Мечты

      Следующее утро ознаменовалось хорошими новостями. Сузумэ дала добро на то, чтобы Ямамото и Гокудера вернулись в строй. Новость принесла Бьянки, снимавшая с ребят последние бинты. Не сказать, чтобы такая компания пошла на пользу Хаято. Несчастный подрывник в присутствии сестры держался только на силе воле и желании поскорее присоединиться к Джудайме.       — А разве повязки не должна снимать Сузу-тян? — Ямамото был несколько разочарован.       — Сузумэ сейчас очень занята. Благодаря своей способности, она один из лучших наших разведчиков, — ответила Бьянки, убирая перевязочные материалы. — Не беспокойся, она скоро должна вернуться.       Такеши вздохнул. Любопытство брало свое. От Хару он знал, что Сузумэ изменилась, однако насколько, девочка описать не смогла, еще больше усилив чувство неопределенности. Как бы парень не старался подкараулить момент, когда маленькая фурия должна была посещать своих пациентов, так ни разу и не смог. То ли медик свалила мелкую перевязочную работу на других, то ли проникала для перевязок в палаты, как бесшумный ниндзя. Хотя, оказалось, у нее просто не было достаточно времени.       Мечник вздохнул и принялся одеваться. Время вынужденного бездействия его утомило. Он не привык сидеть без дела. Особенно сейчас, когда осознал, что они настолько слабы, что даже вдвоем не смогли победить врага.       — Эй, бейсбольный придурок! — дверь палаты отъехала в сторону, являя Такеши недовольную физиономию Гокудеры. — Долго тебя еще ждать? Като сказала, что у Джудайме скоро тренировка!       — О, Гокудера! — Ямамото приветственно махнул приятелю рукой. — Ты видел Сузу-тян?       Лицо подрывника помрачнело, а рука непроизвольно ощупала пресс, куда Сузумэ парой минут ранее безжалостно впечатала свой кулак. А все потому, что Хаято позволил себе заявить, что она могла бы вылечить их быстрее, и тогда они не валялись бы в постели без дела. Однако озвучивать эту историю блондин не стал. С Ямамото станется поржать над его злоключениями.       — Пошли! Джудайме ждет! — игнорируя вопрос Такеши, буркнул Гокудера, и они направились на нижний этаж, где располагался полигон для тренировок.       Цуна действительно был рад их видеть. Его глаза сияли от смеси облегчения и радости. Теперь все были в сборе, и можно было решить, кто с кем будет тренироваться. Савада не сразу понял, что Лар сдала его Хибари, а когда понял, ему уже пришлось отражать яростную мощную атаку пламени Облака.       — А вот и я! — донеслось от входа в помещение, и все обернулись на голос. — Кого это там Хибари прессует? А? Саваду? Эй, Кёя, только не забудь, что мертвых я воскрешать не умею!       Хранитель Облака не смог скрыть хищной усмешки. Несмотря на то, что он не испытывал недостатка в комплиментах своей силе, слова Сузумэ были ему приятны. Её прямолинейность иногда раздражала его, однако он понимал, что мало кто был готов вот так честно говорить ему о его недостатках и достоинствах.       Гокудера, услышав последнюю фразу, впал в состояние «как ты смеешь говорить так о Джудайме?!», а Такеши внезапно забыл, как дышать и моргать. Он просто смотрел на повзрослевшую девушку и пытался осознать те перемены, которые в ней произошли. Однако все эти перемены меркли перед одной единственной, от которой щемило в груди приступом умиления. Сузумэ улыбалась. Нет, это была не просто улыбка. Словно солнечные лучи пробили вдруг мрачный, затянутый тучами небосвод, брызнули в разные стороны солнечными зайчиками и бликами, отраженными от луж и влажной после дождя листвы. Лукавые искры плясали в черных, бездонных глазах, превращая их из пугающей темной бездны в бескрайний космос.       Девушка шагнула к парням, оказавшись выше себя из прошлого на добрый десяток сантиметров, хотя, откровенно говоря, её макушка дотянулась только до уровня глаз Такеши. Не испытывая смятения или смущения, она дружески обняла их за плечи, чуть наклоняясь вперед, будто собиралась сообщить что-то очень важное и секретное, а потом леденящим душу голосом произнесла:       — Если еще раз кто-то из вас посмеет так позорно слить бой, я лично прикончу этого неудачника. И это будет самым милосердным выходом, уж поверьте мне!       — Что ты несешь, женщина?! — взревел Гокудера, задетый за живое, и тут же отпрыгнул от медика.       — Цыц, мелкий пакостник! И марш тренироваться! — фыркнула в его сторону девушка. — Не хочу больше возиться с вашими полудохлыми тушками.       Рука, все еще лежащая на плече Ямамото, чуть дрогнула. Парень, будто очнулся, скосил глаза, замечая, что веселые искры во взгляде девушки потухли, и там мелькнуло беспокойство. Да, Цуна рассказывал ему, что Сузумэ в первый день от них почти не отходила и буквально вернула с того света.       — Прости, Сузу-тян, — губы Ямамото дрогнули в теплой улыбке, и он погладил девушку по макушке, приведя практически всех, включая Сузумэ, в состояние тихого шока. — О, а ты подросла.       Ямамото не сразу сообразил, что девушка вообще-то не любит таких действий. Как и разговоров о своем росте. Но было уже поздно. Такеши мысленно вздохнул, готовясь получить в челюсть, однако вместо этого послышался лишь ее смех.       — Такеши, ты неисправим, — в голосе девушки не было гнева, только тепло, которое мгновенно разошлось волной по венам парня, будоража кровь.       Похлопав ободряюще мечника по плечу, Като отстранилась, махнула всем на прощание рукой и, предупредив, что будет приглядывать за их состоянием, удалилась, оставив Такеши в полном замешательстве. Реборн прятал усмешку за полами своей шляпы, Лар грустно смотрела куда-то в пространство, а Хибари лишь хмыкнул и сосредоточил свое внимание на Саваде. Вот уж кому было не до изменений, произошедших в девушке.       Ближе к вечеру все трое встретились на кухне, где девочки накрыли к ужину. Было шумно и весело. Будто и не нависла над Вонголой угроза гибели. Сузумэ, смеясь, рассказывала, как жила в особняке Варии. Рассказывала мастерски, вставляя ехидные комментарии и вызывая приступы смеха у окружающих. А еще она довольно точно пародировала варийцев.       — Место женщины на кухне! — голосом Занзаса вещала Сузу, заставляя даже Цунаеши, который не мог поверить, что над Варией вообще можно смеяться, хохотать в голос.       — Такеши, для того, чтобы наше обучение было более продуктивным, тебе нужно кое-что посмотреть, — не обращая внимания на веселящихся ребят, сообщил Реборн, глядя на Ямамото. — Это записи боев Скуало, которые он присылал тебе все это время.       — Мне? — парень был несколько озадачен, последняя их встреча чуть не закончилась смертью длинноволосого мечника.       — Он очень хотел вернуть тебя на путь меча, — усмехнулся киллер. — Сходи и забери записи из комнаты тебя взрослого. Сузумэ, ты принесла ключ?       — А? — девушка на мгновение отвлеклась от кофе и, пошарив в кармане, кинула Реборну небольшой ключ. — Но зачем он тебе? Такеши там давно не ночевал. Я вообще еле нашла этот ключ, думала, совсем потерялся.       Врач неопределенно пожала плечами, девочки понимающе улыбнулись, а Ямамото несколько удивился. Почему ключ от его комнаты у Сузумэ? Неужели они все же стали друзьями? От осознания возможного развития их отношений в таком ключе у него на душе потеплело. Покончив с едой, он толкнул Цуну в плечо.       — Эй, Цуна, не хочешь сходить со мной? Будет интересно посмотреть на комнату меня будущего!       — И правда, мне было бы интересно, — улыбнулся Савада, поднимаясь вслед за Ямамото. В его памяти свежи еще были воспоминания о том, каким он увидел его, прибыв сюда.       — Эй, я тоже пойду! Не хочу оставлять Джудайме одного! — Гокудера так же поспешно выскочил из-за стола и помчался догонять друзей.       — Сузумэ-сан, а расскажи про тот случай с отравлением, — вдруг напомнила Хару. — У тебя так смешно получается.       Като засмеялась, посмотрела на Бьянки и детвору, оставшихся с ними, потом махнула рукой, соглашаясь.       — Ладно, только никому не рассказывайте, мне до сих пор неловко вспоминать. Это было в первый год после того, как мы начали встречаться, — при этих словах Киоко и Хару переглянулись и синхронно покраснели. — Я решила устроить романтический ужин, ибо что за отношения без романтики?       Хару, обнадеженная таким началом, согласно закивала. В ее мечтах она уже готовила бенто от любимой женушки любимому Цунаеши. Поэтому идея с романтическим ужином показалась ей восхитительной.       — Я наготовила столько блюд, что под конец совсем потеряла способность ощущать вкус, — смеясь вспоминала Сузумэ. — Но мне же хотелось, чтобы все прошло идеально, а вдруг я что-то не так приготовила? Ну вот и решила попросить помочь мне с дегустацией ребят.       Бьянки не смогла удержаться от тихого смеха, а Фута уже закрывал ладонью рот, чтобы своим хохотом не нарушать ход повествования. Оба помнили этот день.       — Первой моей жертвой стал Рёхей, — Сузумэ сияющими от смеха глазами посмотрела на Киоко.       — Братик? — удивилась девушка.       — Я рассказала ему о своей задумке и он не смог мне отказать! Ему я скормила, кажется, карри. В общем, судя по реакции твоего брата, с перцем я переборщила…       — Ты себя недооцениваешь, — не выдержала Бьянки, засмеявшись в голос. — По словам Сасагавы у него было ощущение, что во рту ядерный реактор.       — Эй, не все было так плохо! — смеясь укорила подругу Като и продолжила. — В общем, после карри Рёхей уже не мог сказать ничего внятного. Только мычал и пил воду. Подумав, я решила отказаться от этого блюда и отправилась тестировать следующее. Вторым стал Гокудера. Вообще-то его такими глупостями не проймешь. На мою просьбу он только хмурился и говорил, что ему плевать на вкусовые ощущения, ожидающие бейсбольного придурка. Пришлось хитрить.       Сузумэ прикрыла глаза, вспоминая, как бессовестно льстила Хаято, убеждая его, что у него идеальные вкусовые рецепторы, и только он сможет дать ей нужный совет.       — В общем, Гокудеру я уговаривала долго. Под конец вообще перешла к угрозам, что если он не попробует, то я буду мешать ему работать своим нытьем. Ему достались такояки. Целых три вида! Он, чтобы я быстрее отвязалась, засунул в рот сразу все… в общем, было что-то такое, что случается с ним после того, как он видит Бьянки.       Все рассмеялись. О фобии Хаято не знал только слепой.       — Третьим мне попался Хибари.       Девочки даже вздрогнули. Хибари-сан в их представлении был человеком суровым, не склонным к кулинарным экспериментам и снисхождению к девушкам. То, что Сузумэ удалось уговорить его попробовать стряпню, уже казалось из ряда вон выходящим. Даже при условии, что у них были хорошие отношения.       — Тут было сложнее, — созналась девушка и улыбнулась. — Хибари вообще не любит, когда его дергают по пустякам. Однако у меня уже был козырь в рукаве — по счастью, я единственный медик, которому он доверяет. После взаимных угроз даже он согласился попробовать мятное пирожное. В общем, пирожное тоже не удалось. Хибари скрутило жесточайшими коликами уже после первого кусочка. Скажу честно, я от него потом две недели пряталась. Последними в моем списке жертв были Цуна и Реборн, но босс обладал хорошо развитой интуицией и, как потом признался, весь день старательно избегал попадаться мне на глаза, чтобы не пробовать мои убийственные деликатесы.       Сузумэ снова засмеялась, вспоминая, как Цуна потом оправдывался и смущался. «Сузу-тян, прости, я не хотел тебя обижать!» И ведь действительно не хотел. Девушка даже подозревала, что он слопал бы все предложенное, чтобы ее не огорчать.       — Так выходит, романтический ужин не удался? — как-то расстроенно спросила Хару.       — Почему? — Като улыбнулась. — Такеши, узнав, что я из самых лучших побуждений едва не отправила на тот свет всю Вонголу, сам приготовил ужин. Правда, тогда он еще не особенно умел это делать, и вершиной его кулинарного мастерства были онигири, — девушка снова засмеялась, — но, скажу честно, для меня это были самые вкусные онигири в мире. А вечер самый романтичный.       Пока Сузумэ развлекала девочек историями, парни добрались до комнаты взрослого Ямамото. Такеши глубоко вздохнул, набираясь решимости, и открыл дверь ключом. Створка открылась, щелкнул автоматический выключатель, зажигая свет. На самом деле мечник понятия не имел, что увидит здесь, однако все было как-то казенно-безлико. На кресле валялась одежда, вытащенная из шкафа, будто хозяин комнаты куда-то переезжал. Дурацкая привычка разбрасывать вещи никуда не делась, пришлось отметить Ямамото. На комоде валялось несколько книг, причем одна из них называлась «Военно-полевая хирургия локальных войн и вооруженных конфликтов. Руководство». Странные у него увлечения будут в будущем…       Ребята разошлись по комнате, разглядывая помещение. Коробка с дисками стояла на комоде, рядом валялся бритвенный станок и записка: «Такеши, не волнуйся, я скоро!» с забавной рожицей, нарисованной в правом углу бумажки. Кто мог оставить это послание? Было похоже, что с автором записки он очень близок, однако вряд ли кто-то из парней стал бы рисовать рожицы. От размышлений его отвлек удивленно-смущенный возглас Цуны и следующий за ним негодующий вопль Гокудеры:       — Чертов извращенец!       Такеши удивленно посмотрел на друзей, не понимая что они там могли найти. Он что, при переезде нижнее белье по комнате раскидал? Тогда почему Цуна такой красный, а Гокудера вообще пятнами пошел? Парень проследил за их взглядом до кровати и почувствовал, что сам заливается краской.       На постели, до этого скрытый одеялом, лежал кружевной бюстгальтер. Первым порывом мечника было закричать «Это не моё!», однако от шока у него пересохло в горле, и он только нервно сглотнул.       — Идемте, Джудайме! — Гокудера решительно отвернулся, однако по алеющим сквозь светлые пряди ушам было понятно, что он смущен не меньше остальных. — Нет смысла оставаться здесь дольше!       — П-прости, Ямамото-кун, — от смущения Цуна начал заикаться, однако не это было важно, а то, что извинялся он так, будто подглядел что-то не предназначенное для его глаз в моральном облике своего друга.       Из комнаты они вывалились втроем, едва не застряв в дверях. Лица всех троих пылали румянцем, а глаза лихорадочно блестели. Ямамото прижимал к груди коробку и даже забыл запереть дверь. В душе его было такое смятение, что мысли путались. Значит, через десять лет он… у него будет девушка? И не просто подружка, а… почти жена?! Иначе как объяснить тот факт, что в его кровати лежит ее… он даже мысленно не смог назвать деталь женского гардероба.       — А ну стоять! — в коридоре парней выловила Сузумэ.       Её суровый взгляд обежал лица хранителей и босса, брови нахмурились.       — Вы что, простудились? Почему такие красные? — в голосе сквозило желание изловить и вылечить. Возможно, даже принудительно.       — Убери руки, женщина! — Гокудера шарахнулся от ладони Сузу, которой она пыталась пощупать его лоб. — Тут одни извращенцы! Ну, кроме меня и Джудайме!       — А? — глаза Като округлились от удивления. — Какие извращенцы?       — Никаких! — Ямамото поспешно ухватил возмущенного Гокудеру за шиворот и потащил прочь. — Мы просто… просто… эм… не важно! Не беспокойся, Сузу-тян, мы здоровы!       — Ты что творишь?! — взревел Хаято, когда они втроем скрылись с глаз медика.       — Прости, Гокудера, — Такеши прислонился к стене и уперся рукой в колено, чтобы выровнять сбившееся в мгновение дыхание. — Я не знаю, каким был я из этого времени. Поэтому… давайте не будем никому рассказывать о том, что видели? Это немного… смущает.       Цуна был с Ямамото полностью согласен. Ему вообще казалось, что он сам извращенец, раз посмел увидеть такое. Будто в чужую интимную жизнь сунулся. От этого было невыносимо стыдно. Гокудера, впрочем, тоже был смущен и предпочел бы забыть о произошедшем, поэтому только фыркнул и согласно кивнул.       Последующие тренировки были тяжелыми для всех. Сузумэ ворчала, обрабатывая их раны, многие травмы лечила своим пламенем, которое сосредотачивалось на ее руках. Такеши нравились эти моменты, несмотря на то, что ссадины и синяки нещадно саднили. Нравилось, что Сузумэ заботится о них, нравилось наблюдать за ее работой, за тем, как медленно тает золотистое сияние на коже, после того, как девушка убирала руку с пламенем от вылеченной раны.       Иногда он думал, что, быть может, та девушка из его будущей жизни и есть Сузу-тян, однако всякий раз грустно вздыхал, понимая, что если бы они были вместе, то она выделяла бы его среди других. Она ведь сказала бы ему, что они встречались? Даже если эти встречи были… Ямамото подумал «в постели» и тут же покраснел.       — Что-то ты мне не нравишься в последнее время, Такеши, — нахмурилась девушка, тревожно разглядывая румянец парня.       Её прохладные пальцы коснулись лба мечника, скользнули вниз, очерчивая невзначай линию подбородка, замерли, подсчитывая пульс. Дальше по телу скользила уже открытая ладонь, а Сузумэ сидела, прикрыв глаза и будто вслушиваясь. Такеши уже знал, что она использует ультразвук для диагностики, а ее пальцы настроены на то, чтобы считывать мельчайшие колебания, однако все равно не мог с собой ничего поделать и замирал под этими прикосновениями.       — Нет, вроде все в порядке, — озадаченно вздохнула девушка, убирая руку и поднимаясь с пола. — Но, Такеши, если почувствуешь себя плохо — сразу приходи ко мне. Лучше не запускать болезни, иначе это помешает твоим тренировкам.       — Да, хорошо. Прости, что причиняю столько беспокойства, — Ямамото поспешно отвел взгляд и улыбнулся.       — Да ладно тебе, — хмыкнула медик и легко провела ладонью по его макушке, что при сидячем положении парня было не сложно. — Я пошла. Меня ждут Цуна и Гокудера.       Мечник проводил девушку взглядом, и этот взгляд не укрылся от Реборна.       — Ты стал рассеянным, Ямамото, — сурово произнес киллер. — Тебя что-то беспокоит?       — Да нет, — Такеши перевел взгляд на ребенка и улыбнулся. — Просто вдруг стало интересно, с кем встречается Сузу-тян. Она такая суровая в прошлом, а сейчас просто светится. Интересно, кто сумел сломать стену вокруг нее.       — Полагаю, что если бы тебе нужно было это знать, она рассказал бы это, — довольно жестко напомнил Реборн. — Поэтому прекрати думать о посторонних вещах и сосредоточься на тренировках. Сузумэ ведь одна из тех, кого ты хочешь защитить.       Ямамото нахмурился и кивнул. Малыш был прав. Его не касается личная жизнь девушки. Он, судя по увиденному, тоже не одинок. Значит, они просто друзья. Потому что иначе она бы точно кинулась бы к нему на шею. От этих мыслей стало не то, чтобы легче, но как-то более упорядочились хаотичные предположения.       В общей кухне они с Цуной и Гокудерой безобразно уснули. Такеши даже не услышал, как ушли девушки и Хаято с остальными. Проснулся только когда Реборн начал рассказывать о семье подрывника. Печальная история. Однако… Ямамото ведь тоже вырос без матери и как-то привык, что о нем заботится только отец. Он поднялся, заварил всем троим чай и снова вернулся на свое место.       Дверь кухни с шипением отошла в сторону, явив взорам Ламбо. Малыш был весьма доволен вечерней ванной и сиял. Помимо этого восторг неиспорченного детского разума вызывал еще один факт.       — Там, в ванной, сейчас Киоко, Хару, И-Пин, Бьянки и Сузу… — малыш задумался, подбирая слова и абсолютно счастливым голосом закончил. — Сейчас там много больших грудей!       Савада и Ямамото, по глупости сделавшие глоток чая, едва не подавились, синхронно выплюнув все то, что выпили. Неизвестно, о чем думал Цуна, но перед глазами Такеши, вопреки его желанию и даже против него, возникла та самая кружевная деталь женского гардероба, и возник вопрос, кому бы из девушек она подошла. От таких мыслей повествование Ламбо стало еще более откровенным и неприличным, и Ямамото предпочел поскорее сбежать в комнату.