутят и выставят всем на посмешище, а потом жестоко расчленят. А все потому, что ты рассеял мое внимание, Син, и я не мог больше концентрироваться на одном лишь Шарркане, - на любимого конька Джафар соскакивал очень быстро и неостановимо. - И защищать его не мог. А ведь он еще ребенок… Это все твоя вина, Син. Надеюсь, ты это осознаешь? Синдбад осознавал это очень вряд ли, потому что к чувству вины склонен не был и вообще успел широким шагом выскочить вперед, стремясь к залу, которым оканчивался коридор. Оттуда слышался подозрительный шорох и даже, кажется, какой-то лязг, а потом наступила резкая тишина. Ах, как это мило, подумал Джафар, я все-таки был прав. Тюлени, да. Син продолжал переть вперед, как танк, но и черт с ним, потому младший партевиец, вспомнив, что он все-таки не абы кто, а ниндзя, схватил Масрура за руку и утащил скрываться в тени. Фаналис был явно против, но мир был несправедлив, и его никто не спрашивал. Синдбад дошел до зала и остановился на пороге. Лица его Джафар не видел, но прямо нутром чувствовал, что очень жаль, что нет. Впрочем, атаковать с воплями его вроде никто не спешил, так что бывший асассин, с молчаливо, но равномерно пинающим его в голень Масруром, подобрался к нему поближе. - Что, они нас все-таки недооценили и реально никого не поставили? – недовольно спросил он у спины Синдбада. – Неужто серьезно думали, что мы станем платить? Потому что если да, то над репутацией «Синдрии» стоит хорошенько так поработать, Синдбад. Этого вслух Джафар не сказал, понадеявшись на телепатию своего предводителя, но, походу, эта телепатия работала исключительно в те моменты, когда Сину это было нужно. - О, я так не думаю, - не поведя и бровью, ошарашенно – кто ты такой и что ты сделал с Синдбадом – отозвался тот. – Я думаю… черт, вау. И он наконец-то зашел в зал, открывая Джафару потрясающий вид на смущенно ковыряющего ножкой пол Шарркана с лицом, словно он тут вообще не при делах и мимо проходил, да-да. А еще на гору бессознательных стражников рядом с ним, каждый из которых мог похвастаться несколькими характерными кровоточащими ранами крест-накрест на наглой морде. Масрур тихо присвистнул, и это, честно, была самая большая эмоция, которую Джафар у него наблюдал за все время их знакомства. Синдбад выглядел одновременно довольным и приятно впечатленным, а Джафар почувствовал, что челюсть у него медленно уезжает вниз. Потому что, опять же, какого хрена. - Это ведь ты их так, Шарркан? – спросил, наконец, принца Синдбад, и тот, заблестев глазенками, кивнул, едва ли не лоснясь от самодовольства. - Они сами виноваты, - срывающимся от волнения и злорадства голосом ответил он. Это было так по-сински и так искренне одновременно, что именно в эту секунду Джафар поверил, что это не крестная фея явилась с небес и мощными пинками хрустальных туфелек разогнала вражин, а просто такой невинный и беззащитный принц нагло водил их за нос все это время. Синдбад хмыкнул и задал логичный вопрос, потому что Джафар сейчас сделать это был явно не в состоянии: - А чего ты никому не сказал-то, что так можешь? Шарркан ответил ему недоуменным взглядом: - Так я сказал. И даже показал, еще в пустыне. Когда на нас работорговцы напали, - он вытянул руку и указал на строящего морду тяпкой Масрура. – Вот ему. А он что, никому не сказал? Тот пожал плечами, и Син приготовился ржать, предчувствуя что-то эпичное. - Да вы не спрашивали, - негромким серьезным баском проронил слова фаналис, и если бы Джафар уже не был на грани обморока, то от этого чуда света – Масрур говорит, о духи – он бы точно там оказался. Предчувствия Синдбада не обманули, звезды вышли из созвездия фака, песец миновал, и по темнице прокатился мелодичный смех будущего короля еще не существующей страны Синдрии. Шарркан взвыл что-то в духе «как это не сказал, скотина такая, так это из-за тебя меня так мучали на уроках» и кинулся отстаивать свои права. Масрур поставил ему подножку и с удовлетворением проследил, как их высочество пропахивает своим королевским носом заплеванный пол. Джафар осел на камни. - Что за нахрен, - прошептал спасительную мантру он, но буддизм в этот раз не помог, придется спасаться самостоятельно. - Я думаю, - глубокомысленно изрек Син, обожающий подводить черту. – Я думаю, это значит только то, что мы все были с самого начала неправы, – Джафар молча согласился, круглыми глазами смотря на переругивающихся Масрура и Шарркана, который то и дело порывался схватиться за меч. После паузы, король добавил: - Но особенно ты, Джафар. Джафар, не меняясь в лице, закатал рукава и достал ножи.